Форум » Фургончик маркитантки » Шутка юмора II » Ответить

Шутка юмора II

Людовик XIII:

Ответов - 122, стр: 1 2 3 4 5 6 7 All

Бэкингем: Как готовить борщ Импрессионизм. Продукты не нарезать, а измельчить в блендере. Экспрессионизм. Вложить в кастрюлю целую свеклу, через час- полтора – картофель, морковь, лук целиком и целую головку капусты. Варить три часа. Кубизм. Продукты нарезать кубиками. Романтизм. При подаче борщ посыпать лепестками розы. Символизм. Гостям подают в тарелке бумажки с надписями «лук», «свекла», «морковь», «мясо». Сюрреализм. В готовый борщ влить бутылку водки. Гиперреализм. Отварить свеклу, картофель. Нарезать лук, капусту, соленые огурцы (можно заменить сельдью). Смешать, полить растительным маслом. Фольклорный стиль. На стол ставят корзину с сырыми овощами. Дальше гости все должны сделать сами. Альтернативное искусство. Сварить борщ не на говяжем бульоне, а скажем, на бульоне из куропаток, головы лосося, копченой утки. Модернизм. Подать гостям банки с борщевым концентратом. Соцреализм. Варят борщ из гнилой картошки. Гостям читают лекцию о неуклонном повышении производства продуктов питания по сравнению с 1913 годом и о коренных преимуществах нашего борща перед ихним. Недовольным бьют морды. Соцреализм-2. Гостей заталкивают в чулан и ставят им речь Брежнева, чтобы заглушить чавканье хозяев. Недовольным бьют морды. Соцреализм-3. Гостям связывают руки, ставят на стол кастрюлю, от которой идет запах ароматного борща. Гости обязаны наперебой расхваливать наш борщ. Недовольным бьют морды. Неопримитивизм. Гостей отправляют в магазин за продуктами, затем предоставляют им возможность готовить борщ самостоятельно. Абстракционизм. Выйти на улицу, нарвать любой травы, что под руку попадется, залить кипятком. Варить 40 минут. Соль, перец по вкусу. Неоклассицизм. Мясной бульон заменить порошковым, свежие овощи - сушеными. Концептуализм. В тарелку налить кипятка. Подавать охлажденным. Гиперконцептуализм. Подать гостям полные тарелки ароматного борща, а ложки спрятать так, чтобы никто не нашел. Сам хозяин извиняется и уходит по срочному делу. Оп арт. Наливают полную тарелку ароматного борща и показывают ее гостям издали. Поп арт. Приготовленные для борща овощи залить спиртом и поджечь. Хеппенинг. После того, как гости с аппетитом поели, продемонстрировать им сваренную в борще кошку. Акция называется «А потом - суп с котом». Перфоманс. Приглашенных на борщ гостей хозяин и хозяйка встречают в чем мать родила. Постмодернизм. Гостям разливают воображаемый борщ, и все усиленно делают вид, что его едят. Того, кто воскликнет «Но ведь никакого борща здесь нет!», выгоняют за бескультурье и хулиганство. Соц-арт. Варят борщ из киви, ананасов, личи, манго, дуро, карамболей, и прочей мушмаллы с фейхуей.

г-н Буонасье: Бэкингем

Бэкингем: Сцены из боевой юности колобка-самурая:


Мария де Гонзага: Бэкингем

Бэкингем: Увидено собственными глазами в магазине:

Дениз: Тест только для девушек.

Коррадо ди Сант-Анна: Бэкингем Это оно в мясе что ли?

Мария де Гонзага: Бэкингем Милорд,а что это с купюрой?...

Арамис: Не знаю, было ли, но так откликнулось в мушкетерском сердце! Рыцарственное Рыцарь не напивается как свинья - он отдыхает от ратных подвигов. Рыцарь не обжирается - он восстанавливает силы после похода. Рыцарь не спит как бревно - он изможден тяжкими невзгодами. Рыцарь не избивает оруженосца - он воспитывает молодое поколение. Рыцарь не изменяет супруге - он уезжает в крестовый поход. Рыцарь не предается разврату - он борется с искушениями. Рыцарь не громит соседний кабак - он тренируется. Рыцарь не сквернословит - он говорит с народом на его языке. Рыцарь не насилует - он улучшает генофонд побежденной нации. Рыцарь не тупит - он выстраивает стратегию! Рыцарь не бранит жену - он способствует личностному росту супруги. Рыцарь не грабит - он просто Робин Гуд. Рыцарь не обрастает грязью - он маскируется. Рыцарь не воняет - он стремится быть ближе к народу. Рыцарь не врёт женщинам - он блюдёт культ "прекрасной дамы". Рыцарь не забывает - он просто не думает о всякой чепухе. Рыцарь не гонит - он повествует о подвигах.

Бэкингем: Коррадо ди Сант-Анна Мария де Гонзага В грязи.

Анна де Тревиль: Не могу не запостить Слушайте, ну это полный вынос мозга. Не могу не поделиться читающей общественностью с этим супергмегашедевром отечественной словесности — книгой товарища А. Маркова "Возвращение мушкетеров, или Сокровища кардинала Мазарини: По мотивам сценария Г.Э.Юнгвальд-Хилькевича". Изданной, между прочим, нехилым тиражом в достаточно уважаемом издательстве "Вагриус". Умри, Денис, но ТАК написать дано не всякому, особенно уже по окончании курса средней школы. Примеры позаимствованы на ФЭРе, ибо там народ уже этот шедевр на цитаты рвет и в статусы ставит: «Мысль Кольбера двигалась извилистыми путями, плотно сжимая кольца вокруг прямых путей соперников.» «Кольбер подставил свое плечо Людовику, и Людовик вынужденно оперся на эту подставку.» «Де Лавальер не замечала своего несоответствия рядом с Людовиком, чье взросление росло с каждым днем его единоличной монархии.» «Луиза высоко щебетала, не чувствуя финансовых шагов.» «Он встречался иногда с грустными глазами Кольбера, но эти глаза все время закрывал беглый взгляд кардинала...» «Его финансовая жилка затряслась от предвкушения раскрытия тайны государственного хищения.» «Анна Австрийская не слышала зловещего скрипа колес фортуны.» «Она с грустью вспоминала завитки своей судьбы, тяжелыми кольцами обрамившие ее душу.» «На фрейлину напало то состояние, когда мысли плавно текут, не отсекая размышлений, и их причинность теряется в причудливых поворотах однообразного настроения.» «Выражение лица графа испугало Рауля. Он видел отца в минуты смертельной опасности, когда глаза словно заострялись сталью...» «Он знал выражение, когда дело касалось чести, в это мгновение Атос начинал смотреть в одну точку, а глаза его становились бездонными, пока лицо не озарялось признаком вдохновения». «Сердце молодого человека билось учащенно, словно беря на себя холодную и неопределенную поступь сердцебиения Атоса». «...началась буря и неистовый ветер стал рвать листья и ветки с деревьев, когда хлынул дождь, но под натиском бури хлестал только в стены и окна, а не в землю». «Он, продираясь сквозь непогоду, звал графа в саду, в парке.» «Рауль взнуздал перепуганную лошадь и сильной рукой направил ее в стихию.» «.. зловеще улыбнулся Мазарини, провожая братьев огромными очами, в которых светилось адское пламя.» «Если бы наследник Атоса распахнул бы глаза своего сердца, он бы увидел рядом с собой грозный призрак отца, который пытался докричаться до сына.» «- Здравствуйте, Кольбер, - сказали губы и взглянули глаза.» И напоследок — целый абзац. Полный. «Причиной же громкого вскрика над портовой площадью послужила деятельная пикардийская пчела. Спутав бордовый кошелек с золотым вензелем на поясе нескладного юноши с пурпуровой ясноткой, она села на бархатную поверхность и очень удивилась тому, что это не совсем то, что представлялось ей с козырька крыши. Взволнованно ползая то вверх, то вниз, она не нашла ничего даже близко похожего на цветок, и отчаяние охватило ее от хоботка до кончика жала. Неужели она могла так обознаться? Неужели ее медосборный опыт сыграл с ней злую шутку, и теперь она должна погибнуть от голода среди блеклой рыбы, а не на ярких, сочных лугах? Бархат источал едва уловимую, но обнадеживающую сладость, и воодушевленная этим запахом пикардийка, повинуясь зову своей природы, полезла внутрь в поисках тычинок. На ее счастье, кошелек не был затянут слишком туго, и пчела довольно легко проникла в кромешную муть странной яснотки. Там она наткнулась на унылое сушеное яблоко и несколько дурно пахнущих монет, не стоивших ее жизни. Насекомое слегка попиталось яблоком и попыталось выбраться наружу, но неожиданно кошелек развязали, и туда проникли грязные человеческие пальцы.»

Шарль д`Артаньян: Анна де Тревиль пишет: «Он знал выражение, когда дело касалось чести, в это мгновение Атос начинал смотреть в одну точку, а глаза его становились бездонными, пока лицо не озарялось признаком вдохновения». Друг мой, это сколько мы тогда выпили?.. Анна де Тревиль Браво. Похоже, просить Ваш платочек у капитана мы действительно будем хором.

Арамис: Анна де Тревиль ну а что бы Вы хотели, сударыня? Автор сей шедевр, небось, за неделю наваял, "пока горячо"... Тут умри - лучше не напишешь.

