Форум » Париж – жилища » Культурное развлечение иностранца в Париже, или картина Вертера "Не ждали", 16 июля, после 9 вечера » Ответить
Культурное развлечение иностранца в Париже, или картина Вертера "Не ждали", 16 июля, после 9 вечера
Мари де Лон: Дом Марион Делорм
Ответов - 30, стр:
1 2 All
Бэкингем: => О заморском благородстве - Доложи хозяйке, что ее хочет видеть... хм, старый друг. Недоверчивый взгляд дворецкого скользнул по простому темному костюму того, кто называл себя "старым другом" госпожи. С виду этот тип был купец купцом, а такие в дом на Королевской площади заходили исключительно для того, чтобы вытребовать погашение кредита, да и дело они имели не с самой мадемуазель Мари, а со слугами. Через пять-шесть секунд, потраченных Пьером на размышления, в его ладони оказался золотой кругляш с изображением короля Людовика, но так как ни малейшего благоговейного трепета не отразилось на его лице, еще через две секунды он снова разбогател на один пистоль. - Ну так что? Пьер ловким движением спрятал монеты в карман и поклонился визитеру. - Сию минуту, месье. Извольте обождать здесь. Довольный уловом, дворецкий моментально исчез за дверью. Вилльерс уже три года не был в этих стенах. Если что-то и изменилось в обстановке, он не мог припомнить - да и как в его памяти могла отложиться приемная, когда большую часть времени он проводил в личных покоях самой хозяйки... Марион. Это имя неизменно вызывало у герцога улыбку. Пикантная история, оставившая приятные воспоминания у обоих задействованных лиц, некоторое время будоражила парижские салоны, ровно до того момента, как столичные сплетницы и сплетники получили очередную пищу для разговоров в виде амьенского скандала. Джорджу было жаль, что нынче дела заставляли его торопиться, все время оглядываться и в глубине души напряженно ожидать разоблачения, иначе бы он явился в дом мадемуазель де Лон с совсем иной целью, чем та, что привела его сюда в этот вечер. Марион, надеюсь, Вы простите меня за некоторую вольность, что я допустил, описывая Ваших слуг?
Мари де Лон: Я не поощряю в своих слугах стремление получить чаевые, но и не ограничиваю их в этом. Описывайте смело, спасибо за первый пост В маленькой щелке между дверьми приемной, где дожидался герцог, промелькнула чья-то юркая фигурка, и тут же скрылась. - Мадемуазель, - Жюстин сразу же побежала докладывать хозяйке о личности ее гостя, - это милорд Бэкингем. - Бэкингем?! Ты уверена? - Марион была очень сильно удивлена и при этом бесконечно благодарна своей служанке, подарившей ей несколько минут, чтобы прийти в себя, после такой новости. Делорм боялась, что, выйди она к английскому джентельмену сразу, то не сумела бы скрыть лишние эмоции. Не думала куртизанка, что после амьенского скандала ее любовник (и не только ее, видимо) еще когда-либо явится в Париж в это относительно мирное время. - Да, госпожа, это именно он. На нем странное платье, но такое лицо, как у милорда, не забывается. Он так красив, мадемуазель... - Марион не прервала мечтания прислуги, она потратила это время на то, чтобы принять решение. Наконец, долг и совесть пришли к компромиссу, и куртизанка решилась. Повертевшись у зеркала пару секунд, она открыла шкатулку и надела еще один перстень. И только когда убедилась, что выглядит более чем сносно, покинула будуар встречать дорогого гостя. - Добрый вечер, месье, чем могу... - прикрыв за собой дверь, Марион наконец взглянула на лицо "купца" и "узнала" его. - Боже мой, милорд! Как я рада вас видеть. Какой сюрприз! Я не ожидала, я не думала, что вы в Париже. Как хорошо, что вы не позабыли свою Мэри, - к концу приветствий, мадемуазель Делорм оказалась очень близко к Вилльерсу, протягивая к нему руки.
Бэкингем: - Тише, тише, прошу вас! - Бэкингем приложил палец к губам, опасаясь, как бы всплеск эмоций хозяйки дома не привлек излишнее внимание других его обитателей. Тем не менее, удовольствие от встречи англичанин скрывать не стал. - Как можно вас забыть?! Марион, если и сыщется такой человек, то он наверняка чем-то сильно прогневил Господа, раз Он лишил его памяти. Взяв руки куртизанки в свои, герцог стал поочередно покрывать их поцелуями, при этом притянув саму их обладательницу так близко, что расстояние между их телами сделалось неприлично малым. Впрочем, вопрос приличий не являлся в данный момент первоочередным, и потому Джордж не стал лишать себя удовольствия полюбоваться мадемуазель де Лон. За два года эта прелестница сделалась еще обольстительней, и, судя по роскошной обстановке, он был не единственным мужчиной, придерживавшимся такого мнения. - Мой визит - тайна, но я не мог удержаться и не повидать вас, дорогая Марион. Вы так и не решились приехать в Лондон, несмотря на мое настойчивое приглашение... - наигранное расстройство в голосе Вилльерса вновь сменилось на довольные интонации. - Признаться, мне вас очень не хватало...
