Форум » Париж – жилища » Коврик для мыши. Около трех дня 16-го июля » Ответить
Коврик для мыши. Около трех дня 16-го июля
г-н Буонасье:
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Виттория Корти: "Нельзя всё знать, но обо всем можно догадываться" Мессир Вотье ждал ее в пятом часу, так что Виттория решила прогуляться не спеша и равеять тягостные сомнения, которые начали одолевать ее с того времени, как она согласилась на маскарад в саду Пале-Люксембург. Ситуация была действительно опасной, и ей оставалось уповать только на Божью помощь. Однако, поскольку вся затея, несомненно, была направлена на то, чтобы скомпрометировать некую даму - или кардинала, роль которого должен был исполнить маркиз - то рассчитывать на снисхождение и помощь высших сил не приходилось. Виттория осознавала, что поступает дурно. И боялась подвести дядю, растеряться, повести себя не должным образом... А вдруг ее заметят? Хотя если заметят, это могло означать, помимо возможного заключения, еще и срочный отъезд на родину, в Неаполь, к бабушке... Старая синьора Корти была ведьмой для всех, кроме собственной внучки. Именно она обучала Витторию всему, что, как она считала, может пригодиться в будущем: как вести хозяйство, как разговаривать с покупателями - она часто помогала мужу в лавке и знала, как принять и знатную синьору, приобретающую штуку лионского шелка, и служаночку, забежавшую за дешевым кружевом для праздничной сорочки, так, чтобы все ушли довольными и потом вернулись еще раз. О, Паола Корти была мудрой женщиной - это признавал даже сам господин судья, которрый частенько захаживал в лавку и беседовал с синьорой вполголоса, в стороне от всех. Поговаривали, что в молодости он был в нее влюблен и даже просил руки, но Паола отказала ему, так как искренне считала себя неровней знатному господину. Бабушка ни разу не сердилась на Витторию по-настоящему. Она прощала ей все и только смеялась, когда ее внучка, которая была единственной девочкой на улице и потому вынуждена была играть с мальчишками, возвращалась домой вся в глине, приводя в ужас молодую синьору. "Ах ты разбойница! - восклицала она, сграбастывая внучку сильными руками. - Ну-ка живо мыться, а не то отшлепаю!" Угроза, впрочем, никогда не приводилась в исполнение. Девушка вздохнула. Воспоминания - прекрасная вещь, но нужно жить сегодняшним днем. Вот хотя бы вспомнить о том, что дяде нужен новый костюм, следовательно, неплохо было бы присмотреть кое-что из тканей. Да и матушке не помешает освежить гардероб. Срок траура давно уже минул, так что пора бы вспомнить, как ей идут темно-красные и лиловые цвета... Виттория увидела вполне привлекательную лавку и решительно направилась к ней.
г-н Буонасье: Виттория Корти пишет: на родину, в Неаполь, к бабушке... В деревню. К тётке! В глушь! В Саратов!!! Господин Буонасье мыл лавку. Он был слишком скареден, чтобы держать прислугу, так что ранее этим занималась его дорогая (особенно - по содержанию) Констанс. Но с той поры, как он умолил одного мушкетера (квартиросъемщика - по совместительству) защищать её, от супруги не было вестей. И вот, Жак-Мишель, вооружившись шваброй, мыл полы. Но, стоит помнить, что в лавке Буонасье водились мыши (на которых бесчестный галантерейщик свалил порчу письма кардинала)! Одна такая, именно в тот момент, когда должна была войти мадмуазель Корти, тощая, словно призрак голода (мышь, а не мадмуазель Корти. Что ей было жрать у Буонасье? Она была клошаром среди мышей, проживая в его лавке), выбежала на коврик который был расстелен при пороге. С воплем "А-а-а, тварь, мои запасы жрать вздумала?!!", галантерейщик ударил её шваброй.