Анна де Тревиль: Арамис, уверяю Вас, меня вполне удовлетворяет текущее положение дел — дочери капитана де Тревиля гений господина Маркова все-таки не породил

Арамис: Анна де Тревиль времени не хватило... Ух он бы разошелся.

Луи де Кавуа: Арамис пишет: времени не хватило... Ух он бы разошелся. Не думаю) Анна де Тревиль пишет: дочери капитана де Тревиля гений господина Маркова все-таки не породил Сударыня, гений господина Маркова весьма сомнителен. Боюсь, он не породил ничего) Даже персонажей у Дюма позаимствовал. А сюжет - у Юнгвальда-Хилькевича)

Анна де Тревиль: Луи де Кавуа, как Вы добры, капитан Вот у меня "гений" аффтара (точнее, полное его отстутствие) никаких сомнений не вызывает

Луи де Кавуа: Анна де Тревиль Я не добр, я устал и потому корректен) Породил, не породил.... *философски* Вдруг у вышеупомянутого автора есть дети?..

Коррадо ди Сант-Анна: Арамис пишет: Автор сей шедевр, небось, за неделю наваял, "пока горячо"... Тут умри - лучше не напишешь. Уверяю вас, сигнор (как человек некогда писавший книги профессионально), за день авторский лист, сиречь 40 000 знаков с учетом пробелов, вполне реально - коли есть кураж. И пишут при этом вполне недурно - корректоры с редакторами опять ж сть... но у этого текста видать редакторов н было. Эх, что б по этому поводу Таня Минасян сказала...

Арамис: Коррадо ди Сант-Анна я как человек профессионально пишущий до сих пор интересуюсь: где-нибудь почитать эти шедевры, написанные в кураже и недурно, можно?

Коррадо ди Сант-Анна: Арамис Поглядите Самиздат, например, шевалье. Но про а.л. в день - это ИМХО.

Арамис: Коррадо ди Сант-Анна Самиздат? Что именно? Нет, я верю в приступы вдохновения, но в хорошие цельные произведения, целиком и полностью настроченные за неделю... Если только неделя на написание и два месяца на редактуру. Да и то...

Коррадо ди Сант-Анна: Арамис Не подобьёте на ссылку, не подобьёте. Мою страничку вычислил Доминик, так он святой))))) А сам ссыль не дам. И вообще, читайте меньше Эльтериуса.)))))

Арамис: Коррадо ди Сант-Анна да Бог с вами, Коррадо. Я думал, вы кого-то другого ввиду имели)) А Эльтериус - это кто?

Коррадо ди Сант-Анна: Арамис пишет: А Эльтериус - это кто? Зайдете в книжный магазин - узнаете. Арамис пишет: Я думал, вы кого-то другого ввиду имели С чего вы решили, что я только о себе-с?

Арамис: Коррадо ди Сант-Анна пишет: Зайдете в книжный магазин - узнаете. Мои извинения, князь, но в ближайшие полгода даже не дернусь: стопка книг "на прочтение" уже невыносимо давит на совесть и все еще растет, а мое любопытство к "гениям-гонщикам" не так велико.)) Коррадо ди Сант-Анна пишет: С чего вы решили, что я только о себе-с? Я так понял, когда вы сказали про вашу страничку и ссылку, на которую я вас якобы подбиваю. Ну не вы, так не вы. Делов-то.

Коррадо ди Сант-Анна: Арамис Не только я))))))

Дениз: Заветы водителям железных повозок Кто ползумши вяло во левой колее, во мобилу глаголяши, на всяко ближнего глубоко положимши, тот есмь изверзждень блудливый и надобно его санями бульдозерными потолкати, да в канаву голимую бросати. Пущай в той канаве и глаголит, бес окаянный. Якоже кто на парковище супротив сваго места стоямши или два места занимамши яко дщерь беловолосая неразумная, по тому надобно катком проехати, да во лепешку раскатати, дабы мало места занимати буде. Аще кто ины полозья подрезамши, тому всяко зверско глумление учинити, на кол сажати, на кострище сжигати, полозья вставляти, четвертовати, рыло некошерно разукраси. Аще и се не споможе, то слово оному срамное изречи, животиной рогатой обозвати и перст серединный показати. Аще кто зело близко позади подъезжаючи, мигалом мигамши, да в гудело гудемши, бо невтерпеж ины же крутымя возомнимши, тот суть блудень диавольски и того с седалища стаскивати, ногами побивати, да мигало з гуделом во срам затолкати. Пущай оно там и гудити. Кто зимою сугробы з полозьев не расчищамши, якодже оне грохнути на полозья позадние глыбою оледенелой, того самого во сугробе обваляти, во проруби окунути, к полозьям стропами привязати, да катати лихо по деревням и селам, пока стыд оного не застудити. Кто во полозьях едя, из колеи во колею мотаючи, да тормозимши, заторище зело множественное сотворяючи, тому каменьем трипудовым во оконце запустити, да на челе слово лихое гвоздищем остроконцым нацарапати, старому на посрамление да малому во лепость. Аще дщерь умом скудная в полозьях еде, уста малюючи, очи штукатуриши, беленья мазамши, то надобно дщерь оную за космы черны оттаскати, за груди белы доброродны похватати, да в беленьях вымазати. Боле не надо, бо придет муж ейный и покалечит. А аще каков антихристъ поворотит направо или налево, огнище поворотное не зажемши, того злодея огнищем сим и пожечи, зенки окоянные повыкалывати, руки-ноги диаволу пообрывати, сани поломати, да чудище поганое гаишное на него насылати. Пущай пешим ходит, супостат, да законы дорожного толковища учити.

Луи де Кавуа: Дениз пишет: чудище поганое гаишное *умилился* Браво.

Луи де Кавуа: Наткнулся на нечто забавное: В стиле барокко Г.Л. Олди На вальса третий тур маркиз де Помпадур Опять был приглашен назойливой графиней. Но он сказал: -- Для Вас Хоть в пропасть, хоть на вальс, Но я бы предпочел вальсировать с графином. *** Возле дуба, возле ели Секунданты околели, Так как ждали три недели Двух участников дуэли.

г-н Буонасье: Так... Что-то, гляжу, без меня флудить перестали. Надо срочно это исправлять...

Шарль д`Артаньян: Может быть, это где-то уже было, но я не видел. Местами очень забавно Явление шестое Бал! Де Вард, облаченный в халат азиатского покроя в огромных цветах (пожертвованый герцогиней де Шеврез по слезной просьбе Арамиса) семенит по сцене пряча руки в рукавах и алчно пялясь на подвески королевы, идущей рядом с ним. Массовка на сцене пытается танцевать Марлезонский балет. Анна Австрийская /кокетливо теребя подвески/: Так значит, вы говорите, что вам нравится в Париже? Вард: О да! Осень нравися! Вы все такие блестясие! Такие длагосенные! Я месьтаю только об одном - сто бы вы позволили мне увести в Токио памят о вас и васем дворе! За спиной королевы появляется дАртаньян Д"Артаньян: Даже и не думайте!!! До Токио и обратно за десять дней не крутанусь даже я!!!! *** Арамис /укоризненно/: Атос, опять вы пьете один! Это же не по товарищески! И вообще, я же вам уже говорил, что выпивка в таких количествах до добра не доводит! Атос: Слушай, д’Артаньян, скажи ему, пусть оставит меня в покое! Каждый день одно и тоже! Арамис: Я только хотел доказать, что алкоголь отрицательно влияет на потомство. Д"Артаньян: Ты это Портосу доказывай. Он же детей хотел. Четырнадцать толстеньких, кругленьких, обаятельных Портосиков. Атос: Неееет! Четырнадцать Раулей не переживу ни я, ни Франция! http://www.diary.ru/~kamilladbt/p65397448.htm

Арамис: Шарль д`Артаньян оттуда же: Ришелье: ...Кстати, Рошфор, почему здесь до сих пор нету Жюссака и де Варда? Рошфор: Ааа... эээ... они это, заболели... По-моему, оспой... Это очень печальная история, монсеньор... Ришелье: Рошфор, скажите честно, я очень похож на Тревиля? Рошфор /опешив/: Нет, монсеньор... Ришелье: В таком случае, граф, кончайте вешать мне на уши ту же спаржу, что мсье Портос уже вешал капитану. Атос чокается с зеркалом, выпивает содержимое стакана залпом и невидящим взглядом уставляется в одну точку. Пауза затягивается. Наконец, он встряхивает головой и тихо заводит Атос: Невесте графа де Ла Фер всего 16 лет... Из-за кулис доносится истошный вопль плавно переходящий сперва в фальцет, а потом - в визг. Ришелье /раздраженно/: нет, я никогда не дослушаю эту балладу! Граф, я верю, что вы знаете слова! Переходим к лекции о вреде пьянства!