Мари де Лон: Марион смущенно прикусила губу, реагируя на просьбу герцога быть осторожнее в выражении своих чувств. Хотя ее глаза и поднятые уголки губ говорили о том, что радость встречи была столь сильна, что никакие вынужденные ограничения не могут ее растроить. Кроме того взгляд мужчины красноречивей комплиментов успокаивал молодую женщину, убеждая, что ее гость нисколько не разочарован в ее внешности, прошедшее время пошло ей на пользу; она знала, что ткань ее юбок тесно прижалась к ногам Бэкингема. А от кистей ее рук, которые англичанин так нежно целовал, приятные мурашки пробирались по коже к плечам и спине. - Милорд я не думала, что буду рядом с вами в Англии к месту, боялась, что ваш интерес ко мне исчез, - устремленный в пол взгляд должен был продемонстрировать смущение, вызванное столь прямолинейным ответом, откровенным намеком на амьенскую историю. - Но теперь я вижу, как была не права, и что невольно обидела вас в своем стремлении быть тактичной и ненавязчивой. Простите меня, милорд. Я обещаю исправиться, - Марион подняла лицо,на котором отразилось искреннее стремление загладить свою вину за разлуку с герцогом. - А почему вы так необычно одеты? - не смогла удержаться от любопытства слабая женщина.
Бэкингем: - Если бы я оделся так, как привык одеваться всегда, то вряд ли бы остался неузнанным, а это никак не входит в мои планы. Именно это и привело меня к вам, Марион... Не следовало столь резко переходить к сути просьбы, с которой он явился в дом своей подруги, поэтому герцог поспешил исправиться, начав разговор издалека. - Вы ведь знаете, что скоро наши страны развернут свои штандарты и выступят друг против друга. Мужчины никак не наиграются в политику, - с сожалением в голосе произнес один из наиболее горячих сторонников грядущей баталии, при этом продвигаясь ладонями по руке молодой особы и не без легкой досады остановившись на уровне локтя, выше которого преграда из венецианского кружева и атласа не позволяла насладиться прикосновениями к нежной коже. - Вопросы религии, вопросы торговли, вопросы приданого принцессы Генриетты, точнее, королевы Марии, как мы называем ее в Англии, - все это очень скучно, я бы не хотел утомлять вас этими подробностями... Марион... Вы позволите присесть? Не дожидаясь приглашения, Бэкингем опустился на один из стульев, увлекая к себе на колени хозяйку дома. - Так вот, Марион, война - это политика, и это никак не мешает мне любить вашу страну и ваших людей, - красноречивый взгляд, должный подтвердить неравнодушие Вилльерса к некоторым французским прелестям, сопроводил эту тираду в духе покойного короля Иакова, слывшего любителем витиеватых выражений. - Пушечное ядро или мушкетная пуля не рассуждают, выбирая жертву, не интересуются ее привязанностями, а потому я воспользовался короткой передышкой во флотских приготовлениях, чтобы побывать в Париже. Как вы можете понять, инкогнито. И мне нужна ваша помощь, моя дорогая Марион.
Мари де Лон: "Именно это и привело меня к вам, Марион..." Куртизанка внутренне подобралась, испытывая совершенно женское разочарование в своей привлекательности и признавая мнимость своей популярности. Планы привели к ней английского лорда, а не какое-то увлечение ею. Мысленно отругав себя за наивность, молодая женщина замерла, ожидая, когда милорд выскажет ей свою просьбу. Но Марион ошиблась. Усадив ее к себе на колени, герцог пустился в рассуждения о политических распрях между Англией и Францией. Нужно отдать должное уму и сообразительности Джорджа Вилльерса, подводя разговор со своей любовницей (бывшей ли?) к своим проблемам, он не забывал о маленьких женских слабостях: красноречивые взгляды и ласковые касания. Кроме того Марион было приятно узнать, что за время разлуки любовник не забыл о ее склонности к заниманию одного кресла вместе... И все же что-то злое и раздраженное поднималось и накапливалось в душе женщины, осознание того, что все мужчины только и думают о том, как бы ее использовать для своих целей. Вот хотя бы сегодняшний день: сначала кардинал был скуп на благодарность (а на что она еще рассчитывала?) и дал ей очередное поручение. Потом Д'Артаньян попросил ее устроить ему встречу с маркизом. Теперь вот главный враг французского короля имеет к ней какое-то дело... Испугавшись собственной злости, а более всего ее внешнего проявления, Марион подавила в себе эти мысли, заставив думать совершенно по-другому. Несмотря на амьенские события, красавец-герцог не забыл о ней. И хоть во время этого тайного визита он не столь блистателен, каким был в первую их встречу, все же само его появление в ее доме говорит об особом к ней отношении. А сам факт его решения просить помощи у нее - указывает даже на расположение. А она... Нет, сейчас она не станет думать о своем решении. Если сейчас позволить себе снова сомневаться, она только больше пожалеет. Все уже решено. Бэкингем очень удачно закончил свой рассказ именно тогда, когда Марион сумела вернуть себе душевное равновение и даже расслабиться в объятиях мужчины. - Милорд, я рада буду помочь, - серьезный взгляд подтверждал готовность куртизанки. - Но вы же понимаете, мои возможности ограничены... - Боже, как еще можно намекнуть ему на то, что даже при всем своем желании я не смогла бы организовать его свидание с королевой!