Виттория Корти: Виттория даже испугалась дикого вопля, от которого содрогнулась вся лавка, но потом поняла. Мыши! Сущее наказание для любого торговца - уж она-то знала, какие убытки несут почтенные негоцианты по вине этих коварных серых тварей. Поэтому она даже и ножкой притопнула, мол, так ее, бестию! Но когда мужчина разогнулся и изумленно воззрился на нее, она поняла, что в чем-то допустила ошибку... Ах да! Порядочные девицы себя так не ведут - они при одном слове "мышь" закатывают глазки и падают на заботливо подставленные руки кавалеров. Ну или что там еще можно заботливо подставить... Месье торговец, впрочем, вряд ли догадался бы действовать столь же галантным образом, поэтому Виттория ограничилась тем, что картинно прикрыла лицо ладонью и покачнулась. Саратов - это где? Вполне итальянское название... )
г-н Буонасье: Виттория Корти пишет: Саратов - это где? Вполне итальянское название... ) Это на великой Итальянской реке Волге - Мадмуазель, вам дурно? - Буонасье резко убрал из под ног Виттории швабру. Так резко, что серый трупик совершил короткий полет в дальний темный угол лавки. "Потом уберу", решил галантерейщик. - Прошу меня простить, мыши... "Эк же ты обмишулился, Жак-Мишель. - укорял себя Буонасье. - К тебе молоденькая девица, клиентка, а ты орешь и шваброй перед ее носом размахиваешь. Она, не иначе, купить что-то желала, а сейчас вот развернется и уйдет". Такого Буонасье допустить никак не мог. - Да что же мы на пороге-то стоим, сударыня, проходите, вон стульчик у меня есть... Эти мыши, ох уж эти мыши...
Виттория Корти: - Ужасно, не правда ли? - поддержала светскую беседу Виттория, с интересом оглядывая лавку. По всей видимости, хозяин недавно получил новый товар, и среди тех тканей, образцы которых еще не украшали собой стены прилавки, приглянулись девушке вполне приличного, насколько она смогла судить с такого расстояния, качества шелк винного цвета и расшитая серебром парча. Однако Виттория не спешила с делами - она наконец-то попала в среду, в которой чувствовала себя как рыба в воде. - Мыши - главный враг торговца! - авторитетно заявила она, усаживаясь на стульчик, обимтый потертым бархатом. - Вы бы кота купили, сударь. Ядами лучше не травить - мало ли куда эта тварь заберется и отравит или испачкает товар... г-н Буонасье пишет: Это на великой Итальянской реке Волге Неужто завоевали?)
г-н Буонасье: - Ох, и не говорите, мадмуазель. - вздохнул галантерейщик. Рыбак рыбака, как известно, видит издалека, вот и Буонасье разглядел в очаровательной незнакомке родственную душу практически моментально, что заставило его несколько приосаниться и вспомнить о том, что он мужчина еще не старый - ого-го он еще мужчина. Орел! Щипаный. Из тех, что деревья клюют. - Спасу некакого нет от этих тварей. А кот, он животина полезная, но, опять же, гадят твари, да и товар портят, порой, почище тех же мышей. Вот, помню, завела моя супружница котенка. Она мышей у меня страсть как боиться, а тут эти скотины чуть ли не по супружескому ложу ходят. - галантерейщик прислонил швабру к стене и слегка повернулся, давая незнакомке возможность беспрепятственно пройти в его лавку. - Так что в первый же день учудил этот мешок с блохами? Нагадил мне на конторскую книгу и начал точить когти о рулон отличного английского сукна. Полметра извел, поганец эдакий. Затем, висел у меня отрез парчи, не скажу что большой, однако ж и не маленький, так он прыгнул на него, стащил на пол и весь изгныздал так, что пришлось выкидывать. Вместе с котом. Вот только у соседки через три дома, мадам Жанетты, порой беру котика на ночь. Старушка, святой человек, за аренду зверя просит всего два су.