Шарль д`Артаньян: Жюссак /Пытаясь говорить фальцетом/: Ваше величество что-то печалит? Ришелье: Жюссак, не жеманничайте, вы не в гостинной Рамбуйе! Жюссак /в сторону/: Можно подумать, я каждый день баб изображаю! /в сторону режиссера/ Прошу прощения, монсеньор, я исправлюсь! Анна Австрийская: А я не буду продолжать этот диалог! Что это еще за бред?! Бэкингем дворянин, а не придурок-клептоман! Ришелье: Ваше величество, сценарий правил король. Все претензии к нему. Явление второе. Трактир Менга. Д"Артаньян на ярко-оранжевом чучеле на педалях выезжает на сцену. В зрительном зале слышатся удивленные смешки. В окне трактира маячит Жюссак в накладных усах и фиолетовом камзоле. Жюссак: О дАртаньян! Живой! Пока еще! Глас /типа шепчущий и на этот раз подозрительно смахивающий на Рошфора/: Кретин! Не перевирайте текст! Про лошадь шутите! Д"Артаньян: А я и не собираюсь умирать ближайшие шестьдесят лет! А вот у вас сударь, вид крайне нездоровый! Ришелье молча прикрывает рукой глаза и, судя по всему начинает молиться. Фанфикшеры сидящие рядом уговаривают его преосвященство не переживать из-за таких мелочей. Тем временем на сцене дело доходит до потасовки. Жюссак и гасконец уже забыли обо всем и катаюстя по полу пытаясь друг друга покалечить. Глас: Только рожу ему не испортите ему ж еще Констанцию играть!

Мартина де Ланселла: Поздней ночью к Кавуа вваливается Каюзак, весь избитый, а вдобавок еще и ограбленный. - Лейтенант, - раздраженно интересуется Кавуа, - вы что, не могли дать отпор? - А как? - обиженно откликается Каюзак. - У меня руки были заняты! В одной руке шпага, а в другой кинжал...

Жан-Марк де Каюзак: "Королеве - подвески, Констанции - подвязки, Портосу - подтяжки...", - повторял, чтобы не перепутать, д'Артаньян по дороге в Англию.

Dominique: Жан-Марк де Каюзак "...графу де Варду - под дых"

Жан-Марк де Каюзак: Dominique А это мысль

Атос: Жан-Марк де Каюзак Как странно она Вас воодушевила) Внутренние противоречия среди кардиналистов?

Луи де Кавуа: До вечерней лошади осталось несколько часов, гвардия развлекается, как может... ) Очень забавная вещь, смотреть обязательно)

Жан-Марк де Каюзак: Мадемуазель де Монпасье не хочет ехать в гости к дяде. Папа ей объясняет, что такое добродетель: - Понимаешь, деточка, дядя - он болеет, он не всегда с нами будет, а вот его охоничий домик на озере кому-то останется... Д'Артаньян - Каюзаку: - Лейтенант, вы трус и подлец. Я вызываю вас на дуэль! - Я не приду. - Почему? - Потому что я трус. Сегье: В жизни всегда так: сначала ищешь справедливость, потом другую работу. - Посмотрите, Портос, в вашем супе плавает муха! - Одна же. Ну, сколько она может съесть?! Людовик - Марион Делорм: Мне с детства не везло с женщинами. С самого младенчества. Мне даже родная мама грудь не давала. Говорила - я тебя люблю, конечно, но давай будем просто друзьями. Людовик - Анне Австрийской: - У меня никогда не было романа на стороне, а ты можешь сказать то же самое? - Конечно, только не с таким честным лицом. Король - Эруару: - Из всех молочных продуктов я предпочитаю молочного поросенка...

Дениз: Чем бы занимались герои мушкетерской трилогии Дюма, живи они в современной России Авторы: holloweenjack и Snorri. Людовик XIII: глава корпорации "Лувр и Co.". Получил широкопрофильное прикладное образование, в процессе работы освоил юридические и экономические аспекты деятельности "Лувра". В работе требователен и суров, ложь, интриги и воровство пресекает на корню и карает безжалостным увольнением, иногда добиваясь того, что уволенные не имеют возможности получить работу вообще. Владеет несколькими квартирами в престижных столичных районах, но предпочитает жить за городом, причем, в самых негламурных местах Подмосковья, куда добирается на стареньком "хаммере" (который, кстати, предпочитает чинить сам). В быту на удивление неприхотлив, предпочитает готовить и убираться самостоятельно. В свободное от работы время играет на басу в хард-рок-группе, увлекается фотоохотой. Анна Австрийская: жена главы корпорации. Светская львица, посетительница спа-салонов, дорогих бутиков, модных презентаций и вечеринок. Жестоко страдает из-за безразличия мужа к любимым ею мероприятиям и отвращению, питаемому им к ее подругам. Вечно ищет приключений, которые смогли бы придать острый привкус ее сытой и стабильной жизни. Долгое время являлась горячей сторонницей движения чайлд-фри, но материнство внезапно заставило ее пересмотреть свою жизненную позицию. Ришелье: главный управляющий. В юности мечтал поступить в Литинститут, однако, по настоянию родных, окончил юрфак МГУ. По распределению был отправлен в Чукотскую АО. Благодаря знакомствам с сотрудниками службы госбезопасности, сумел добиться перевода в Москву, где устроился юристом в "Лувр и Со.". Пережив несколько взлетов и падений, постепенно достиг места главного управляющего корпорации. Наладил разветвленную агентурную сеть. Имеет обширнейшие связи во всех областях управления, благодаря чему "Лувр и Со." пользуется определенным успехом на рынке и становится опасным конкурентом для переживающего не самые лучшие времена "Эскореала Ltd.". Уговорил главу корпорации купить несколько изданий экономической и политической направленности, заинтересовался деятельностью Академии Наук. По слухам, влюблен в жену босса, однако никаких точных сведений о его личной жизни раздобыть не удалось. Д'Артаньян: сотрудник охраны. Приехал в Москву из Сочи на стареньком "запорожце" то ли желтого, то ли зеленого цвета, который немедленно продал. Снимал комнату в спальном районе столицы. Устроился курьером в "Лувр и Со." (в частности, принимал участие в возвращении коллекции ювелирных изделий, оказавшихся у одного из топ-менеджеров "Уайтхолла"). Был запримечен главным управляющим корпорации, который сначала перевел его на должность охранника, а после сделал помощником начальника охраны. Много лет спустя сам возглавил всех секьюрити "Лувра". Атос: сотрудник охраны. Вырос в семье известного авиаконструктора, детство провел в Жуковском. Там же познакомился с будущей женой, приехавшей неизвестно откуда и оказавшейся брачной аферисткой. Процедура развода затянулась (но так и не завершилась, однако сам он об этом не узнал), а потому он отправился в столицу и под материнской фамилией устроился охранником в "Лувр и Со.". После увольнения вернулся в родной город, где получил по наследству хороший дом в частном секторе, периодически ходит на пруд и разводит лилии. Воспитывает сына, которого, как утверждает, взял из детского дома. Сын впоследствии погиб в горячей точке. Портос: сотрудник охраны. Родился в Сибири. Мастер спорта по самбо, культурист-самоучка. Гурман. Однажды купил автомобиль Great Wall, снял с него все значки и прилепил те, что отломал с первого попавшегося "Лексуса". После увольнения из "Лувра" женился на владелице спа-салона, чей первый муж работал в Высшем арбитражном суде. Купил огромный участок в Поволжье, успешно занимается фермерством. Арамис: сотрудник охраны. Вследствие темной истории вынужден был прервать обучение в Духовной академии. Временно устроился охранником в "Лувр и Со.". Периодически печатал стихи в самиздате. После увольнения сделал карьеру в РПЦ, но постоянно пытался участвовать в политической жизни страны. В конце жизни сложил сан и стал одним из консультантов в "Эскореал Ltd.". Тревиль: начальник службы охраны "Лувра". Приехал из Сочи, начинал карьеру простым охранником, постепенно вошел в доверие к главе корпорации. Страстный спортивный болельщик, по какому поводу радикально расходится во взглядах с главным управляющим. Любимый автомобиль - Toyota Land Cruiser с тонированными стеклами. Рошфор: личный помощник главного управляющего. Молчалив, исполнителен, суров и циничен. Ездит на BMW темно-фиолетового цвета. Любитель караоке. Кавуа: глава службы внутренней безопасности, доверенное лицо главного управляющего. Между его ведомством и охраной ведется негласное соперничество, выливающееся в беспощадный флуд на корпоративном форуме. Миледи: женщина неопределенных занятий. В прошлом брачная аферистка, при живом первом муже, выскочившая за второго, менеджера из "Уайтхолл Inc.", который вскоре скончался при подозрительных обстоятельствах. Светская львица, ведет беспорядочную личную жизнь. Пользуясь связями покойного супруга, занимается промышленным шпионажем в пользу главного управляющего "Лувра". Ввязавшись в очередную аферу, бесследно исчезла. Объявлена в международный розыск. Констанция Бонасье: маникюрша Анны Австрийской, ее конфидентка. Замужем за владельцем магазина одежды (который утверждает, что товар поступает прямиком из Европы, знающие же люди говорят, что все пошито турецкими и китайскими нелегалами). Вместе с мужем сдает квартиру в Южном Бутово. Планше, Гримо, Мушкетон, Базен: гастарбайтеры из Средней Азии, устроившиеся разнорабочими в "Лувр и Со.". Постепенно обосновались в Москве и получили гражданство РФ. Мазарини: следующий главный управляющий "Лувра и Со.". Начинал карьеру простым юристом в "Наполи", поглощенном "Эскореалом". Во время тяжбы между "Лувром" и "Савойей" был запримечен главным управляющим первой корпорации, впоследствии перешел к нему на службу и даже стал его преемником. Ловок, умен, обходителен. Тщательно маскирует нецелевое использование доходов компании (например, ездит на стареньком "фиате", тогда как является владельцем огромного автопарка "мазерати"). В результате интриг подчиненных, дважды был вынужден подавать заявление об увольнении, однако всякий раз триумфально возвращался в кресло управляющего. Людовик XIV: следующий глава корпорации. Продолжил дело отца в подавлении конкуренции "Эскореала Ltd.". Отладил работу компании на новый, более эффективный лад. Благодаря многочисленным слияниям и поглощениям, увеличил размеры корпорации и приобрел-таки "Эскореал", куда определил гендиректором внука. Выстроил загородный особняк в Калужском направлении, куда впоследствии перебрался весь рублевский бомонд. Долгое время занимался в балетной студии, после переквалифицировался в страстного поклонника театра и оперы. Как и отец, любит фотоохоту. Филипп Орлеанский: брат главы корпорации. Светский лев. Владелец дома моды и постоянный посетитель закрытого гей-клуба. Частый гость на телевидении. Карл I: глава корпорации "Уайтхолл Inc.". Получил юридическое, лингвистическое и искусствоведческое образование. Пунктуален, вежлив, аккуратен. Примерный семьянин. На досуге предпочитает фотоохоту и занимается личной галереей, для которой скупает различные полотна именитых мастеров. Разъезжает на "мини-купере", для все разрастающегося семейства купил мини-вэн. В молодости попутешествовал автостопом по Европе и едва не был задержан мадридской полицией, однако дело быстро замяли. Купил "Арсенал" и примеривается к "Манчестер Юнайтед". Бэкингем: руководитель яхт-клуба, принадлежащего "Уайтхоллу". Светский лев, донжуан, постоянно ввязывается в сомнительные любовные приключения. Постоянный клиент самых дорогих столичных бутиков. Однажды втянул корпорацию в тяжбу с "Лувром", завершившуюся лишь после его безвременной кончины. Фельтон: сотрудник охраны "Уайтхолла". Член закрытой религиозной секты. Был завербован вдовой одного из топ-менеджеров для убийства руководителя яхт-клуба. Кромвель: владелец пивоварни, держатель акций "Уайтхолла". В результате незначительных нарушений трудового законодательства со стороны главы корпорации, встал на сторону недовольных, которые стали требовать смены руководства. Для устранения последнего нанял киллера по имени Мордаунт. После переворота временно занял пост главного управляющего. Карл II: следующий глава "Уайтхолла". После гибели отца некоторое время перебивался случайными заработками юридического консультанта в "Лувре", "Рийксвике" и "Антверпен и Со.", дочернем предприятии "Эскореал Ltd.". В конце концов, сумел вернуть себе контрольный пакет акций. Постоянно борется с интригами менеджеров. Спортсмен. Вкладывает деньги в науку. По слухам, спонсирует строительство новых столичных домов и реставрацию старых. Ввиду многочисленных любовных историй, его имя не сходит со страниц желтой прессы, к чему сам он, однако, относится с долей философской снисходительности.

