Форум » Париж – жилища » "О женских слабостях и добродетелях" особняк де Тревиля, 16 июля около шести вечера » Ответить
"О женских слабостях и добродетелях" особняк де Тревиля, 16 июля около шести вечера
Анна де Тревиль: Особняк де Тревиля: «О женских слабостях и добродетелях». 16 июля около шести вечера.
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Анна де Тревиль: Сдержанная реакция Мартины слегка обескуражила мадемуазель де Тревиль, однако, поразмыслив, она приписала ее врожденной осмотрительности баронессы, качества, об отсутствии которого у самой мадемуазель регулярно сокрушалась ее тетушка. — Верно, кузина, — невольно засмеялась Анна. — Вы были похожи на храбрую львицу, похитившую добычу из-под носа стаи волков, и действовали на редкость умело и ловко, — похвалила она баронессу. — Вы всегда столь отважны?
Мартина де Ланселла: Мартина небрежно повела рукой, давая понять, что ничего особенного и тем более героического в своем поступке не находит. -Когда есть повод и возможность, я предпочитаю быть нежной и беззащитной, кузина. Господь затем и разделил людей на два пола, чтобы мужчина был отважен и решителен, а женщина - мягка и сердобольна, так что если приходится меняться местами, ничего хорошего в этом нет.
Анна де Тревиль: Мадемуазель де Тревиль не могла не согласиться с таким мудрым наблюдением и высказалась в том духе, что все, что не естественно, то от лукавого. Однако сочла нужным от себя все же добавить: — Но разве честность и благородство — добродетели, которыми Бог наградил исключительно мужской род? Не следует ли их также включить в число добродетелей женских? Ведь как дворянину, так и благородной даме в любых своих намерениях в равной степени зазорно прибегать к уверткам и хитростям. Ну, кузина, учите же меня, неразумную, жизни
Мартина де Ланселла: Мартина глубоко вздохнула. Нет, пусть простит ее тетушка Луиза, но она просто обязана просветить кузину, пока та не стала добычей какого-нибудь проходимца, руководствуясь ложно понятыми понятиями о благородстве и чести. Баронесса ощущала своим христианским долгом развеять сладостные иллюзии, в мире которых каким-то чудом все еще жила Анна. -Дорогая кузина, - с чувством промолвила Мартина, - возможно, мои слова вас неприятно удивят и заставят изменить ваше мнение обо мне в худшую сторону, однако я не могу молчать. Женщина, которая всегда говорит правду, глупа и отталкивающа. Женщина, которая не умеет в равной пропорции смешать лесть и искренность, вряд ли преуспеет у мужчин. И, наконец, не сказать всей правды - еще не значит солгать.
Анна де Тревиль: От преподанного урока у мадемуазель де Тревиль запылали уши. Право слово, баронесса де Ланселла принимает ее за совсем недалекую особу, не знающую жизни! — Путь добродетели всегда нелегок, но это не умаляет ее значения, — резко парировала Анна. — Но я не хочу, чтобы у Вас сложилось обо мне превратное мнение, кузина: я прекрасно знаю, что подобные качества сейчас редко встретишь, да я и сама грешна, каюсь. Однако мой невеликий жизненный опыт все же научил меня, что прямой путь короче извилистой дороги. В волнении мадемуазель де Тревиль сжимала и разжимала пальцы — затронутая тема интересовала ее не только с теоретической точки зрения. Сама того не ведая, баронесса поставила под сомнение стиль поведения, которого Анна собиралась придерживаться сегодня, прося о покровительстве для господина Атоса у мадам де Комбале.
Мартина де Ланселла: -Прямой путь, несомненно, короче, но ведет ли он туда, куда нужно? - чуть пожала плечами Мартина, невольно устраиваясь в кресле поудобнее и готовясь к долгому диспуту вроде тех, которые они так часто устраивали с бабушкой дома. Правда, теперь Мартине предстояло не отстаивать идеалы, а ниспровергать их. Она припомнила блестящие речи Радегонды де Флорак и проникновенно продолжала: -Я не сомневаюсь, кузина, что вы руководствуетесь исключительно добрыми побуждениями, желая проливать свет и нести истину, но всегда ли она нужна людям?
Анна де Тревиль: Мадемуазель де Тревиль не верила собственным ушам — дерзкая кузина ставила все с ног на голову. — Речь идет не о нуждах прочих людей, а о собственном самоуважении, — возразила она. — Ни в коей мере я не желаю вмешиваться в дела, меня не касающиеся, и говорю только от своего имени. Ложь и притворство чужды мне, и я предпочитаю честно заявлять о своих намерениях, какие бы цели я ни преследовала. Неужели Вы советуете мне, кузина, поступаясь собственной гордостью, кривить душой? — поразилась Анна.