Виттория Корти: и слегка повернулся, давая незнакомке возможность беспрепятственно пройти в его лавку. Месье, но я уже сижу на стульчике...) - Это вам с котами не повезло, - сочувственно покачала головой девушка. - У моего батюшки был кот, всем котам кот! Умница, разве что не говорил. Настоящий крысолов! К тканям даже и не подходил - знал свое место, а уж о крысах мы и не вспоминали, пока он жив был... Сосед его отравил, рorco cane, чтоб ему на том свете сейчас легко икнуть! Завидовал - у него-то самого крысы да мыши по столу пешком ходили! Она перевела дух и, еще раз внимательней оглядев лавку, полюбопытствовала: - А что, сударь, ваша супруга в отъезде? Хотя в лавке было довольно чисто, уюта, который способна создать только женщина, хозяйка, не ощущалось. К тому же ткани были развешены следующим образом: дорогие рядом с дорогими, те, что подешевле - "в компании" себе подобных. А между тем бабушка наставляла Витторию совершенно иначе. "Вешай дорогие и дешевые ткани вперемешку, - наставляла она, - и тогда тот, кто пришел купить миткалю на сорочку, непременно засмотрится на батист, а затем решит, что к сорочке нужен колет, а того гляди, и плащ..." Не удержавшись, она рассказала торговцу об этом мудром совете.
г-н Буонасье: Вы проходили в середине своей мессаги, я вас пропустил там же - Супруга? - Буонасье заморгал. Вопрос о Констанс вызвал у галантерейщика растерянность и некоторые подозрения. Еще бы, после "дружеского визита в Бастилию"... "И этой нужна Констанс? Боже ты мой, есть в Париже хоть один человек, который ее не ищет? Что это - праздное любопытство? Или она из ее приятелей-заговорщиков? Или, - тут у бедняги на миг перехватило дыхание, - кардинал мне не доверяет и эта девица, его соглядатай?" - Супруга... Да. В отъезде. Увы, все приходится делать самому. Ну совершенно все!
Виттория Корти: - Заметно, сударь. Одинокий мужчина в лавке... - она встала и прошлась по полутемному помещению. - Вы бы хоть помощницу взяли. А то вот - куда это годится? Китайский шелк, такое чудо, да его нужно сразу же на видное место, а вы! - она расправила ткань, уложила ее красивыми складками, отошла на шаг назад и залюбовалась своей работой. - Из Крефельда получаете? Ух, и жулики же эти германцы - из воздуха деньги делают! Покупают в Китае, перепродают втридорога - недурно... Однако нужно было переходить к делу. Виттория повернулась на каблуках и сказала: - Ну, с вами, почтенный мэтр, забудешь, зачем пришла, - она кокетливо стрельнула глазами в сторону торговца. - Покажите мне бархат. Генуэзский есть? Вопрос снимается как дурацкий)
г-н Буонасье: - Ах, мадмуазель - сразу видно ваше понимание. Генуэзский, конечно есть! Вот, извольте глянуть, он у меня здесь. Недавно товар получил, все никак не рассортирую. - опасения галантерейщика растворились так же, как и появились. Кардинал, конечно - великий человек. Но зачем же ему приписывать все свои опасения? Простое любопытство молоденькой девицы. - Вы какой бы цвет хотели? А может ну ее, генуэзскую? Есть фламандский алтабас. А не желаете буфмуслин? А вот, обратите внимание, очень редкая ткань меринос, из испанских колоний. Буонасье крутился вокруг девушки как волчок, пытаясь показать столь, безусловно, знающей девице, что его лавка - всем лавкам лавка. - И, даже, чудом удалось добыть отрез лама-вигони.