Бэкингем: Мужчина приложил палец к губам мадемуазель де Лон, останавливая грядущий поток самоуничижений, лукавый по своей сути. - Это не так, и вы это знаете... Вы способны на многое, вы можете свести с ума любого, Марион, - Вилльерс приник губами к шее куртизанки, так, словно и не было двух лет, проведенных по разные стороны пролива, не было Амьена, скандальной истории с леди Карлайл, слез леди Кэтрин, которую Джордж всякий раз молил о прощении, не было Жанны... Жанна... гореть ему в Аду за все беды, что он навлек на нее, но как он мог устоять перед чарами Марион?.. - Вы один из самых лучших моих друзей, - проговорил Джордж, найдя в себе силы ненадолго оторваться от поцелуя. - и только вам я могу доверять в этом городе... Рассказывать про Вебстера и тем паче про мадам де Брэ Бэкингем не собирался, создавая у этой еще такой молодой, но весьма опытной соблазнительницы иллюзию собственного одиночества и даже беззащитности. - Умоляю, во имя нашей дружбы, помогите мне попасть на бал в Ратуше.
Мари де Лон: Да. Герцог добился своего. Его поцелуй заставил Марион выкинуть из головы амьенскую историю, напоминаниями о которой она почти осознанно пыталась уколоть своего гостя. Отказавшись от малодушной мести, мадемуазель Делорм погрузилась в те приятные ощущения, что дарили губы Бэкингема, и в те воспоминания об их общем прошлом, которые всегда приятно согревали ее. Верен оказался и рассчет на то, что страдающему от одиночества красавцу в чужом городе почти невозможно отказать в помощи. И если до этого он дарил комплименты ей, то теперь молодая женщина ощутила потребность лаской и заботой утешить, помочь англичанину. Вот только сама просьба очень смутила Марион. - Но, милорд! Благотворительный бал в Ратуше организуется только для знатных и богатых господ. Попасть туда можно только по приглашению. Но он так скоро, что я совсем не представляю кого из своих друзей просить, чтобы они открыли для вас туда путь, - куртизанка прикусила нижнюю губу, продолжая раздумывать, какими путями герцог мог бы попасть на этот бал. Ей пока не пришел на ум вопрос, почему Бэкингем так настаивает на своем визите в Ратушу.
Бэкингем: - О, я уже позаботился о том, чтобы на законном основании проникнуть в Ратушу, - Джордж улыбнулся в усы, вспоминая горделивое выражение на лице старшей мадам де Гонзага, когда он рассказывал ей о горячем желании принца Оранского попасть на грядущий бал, - не в этом сложность. Это будет маскарад, и все готовят соответствующие костюмы и маски... Марион, за два дня сшить такой не возьмется никто, но если у кого-нибудь есть готовый наряд, если кто-то отказался от заказа, я отдам любые деньги. Вот о какой помощи я прошу своего дорогого друга Марион.
Мари де Лон: - Ах вот в чем дело! - облегченно улыбнулась Марион и заметно расслабилась. Всего лишь маскарадный костюм. И она уверена, что сейчас совсем не хочет думать, зачем этот наряд понадобился герцогу и кого именно он желает встретить в Ратуше. Ответы на эти вопросы пусть получает другой человек, с сегодняшнего утра она зареклась делать самовольно какие-то выводы о материях, не доступных ее разумению. Лучше думать о том, что в ее распоряжении всегда есть очень милая портниха, которая, конечно, не мадам Пикар с ее мастерской, но которой она смогла доверить свои маленькие слабости. Мужские костюмы в ее гардеробе дело рук как раз этой скромной женщины. Ткани у нее еще остались, и, заплатив за спешную работу золотом, уже к завтрашнему вечеру, крайний срок - утру следующего дня, можно получить платье для маскарада, достойное даже английского герцога. Кстати, об иностранных гостях и этикете с ними связанном. Мужчина находится в ее доме уже больше пятнадцати минут, а она даже не предожила ему ничего. Можно было попробовать списать свою неучтивость на хлопотный день, но Марион не любила самообман. - Милорд, я уверена, что в моих силах будет вам помочь, - женщина счастливо улыбалась, невесомо поглаживая плечо Бэкингема. - Только нам нужно снять с вас мерки и обсудить, кем вы хотите предстать на балу. И, поскольку я вспомнила все же о своих обязанностях хозяйки дома, то смею предложить вам сделать это в приятной обстановке, с легкими закусками, вином или же чаем; или мне стоит распорядиться, чтобы подали ужин? Вы голодны, милорд?
