Форум » Париж – жилища » "Шпионами не рождаются..." 16 июля, около 9 часов вечера. » Ответить
"Шпионами не рождаются..." 16 июля, около 9 часов вечера.
Эмили-Франсуаза де К:
Ответов - 11
Эмили-Франсуаза де К: Улица Феру, человек по имени Атос… Эмили задумчиво шагала в направлении, указанном капитаном. Такой длинный разговор, и в итоге – ничего?... Пройдя примерно полквартала, девушка поняла, что, если тотчас не даст себе передохнуть, попросту рухнет на мостовую Надо срочно найти тихое место, умыться, поесть, просто посидеть и подумать, очень серьезно подумать. Деньги еще были, и Эмили выбрала самую приличную на вид гостиницу. Хозяйка, сперва настороженно отнесшаяся к одинокому и очень юному путнику, спустя несколько минут была совершенно очарована вежливостью и усталой улыбкой молодого господина, который с трогательной доверчивостью поведал ей, что-де приехал из провинции к богатому родственнику, который обещал позаботиться о его будущем, да в дороге юноша устал и запылился. А в таком виде, как добрая госпожа понимает, к будущему покровителю идти нельзя. И вскоре в распоряжении Эмили были небольшая чистенькая комната, пара кувшинов воды, одежная щетка и неплохой обед. Теперь, занимаясь едой и своим внешним видом, можно было спокойно подумать. Итак, ее заданием было отдать письмо лично в руки капитана де Кавуа. Это она сделала. Капитан письмо прочитал и… дальше началось непонятное. Он благосклонно выслушал просьбу о помощи и преспокойно отдал распечатанное письмо обратно незнакомому мальчишке, который мог это письмо потерять, выкинуть, передать не тому, в конце концов. Таким доверием проникся к ней, к Эмили? Вот уж с чего бы… Скорее похоже, что капитан попросту от нее отделался. Но это можно было сделать куда проще… Письмо то зачем отдал? Оно не имеет никакой ценности? Тогда совсем непонятно… Эмили с огромным трудом подавила в себе желание посмотреть, что там такое, в этом несчастном письме. Никакой сопроводительной записки к Атосу капитан ей тоже не дал, и что она будет этому господину объяснять? А ведь выбора все равно нет. Ну что ж, Атос так Атос. Главное, быть внимательной и осторожной, и лишнего не болтать. С этими мыслями девушка прилегла на постель, на одну только минутку… Веки точно свинцом налились… А когда она открыла глаза, сумерки за окном… Эмили подскочила, как ужаленная, подхватив свой дорожный мешок, кубарем слетела с лестницы, вихрем пронеслась мимо испуганной хозяйки. «Восемь вечера?! Спасибо, добрая госпожа!» Ругая себя, на чем свет стоит, она быстро устремилась в сторону улицы Феру, да еще и свернула не туда и снова потеряла время. Так что в двери дома господина Атоса запыхавшаяся девушка стучала уже без четверти девять…
Гримо: К тому моменту, когда в дверь постучали, блаженное состояние, вызванное замечательной сливовой настойкой мэтра Бонасье, оставило Гримо, а на его место пришло непритворное беспокойство. Очаровательная вдовушка, в чьем доме имели удовольствие проживать и столоваться и сам Гримо и его господин, уже пятый раз приходила осведомиться, не вернулся ли господин Атос; по счастью, на третий раз она появилась с куском пирога с зайчатиной, так что тревога верного слуги хотя бы не усугублялась муками голода. Время меж тем неуклонно приближалось к девяти часам, и Гримо, бережно сложив в свой сундук выстиранные и почти незаметно заштопанные чулки, заботой о которых он коротал этот летний вечер, отряхнул свою шляпу, набросил на плечи плащ, и, предупредив достойную хозяйку о своем предстоящем кратковременном отсутствии, направился к выходу, бесплодно гадая, что же могло приключиться с господином графом. Странно ли, что неожиданный юный посетитель не пробудил в его душе дружеских чувств? – Добрый вечер, сударь, – буркнул он. – Что вам угодно? Как нетрудно заметить, в отсутствие Атоса, словоохотливость его слуги если не достигала высот, свойственных третьему сословию славного города Парижа, то и теряла всякое сходство с добродетелью древних спартанцев. Впрочем, кто может поручиться, что сия добродетель не проявлялась только в присутствии болтливых афинян или историков?