Виттория Корти: Виттория, скрывая улыбку, придирчиво оглядывала все предложенные торговцем ткани, пробовала наощупь, рассматривала на свет, чуть ли не принюхивалась. - Фламандский... - задумчиво протянула она, - ну я даже не знаю... Видите ли, это не мне, а матушке, а она у меня предпочитает бархат, - алтабас был и в самом деле хорош, и Виттория уже прикидывала, как бы она выглядела в новом платье. Но в таком разве что на бал, а ей на балы точно не ходить. - А парча мне тоже нужна, но для дяди, а он предпочитает менее... нарядные вещи, он вдовец, понимаете? До сих пор не отошел после смерти супруги и сыночка, - синьорина Корти изо всех сил постаралась сделать жалобные глаза. - В общем, такая дорогая парча мне не по рангу, - решительно заявила она, откладывая образец ткани. - Генуэзский бархат, цвета - рубиновый или аметистовый. И темная парча. Разве что с чутком серебряного тканья. Да чтобы не гнилая! - она притворно нахмурилась.
г-н Буонасье: - Гни-и-илая? - Буонасье выпучил глаза так, словно получил смертельное оскорбление и апоплексический удар одновременно. - Да как можно, мадмуазель? Да спросите кого угодно в Париже! Буонасье честный галантерейщик и никогда - ни-ког-да! - не позволит себе подсовывать покупателям гнилье и рвань. В момент произнесения этого, старый мошенник и впрямь почти в это поверил. - Вот, извольте глянуть несколько образцов. - на прилавок перед Витторией, со скоростью, изяществом и ловкостью сдаваемых шулером карт, легли несколько отрезов ткани. - А маменька ваша, простите, брюнетка? Есть замечательный кремовый оттенок, не хотите?
Виттория Корти: - А ну-ка покажите, - распорядилась девушка и, критически осмотрев отрез, отодвинула его: - Ворс не играет. Грубоват. Да и нитка - видите - на основе вперекос пошла, - она указала на недостаток, видный только с изнанки. - А это что такое? Слоновая кость? Дайте-ка, погляжу... Внимательно осмотрев ткань, она решила, что лучшего варианта и желать нельзя. Ну и что, что цвет не тот. Матушка навряд ли согласилась бы сразу сменить траур на красные цвета, забеспокоилась бы, что люди скажут... Девушка состроила гримаску. Вот уж кого она боялась меньше всего, так это досужих сплетников - пусть себе, раз языки чешутся! Дядя иной раз укорял ее за излишнюю вольность в поведении, и Виттория сталалась следовать его наставлениям. Однако хотя бы иногда можно позволять себе слабости? Красивое платье, к примеру... Это она и пыталась втолковать синьоре Корти, но та, по-видимому, еще не избавившись от чувства вины за свой мезальянс и стыд, который навлекла им на семью, и даже стеснялась на улицу лишний раз выйти. - Так. К этому платью кружев, в тон, моток, - пусть будет с запасом, кружева в хозяйстве всегда пригодятся. Виттория нахмурилась, обводя взглядом лавку и соображая, что же еще может быть нужно матушке и дяде. Ах да! - А что, чулки у вас есть?
г-н Буонасье: Чулки в этот период носили только мужчины. Женщины их одели только в середине 19 века - Чулки? Конечно есть, как не быть. Вам для дяди, тоже темных тонов? Есть шелковые, бархатные, есть английские, вязанные на станке преподобного Уильяма Ли. И подвязки с бантами имеются, вот, извольте поглядеть. Также есть шляпки, перчатки, веера... А кружева? Какие желает мадмуазель? Фламандские, французские, итальянские? Кружева Торшон, шведские кружева, плетешковые, кружева с вилюшкой, кружева типа гипюр, золотное и серебряное кружево. Есть Клагенфуртские кружева, сплетенные по методе Йозефа Ферьянцика. Буонасье носился по лавке, словно мышь. С той лишь разницей, что его никто бить шваброй не собирался.