Бэкингем: - Марион, мне, право, совестно еще больше утруждать вас. Я и так нарушил ваш покой... Вряд ли могло обмануть мадемуазель Делорм деланое смущение герцога, чьи пальцы поигрывали кружевами, обрамлявшими глубокое декольте ее домашнего платья. - Вы уже сделали для меня очень много. Понимаю, что такая срочная работа потребует серьезных затрат, но пусть это не смущает... А когда будем снимать мерки? Как ни была ему приятна компания Марион, та редкая непринужденность, что изначально воцарилась в их отношениях, Джордж торопился. Он торопился всегда, подстегиваемый страхом не успеть, не почувствовать, не сделать, словно каждый день был последним в его жизни. И сейчас, ввиду грозящей опасности разоблачения, он спешил уладить дело с костюмом, позабыть о котором мог в одночасье любой, кто оказался бы в такой завидной близости от роскошной куртизанки.
Мари де Лон: - Я еще для вас ничего не сделала, милорд, - отмахнулась Марион, улыбаясь. - Думаю только о себе, наслаждаясь вашим обществом, - молодая женщина чуть повернула голову, чтобы поцеловать Бэкингема в щеку. - Сейчас пойду поищу, чем можно с вас снять мерки, - накрыв ладони герцога своими руками, куртизанка мягко освободилась из объятий и соскользнула с колен мужчины. Отступив на шаг, она окинула оценивающе-кокетливым взглядом своего гостя и проговорила: - И, милорд... не будете ли вы так любезны освободиться от тех предметов одежды, которые помешают мне узнать ваши размеры... маскарадного костюма? - тихо усмехнувшись, Марион покинула комнату. Но ненадолго. Благодаря Жюстин необходимая портняжная принадлежность отыскалась довольно быстро, а в это время ее хозяйка успела отыскать в шкатулках подаренное ей два года назад герцогом жемчуное ожерелье. Решив таким образом порадовать своего гостя, она надела это украшение и, вооружившисть всем необходимым, включая поднос с пером, бумагой и чернилами, вернулась в приемную.
Бэкингем: - Марион, если бы все портнихи были такими, как вы, я бы не покидал швейных мастерских, - рассмеялся Бэкингем, снимая голландский камзол. Ввиду вечерней духоты, избавление от плотного голландского сукна было далеко нелишним. - Неужели вы сами, своими белыми ручками, собираетесь снимать мерки с недостойного купца? Не сразу взгляд герцога распознал в двухслойной нитке жемчуга, обрамлявшей шею хозяйки, украшение из содержимого шкатулки Анны Датской, владельцем большей части которого Джордж Вилльерс стал с легкой руки ее вдовца, короля Иакова. Несколько лет подряд он почти никогда не появлялся без него, и решился расстаться с этим сокровищем лишь во время своего первого визита в этот самый дом. Пальцы англичанина дотронулись до перламутровой поверхности нескольких крупных шариков, сравниться с которыми по красоте не мог даже жемчуг, оборвавшийся с его костюма на балу в честь приема посла Карла Стюарта. - Только не говорите, что и шить вы будете сами...
Мари де Лон: - Не доверяете мне, милорд? - улыбнулась молодая женщина, ставя поднос на стол, забирая с него лишь длинную тканевую ленту. - Хоть я и не портниха, и не возьмусь сшить для вас маскарадный костюм, но я уверена в том, что мне по силам будет правильно снять мерки. - Марион приблизилась к герцогу почти вплотную и, обнимая, завязала на его талии приготовленную для этого ленту. Прикосновение Бэкингема к принадлежавшему когда-то ему жемчугу порадовало куртизанку. "Узнал", - пронеслась в ее голове довольная мысль. Этот подарок был ей особенно приятен, и даже до того момента, когда ей рассказали, что представляет собой это украшение на самом деле. Приятен тем, что подаренная ей вещь была настолько личной, что ее столь долгое время носил сам дарящий (знающие люди были готовы по пальцам перечесть для мадемуазель Делорм те моменты, когда герцог Бэкингем появлялся в свете без этого жемчуга), что в воображении (к ее несчастью богатом) Марион совокупность "шариков" стала отражением этого без сомнения талантливого человека, с которым ее свела сама судьба. Выровнив импровизированную горизонталь, начинающая помощница портнихи засуетилась вокруг мужчины, выбранного немилосердным роком на роль объекта для снятия мерок.