Мартина де Ланселла: -Ни в коем случае! - покачала головой Мартина. - Однако же послушайте -вы говорите "я", "меня", "мои", но разве каждое наше слово не влияет на окружающих? Разве наши поступки в той или иной мере не определяют и их действия? Невозможно не считаться с чужими интересами и желаниями, пытаясь добиться собственной цели! Между самоуважением и самовлюбленностью такая тонкая грань, милая Анна, что я предпочитаю обретаться в смирении и любви к ближнему.
Анна де Тревиль: Столь неожиданная постановка вопроса изрядно поколебала уверенность Анны и заставила задуматься. Кузина высказала мнение об истине и лжи, которое весьма распространено в свете, и содержание его отнюдь не стало откровением для мадемуазель де Тревиль. Но вот уравнять между собой честь и гордыню… Не то чтобы она всерьез восприняла поучения баронессы для руководства всей своей дальнейшей жизнью, но некое здравое зерно здесь содержалось. Не следовало ли поставить интересы Атоса выше своих принципов, ежели они воспрепятствуют удачному исходу дела? Или же недостойный способ обесценивает полученный результат? Анна в растерянности потерла лоб, не в силах решить эту дилемму. В идеале следовало спросить мнение самого Атоса по этому поводу, но сейчас это было невозможно — оставалась слишком мало времени. Так и не придя ни к какому определенному выводу, мадемуазель де Тревиль с улыбкой ограничилась замечанием: — Надеюсь, я все же не впала в грех гордыни и также пребываю в приличествующем молодой девушке смирении. Но не сомневаюсь, что в противном случае Вы, кузина, наставите меня на путь истинный.
Мартина де Ланселла: -Милая Анна, я далека от мысли, что имею право внушать вам какие-нибудь идеи, - Мартина почувствовала, что несколько забылась, упиваясь собственным красноречием. - Когда речь идет не о частных случаях, легко быть беспристрастным и судить всех в общем и никого в отдельности. После этого можно было ожидать, что Анна или сменит тему на что-нибудь более безобидное, или перейдет к объяснеию того самого частного случая. У Мартины сложилось впечатление, будто все ее слова мадемуазель де Тревиль примеряла к себе, а посему теперь находится в сильном душевном смятении. Помимо желания дать добрый совет, баронессой владело еще и острое любопытство - какие же цели столь открыто и прямолинейно намерена преследовать кузина?
Анна де Тревиль: На мгновение на лице баронессы промелькнуло замешательство, смешанное с явным любопытством, впрочем, тут же подавленным. Мартина выжидающе взглянула на Анну де Тревиль, предоставляя той самой определить границы своей откровенности. После недолгих колебаний мадемуазель де Тревиль нерешительно сказала: — Пожалуй, мне понадобится Ваш совет, кузина. На предстоящем приеме я собираюсь искать покровительства у высокопоставленной дамы для одного… для одной особы, чьи интересы мне дороги. Дело осложняется тем, что у высокопоставленной дамы нет причин благожелательно относиться к означенной особе. Ранее я предполагала чистосердечно обо всем ей рассказать и полностью положиться на ее благородство и доброту, Ваши же слова заставили меня отчасти переменить свое мнение, и теперь я в некоторой растерянности. Как же Вы посоветуете мне поступить?
Мартина де Ланселла: Искренность - ужасная вещь. Обычно ее долго и упорно добиваются, чтобы потом в растерянности таращиться на собеседника в попытке сообразить, как бы сделать вид, что не услышал его предыдущей фразы. Мартина уловила обмолвку Анны - та совершенно очевидно намеревалась просить неизвестную высокопоставленую особу за мужчину, которого капитан де Тревиль не пожелал бы видеть своим зятем. Ой-ой-ой, и о чем тут могла идти речь? -Прежде всего, я советовала бы вам хорошенько подумать, не может ли ваша просьба о заступничестве навредить еще сильнее. И если эта особа столь недружелюбно расположена, нельзя ли найти другого ходатая вместо нее? Например, вашего папеньку?
Анна де Тревиль: Анна де Тревиль опустила глаза, пытаясь скрыть выражение некоторой досады. Бесхитростно заданный вопрос, похоже, поставил бойкую баронессу в тупик. Тем хуже, недаром же говорят, что лучший советчик себе — ты сам. Попросить помощи у папеньки… Святая Дева! Если бы все было так просто. Однако, поскольку Мартине неизвестны все обстоятельства дела, ей было позволительно заблуждаться, и Анна постаралась прояснить туманную ситуацию: — Определенно, нет. Капитан де Тревиль сейчас тоже… расположен не совсем дружелюбно к данной особе. А если совсем никто ему не поможет, непременно быть беде, — взволнованная мадемуазель окончательно перестала различать местоимения мужского и женского рода.
