Форум » Париж – жилища » Гостиница у моста Ла-Турнель, события 14-15 июля 1627 года » Ответить

Гостиница у моста Ла-Турнель, события 14-15 июля 1627 года

Жанна де Брэ: Небольшая и не особо опрятная, с таким же небольшим трактиром на первом этаже. Зато хозяин не задает лишних вопросов, а у господ, путешествующих инкогнито, почти нет шанса случайно наткнуться на знакомых в этих местах.

Ответов - 12

Жанна де Брэ: Два молодых человека, появившихся на пороге гостиницы ранним утром 14 июля 1627 года в сопровождении пары слуг и небольшого сундука с пожитками не вызвали у хозяина особого удивления, хотя, чего греха таить, оба юноши мало походили на обычных постояльцев этого места. Дорожная одежда их, хоть и простая, выглядела слишком добротной для обычных путешественников, а рыжие и белокурые локоны, выбивающиеся мельком из-под полей широких шляп сделали бы честь любому придворному щеголю. Возможно трактирщик стал бы приглядываться и дальше, но серебряные полпистоля, перекочевавшие в его ладонь из руки белокурого юноши заставили мэтра Героля почтительно поклониться и немедленно выкинуть даже тень любопытства из головы. Новых постояльцев служанка проводила на второй этаж, где им достались две смежные комнаты с окнами на Сену, принесла свечи и белье, пообещала за дополнительную плату подать завтрак наверх и исчезла, предоставив молодых людей самим себе. И только тогда светловолосый, стремительно сбросив шляпу и плащ и на ходу расстегивая камзол, повалился на кровать, с удовольствием закинув на её спинку стройные ноги в высоких ботфортах. – Боже, я вымотана так, словно последние десять лье прошла пешком, - пожаловался он, а вернее, она, своему спутнику, а вернее, спутнице. – Наконец-то мы в Париже, Мари. Просто поверить не могу. И, кажется, нас никто тут не ждет. Особенно ищейки кардинала.

Мари де Шеврез: -Не знаю. Но показыватся в своих кругах опасно... Шпионы его преосвященства везде и всюду... Возможно, даже за этой дверью. Из под шляпы второго молодого человека посыпались длинные рыжие локоны. Мари де Шеврез самым критичным взглядом стала разглядывать свое отражение в небольшом пыльном зеркале. Наряд мужчины и достаточно толстый слой дорожной пыли служили хорошей маской. Вроде-бы никто не узнал. Да и натокнутся в таких местах на знакомых-аристократов было весьма проблематично... Но на гвардейцев - весьма возможно... А значит ещё долго неприятное мужкое платье не покинет нежного женского тела. Жанне всё-таки легче - она всё детство провела в мальчишками, а какого герцогине? Преломлять голос, менять походку и вообще манеры... Легче уж сбежать из Бастилии...Хотя, Мари туда никогда не попадала, но говорят что сбежать оттуда невозможно. Да и потом, скрыватся от каждого гвардейца? Гвардейцы попадаются, как петухи - так и лезут завязать драку. А у Мари шпага в руке едва держится. Когда голову мари посещало сразу много мрачных мыслей, она, как обычно, превращалась в живую статую. И посики положительных проблесков иногда занимали достаточно много времени...

Жанна де Брэ: – Не грусти, - Жанна давно уже научилась угадывать настроение любимой подруги, а застывшая у зеркала фигурка герцогини безошибочно указывала на то, что та устала, измучена дорогой и пребывает во власти невеселых размышлений. – У нас есть враги, но есть ведь и друзья. Мадам де Брэ заложила руки за голову и лукаво прищурилась. - Например, тот молодой мушкетер. Он так трогательно влюблен в тебя, Мари. Жанну всегда восхищало умение де Шеврез влюблять в себя мужчин. Самозабвенно, до безумия, до эшафота. Как Шале…


Мари де Шеврез: Но и на утешительные слова подруги легла тень. -Друзья-то есть... Но вот показыватся им на глаза нельзя. Ну, ладно, отдохнуть тоже надо... При упоминании мушкетера герцогиня невольно улыбнулась. Да, роман с ним действительно трогателен... А ещё тот мушкетер не болтает лишнего. Насколько было известно Мари, о его связах даже его друзьям толком ничего неизвестно. Но вс-же хотелось сбросить этот непривычный наряд и снова облачится в роскошное платье. Мари теперь уже с мечтательным видом стала смотреть на пейзаж за окном.