Бэкингем: Мерки с Вилльерса снимали неоднократно, однако никогда до сих пор это не проделывала женщина с таким волнующим вырезом на платье, с такой нежной кожей и такими чувственными губами, едва заметно шевелящимися по мере занесения мерок на бумагу. Плутовка умела даже такой утомительный процесс одним своим видом и движениями превратить в соблазнительное зрелище, искушавшее объект ее манипуляций ничуть не меньше, нежели волнующие подробности, в тот же вечер превратившие в легенду их первое свидание. Интересно, а к каждому ли своему другу, - герцог едва заметно усмехнулся, - мадемуазель де Лон столь же внимательна?.. Жемчуг на женской шее поблескивал в тусклом предгрозовом свете, ниспадал на грудь, так призывно вздымавшуюся, что лишь святой угодник смог бы без сожаления отвести от нее взгляд. Джордж сделал над собой усилие, чтобы сохранить неподвижность. - Можно подумать, вы всю жизнь только тем и занимались, что обмеряли кавалеров, страждущих заполучить... свой наряд, Марион...
Мари де Лон: Марион как раз выводила последнее число, означающее конец мучений для бедного мужчины, когда герцог озвучил результат своих пристальных наблюдений. Она выпрямилась, повернулась к Бэкингему и снова вплотную к нему приблизилась на этот раз с целью развязать ленту на его талии. - Милорд, наверное, мне стоило вас заранее предупредить, что я снимаю мерки впервые... но я надеялась на свою память, в которой сохранились сведения о том, как со мной неоднократно поступали портнихи. Я не слишком вас утомила? - на лице Марион читалось раскаяние и смущение, а отрез ткани исчез между складками ее юбки, и освободившиеся руки поднялись к плечам англичанина, снимая несуществующие пылинки. - Но при любом исходе, я еще не могу прекратить испытывать ваше терпение, милорд. Я все же хочу услышать, в каком образе вы желаете предстать на маскараде. И, проявляя милосердие, мне следует предложить вам хотя бы сесть... Или из-за моей экзекуции вы почувствовали голод или стали мучаться от жажды?
Бэкингем: Вилльерс, с мечтательным выражением во взгляде, машинально обхватил женщину за талию и снова притянул ее к себе, посчитав, что для таких старых знакомых светские условности будут лишь лицемерной помехой. - Я вовсе не голоден, Марион. Вы так заботливы, что мне, право, хотелось бы остаться подольше в этих гостеприимных стенах... Что до костюма, то я об этом не думал. Одно точно: к нему должна прилагаться полная маска, а если сам наряд будет скрывать фигуру, я буду только рад. Одним словом, ни одна душа не должна догадаться, кто прячется под ним. Все-таки женщины - непостижимые создания, думал англичанин, глядя в карие глаза куртизанки. Жанна и Марион, две такие непохожие, вызвались помочь ему устроить свидание с королевой Анной - Джордж не сомневался, что прелестная хозяйка, столь легко превратившаяся в портниху и теперь вновь заблиставшая в роли светской дамы, не догадывалась, с какими жителями французского королевства он так настойчиво искал встречи, что пренебрег естественными предосторожностями. - А знаете, Марион, я бы все же не отказался от вина. Если вас не затруднит, конечно же.
Мари де Лон: - Конечно не затруднит, милорд, - Марион улыбнулась, и еле успела "подхватить" улыбку, чтобы она не пропала с лица в один миг, когда женщина осознала, чем грозит Бэкингему сочетание снотворного с вином. Куртизанка, конечно, не могла утверждать, что Д'Артаньян так мучился от головной боли на утро только от смешения алкоголя с белым порошком, что сейчас мирно покоился в перстне на руке мадемуазель Делорм. Определенные неудобства должен был доставить гвардейцу тот объем вина, который он, видимо страдая от жажды, выпил. И все же Марион, как совсем непрофессиональной отравительнице, претила сама мысль о том, что ее гость, ее милый милорд Вилльерс будет мучиться от головной боли по ее вине. И получается, что ей ни в коем случае нельзя подмешивать снотворное в этот виноградный напиток. Нужно предложить ему что-то другое. Но что же? Ах да! Как раз не больше недели назад один из ее португальских друзей, бывших проездом в Париже, навестил ее и преподнес преинтересный подарок. Он назвал эти сухие травки чаем и научил Жюстин готовить этот напиток. Вкус у него был необычный, но чем-то очень запоминающийся. И ко всему прочему португалец клялся, что от него совсем не пьянеешь, просто чувствуешь себя немного бодрее. - Милорд, - уже было собравшись отступить от герцога, Марион наоборот поближе к нему придвинулась, - вы же знаете, как я люблю приятно удивлять своих друзей, и мне хочется, чтобы и эта наша с вами встреча запомнилась вам. Вино вы можете выпить в любом достойном доме, да даже у себя в Англии, но я хочу вам предложить вместе со мной попробовать чай. Мне привезли этот напиток из Португалии, и я нашла его вкус очень интересным, мне он даже понравился. И вот уже неделю я не могу найти повод, чтобы приказать своей Жюстин заварить мне его снова... Мне так не хочется пить его в одиночестве, может быть вы составите мне компанию, милорд?