Louise Mirelli: Дениз Нет слов

Портос: Дениз Вот откуда у скромной служащей хозяйственного отдела такие секретные сведения?

Рошфор: Дениз *спрятал за спину караоке. Холодно* Глупости, от начала и до конца.

Отец Жозеф: Дениз пишет: В юности мечтал поступить в Литинститут, однако, по настоянию родных, окончил юрфак МГУ. В этом месте плакал.

Дениз: Благодарю, мадам, господа Портос Вот откуда у скромной служащей хозяйственного отдела такие секретные сведения? Шевалье, Вы же знаете, в чьем доме я служу... Рошфор *спрятал за спину караоке. Холодно* Глупости, от начала и до конца. Граф, не будьте букой, зачем скрывать свои белые и пушистые черты?

Людовик XIII:

Madame de Combalet: Дениз пишет: Шевалье, Вы же знаете, в чьем доме я служу... Вот именно! *строго* Опять разглашаешь конфиденциальную информацию! Дениз пишет: Граф, не будьте букой, зачем скрывать свои белые и пушистые черты? Действительно. Довольно милое хобби. Кстати, а продожение?))) Людовик XIII Родина-мать... тьфу... то есть Кардинал-отец зовет!

Мария Медичи: Madame de Combalet пишет: Кардинал-отец зовет! Простите, у вас в родне Борджа не было?

Отец Жозеф: Прислали добрые люди. Напомнило работу модсостава над анкетами.

Анна-Мария д'Эне: шуточки на тему: "возвращение трех мушкетеров". http://images3.webpark.ru/uploads53/090119/michael_48.jpg да простят меня гвардейцы и Его Преосвященство. http://images3.webpark.ru/uploads53/090119/michael_06.jpg продолжение банкета здесь. Но в большинстве случаев "юмор", довольно примитивен и глуп. http://www.webpark.ru/comment/45535

Dominique: Пора-пора-порадуемся...

Кантен д'Аржан: Со мной Лапен поделился очаровательной картинкой. Я не в силах утаить ее от общественности)