Мартина де Ланселла: Поскольку Мартина с самого начала не сомневалась, что речь идет о мужчине, она не обратила ни малейшего внимания на обмолвку Анны. Гасконка немного помолчала, складывая два и два, чтобы в итоге получить тот же результат, который выходил с самого начала. Недостойного типа мадемуазель де Тревиль все же вряд ли подпустила бы к себе, значит, дело было не столько и не только в нравственности ее предполагаемого кавалера... Все сходилось - и беспокойство тетушки, и нынешняя странная прогулка Анны с гвардейским офицером, и слова лейтенанта о возвышенности любви... -Шевалье де Брешвиль в беде? - смело предположила Мартина.
Анна де Тревиль: Мадемуазель де Тревиль с недоумением воззрилась на баронессу, озадаченная вновь всплывшим именем шевалье. Очевидно, что Мартина пришла к тем же ложным выводам, что и Луиза де Тревиль, лишь на основании ее краткого и случайного знакомства с лейтенантом. Анна виновато потупилась: ну и путаницу же она создала всего лишь за одно утро. Немудрено, что в голове у кузины теперь царит неразбериха, словно в Анниной шкатулке для рукоделия. Мадемуазель глубоко вздохнула и бросилась развеивать заблуждения кузины: — Шевалье де Брешвиль? Уверяю Вас, сударыня, я никоим образом не связана с этим человеком и прошу прощения, если невольно ввела Вас в заблуждение. Если у Вас с шевалье возникло взаимопонимание, то Вы ни в коем случае не должны оглядываться на меня. Речь идет о совершенно другой персоне. Я… я не могу назвать его имя сейчас. В связи с некоторыми обстоятельствами мне следует соблюдать осторожность, и я опасаюсь навлечь лишние неприятности на Вас, если проговорюсь.
Мартина де Ланселла: Мартина была несколько смущена тем, что ее обоснованное, логичное предположение не подтвердилось, а потому заговорила энергичнее и решительнее, чем намеревалась вначале. -Душенька, - баронесса посмотрела на кузину с искренним участием, - неужели дело... политическое? Из рассказов бабушки Мартина вынесла две главные мысли касаемо политики. Во-первых, это дьявольски занятно, а во-вторых, опасно. Да, и еще лучше всего, когда муж и любовник принадлежат к разным партиям, чтобы дама могла избежать тягостного одиночества, если одна из придворных клик потерпит поражение.
Анна де Тревиль: Анна ранее не задумывалась о подоплеке событий, грозивших несчастьями ее возлюбленному, но ответ для нее был вполне очевиден. Во Франции, обсуждая политические события, непременно держат в уме человека в красной сутане. Из отрывочных реплик капитана де Тревиля у его дочери сложился смутный и несколько хаотичный образ грозной фигуры, чье влияние на состояние дел в королевстве не уступало монаршему. — Не уверена, — с несчастным видом проговорила мадемуазель де Тревиль, — но скорее да, чем нет. Миссия, которую она добровольно на себя взяла, стала выглядеть еще более невыполнимой, но мысли отказаться от нее даже не возникло. Напротив, Анна начала склоняться к мнению, что в данном случае кузина права, с опаской относясь к прямому пути. Если дело и впрямь связано с политикой, есть вещи, о которых племяннице кардинала лучше не знать.
Мартина де Ланселла: -Но, Анна!.. - Мартина покачала головой, - в этом случае вы просто обязаны проявить крайнюю осторожность и благоразумие! Разве можно быть прямолинейной в таких деликатных вопросах? Ведь от одного неосторожного слова может пострадать положение месье капитана, ведь он, как глава семьи, обязан был предостеречь вас о речах дозволенных и недозволенных! Я понимаю ваше стремление помочь близкому человеку, но есть ли у вас веские доказательства тому, что он заслуживает вашей защиты? В самом ли деле он ни в чем не замешан - как мы можем знать это? Баронессе вовсе не улыбалось оказаться в опале со всем семейством де Тревилей сразу же после приезда в Париж. Несомненно, она от этого не стала бы иначе относиться к своим родственникам, однако подобное было бы весьма досадно в свете блистательного начала ее столичной жизни.
Анна де Тревиль: Анна де Тревиль упрямо сжала губы и нахмурилась. Пребывая в плену своих страхов и ослепленных чувств, она была готова выслушивать и принимать лишь те советы, которые не шли вразрез с ее намерениями. — Совершенно исключено. А если даже и замешан, — непоследовательно добавила она, — это не более чем несчастливое стечение обстоятельств. Но я очень признательна Вам, сударыня, за совет обратиться с просьбой, не раскрывая по возможности сути дела. Я последую ему, — и Анна с благодарностью улыбнулась баронессе. Тут мадемуазель де Тревиль вспомнила о времени и спохватилась: — Однако мы с Вами заговорились, кузина, а уж скоро выезжать. Нехорошо будет заставлять тетушку ждать нас, — и она поднялась с кресла, чтобы проводить Мартину в отведенные ей покои.
Мартина де Ланселла: Эпизод завершен.
полная версия страницы