Бэкингем: - Если бы вы предложили мне яд, я бы выпил его без лишних рассуждений, - весело рассмеялся герцог, тряхнув каштановыми с рыжинкой волосами. Он погладил руку хозяйки, не торопившейся отдавать какие-либо распоряжения. - Вы удивитесь, мадемуазель, но любая встреча с вами мне запоминается, прежде всего... вами. Все остальное лишь оттеняет ваши многочисленные добродетели. Что, помимо прочих достоинств, привлекало его в Марион, так это непередаваемая легкость, с которой она умела подобрать ключ к любому своему кавалеру, коих, по слухам, набралось бы немало. В ее доме он не видел слез и жалоб, здесь можно было, ненадолго скинув маску, отдохнуть и телом, и душой. - С удовольствием попробую это португальское чудо. Значит, у вас появился поклонник из-за Пиренеев? - долго сохранять на лице выражение ревнивой ярости Вилльерс не умел, а потому в гостиной мадемуазель Делорм вновь зазвучал его смех.
Мари де Лон: Когда Бэкингем заговорил о яде, Марион почувствовала, что лицо опять подводит ее и, опасаясь разоблачения, прижалась щекой к груди герцога. Постаравшись уговорить сердце биться реже, куртизанка осмелилась взглянуть на лицо Бэкингема только тогда, когда почувствовала неладное в его словах о ее поклонниках. Она успела застать лишь отголосок ревности, быстро сменившейся улыбкой, а потом и смехом. - Ну вот и славно, милорд. Я всегда знала, что вы не оставите девушку в беде, поможете ей выпить этот напиток прежде, чем даритель посмеет напроситься ко мне в гости на чашку привезенного им чая. Я тогда разведу руками, стесняясь проговорю, что он закончился, и ему придется обратно ехать в Португалию за ним! - радуясь собственной находчивости, Марион поцеловала "сообщника" в подбородок и отступила к двери, чтобы отдать Жюстин необходимые распоряжения. Служанка быстро поняла, что от нее требуется, но вместо того, чтобы скрыться на кухне - прошмыгнула в комнату и зажгла еще больше свечей. Пока она с лучиной обходила комнату, англичанин мог почувствовать на себе ее любопытные взгляды, смешанные с торжествующим выражением мордочки лица, вызванном тем, что пока только с камзолом, но гость расстался. Когда дверь за ней все же закрылась, Марион посчитала нужным сразу предупредить беспокойство герцога: - Милорд, не волнуйтесь. Жюстин слишком верна мне, чтобы проронить хотя бы одно лишнее слово. Она никому не скажет, кого видела сегодня здесь, - хозяйка утянула гостя на диванчик, присела рядом и застыла на какое-то время с необычно для нее серьезным выражением лица. Опомнившись, она снова поспешила объясниться: - Милорд, я крепко задумалась о том, ткань какого тона лучше подойдет вам. А может быть вы уже знаете, какой цвет маскарадного костюма предпочитаете?
Бэкингем: - Марион, я полностью полагаюсь на ваш выбор, он всегда отличался безупречностью. Бэкингем обвел взглядом гостиную куртизанки. Повсюду царила роскошь, но роскошь невульгарная, не вызывавшая отторжения дурновкусием. Атлас, шелка, бархат, позолота, хрусталь - все было уместно, позволяя визитерам мадемуазель де Лон ощутить себя странниками, попавшими в роскошный сераль, гле лучшая из одалисок своими ласками заставляла их на время позабыть об остальном мире. - Как вы скажете, так и будет. Лишь бы костюм этот не привлекал лишнего внимания. Опасная близость Марион грозила окончательно спутать планы "Йоста Кеппеля". Стрелки часов приближались к отметке десять, в это время он собирался покинуть дом на Королевской площади, чтобы поспешить к Жанне, уже несколько часов ожидавшей его под присмотром Патрика. Однако он не чувствовал в себе силы так скоро встать и раскланяться с этой юной особой, от которой сходили с ума половина парижских кавалеров, тогда как другая половина задыхалась от бессильной злобы и зависти в адрес первых. - А вы сами собираетесь в Ратушу? - поигрывая кончиком темного локона, ниспадавшего на грудь Марион, поинтересовался ее гость.