Жанна де Брэ: Повалявшись немного, Жанна снова вскочила. Её деятельная натура не позволяла молодой женщине долго предаваться ни праздности, ни унынию. – Ах, Париж, Париж… Мимоходом обняв подругу, мадам де Брэ выглянула через её плечо в окно. По Сене сновали лодки, на Турнельском мосту уже началось утреннее оживление, сопровождаемое, как это водится, толчеей и руганью. – Обожаю это город… Пообедаем тут или спустимся вниз? Народу в трактире немного, мне кажется, это будет безопасно.

Мари де Шеврез: ООС: Жанна, в городе началось только утренее оживление, а мы уже обедаем)) Жестокая реальность вывела Мари из задумчивости. Герцогиня рассеянно обняла подругу в ответ и стала судрожно думать об обеде. Они проделали долгий путь, голод уже стал подкрадыватся, иногда напоминая о себе. -Спустимся вниз... Может услышим новости от здешнего сброда... Всё ещё пребывая в задумчивости, Мари спрятала волосы под шляпу, как будто это было её ежедневным занятием. Отсутсвие горничных было, конечно, весьма неприятно, но, как говорится, се ля ви.

Жанна де Брэ: Жанна последовала примеру герцогини и, стянув светлые волосы в пучок, нахлобучила поверх этого великолепия широкополую шляпу. – Слышала я уже эти новости, - она невольно поморщилась, вспоминая свежие сплетни, которыми любезно поделилась с мадам де Брэ трактирщица на месте их с Мари вчерашней ночевки в дороге. Последним парижским увеселением была казнь графа Франсуа де Монморанси-Бутвиля, приговоренного за оскорбительное нарушение королевского Эдикта о запрете дуэлей. И подробности этой истории Жанна вовсе не желала слушать. Очередной пример самодурства Ришелье, только и всего. Бедолага Бутвиль. – Ты сбираешься увидеться с королевой, Мари? – спросила она тихо, поправляя на плече перевязь со шпагой. – Это будет очень опасно. Ну они ж встали засветло, пробирались огородами к Махно, то есть в Париж. И вообще у аристократов обед тогда, когда они пожелают

Мари де Шеврез: Казни... Как их любит народ, толпа. Смотреть как умирает человек, который выше тебя сословием. Что руководит толпой? Непонятно. Впрочем, не о де Монморанси надо сейчас думать. -Моя милая Жанна, в наше время новости - это то, что никому не известно. А в таких заведениях, как это можно много чего услышать. Королева... Да, с королевой надо-бы увидется. Но рисковать в первый-же день? Глупо. Хотя-бы день обождать... Отоспатся, отдохнуть от дорогу, послушать, что в толпе говорят и прямиком к королеве. Вот только как... Но время подскажет. Возможно, поможет эта милая девчонка - Бонасье... Но тем не менее Мари улыбалась. Опасность? -Во время правления Ришелье даже из дома выходить опасно, ибо шпионы его приосвященства, как насморк - прилипнут, не отделаешся...

Жанна де Брэ: – Хочешь послушать, как народ сплетничает о королях? - безмятежно улыбнулась баронесса и тут же демонстративно выпятила нижнюю губу, изображая молоденького, но уже спесивого не по годам аристократа. Придирчиво изучив свое отражение в зеркале, она насмешливо добавила: – Клянусь честью, нам с тобой нужно приклеивать усы и бородки, тогда нас не узнают не только шпионы кардинала, но и самолично его высокопреосвященство. Клятва «честью» в устах дамы звучала весьма двусмысленно, но Жанну это беспокоило мало. – Идем, пока внизу тихо. … В трактире в этот ранний час действительно было немноголюдно. У входа дебелая служанка с недовольным видом орудовала тряпкой, отмывая порог от нечистот. Хозяин, полюбивший Жанну «как сына» после щедрой платы за комнату, тут же оказался рядом с благородными постояльцами. – Чего изволите, господа?