Айлин Таундсенд: Нарыто на бескрайних просторах интернета. ДНЕВНИК АРАМИСА День первый. (Дни отсчитываются подряд от начала дневника – прим. ред.) Проснулся сегодня с таким чувством, будто чего-то мне не хватает. Минут пять соображал, чего не хватает. Оказалось, что денег. Ну, и (какое-то слово старательно замазано чернилами), конечно... Ах, гвардейцы так невоспитанны! Пришлось сегодня вызвать на дуэль сразу троих. Это ничего, но зачем я назначил им места встречи в разных концах Парижа? И как я теперь успею везде, если ночью у меня назначено ещё одно свидание? Кстати, о свиданиях: д’Артаньян вчера зачем-то одолжил верёвочную лестницу. Повеситься, что ли, хочет? День второй. Выкрутился. Отправил к одному д’Артаньяна (в счёт верёвочной лестницы), а к другому – Атоса (бескорыстно). Они их развлекали, пока я не явился. Когда я подошёл, тот гвардеец, который полчаса общался с Атосом, бросился передо мной на колени и стал просить прощения. Когда я его простил, стал просить отпущения (грехов). Пришлось отпустить (его, а не грехи). Тот гвардеец, которого караулил д’Артаньян, достался мне в целости – без моральных травм. Сам д‘Артаньян как-то подозрительно быстро смылся, при чём из кармана у него торчала моя верёвочная лестница. Я сразу подумал, что это не к добру. Оказалось, что предчувствие меня не обмануло. Когда я разобрался с гвардейцем и отправился приступать к самой важной части ночи, обнаружилось, что в нужном окне висит верёвочная лестница. МОЯ верёвочная лестница. Горя праведным гневом, я полез по этой лестнице... На полпути её отцепили. Когда вылез из кустов, заметил в окне недовольную физиономию д’Артаньяна. Поклявшись утром разобраться с ним, пошёл домой. Утром выяснилось, что я перепутал окна. Но вины д‘Артаньяна это не умаляет. Отсыпаться буду в карауле. День третий. Отоспался в карауле. В результате отдежурил за двоих. Д’Артаньян ходит надутый. Сказал Атосу, что мы не сошлись во мнениях по поводу одной главы из блаженного Августина. Атос всё знает, но молчит, за что ему спасибо. Одного только не пойму, откуда он всё знает? Подслушивает через печные трубы, как Санта-Клаус? День четвёртый. Проснулся от голода. Вспомнил, что обедал в последний раз вчера. Ужинал позавчера. Завтракал вообще на прошлой неделе. Надо срочно придумывать, где денег взять. Портос тоже бедствует, перебиваясь с хлеба на бургундское. Спросил его, почему он не обедает у своей герцогини. Он покраснел и сказал, что герцогиня в отъезде. По-моему, это не герцогиня в отъезде, а Портос в пролёте. Пойду, помирюсь с д’Артаньяном, пусть придумает, где взять денег. День пятый. Два дня назад д’Артаньян придумал, где взять денег. Теперь ему остаётся придумать всего лишь: 1. У кого спросить, что же мы четверо делали эти два дня. 2. Что соврать тем, кто видел нас в эти два дня. 3. Что соврать де Тревилю. 4. Что соврать королю после того, как наврём три короба де Тревилю. 5. Кто будет держать Атоса, пока мы будем врать. День шестой. Сказали де Тревилю, что ездили на два дня в Тур к моей кузине-белошвейке. Д’Артаньяна за это, конечно, колесовать мало... Но это так, мелочи. Говорят, правда, что королева едва в обморок не упала, когда узнала об этом. Пришлось ночью подсунуть в окно её спальни объяснительную записку. Когда я с запиской лез по стене Лувра, меня застукал патруль гвардейцев кардинала, и когда я с чувством выполненного долга слез на землю, меня прижали к стенке в углу. Я предложил гвардейцам сначала помолиться. Не помогло. От безвременной и трагической кончины меня спас д’Артаньян, проходивший мимо. Разумеется, мимо он проходил совершенно случайно. Когда мы дружно обратили в бегство перепуганных гвардейцев, я спросил д’Артаньяна, что он тут делает. Он зарделся и соврал, что следил за женой галантерейщика. С каких это пор гасконцы стали краснеть, когда врут? Тактично намекнул ему на этот факт. Он мне сказал, что его дед дожил до ста лет. «Что, он краснел, когда врал?» - спросил я. «Нет, он не лез не в своё дело». На этом мы и разошлись. До того разошлись, что прибежали гвардейцы с подкреплением – они думали, что мы напились и поджигаем Лувр. Улепётывали от них сначала по улицам, потом по крышам. Распугали всех мартовских кошек – ещё одна шпилька Ришелье. Обежав примерно пол-Парижа, успели помириться. Правда, д’Артаньян всё равно обозвал меня на прощание идиотом. «Только идиот полезет на стену Лувра в мушкетёрском плаще!» сказал он. Но он, конечно, не прав. Какое счастье, что в караул мне сегодня с Атосом – он разбудит. День седьмой. Деньги опять закончились. Вот что значит слишком бурно отмечать выход из финансового аута. Атос в запое, Портос в загуле, д’Артаньян в забое. Не в том смысле, что его на каторгу послали, а в том, что он на всё забил. Подумываю, не уйти ли мне в монастырь. <Две страницы исписаны латынью и вырезаны редактором с пометкой «Мы печатаем дневник, а не диссертацию!»> День восьмой. Всерьёз задумываюсь об уходе из мира («В юбилейный десятый раз!» сказал д’Артаньян, но он, конечно, не прав). Мир это склеп, в конце концов («И люди в нём покойники» сказал всё тот же д’Артаньян, и снова он не прав... Или прав?). Кстати, о д’Артаньяне. Он опять одолжил у меня верёвочную лестницу. Все мои помыслы устремлены к религии настолько, что почти даже не заинтересовался, зачем ему эта лестница нужна. И я почти даже не пролежал всю ночь с подзорной трубой на крыше соседнего дома. Нет, определённо, с этим нужно что-то делать. Кто меня будить станет? Иоанн Богослов, на чьих «Откровениях» я сплю? День девятый. Вот уже три недели, как я не получал писем от моей люби (зачёркнуто) дорого (зачёркнуто) от моей (зачёркнуто) от (зачёркнуто)... Короче, вот уже три недели, как я не получал писем. Ну и пусть. Что такое любовь? Всего лишь (зачёркнуто) Словом, (жирная клякса) фи! И вообще, я стихи писать буду! <Четыре страницы стихов вырезаны редактором из этических соображений (Не из соображений, а из дневника – прим. корректора)> День десятый. Ещё один такой день – и я уйду в монастырь! Теперь уж точно уйду. И ничто меня не остановит. Поделился этим соображением с друзьями. Они не впечатлились. С горя весь день молился, а под вечер решил заняться умерщвлением плоти. С этой целью вызвал на дуэль какого-то гвардейца Его Высокопреосвященства. Гвардеец сам виноват – нечего было мне на ногу наступать. День одиннадцатый. Ура! Она мне написала! Я счастливейший человек на свете! На всякий случай я пока не пойду в монастырь, особенно учитывая тот факт, что вместе с письмом я получил ещё и деньги. Боже, что я несу? Плевать на деньги, я же счастливейший из смертных! <Редактор устало откладывает большие ржавые ножницы: «Меня не хватит на выстригание отсюда всех стихов!» Вырезано ещё четыре страницы.> Ну, ладно, пока закругляться. Д’Артаньян ворчит «Экономь чернила – ложись спать!», никакой романтики. Кстати, почему д’Артаньян ночует у меня? Не поделил с галантерейщиком его жену? День двенадцатый. Ну и зачем, спрашивается, д’Артаньян у меня ночевал? Всё равно утром не разбудил! Гвардейцы опять распоясались. Вякнули что-то оскорбительное в мой адрес, а потом ещё дерзко напоминали о христианском милосердии. Трогательно пообещал им, что вот когда я стану аббатом, они могут сколько угодно надеяться на моё милосердие, а пока я – хоть и временно – мушкетёр, так что пусть даже не надеются. И пощады пусть не просят – не пощажу. Позвал друзей составить мне компанию – ни один не отказался. Мы сложили гвардейцев штабелями и ушли. Но можно было догадаться, что это не обойдётся без мести со стороны кардинальской гвардии. Ночью, когда я совершенно случайно прогуливался под окнами г-жи де... Словом, прогуливался под окнами. Так вот, во время этой совершенно невинной прогулки я угодил в засаду неких лиц явно гвардейского вида. Меня зажали в угол и предъявили какое-то обвинение – я не расслышал, что это было за обвинение, но оно точно было несправедливое. Я потребовал показать протокол обвинения. Они показали. Я в ответ показал им какую-то бумагу и сказал, что это индульгенция. Пока они в этой темноте пытались разобрать, что же там написано, я дал дёру. Они погнались за мной – индульгенции им мало, что ли? Я залез на дерево и просидел на нём до утра. Найти-то меня не нашли, да только ночью пошёл дождь... Вернулся домой под утро. Д’Артаньян ехидно осведомился, какова вода в источнике Иппокрены. Какого чёрта д’Артаньян до сих пор ночует у меня? Чтобы в очередной раз не проспать до ужина, изобрёл будильник. Хорошая штука. Не удивлюсь, если спустя пару веков кто-нибудь слямзит у меня идею. День тринадцатый. Я ухитрился жутко простудиться ночью на этом проклятом дереве – не скажу, чтобы это трудно было сделать... Так что тот факт, что я наконец-то проснулся раньше полудня, не сильно мне помог. Отправил д’Артаньяна в качестве платы за проживание взять у де Тревиля для меня отпуск по семейным делам дней на несколько. Отпуск – потому что после одного эпизода с Атосом де Тревиль на сообщение о чьей-нибудь болезни не очень адекватно реагирует. День четырнадцатый. Д’Артаньян всё ещё живёт у меня. Спросил, почему он не поселится у Атоса или Портоса. В ответ услышал маловразумительное хмыканье и какой-то шедевр гасконского юмора. Отдал ему верёвочную лестницу вместе со всем своим альпинистским снаряжением. Ладно, живёт у меня, пусть хоть не у меня ночует. А теперь, когда д’Артаньян ушёл, я наконец-то смогу писать стихи всю ночь напролёт. А потом весь день спать. И никто мне не помешает. <Редактор выстригает очередные восемь страниц стихов: «Это невыносимо. Видели бы вы, уважаемые читатели, что здесь написано!»> День пятнадцатый. Д’Артаньяна со вчерашнего вечера не видно. Зашёл Атос и рассказал, что несколько гвардейцев кардинала шатаются по всему Парижу с бумагой, на которой единственной разборчивой фразой является подпись «С любовью от Арамиса». Спросил, не выдавал ли я гвардейцам подобных расписок. Заверил его, что у меня такого и в мыслях не было. Атос ушёл, предупредив напоследок, что гвардейцы ищут меня, чтобы этой бумажкой... Он не уточнил, что именно они хотят сделать – должно быть, воспитание не позволило. Я долго внушал себе, что мне воспитание не позволяет строить предположения по этому поводу, но внушить не смог и весь день предавался странным фантазиям на заданную тему. День шестнадцатый. Вернулся в строй – отчасти из желания посмотреть на гвардейцев, по поводу которых накануне разыгралось моё воображение. Но гвардейцы меня не нашли. Одно из двух: либо они плохо искали, либо это к лучшему. Под вечер вернулся д’Артаньян, злой, как черти по воскресеньям. Похоже, он собирается у меня поселиться. Клянчил верёвочную лестницу. Я сказал, что лестницу не дам. Он начал разводить демагогию на тему того, для чего мне вообще нужна эта лестница, раз я живу на первом этаже. Я обиделся и сказал, что мой дед тоже дожил до ста лет. Д’Артаньян предусмотрительно заткнулся. Пока он молчит, буду писать стихи... <Вырезав очередные три страницы, редактор складывает их в карман – почитать перед сном.> День семнадцатый. Мне сегодня не повезло: пришлось экстренно эвакуироваться из окна второго этажа. Так как верёвочную лестницу, пока я писал стихи, уволок д’Артаньян, пришлось прыгать – с разбегу, в кусты роз, в ОЧЕНЬ неполном костюме. В этих кустах я просидел, не шевелясь, часа полтора. Розы пахли так, словно предстоял по меньшей мере ураган, какая там гроза. Это ещё при том, что эти розы не цвели... Когда мне удалось выбраться из кустов, от неполного костюма остались только полные обрывки, да и те – на кустах. Сам я был уже даже не в полосочку – в клеточку. Влез в свою спальню через окно. Обнаружил там д’Артаньяна. Он был примерно в том же костюме, то и я, только не в клеточку. Не удержался и спросил, что ему нужно в моей спальне. Он соврал, что искал верёвочную лестницу. Кстати, он ухитрился куда-то задевать уже три верёвочные лестницы, и у меня есть основания полагать, что как минимум одну он не вернёт. День восемнадцатый. Д’Артаньян сегодня спал на моей кровати. Один, по диагонали, в позе морской звезды. Я спал за столом, лицом... Нет, не в салат, а в молитвенник. Вечером мы устроили пьяный дебош в «Сосновой шишке». Собственно, я был почти что не при чём. Я даже почти то не проткнул случайно шпагой какого-то гвардейца, который не захотел отдать мне бумагу с надписью «С любовью от Арамиса». Друзья увидели эту бумагу и предположили, что я становлюсь знаменитым поэтом и советовали быть поразборчивее при раздаче автографов. Сегодня предстоит ещё одна бурная ночь... Хоть бы роз под окном не оказалось. День девятнадцатый. Роз под окном не оказалось, зато там оказался десяток пьяных гвардейцев. Удирал от этих гвардейцев по всему Парижу. В узком переулке налетел на д’Артаньяна, который занимался примерно тем же, чем и я. Встали в углу и ставили гвардейцам подножки. Тем и спаслись. Сегодня днём, вернувшись домой, обнаружил д’Артаньяна спящим на столе лицом в раскрытую книгу. Заинтересовавшись, посмотрел, что за книга – оказалось, «Откровения Иоанна Богослова». (Хм, лёгкая эротика? – прим. ред.). Бедняга. Эк его с непривычки... День двадцатый. Д’Артаньян ходит хмурый. Спросил его, в чём дело. Он ответил, что ему всю ночь снился Апокалипсис. Я ответил, что это неудивительно. Он спросил, какой масти должны быть кони всадников Апокалипсиса. «Красный, чёрный, белый и бледный – наверное, рыжий, вороной, серый и изабелловый» ответил я. «Чёрт возьми... Что же тогда там делал мой жёлтый мерин?!» возмутился д’Артаньян. Это было ничего, но когда он сказал, что остальные кони были вороные, а все всадники в мушкетёрской форме, я начал проводить интересные параллели. Провёл, затрепетал и ушёл молиться. <Редактор выстригает страницы и откладывает их в сторону со словами «Опубликуем отдельно в рубрике «Религиозные анекдоты». Ну сколько можно строчить стихи?»> Ну всё, иду спать... То есть не иду. Кровать д’Артаньян оккупировал. Надо его куда-нибудь пристроить. День двадцать первый. Так как д’Артаньян так и не вернул мне снаряжение для проникновения в различные труднодоступные места, лез сегодня на крышу без страховки. Едва не сверзился, но в целом залез благополучно. Только вытащил подзорную трубу, как рядом завозились, и на крышу влез... Д’Артаньян собственной персоной. Я едва не свалился и спросил, что он тут делает. Он ответил, что то же, что и я. Если бы не будильник, я бы сегодня отдежурил не то, что за двоих – за троих. Дал д’Артаньяну почитать свои стихи. Тот долго расточал мне комплименты. Правда, после этого почему-то ржал минут пятнадцать, как конь... Апокалипсиса. День двадцать второй. Атос поистине великий человек – он забрал у меня д’Артаньяна! А д’Артаньян забрал у меня последнюю верёвочную лестницу... Вообще, д’Артаньян как-то очень легко поддаётся дурным влияниям. Жил у меня – лазал по крышам. Сегодня он пьяный в стельку. Что будет, если он поселится у Портоса? Они вдвоём объедят весь Париж? <Редактор выкидывает в корзину затупившиеся ножницы: «Двадцать страниц! Двадцать! И всё любовная лирика. Я понимаю, конечно, лишился приятного соседства, надо отметить, но это уже перебор!»>"