Мари де Лон: Марион деланно нахмурилась: - Вы всерьез полагаете, что ваше присутствие может где-то остаться незамеченным? Даже, скрыв ваше лицо маской, никакой костюм не сможет превратить вашу природную грацию и плавность движений в угловатость и нескладность! А ваши волосы? Придется прятать кудри под замысловатым париком или объемным головным убором... И все равно! Ваши глаза... - девушка запнулась, нерешаясь подобрать эпитет, в полной мере соответствующий красоте зеркал души англичанина. - И ваши руки... - Марион перевела взгляд на пальцы, поигрывающие локоном на ее груди. - Одень вас в шкуру медведя, и несмотря даже на это любая красавица не побоялась бы сбежать с таким хищником с бала, твердо уверенная, что это заколдованный принц, и требуется лишь один поцелуй... - голос мадемуазель Делорм постепенно утихал, она не сводила глаз с губ Бэкингема, ее собственный рот приоткрылся, она уже была готова подасться вперед, чтобы приблизить свое лицо к лицу гостя... Как дверь неожиданно шумно открылась и вошла служанка с подносом в руках. Обещанный чай не требовал долгой заварки, сюрприз уже растворился в теплой воде - все было готово, выполнено в точности по указаниям хозяйки. Сама же Марион покраснела, чем удивила и себя саму, и в не совсем притворном смирении опустила взгляд. Заметив смущение госпожи Делорм, Жюстин быстро покинула комнату, вновь оставляя куртизанку и загадочного гостя вдвоем. - Видите, хорошо, что я не буду на балу в Ратуше. Иначе я наверняка бы вас утомила... А, может быть, даже помешала.
Бэкингем: - Марион... Ну сколько раз мне говорить вам, что вы, вы, милая моя, дорогая Марион, никогда не сможете помешать кому бы то ни было, в том числе и вашему недостойному обожателю?! В присутствии прислуги Бэкингем ограничился только поднесением рук своей хозяйки в губам, однако этот светский жест был достаточно порывист, чтобы уверить мадемуазель де Лон в искренности ее гостя. Сам же сиятельный кавалер старательно делал вид, что вся ситуация, при которой он уверяет в своих чувствах одну даму, чтобы та помогла ему свидеться с другой, его нисколько не смущает и, более того, не должна смущать и прочих. - Так вот каков этот таинственный подарок вашего испанского друга, - герцог взял с подноса чашку с темным напитком. Исходивший от него аромат был приятен, хотя и несколько терпковат. Джордж с любопытством разглядывал странную жидкость, после чего смело отпил один глоток. - Что ж, ваши связи воистину полезны, Марион, это... это мило.
Мари де Лон: - Я счастлива, что сумела развлечь вас, милорд. Мне кажется прелестным уже сам необычный аромат этого напитка. А вкус, - Марион поднесла чашку к губам и сделала вид, что немножко отпила. - Ммм, мне кажется, что этот напиток может прийтись по нраву многим французам и англичанам. Конечно, тем из них, которые не склонны к излишнему консерватизму. Я так рада, что вы согласились на этот смелый эксперимент... Хотя, конечно же, я никогда не сомневала в вашей доблести! "О, Боже! Что же я делаю," - в этот момент проносилось в мыслях молодой женщины. - "Господи, ну за что же мне это все. А если Бэкингему станет плохо? Успею ли я ему помочь? А подействует ли на него этот порошок? Что если мне не удастся предоставить его кардиналу? А если меня сейчас раскроют? Почему он заговорил о моих связях? Он что-то знает о моих чувствах к Ришелье? Он определил по вкусу напитка, что в него подмешано? Боже! Боже! Боже!" Мадемуазель Делорм так разволновалась из-за этой ситуации, что ее сердцебиение участилось, щеки заалели, а взгляд лихорадочно скользил по фигуре гостя, выискивая признаки действия ее порошка. Она жарко молилась лишь о том, чтобы все это было воспринято как излишне эмоциональная реакция на красоту сидящего рядом с ней мужчины и красноречивое доказательство того, что француженка совсем неравнодушна к англичанину. - А мои связи... Я с радостью повторю, что буду очень довольна, если мои связи послужат и вам.
Бэкингем: Надежды мадемуазель де Лон оправдались: будучи более чем самоуверенным человеком, Бэкингем воспринял ее замешательство как воздействие его неотразимого обаяния, плодами которого он привык беззастенчиво пользоваться. И пускай его собеседница была куртизанкой, а значит, женщиной, разбиравшейся в мужчинах и умевшей угодить любому из них, Вилльерс не мог отказать себе в удовольствии в очередной раз насладиться триумфом, отъяснив румянец на щеках Марион радостью от его неожиданного визита и даже ревностью, которую он наверняка пробудил в ней своей воистину необычной просьбой. - Вы прелесть, Марион, я всегда это знал... То ли от осознания этой маленькой, но такой приятной победы, то ли от напряжения последних недель, Джордж внезапно почувствовал головокружение, незначительное, но рука сама потянулась к шее, чтобы ослабить завязки простого полотняного воротника. От этого легкого движения англичанин покачнулся, ощутив слабость во всех членах, и тут же присел. - Простите меня, Марион, стало немного душно...