Виттория Корти: Спасибо. Память девичья - Брюггские, пожалуй, - решилась наконец Виттория. - И пару локтей серебряного. И три пары шелковых чулок, пару темно-синих, пару черных и пару серых. Ах, мне же еще нужны бюски для корсета... Мэтр, вы отлично торгуете! - не успела синьорина оглянуться, как гора тканей перед ней выросла до такой степени, что, обрушься весь этот пестрый хаос, он скрыл бы ее с головой. - Совсем как неаполитанский купец, - в ее устах это было наивысшей похвалой для негоцианта. - Вашей супруге повезло, что у нее такой хозяин в доме...
г-н Буонасье: - Уфф. Опыт, мадмуазель, опыт - старый конь борозду не портит. - галантерейщик расплылся в улыбке оо похвалы и даже, на миг, задумался о скидке очаровательной Виттории. - И все же рекомендую одну пару английских вязаных. Знаете ли, модно. Есть замечательные фиолэтовые (да-да, именно так это слово он и произнес). А специально для вас, сударыня, небольшой презент. На память о такой покупке, знаете ли. Галантерейщик извлек небольшой но изящный черепаховый гребень и с поклоном протянул его девушке. - Моя дорогая Констанс всегда говорит, что расчесывать волосы надо непременно гребнем из черепахи. Они тогда не путаются, легче заплетаются и шелковисто блестят.
Виттория Корти: - Сударь, вы любезны сверх всякой меры! - рассмеялась девушка, принимая подарок. - Не представляете - мой-то гребень сегодня днем сломался, так вот ему и замена... - она мгновение подумала и лукаво спросила: - А ваша Констанс не приревнует, если я вас поцелую? - она коснулась пальчиком щеки торговца.
г-н Буонасье: Жак-Мишель покраснел. Конечно, в юности он, как любой настоящий парижанин (да что только парижанин? Как любой настоящий француз!) вволю погулял и поколобродил, но чтобы вот так, получить подобное предложение - напрямую, без экивоков! - от юной девушки... В его-то возрасте... - Ох, мадмуазель, не думаю. - смущению галантерейщика не было предела (и хочется, и колется, и падре не велит). - Она уверена в моей верности, да и я не давал ей для того поводов... Да верно вы смеетесь над стариком?
Виттория Корти: Виттория поднялась на цыпочки и чмокнула смущенного мэтра куда достала - куда-то в колючую бакенбарду: - Так вы и не даете ей повода, сударь! Вы всячески противостояли искушению, так что вам даже на исповеди нечего будет рассказать... Ну, конечно, если ткани все-таки окажутся не гнилыми... - она засмеялась и, предупреждая возражения торговца, приложила палец к губам. - А теперь о делах, - важно сказала девушка. - Вязаных чулок пока не нужно, я не знаю, пожелает ли дядя их носить. Но обещаю, что спрошу у него при первой же возможности, - она снова улыбнулась, не удержавшись - достойный торговец выглядел очень уж забавно. - Я сейчас оставлю вам задаток, вы отложите все, что я выбрала, а завтра утром за вещами придет слуга от синьора ди Сорди. Могу я узнать, как ваше имя?
г-н Буонасье: - Буонасье. - растерянно произнес галантерейщик. - Жак-Мишель Буонасье. Мысленно надавав себе пощечен он заставил себя взяться за дела. - Только зачем же - слуга? Вы меня, право, обижаете? Да неужто я не смогу обеспечить доставку товара по Парижу? Давненько почтенного мэтра никто не мог ввести в состояние такой прострации и щедрости, как это сделала юная итальянка.