Жанна де Брэ: После обеда, благодаря любезности хозяина гостиницы (любезность проистекала от жадности, но двум проголодавшимся «молодым людям» не было резона вдаваться в подобные подробности), весьма недурственного для этого невзрачного заведения, Мари, сославшись на головную боль, вернулась в комнату. Жанна в чем-то понимала подругу, она была не меньше герцогини измотана дорогой, и все же Париж действовал на молодую женщину подобно глотку прохладной воды в жаркий день. «Отсыпаться? Когда за окнами бурлит жизнь? Немыслимо», - немедленно решила для себя мадам де Брэ. И, пожелав подруге как следует отдохнуть, выскользнула из гостиницы. Не забыв при этом поглубже надвинуть на лоб шляпу и закутаться в плащ. Предосторожность эта, впрочем, пока была излишней. Абсолютно никому на Турнельском мосту и в его окрестностях не было дела до молодого дворянина в запыленной дорожной одежде.

Жанна де Брэ: до этого "Кабачок "Сосновая Шишка" На обратном пути Жанна заметно торопилась. Встреча с мушкетерами подняла молодой женщине настроение, и она спешила поделиться новостями с подругой. Едва захлопнув за собой дверь, мадам де Бре с порога воскликнула: - Мари, Мари, ты не представляешь, кого я только что встретила! И озадаченно замолчала, обнаружив, что слова её падают в пустоту. Герцогини де Шеврез в комнате не было. – Мари? Жанна растеряно пожала плечами. Такого поворота дела она не ожидала. Впрочем, подруге могло наскучить сидеть взаперти, так же, как и ей самой. Может быть как раз сейчас «юноша» с золотистыми локонами стучится во флигель на улице Вожирар. Улыбнувшись своей мысли, мадам де Брэ начала понемногу успокаиваться. Досадно, что, уходя, Мари не оставила подруге никакой записки, но в остальном причин для волнений пока еще нет. Тут Жанна вспомнила сочившегося жиром гуся, и поняла, что во время своего рандеву по Парижу порядком проголодалась. Что ж, опять придется довольствоваться простенькой гостиничной стряпней. Заперев дверь, баронесса спустилась в общий зал. Тут по её мнению коротать время в ожидании возвращения подруги было удобнее, да и веселее.

Жанна де Брэ: День постепенно клонился к вечеру, и в душе мадам де Брэ вновь поселилось беспокойство. Солнце садилось в дымном мареве, медленно уползая за островерхие крыши домов, а Мари так и не вернулась. Жанна попыталась было расспросить хозяина гостиницы и прислугу, но те лишь пожимали плечами. На исчезновение одного из постояльцев они просто-напросто не обратили внимания. Герцогиня отправилась в Лувр? Вряд ли, ведь они разговаривали об этом как раз сегодня утром, и Мари де Шеврез твердо настроена была повременить с визитом к королеве. К кому-то из своих приятельниц? Нет, это слишком опасно в их нынешнем положении. К кому-то из своих любовников? Это было больше всего похоже на правду, по крайней мере в этом случае Мари не стала бы оставлять Жанне имени и места своего нахождения. Молодая женщина, как могла, успокаивала саму себя, но волноваться от этого не переставала. Если с герцогиней что-то случится, её собственное положение в Париже, да и во Франции, сделается окончательно неопределенным и весьма опасным. В отличие от блистательной де Шеврез, у мадам де Брэ не было таких высоких покровителей, ну а врагов, так уж получилось, они с Мари нажили общих. По мере того, как за окнами гостиницы темнело, мысли баронессы все чаще и чаще возвращались ко флигелю на улице Вожирар. Разумеется, это было далеко не единственное место, куда могла отправиться её ведренная подруга, но что-то подсказывало Жанее, что в её нынешнем положении для герцогини де Шеврез ценнее любовь и преданность отважного мушкетера, чем какого-нибудь блистательного придворного. Мари умудрялась прекрасно совмещать дела сердечные и деловую выгоду, и шпага Арамиса сейчас нужна ей. «Лучший способ успокоить собственные сомнения и волнения», – прогулка по вечернему Парижу, - наконец, решила мадам де Брэ. Предыдущая дневная прогулка, весьма успешная, сделала Жанну смелее. И даме уже не мерещились повсюду толпы следящих за ней ищеек кардинала. А идея наведаться на улицу Вожирар казалась молодой женщине вполне выполнимой. Поэтому, набросив на плечи плащ, и привычно нахлобучив шляпу, баронесса вновь отправилась в город.



полная версия страницы