Форум » Париж – жилища » Qui pro quo. 17 июля. Три часа дня. » Ответить
Qui pro quo. 17 июля. Три часа дня.
Портос: ...
Ответов - 24, стр:
1 2 All
Портос: В Лувре господина Портоса поджидала та же незадача, что и в Пале-Кардиналь. Положительно, Его Высокопреосвященство ко многим своим талантам присовокупил неуловимость, что добавляло аргументов в копилку тех, кто упорно стремился видеть в первом министре не священника, но коварное воплощение злого гения Франции. Портос был далек от таких рассуждений, впрочем, как и от любых других. Подобно Понтию Пилату, он сказал себе: «Я сделал все, что мог». Однако ошибутся те, кто предположит, что на этом мушкетер остановился. Как было отмечено ранее, господин Портос обладал деятельной и энергичной натурой. Он решил употребить невзначай полученную отсрочку на пользу − благо, что сегодня ему не надо было заступать в караул. Сомнение друга постепенно подтачивало уверенность мушкетера в правильности сделанных им выводов о роли барона ди Сорди в смерти доньи Селены. Его значение могло быть вовсе не главенствующим. Портос покарал руку, свершившую преступление, но ум, измысливший это злодейство, мог принадлежать вовсе не мертвому итальянцу. Начал он с того, что первым делом отправился в «Сосновую шишку», где подкрепил свои силы плотным обедом. При всей странности этого поступка, в нем был свой резон, поскольку, как говорил сам господин Портос, на голодный желудок голова у него плохо работает. Такой подход немедленно оправдался. В кабачке ему посчастливилось встретить товарищей по полку, и один из них смог поведать о местожительстве покойного барона, а также (после, по мнению самого Портоса, достаточно тонких наводящих вопросов) о том, что быт ди Сорди скрашивали сестра и племянница. Посчитав сие добрым знаком для продолжения расследования, он спешно завершил свою трапезу, вызвав за своей спиной понимающие ухмылки мушкетеров. После его ухода они разразились хохотом, споря и делая ставки, за какой из дам ухлестывает Портос, старой или молодой. Мнения разделились: у молодой курочки мясо нежнее, но у старой в руках завязки от кошелька. Не подозревая, что только что дал повод к новым сплетням о своей блистательной персоне, Портос уже через полчаса стучал в дверь дома покойника, и тут полоса неудач, сменившаяся было светлым промежутком, вновь возвратилась к нему. Лакей, изрядно напуганный произведенным мушкетером шумом, отказался пустить внутрь, робко пытаясь втолковать, что хозяйки не принимают, и вообще никого здесь нет. − Тысяча чертей! – взревел Портос, которому никогда не нужно было многого, чтобы вскипеть. – Немедленно открывай! Я не позволю какому-то лакею одурачить королевского мушкетера!
Мари де Лон: Марион удалилась из комнаты, демонстративно не дожидаясь хозяйки. Не успела она сделать и нескольких шагов по выходе из гостиной, как дом сотрясся от грохота. Но самым удивительным были не удары в дверь, не их сила и даже не жалкий лепет лакея, а то, как эта сцена подействовала на синьорину Корти. Виттория пронеслась мимо куртизанки, задев ту плечом и даже, кажется, не заметив этого. Когда мадемуазель Делорм подошла к двери, девушки уже нигде не было видно - очевидно, она решила, что еще одного визитера ей не перенести. Шум за дверью сопровождался криком, быстро перешедшим в рев. Бедный лакей в ужасе прижался к стене рядом, тоскливо оглядываясь вокруг. Для Марион, которая была уверена, что все это просто не может плохо для нее закончиться, сцена выглядела довольно забавно. - Открой дверь, - тоном хозяйки сказала она лакею и, видя, что тот еще сомневается, продолжила, - иначе ее откроют за тебя. Марион с жалостью смотрела на то, как бедняга, трясясь от страха, пытается найти ручку двери, и, повинуясь неожиданно мелькнувшему решению, тихо (что при подобном грохоте было совершенно необязательно) спросила: - Этот господин знаком тебе? Он часто приходил сюда? Лакей, будучи не в силах вымолвить ни слова, лишь замычал и отрицательно затряс головой. - Смотри, не проговорись, что я не хозяйка, и тогда тебе ничего не будет. Лакей наградил куртизанку взглядом, исполненным благодарности, и, наконец, смог открыть дверь. Марион сделала несколько шагов назад и опустилась на стул с видом самым непринужденным. В дверном проеме обозначилась огромная фигура. После двух утомительных бесед с представительницами одного с ней пола разговор с мужчиной, как бы он ни начался, не только не пугал, но казался чем-то вроде избавления. Куртизанка улыбнулась, не скрывая своего восхищения при виде столь внушительного силуэта: - Ах, месье, вы всегда входите в дом так, что о вашем приходе знает вся улица?