Мари де Шеврез: Случайно наткнулась, как ни странно по ссылке "шеврез". Умильнуло! Видимо создатели - фанаты Дюма, или же французской истории, что на мой взгляд менее вероятно. http://ru.m.wikipedia.org/wiki/Zero_no_Tsukaima

Жерар де Кюинь: Франсуа де Нуаре приходит домой после пьянки. - Папенька, где вы были?! -- всклицает мадемуазель де Нуаре. -- Я всю ночь не сомкнула глаз! Нуаре, устало: - А ты думаешь, я спал?..

мадам де Ланнуа: Герцог Бекингем в восторге влюбленного тискает бьющуюся в его объятиях Анну Австрийскую. Покрывая её тело поцелуями, захлебываясь чувствами, он пылко восклицает: - Я подниму армии! Я покромсаю твою Францию в фарш... но ты будешь моей! - Дурак!...... Дурачок...... Дурашечка......

Рошфор: Шевретта ласкается к Арамису: — Скажи, дорогой, у меня красивые волосы? — Красивые. — А глаза красивые? — Красивые. — А нос? — И нос крас... — тут Арамис спохватывается и спрашивает с подозрением: — Погоди, а ты что, в зеркале не отражаешься?

мадам де Ланнуа: *Сорвавшийся было с губ смешок сник в недоумении на полузвуке. Краснея от смущения* Ах, граф, последнее время я с трудом понимаю тонкий юмор... Девушка не отражалась в зеркале... Возможно, она была вампиром, а парень - нет. Верно? Но тогда я не могу понять в чём соль шутки... *сконфуженно улыбается*

Людовик XIII: Посвящается прошедшему новогоднему загулу завершившимся праздникам. Песня про елочку, жОсткая и суровая, предупреждаю :-)

Сезар де Мориньяк: Мурлыкая под нос "Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс...", строчит плохо очиненным пером в продымленной харчевне: Там, где бургундец не пройдет, Там, где анжуйцу не пробиться, Гасконец путь всегда найдет, Хоть будет долго материться.

Людовик XIII: Папеньку пристроили на рекламный плакат:

Бутвиль: О! Какой пассаж!

Людовик XIII:

Жерар де Кюинь: Король - Марии Медичи: "Матушка, ваше мнение очень ценно... Настолько ценно, что я настоятельно рекомендую сберечь его при себе и ни с кем не делиться".

Belle Fleur: По горячим следам обсуждения лошадиных статей в Непонятках II и в качестве полноправного участника злополучного эпизода Вариации на тему Бертольда Брехта и форумских поэтов Проспера Ле Грана и Теодора де Ронэ «Дама Пьеретта и ее дети. Хроника из времен Тридцатилетней войны» Осень 1627 года. На подступах к Ларошели раздаются звуки губной гармоники. Сыновья дамы Пьеретты - Гаротта и Проспер Ле Гран - вкатывают на аванпост фургон, на козлах которого бок о бок восседают сама дама Пьеретта и ее слабоумная дочь Флеретта. На полном скаку их останавливает сержант Саломон Шувре. Дама Пьеретта (вынимая из жестянки кучу бумаг и слезая с фургона). -Вот все мои бумаги, сержант. Вот здесь, видите, печатью судейского Марверта удостоверяется, что моя сивка не больна ящуром, а дочка - сифилисом. Сивка, к сожалению, околела, а дочка – жива-здоровехонька, черт бы ее побрал. Лошадь стоила двадцать пистолей: не мне, слава богу, а другой маркитантке, Ампаро… Сержант. -Что ты мне голову морочишь, а? Мне нужно совсем другое. Я вижу, ребята у тебя рослые, грудь колесом, ножищи как бревна. Хотел бы я знать, почему они уклоняются от военной службы. (обращается к Гаротте) А ну-ка пойдем, деточка! Гаротта. -Хочу в солдаты, мать! Сержант (берет Гаротту под руку и тянет его за собой в сторону Ларошели). -Тебе дают десять пистолей чистоганом, и ты - герой, ты сражаешься за короля Луи Тринадцатого, а все окрестные девки дерутся из-за тебя. Дама Пьеретта -Теперь придется тебе вместе с братом тащить фургон, Флеретта. Флеретта и Проспер Ле Гран впрягаются в фургон и трогают с места. Дама Пьеретта идет рядом. Фургон катится дальше. Сержант (оглядываясь им вслед) -Войною думает прожить. За это надобно платить.

Теодор де Ронэ: Belle Fleur По следам той же дискуссии. Форумской диве посвящается: Нам роли рок, верно, раздал: Вам – «дикой бабы», мне – ландскнехта: Я классику перевирал, А Вы – переписали Брехта.

Проспер Ле Гран: Belle Fleur Мадмуазель, ничуть не мелочась Готов сплести для вас венок сонетов Пегас мой скор – в отличье от поэтов, Что музу оседлали сгоряча. Прелестная! Одно лишь ваше слово – И будет вам отменный мадригал. А что до «баб» - не верьте вы бретёру: Он, Брехта начитавшись, вам сбрехал

Теодор де Ронэ: Проспер Ле Гран Судьбу меня назвавших "лжец" Их эпитафия расскажет: Что ж, под кого-то муза ляжет, А под кого-то - жеребец.

Проспер Ле Гран: Хоть и не знатных я кровей Мне ход «дуэльный» муза подсказала: Коль нету козырей – ходи с бубей Коль шпаги нет – рази кинжалом На склоне гордого Парнаса Мемориальный стих начертал Аполлон: «Здесь был поэт Ронэ: всех муз испортил разом, Пегасом пренебрёг и канул в Лету он»

Belle Fleur: Рыдает бедная Флеретта: Ужель она тому виной, Что два известнейших поэта Грудь в грудь сошлись на смертный бой? Что делать мне с бедой великой? Готова всем я услужить: Для де Ронэ остаться бабой дикой, Ле Грану верной музой быть. Все это, право, ерунда Ах, помиритесь, господа!

Теодор де Ронэ: Belle Fleur Не плачь, красотка, ты здесь не при чем. В иное только слабоумным верится. Одним охота помахать мечом, Другим охота кое-чем помериться. Проспер Ле Гран Нет, лучше кубарем с Парнаса, Чем портить бедного Пегаса!

Belle Fleur: Флеретте в качестве завершающего аккорда Извалять в грязи деви- Может даже слабоу- Много тут ума не на- Только грубость, желчь и зло- Этого всего в избы- У парижского брете- У него от приключе- Самомнение разду- Лавры Пьера де Ронса- Голову ему вскружи-, И с прославленным поэ- Рифмами он стал тяга- Впредь, Флеретта, не давай- В руки доблестным ландскне-, Ты от них немало вздо- О самой себе услы-.