Мари де Лон: Марион не пришлось играть обеспокоенную здоровьем гостя хозяйку, она и так ею была. С той лишь разницей, что к волнению за здоровье Бэкингема, чтобы там кто ни думал, совершенно искреннее, присоединялась тихая радость от того, что порошок действовал и симптомы были совершенно обычными. Молодая женщина немедленно очутилась рядом с Джорджем, а ее пальцы метнулись к воротнику мужчины, чтобы закончить начатое. Одновременно она позвала: - Жюстин, немедленно открой окна! Служанка появилась из-за двери так быстро, будто все это время только стояла около нее и ждала, пока ее позовут, и немедленно приступила к выполнению приказания хозяйки. - Милорд. Милорд! Что с вами, милорд? - ладошкой Марион коснулась лба англичанина, проверяя не поднялась ли у него температура. Потом пальцы скользнули вниз, нащупывая на шее пульсирующую венку. - Милорд, ну что же вы не сказали мне, как вы устали. Я бы немедленно распорядилась отвести вам спальню, вы бы отдохнули... - продолжала хлопотать мадемуазель Делорм вокруг гостя.
Бэкингем: - Не стоит... не стоит такого беспокойства... - Вилльерс растерянно глядел перед собой, но все плыло, словно он перебрал крепкого вина, да еще и запил его старым добрым элем. - Я просто... да, устал, всего лишь... Отчего он вдруг почувствовал эту тяжесть, придавившую его к земле? Разве что сам дьявол запрыгнул к нему на плечи, чтобы покарать греховодника за всю ложь, за все обманы, в которых он запутался и которыми опутал других. Мерцание свечей было похоже на маленькие огоньки, играющие в лукавых глазах Люцифера, как на картинке в старой церквушки Бруксби, куда он в детстве ходил с матерью и целым выводком братьев и сестер. Неужели пришла пора расплачиваться за все? Неужели это все, Господи?.. - Простите, Марион, но я, похоже, не могу пока что никуда идти... Вы позволите мне ненадолго остаться у вас. Я немного полежу... хоть где-нибудь. Прошу вас.
Мари де Лон: - Да, конечно! Боже, да. Сейчас. Жюстина, немедленно приготовь лиловую спальню для милорда. И позови Жана, - девушка послушно кивнула и убежала. - Милорд, вы можете идти? - обратилась Марион к Бэкингему. - Давайте я провожу вас. Обопритесь на меня, я помогу вам. "Как все быстро происходит. О Пречистая Дева, умоляю Тебя, пусть с ним все будет в порядке. Я не желала ему зла! - женщина опомнилась, поняв, что вряд ли встреча с кардиналом обернется добром для англичанина. - Не такого зла... Боже, Боже! Что же я наделала?! И ведь пути назад все равно нет... Господи, спаси и помилуй!" - Вам не больно, милорд? Вы не были ранены?
Бэкингем: - Нет, нет... - поднимаясь, проговорил англичанин. Лицо Марион превратилось в розоватое пятно, а голос звучал так глухо, будто между ними была стена. Бэкингем, в приступе какого-то отчаянного страха, попытался ухватиться за плечо куртизанки, но пальцы его ощущали только воздух. Не удержав равновесие, он упал, одновременно понимая, что реальность ускользает от него так быстро, что его разум не поспевает за ней, пока, наконец, не впал в забытье.
Мари де Лон: Глухой звук упавшего на софу тела раздался звоном огромного колокола в голове Марион. Глаза куртизанки широко распахнулись, зрачки расширились от страха, она прикусила свой палец, чтобы сдержать крик. Испугавшись тишины, воцарившейся в комнате, Жюстин, помедлив, вошла, и тут же вышла, чтобы вернуться с Жаном, рослым лакеем, для которого не составит особого труда перенести уснувшего гостя в спальню. Случай не показался слуге из ряда вон выходящим, и, не дожидаясь особого указания, он легко и аккуратно поднял находившегося без сознания Бэкингема на руки и, повинуясь шепоту Жюстин: - В лиловую, - пошел устраивать гостя хозяйки поудобнее. Служанка же, подошла к мадемуазель Делорм и осторожно тронула ее за плечи. Марион пришла в себя от этого прикосновения и в полголоса поделилась со своей наперсницей своим страхом: - Как-то все очень быстро. - Думаю, ничего страшного. Может быть он просто выпил этот ваш напиток на пустой желудок, вот и подействовало быстро. Пойдемте. Куртизанка кивнула, и женщины последовали вслед за Жаном. Тот уже успел уложить герцога на приготовленную постель и снимал с него сапоги. - Спасибо, Жан. Дальше мы сами, - мужчина кивнул и вышел. Марион убедилась, что дыхание Бэкингема выровнялось, пульс был спокойным, жара так же не наблюдалось. Все указывало на то, что англичанин спит. Тогда женщины вдвоем раздели гостя, поправили под его головой подушку, укрыли. Жюстина принесла камзол и повесила на спинку кресла. Туда же сложили и остальные вещи. - Ну вот, Жюстин. Вроде все в порядке. - Конечно, госпожа. Все будет хорошо. - Я сейчас отлучусь. Запомни, если он очнется раньше, чем я вернусь, то скажи, что я отправилась к портнихе. И помни, он просто уснул. - Да, да, хозяйка. Я все поняла. Не беспокойтесь. Пойдемте, я помогу вам переодеться.
полная версия страницы