Эмили-Франсуаза де К: Дверь открылась и появилась… фигура. Недовольная такая фигура, отнюдь не светящаяся гостеприимством и уж точно не принадлежавшая пресловутому господину Атосу. Никогда Эмили не была особенно наглой, считая, что со слугами тем более надо быть вежливой, но события сегодняшнего дня уже начинали бесить. Поэтому она постаралась как можно нахальнее задрать нос и, припомнив, как нарочито небрежно это получалось у Давенпорта, со всем возможным высокомерием заявила: - А угодно мне, сударь, срочно видеть господина Атоса. И шагнула в дверной проем..
Гримо: Нахальство незнакомого юнца сбило Гримо с толку лишь на секунду и, пусть он и невольно отступил на шаг, пропуская его внутрь, в ведущем к лестнице узком коридоре достаточно было вытянуть руку, чтобы перегородить мальчишке дорогу. – Господина Атоса сейчас нет дома, – хмуро сообщил он. – Когда вернется, не знаю. Что прикажете передать? Конечно, будь на месте юнца мушкетер, гвардеец или даже просто дворянин постарше, Гримо не позволил бы себе подобного тона, но стрелка часов неумолимо приближалась к девяти, тревога за графа де ла Фер снедала его куда больше, чем он готов был признать, а понимание, что господин граф, вернись он домой, никуда его не отпустит, а то и хуже, подстегивало верного слугу не хуже чем иной хлыст. Так что, попытайся сейчас мальчишка прошмыгнуть под его рукой, Гримо не замедлил бы схватить его за шиворот, будь он хоть трижды дворянином.
Эмили-Франсуаза де К: Мало приятного оказаться в узком полутемном коридоре наедине со здоровенным мужчиной самого что ни на есть недружелюбного облика, да только оказаться снова на улице в преддверии наступающей ночи – тоже перспектива не из лучших. Побывав с дядей в Мадриде и Брюгге, Эмили очень хорошо уяснила, что ночь в большом незнакомом городе мало годится для прогулок. Надменно смерив мужчину взглядом, для чего нос пришлось задрать еще выше, она произнесла: - Нет его, так я подожду. У меня важное сообщение для Вашего господина, и передать его я могу только лично. Извольте проводить меня в комнаты, сударь!
Гримо: Как бы нахален ни был юнец, желавший во что бы то ни стало проникнуть в дом, положение, в которое он поставил Гримо, было весьма затруднительным. По всем правилам приличия, слуге полагалось вежливо отступить на шаг, пригласить неизвестного в гостиную, предложить ему вина и, удалившись в одно из соседних помещений, незаметно следить за ним на случай, если платье и манеры дворянина скрывали нечто менее удобоваримое. Но Гримо, как уже известно внимательному читателю, спешил прочь, а потому выполнить этот свой долг был не в состоянии. – К сожалению, сударь, – произнес он уже куда более учтивым тоном, – я не могу поручиться, что господин Атос вернется сегодня вечером. Я бы посоветовал вам вернуться завтра утром.
Эмили-Франсуаза де К: - Только что вы не знали, когда вернется господин Атос, теперь вот в чем-то неуверенны… - Эмили постаралась придать своему голосу побольше язвительности. - А что, коли Ваш господин все-таки вернется? «И пошлет меня ко всем чертям», - пронеслось в ее голове. - «Каков поп, таков и приход. Хозяин, наверное, такой же чудной, как и слуга. Жалко ему, что я тут посижу? Может, сказать, что я боюсь ночью по улицам в одиночку ходить? Ага, а он тотчас растрогается, разрыдается от сочувствия и предоставит мне апартаменты!» - Я все-таки рискну немного подождать, - в последний раз попробовала настоять на своем девушка. Идти-то все равно было некуда.