Проспер Ле Гран: В качестве поэтического комплимента и благодарности троице игроков: неподражаемой м-ль Белль Флёр, или Флёретте хитроумному и опасному Гаротте блестящему мастеру плаща и кинжала Теодору де Ронэ Примите моё искреннее восхищение, господа и дама. Мадмуазель Белль Флёр, Намедни обещал я написать для вас отменный мадригал Увы, прекрасные, но длинные сонеты не идут в голову поэту. А посему прошу короткий сей куплет считать за робкий комплимент Как честный человек, не скрою: другой пиит мне был примером в рифм покрое При всём при том признаюсь громогласно: я вами восхищён, играть готов всечасно. Театра дух, фортуны случай В тебе, Флёретта, так слиты: Меж персонажей красоты Нет утонченней и летучей... В Игры пустыне зыбко-жгучей, Где всё — мираж, влюбилась ты В неразрешенность благозвучий И в остроумия цветы. Неощутима и незрима, Соигрока томишь, боготворима, Сквозь пиксели компьютера сквозя, Так неотвязно, неотдумно, Что, поиграв с тобой, нельзя Вновь не хотеть играть. Безумно. Не то, что мните вы, Гаротта: Не слепок, не бездушный лик: В нём есть огонь, в нём есть barata Ножа острей его язык. Удавкой и ножом вооружённый: С таким хитро остаться не у дел. Падёт ли мой герой, его рукой сражённый? Сто ливров за такое – не предел ) Теодору де Ронэ Сойдясь на поэтической корриде, вы обнажили шпагу, я - «моха» Плебея вы кольнули в parte alta, а он вас поразил в parte baja. Наш славный бой немыслимой отваги и прах переживет, и тленья убежит И будут помнить нас, доколь в «Плаще и Шпаге» в игре представлен хоть один пиит. Хотелось бы в игре сойтись с сеньором, различие в сословьях – не вопрос Senor, vamos a echar un viaje! Увы, снимаю шляпу – и adios! Разъяснение испанских слов и выражений: Barata (исп. устар.) – спекуляция, ловкачество Parte alta (парте альта) – зона поражения от макушки до пояса Parte baja (парте баха) – зона поражения от пояса и до пят Моха – нож/кинжал на наречии испанских цыган vamos a echar un viaje (исп) – выражение идёт из корриды; viaje – восходящий распарывающий удар рога быка.

Belle Fleur: О сударь! Дорогой Просперо, Меня Вы хвалите без меры Надеюсь, после похищенья Мы свадебкой отпразднуем спасенье

Теодор де Ронэ: Проспер Ле Гран Я в похвале не мастер, но хвалить Зачем того, кто льстит себе безбожно Сам? Я задел Вас? Очень может быть. Меня Вы поразили? Невозможно.

Матье де Брешвиль: Пять лет знакомства Теодор де Ронэ безуспешно пытался научить приятеля стихосложению. И, наконец, вдохновленный сонетом в честь графини де Люз, лейтенант не выдержал: Был ловок Теодор, и все же, - Красавица: «помилуй Боже, Я не пойду гулять одна, Я мужу славному верна». Опустим поцелуй украдкой, Стрелу, что ранила не в пятку. Графиня слушает сонет, И графа вечно дома нет. Так где же граф? Все это знают: Рога в подъезд не пролезают.

Теодор де Ронэ: Матье де Брешвиль Ирония, да? Знаем, умеем, практикуем Матье и Теодор не чают В своих прекрасных дамах душ, Но черт! Нигде не привечают, И тут, и там есть граф и муж. Что ж! От заката до рассвета Вершат герои бранный труд. Любите, девушки, поэтов, И гугеноты не помрут.

Belle Fleur: От имени и по поручению некой графини, пожелавшей остаться неизвестной. К уважаемой графине де Люз вышеупомянутая дама отношения не имеет (это на всякий случай, чтобы не поняли превратно) Случается и средь замужних дам: откуда ни возьмись в Игре наметится роман. И даже самая достойная и верная жена бесом разврата может быть совращена. К измене лишь одно преградой стало: двух кавалеров дама разом повстречала. «Кого же предпочесть?» - подумала она, - «Один – бретер, другой - барон и воин. И первый, и второй моим избранником счастливым стать достоин…» Увы, но выбор сделать так и не смогла, и как ослица меж двумя стогами сена померла. Мораль сей басни, думаю, ясна. За зайцами двумя не стоит гнаться: Недолго так и надвое порваться, А графу половина не нужна.

Диана: Какая прелестная дуэль! всем игрокам

Теодор де Ронэ: Диана Благодарю, мадам! За себя и за того парня. Надеюсь, я его не убил

Матье де Брешвиль: И пошел лейтенант поискать картинок на аватары. И сразу бог послал ему скриншот Ну я ж теперь спать не буду, ну. Я теперь целый фильм хочу посмотреть

Матье де Брешвиль: Считалочкой Теодора навеяло

Теодор де Ронэ: Матье де Брешвиль Есть средства у наемников двоих, Чтоб у красавицы перехватило горло: Мою любезно стукнули под дых, У вашей же - в зобу дыхание сперло.

Мари де Сен-Савен: Теодор де Ронэ пишет: в зобу дыхание сперло. В том, что у дамы в области трахеи сперло, Заслуги мсье Брешвиля вовсе нет. А если, сударь, вам острить приперло Так Бога ради, le bretteur-poete. P.S. Матье де Брешвиль, надеюсь, что Вы не в претензии, что дама вступилась за Вашу честь а то понимаете, приписывают Вам кого ни попадя, за гвардию обидно

Теодор де Ронэ: Матье де Брешвиль Графиню из числа своих побед Вы исключайте, сударь, без урону: Иные дамы выйдут из карет, И сразу станет легче першерону.

Матье де Брешвиль: Теодор де Ронэ Над женщиной, мой друг, лишь тот глумится Кому не светит бОльшего добиться. Мари де Сен-Савен

Теодор де Ронэ: Матье де Брешвиль Под вашей, сударь, доблестной защитой Я со смешком оставлю малых сих. Вас охраняют дамы от пиитов, А вы спасете первых от вторых.

Анна де Сент-Омон: Матье де Брешвиль пишет: Французская охрана одевалась проще, хоть и не менее ярко. Желтые замшевые куртки с красной отделкой, светлые шляпы с обязательными красными перьями, синие или коричневые штаны и, - причина тайных страданий шевалье де Брешвиля, - башмаки на высоких каблуках. На самом деле башмаки были своего рода привилегией стражи Лувра, «солдафонов» в сапогах вообще не допускали во внутренние покои дворца. ...а в это время на квартире у де Брешвиля оставленные без присмотра сапоги.

Анна де Сент-Омон: Пресловутая Аврора

Матье де Брешвиль: Анна де Сент-Омон Что-то она уж больно милая ) Может, наша такая?

Анна де Сент-Омон: Это ее лучший день, наверное. Вторая, согласна, похожа больше.

Belle Fleur: Где-то глубоко в архивах видела забавную тему с королевскими наградами. И вот, вдохновленная начинанием князя ди Сант-Анны (если снова не ошиблась в падеже), решила наградить двух персонажей, к коим питаю самое сердечное расположение. Mademoiselle Belle Fleur награждается за неустанные усилия и неоспоримый вклад в развитие либертинажа в Игре. Monsieur Theodore de Rosnay увенчивается лаврами и титулом талантливого поэта, латиниста и бретера в одном лице

Теодор де Ронэ: Belle Fleur Браво, мадемуазель, это очаровательно Но сигарету-то зачем?! Смешно гордиться, злиться глупо, Когда так странно повезло: Мне лавр увенчал чело, Но вынули его из супа. Не могу не ответить тем же: Очарованьем вашим скрыта Порой насмешка, может – злость: Так плоть и кровь скрывают кость, А юбки – ведьмино копыто. Вы не можете не восхищать, мадемуазель

Belle Fleur: Обожемой *вся зарделась от незаслуженной похвалы* Вы не можете оставить меня равнодушной, мсье, а я не могу не ответить, но поскольку поэтического дара лишена, придется воспользоваться помощью зала братьев Жемчужниковых. Раз стихотворец с птичницей спознался. В их детище смешались две натуры: Как сын пиита, он на рифмы покушался, Как отпрыск птичницы - он с блеском строил "куры". А сигарета – это просто сигарета (с) другого фаллического символа в моем фоторедакторе не нашлось: ни шпаги, ни кинжала, ни даже кухонного ножа

Belle Fleur: Поскольку я поклялась кое-кому не править ни буквы в своих сообщениях, придется отдельным постом: Умоляю, мсье, не останавливайтесь... нам давно пора переходить во флуд

Теодор де Ронэ: Belle Fleur Мадемуазель, Соперничать со всей мировой поэзией - пусть этим занимается Пушкин: Нет ни в чем вам благодати; С счастием у вас разлад: И прекрасны вы некстати И умны вы невпопад. Откланиваюсь

Belle Fleur: Теодор де Ронэ пишет: пусть этим занимается Пушкин: Теодор де Ронэ пишет: С счастием у вас разлад: Пушкин так Пушкин: "А счастье было так возможно, Так близко!.. Но судьба моя Уж решена. Неосторожно, Быть может, поступила я..." (с) Теодор де Ронэ пишет: Откланиваюсь Благодарю за очередную порцию комплиментов и следую Вашему вдохновляющему примеру, мсье )

Мари де Сен-Савен: Навеяло долгим простоем в Игре

Матье де Брешвиль: Непонятками навеяло (кто где стоял, кто куда пошел etc)