Виттория Корти: - Вы так щедры, что мне, право, неловко, - Виттория едва удерживалась, чтобы не рассмеяться. Мэтр Буонасье ей понравился - хозяйственный, ловкий, хитрый - настоящий идеал торговца! Будь он на десять лет помладше, вернее, будь он холостяком или вдовцом, она бы о многом подумала... Собственная лавка в Париже, да еще не очень далеко от Пале-Люксембург, на оживленной улице - предел мечтаний! А молоденькой девушке все-таки лучше выйти за состоятельного мужчину в годах, чтобы любил, баловал и... возможно, оставил ее молодой вдовой и самой себе хозяйкой. Хотя Жак-Мишель выглядел крепким, так что вполне еще годился в мужья. - Итак, завтра отправите товар в дом барона ди Сорди, в Марэ, неподалеку от церкви Сен-Поль. Если дяди не будет, спросите меня - Витторию Корти. А вот теперь настал самый интересный момент: - И сколько же вы за это все хотите?
г-н Буонасье: Ну и задали ж вы мне задачку - искать цены на галантерею в - Давайте посчитаем... - задумчиво произнес Жак-Мишель, доставая грифельную доску и мел. - Тэк-с, ткань... Черная дорога, дорога... Кружева... Чулки... трое. Подвязки, да, банты... Итого - вот. Буонасье продемонстрировал девушке свои рассчеты. - Тридцать один экю, один ливр, девять су, три лиара и два денье.
Виттория Корти: *Сокрушенно* Mea culpa! Виттория, шевеля губами, внимательно изучила счет. Считала она быстро - это было чуть ли не единственным ее талантом. В общем-то, возражения могла бы вызвать лишь цена на парчу - как и сказал торговец, она была что-то слишком уж... Впрочем, это можно было списать на ввозные пошлины, посему девушка не стала спорить, как намеревалась. В конце концов, в прошлом месяце те же чулки, купленные у мэтра Лагардена, лавка которого была недалеко от дома барона, обошлись ей чуть ли не вдвое дороже. Виттория сразу же решила, что зайдет к старому скряге в лавку и как бы между делом упомянет, что решила сменить поставщика - вот он побесится! - Отлично, месье. Десять экю в задаток - по рукам? И расписку, будьте любезны, - симпатия симпатией, а деньги были дядины, и она привыкла отчитываться в том, как их тратила, хотя Чезаре об этом ее и не просил.
г-н Буонасье: - О чем речь! Конечно. - галантерейщик вооружился листом и пером и быстро начал черкать по бумаге, вывадя корявенькие, плотно прижавшиеся одна к другой буковки. - Приятно иметь дело с профессионалами. Мадмуазель хорошо усвоила уроки своей бабушки. То, что внучка лавочницы была племянницей барона его не удивляло. Итальянцы - что с них взять? Говорят, вся их знать из таких же вот, как он, мэтр Буонасье, лавочников вышла. Не то что наши, французские дворяне - потомки гордых рыцарей Карла Великого.
Виттория Корти: Виттория пробежала глазами расписку, свернула ее и спрятала за корсаж. - О да, бабушка у меня великая женщина! - заметила она. - Уверена, вам нашлось бы о чем с ней потолковать... Но я того и гляди опоздаю, так что... завтра после десяти буду ждать, - она в последний раз улыбнулась торговцу и, покинув лавку, направилась к Пале-Люксембург. Разговор с Жаком-Мишелем привел ее в веселое расположение духа, и она даже не тяготилась тем, что придется, как обычно, выслушивать ворчание и колкости мессира Вотье, а затем - играть одну из главных ролей в сомнительной авантюре. Страсти по Луке
г-н Буонасье: Почтенный галантерейщик немного постоял, глядя вслед упорхнувшей фее потер щеку, еще хранившую прикосновение её губ, и, что-то вспомнив, отправился в дальний темный угол лавки, где, на маленьком обрывки ткани, как на коврике лежало тело безвинно убиенного мыша. - Прах к праху, тлен к тлену. - пробормотал галантерейщик, заворачивая тельце в ткань и выкидывая его на улицу. - На коврике ты погиб, на коврике и похоронен. Буонасье, возьми себя в руки - ты женат. Женат, и счастлив, и рогат Конец эпизода
полная версия страницы