Гримо: Даже для человека куда менее проницательного чем достойный слуга графа де ла Фер, поведение юнца, от высокомерной язвительности в первых его словах до откровенного сомнения в последних, указывало на глубокую неуверенность в себе, которую тот тщетно пытался скрыть бравадой. Но это могло быть указывать как на провинциального дворянина, впервые оказавшегося в столице, так и на мошенника, дебютировавшего в этой роли. Рисковать Гримо не мог, а потому менее приятные стороны его личности, которые лица третьего сословия как правило вынуждены не выказывать, проявились в этот момент в полной мере. – Мне очень жаль, сударь. – Гримо сделал шаг вперед, тем самым вынуждая юношу отступить ко все еще открытой двери. – Будьте любезны вернуться завтра. Господин Атос встает рано, к семи он должен быть дома. Он бросил торопливый взгляд на темнеющее небо в дверном проеме и почти ехидно добавил, – В Париже по ночам бывает небезопасно, сударь, я бы советовал вам возвратиться к себе засветло.
Эмили-Франсуаза де К: Попробуйте не отступить, когда на вас надвигается некто, которому вы едва ли достаете до плеча. Однако ответ прозвучал не менее ехидно: - Встает настолько рано, что уже вернется к семи? Любопытнейший распорядок… И Вы полагаете, что Ваш господин будет Вами доволен? Может быть, Вам подумать о собственной безопасности? Сказав это из чистой вредности, Эмили вышла из негостеприимного дома и прошла несколько шагов по улице. «Черт бы побрал этого верзилу!», - думала она, сворачивая в ближайшую подворотню, чтобы вытащить из мешка плащ.- «Когда б я знала, где это «к себе»!» Раскаленный воздух точно застыл, сгущавшиеся сумерки не принесли облегчения, а вдалеке уже сверкало и громыхало. Надо было постараться до дождя добраться до знакомой гостиницы. А дома, в Давенпорте, наверное, сейчас прохладный и влажный ветерок с реки развеял дневную жару, и в распахнутое окно ее маленькой спальни доносится аромат роз и левкоев из сада. Она бы притащила из библиотеки новую книгу, зажгла свечи, плюхнулась на постель и читала бы до полуночи… А утром приказала бы Тому оседлать дядиного Ворона, а потом бы неслась по полям, и ветер бил бы в лицо, и дыхание перехватывало бы, и ей бы казалось, что она летит!.. Девушка досадливо поморщилась. Что толку мечтать о том, чему больше не бывать. В последний раз, когда она, в отсутствие сэра Джорджа, проскакала на Вороне по деревне, мальчишки стали кидаться в нее камнями и грязью, крича: «Глядите, глядите, папистская ведьма черта оседлала!» Нравится, или нет, а надо было идти, чтобы вернуться сюда утром, к семи…
Гримо: Собственной безопасностью не пренебрегает ни один здравомыслящий слуга (о господах разговор особый), и Гримо уже давно пришел к выводу, что, вернись сейчас господин Атос, неприятностей не миновать. Посему, прежде чем поспешить за юнцом в парижские сумерки, он чрезвычайно внимательно оглядел притихшую улицу Феру, затем тщательно запер дверь и быстрым шагом направился в сторону Сены. Кто владеет прошлым...
Эмили-Франсуаза де К: Не успела девушка затянуть завязки плаща, как на знакомом пороге появилась фигура странного слуги господина Атоса. Она невольно затаила дыхание, наблюдая, как пристально тот оглядывает улицу. Не отдавая себе отчета, зачем, она бесшумно скользнула за мужчиной, скрываясь в густой уже тени домов и благодаря сейчас Господа за то, что создал ее маленькой и хрупкой. (Этот факт отнюдь не всегда ей нравился…) Малоубедительная мысль о том, что-де человек шел в нужном ей направлении и идти по улицам будет не так страшно, пришла уже потом…
полная версия страницы