Антуан Лурмо: Ренар Труве пишет вот тут:Но парень вовремя сообразил, что его страхи требуют более весомой компенсации. Денежной.Нарыл анимашек к цитате ) Чел в серой шляпе - не кто иной как Антуан Лурмо, бакалавр права сеятель облигаций государственного займа

Лапен: А вот это нарыл на просторах Интернета Каюзак. А выложил некий волчок в тумане атос играл но несчастливо и как то проиграл гримо гримо не ожидало даже само я первый вы за мною сударь у двери д артаньян кричит а граф закрылся и нахально журчит атос простил своей миледи татуировку на плече а вот за пирсинг он ругался вообще атос играл но несчастливо особенно когда был пьян после него чинить не брались баян миледи подкупила таню та уронила в речку меч у палача не вышло в общем отсечь атос с растущим подозреньем следил украдкой за гримо гримо не отражался нынче в трюмо один за всех сказал гасконец но он совсем не ожидал что винни пух ему предложит быть вообще за всех всех всех есть в графском парке черный кофе и черный пруд и черный кот граф был пропойца неврастеник и гот есть в парке пруд он очень черен и черной лилией зарос нет не забыл пионерлагерь атос есть в графском парке старый плотник который делает гробы гримо совсем не мог готовить грибы портос расшвыривал гвардейцев крича я всем ещё задам атос нашёл мгновенно повод: «За дам!» через ла марш забыв подвески несётся в страхе д артаньян за ним плывёт с овсянкой ада башьян молилась ль ты миледи на ночь она ж заботливо в ответ граф больше в том пруду не плавай ты как то странно почернел http://www.diary.ru/~bushunchak/p200469026.htm?oam#more1

Belle Fleur: Есть такой фильм Plunkett&Macleane. Мне он очень нравится прежде всего из-за актерского состава, хотя на rottentomatoes и в других местах критики забросали его гнилыми помидорами и выставили рейтинг 4,7 из 10. Пересматривала кадры и с удивлением нашла некоторые параллели с нашей действительностью. Провидение пишет: Двое подчиненных капитана де Барло, подпиравших стену трактира <…> Жолио слегка присвистнул, а Ролен одобрительно причмокнул. Salomon Chouvreux пишет: Вопрос о Пьеро был для сержанта чрезвычайно болезненным, расписываться в своем бессилии ему отчаянно не хотелось Капитан де Барло арестовывает Пьеро, сержант Шувре мучается бессилием. За спиной арестованного городские стражники Жолио и Ролен подпирают стену трактира. Salomon Chouvreux пишет: Ренар вот, в первый раз с вами представляет, Salomon Chouvreux пишет: - А ты, бездельник, что застыл, как жена Лота? Беги, тащи ее назад! Последнюю фразу он произнес уже без всякого выражения, изучающее разглядывая молодого человека. Сержант Шувре дает дружеское наставление Ренару Труве Сержант вооружен и очень опасен. В полный рост )

Теодор де Ронэ: Давненько я сюда не захаживал... Когда герой в порыве драки Готов скакать плечом к плечу, С горы свястят в восторге раки, А я, уж так и быть, молчу.

Belle Fleur: Жанна де Брэ пишет: На игре нет романтической истории, подходящей к этой песне. Но вдруг однажды... Отчего бы ей и не быть... Надо же как-то двигать сюжет

Матье де Брешвиль: *всхлипнул* У Шувре столько же шансов на романтическую любовь, как у Рохелито - выиграть Эпсомское Дерби.

Belle Fleur: Лейтенант де Брешвиль Я не отчаиваюсь: в запасниках у Белль имеется мсье Алоиз Бежар, собственноручно настроенный ею на лирический лад Собственно, это была скрытая реклама услуг населению Этре, а сержант и Белль выбраны в качестве натурщиков как наиболее фотогеничные колоритные . Иными словами, предлагаю изготовление портретов персонажей в любых жанрах: от парадных до интимных. Студия портретистки располагается на задах аптеки под вывеской

Belle Fleur: В ожидании своего хода в эпизоде и графа, уехавшего в Дампьер, вырезываю гравюры по дереву. Мой подарок самой очаровательной потенциальной паре форума. Оригинал называется "Долгая помолвка". Желаю, чтобы у мадемуазель Арсено и мсье Лурмо она не затянулась. И кстати, обратите внимание, что на картине присутствует Гектор. В духе старых голландцев, больших и малых

Belle Fleur: В поисках утраченного векселя работа анонимного художника начала XVII века Лицо графа де Монтрезора обнаружилось под смывом: первоначально это было лицо Антуана Дери, старшины рыбаков славного города Этре.

Ренар Труве: Хе-хе, это Лурмо и мадемуазель Иветта...

Belle Fleur: Ренар Труве подсказал тему Если бы мы все тут были кошками…"Да, род один, но разная порода" (с) Антуан Лурмо и Иветта Арсено Жийона Сальбер и Иветта Арсено прячут малыша Жиля от разъяренных преследователей в корзинку с пирожками Сьер де Марверт сообщает графине де Сен-Савен о своих подозрениях, в кустах прячутся юный Огюст, Никола и лекарь Проспер Ле Гран похищает Белль Флер Анри Лапен (Валер) и Белль Флер (Элеонора) в королевской постановке Святая троица: кардинал Ришелье, граф де Рошфор и лейтенант де Брешвиль Жанна де Брэ и граф де Монтрезор Антуан Лурмо и Ренар Труве или Матье де Брешвиль и Марк-Антуан де Лоран Батальная сцена в «Трех поросятах» с участием Теодора Мадам Бутон и дочки Ампаро в доме священника Теодор де Ронэ и Анна де Сент-Омон Герцог, Лапен, Ренар и Белль танцуют балет для короля Саломон Шувре в роли Маледикта в королевской постановке Апофеоз любви королевской постановки Маледикт (Шувре) душит Элеонору (Белль Флер)

Теодор де Ронэ: у дома старого клошара выл обворованный иа нет это не шнурок стенал он и бил копытом это хвост

Belle Fleur: марго придя к месье клошару решила вывеску сменить и мелом крупно написала строжайше посторонним В. узнав что вопреки эдикту иа обрезан был тайком марго законом пригрозила клошар открой бальи пришел спойлерный эпистолярий белль флер от страсти изнывая стучит морзянкой весть пьеро с координатами фургона подумав добавляет sos белль флер ночной порой тоскуя шлет с голубем письмо шувре сержант вы там не заскучали и вслед воздушный поцелуй белль флер не зная чем заняться решила с рифмой поиграть и заплетя в венок сонеты гонца отправила в дампьер белль флер уже изнемогая трубит в охотничий рожок отец мучима страшной жаждой вина пришлите баррель мне белль флер наскучивши трактиром пешком идет в родной этре считая местных мародеров что прячутся в густых кустах

Мари де Сен-Савен: Richelieu пишет: По поручению господина Дери выражаю его восхищение мадемуазель Белль Флер с благодарностью С оказией получила письмо от мадемуазель Белль Флер. Орфографические и пунктуационные ошибки, многочисленные подчеркивания и вычеркивания, а также размытость строк, явно вызванная потоками пролитых на бумагу слез, придают ее посланию особое очарование. «Дорогая Мари, пишу Вам из Перигора, куда я отправилась в качестве камеристки графини де *** за неимением в поисках лучшей доли.Гугеноты здесь почти не водятся, зато в изобилии произрастают трюфеля, от действия которых и проистекает благосклонность местного населения к комедианткам» Дальше на пяти страницах следует подробное описание окрестностей и местных нравов, которое я опускаю за ненадобностью.Самое важное в постскриптуме: «Прошу Вас прибегнуть к посредничеству Его Преосвященства с тем, чтобы выразить господину Антуану Дери мое восхищение, от которого я, как ни стараюсь, никак не могу избавиться, а также узнать у городского советника, состоится ли широко разрекламированная частная постановка для Его Величества с моим участием. В зависимости от этого я решу, покидать ли мне столь приветливо встретивший меня Перигор в самое ближайшее время, или задержаться под сенью его дубов вплоть до наступления La Fête des Récompenses. На всякий случай отправляю г-ну Дери несколько унций сушеных трюфелей, чтобы он успел как следует подготовиться к моему возвращению. О! Как бы мне хотелось довести начатое с ним дело до конца!» С прискорбием отмечаю, что бедняжка Белль, как это с ней часто бывает, предвосхитила исторические события, упомянув то, чего у нас нет, а именно, - La Fête des Récompenses, или День Наград, назначенный республиканцами на 21 сентября. И однако, какое это чудесное название для новой встречи с господином Дери!

Ренар Труве: Хе-хе, Лурмо рассказывает Иветте о будущей семейной жизни!

Belle Fleur: Труппа Ла Моннэ после того, как всех актеров выпустили из тюрьмы в личных апартаментах Его Величества

Теодор де Ронэ: Для салона не подходит, а вот для палатки фургона – самое оно! Красавицы! Гадаю, на хрена Совет вы не желаете принять: Поверьте мне, вам голова дана Не для того лишь, чтоб в нее давать.

Belle Fleur: Сударь, совет от одной из красавиц: уберите букву "ы" в четвертой строке: она ваш несравненный размер ломает.

Теодор де Ронэ: Belle Fleur Благодарю, bellissima, опечатался Исправил

Belle Fleur: Если бы дуэли между дворянами и простолюдинами были разрешены, то дуэль с участием гвардейца де Нуссака и господина "дю" Пюи выглядела бы так

Луи де Кавуа:



полная версия страницы