Портос: Нет ничего более обескураживающего, чем внезапная капитуляция противника за пять минут до его окончательного разгрома. Занесенный кулак ухнул в пустоту – запертая дверь растворилась перед Портосом, и он широким шагом ворвался в дом, как во взятый с боем бастион. Однако вместо нерадивой челяди, которая нуждалась в трепке, перед мушкетером предстала хорошенькая молодая женщина, привольно расположившаяся в эффектной позе на массивном стуле с резными подлокотниками в итальянском стиле. Прекрасное зрелище остудило гнев мушкетера не хуже масла, что моряки льют на волны в бурю. Портос снял шляпу и отвесил незнакомке самый изысканный поклон, которого заслуживала ее молодость и красота. − Сударыня, прошу простить за вторжение, но поверьте, если бы не чрезвычайные обстоятельства, я бы ни за что не решился тревожить вас. Мое имя – Портос, и я имею честь принадлежать к мушкетерам Его Величества.
Мари де Лон: - Не извиняйтесь ни в коем случае, - кокетливо махнула ручкой Марион, с облегчением подумавшая, что человеку, который о себе сообщает, что его зовут Портос, вполне можно вообще не называть никакого имени, по крайней мере пока. - Мне, право, было приятно почувствовать себя в осажденной крепости, взятой таким настойчивым ... мушкетером. Что же касается слуг, - она бросила предостерегающий взгляд в сторону лакея, который явно намеревался ретироваться в том же направлении, что и синьорина Корти, - то им никогда не помешает ... чуточку поволноваться. Куртизанка почувствовала себя несколько неловко - приглашать Портоса в гостиную дома, откуда ее саму почти выгнали некоторое время назад, было уже чересчур. Чуть поколебавшись, она кивнула в сторону второго стула, точной копии того, на котором восседала сама, но стоявшего по другую сторону изящного столика, заваленного письмами и записками, вероятно, траурного содержания. - Располагайтесь, месье Портос, надеюсь, я могу помочь вам в ваших чрезвычайных обстоятельствах? - спросила Марион, предоставляя собеседнику самому решить, за кого ее принять и одновременно думая, кем же ей захочется представиться в случае прямого вопроса? Она бросила красноречивый взгляд на лакея, который сразу принял понимающий вид и потрусил к выходу из комнаты. Куртизанка надеялась, что он все же вернется через некоторое время с вином, а не с другими слугами или, что было бы ужасно, матерью синьорины Корти.
Портос: Уверенные распоряжения незнакомки убедили Портоса, что он имеет дело с одной из хозяек дома. Очевидно, с племянницей. Странно, однако, что в молодой женщине не наблюдалось никакого сходства с дядей, и ее французский ласкал слух, совершенно не испорченный акцентом, но Портос не придал этому особого значения. Последовав приглашению дамы, он уселся на предложенный стул, стараясь не задеть хрупкий столик, который, казалось, мог опрокинуться от одного лишь дуновения. Когда мушкетер рвался в дом барона, он особо не задумывался, о чем, собственно, будет расспрашивать его обитателей, и теперь в некотором смущении издал громкое «Гм!». − Видите ли, сударыня, вы не совсем верно меня поняли, − начал он издалека. – Когда я упомянул о чрезвычайных обстоятельствах, я не имел в виду себя. Мне помощь не нужна. Наоборот, я здесь, чтобы предложить ее вам. Гигант положил руку на ворох записок и проникновенно заглянул в глаза родственницы ди Сорди.
Мари де Лон: Марион чуть не расхохоталась: она сама не более часу назад уверяла совершенно незнакомую ей мадемуазель Корти в том, что пришла предложить той свою помощь. Интересно, был ли ее взгляд столь же проникновенен, как и взгляд месье Портоса? И не волнует ли его тоже судьба каких-нибудь бумаг? И, может быть, он знает о той, что увела из-под самого носа у мадемуазель Делорм ее собственные? Куртизанка настороженно покосилась на столик, который подозрительно задрожал от того, как жаждущий предложить свои услуги Портос водрузил на него свою руку. Убедившись, что со столиком не случилось ничего страшного, Марион положила на него свою ручку, делая вид, что перебирает бумаги. Кажется, месье принял ее за хозяйку, и жест этот со стороны одной из них можно было бы расценить как излишне фривольный, но ... сегодня мадемуазель Делорм не очень заботилась о чужих женских репутациях. - Признаюсь, ваши слова застали меня врасплох, - Марион отвела взгляд и уставилась на кипу бумаг, чтобы не выдать, насколько мало ее смутило подобное предложение. - Простите мне мое недоумение, но чем же вызвано ваше участие? - куртизанка подняла на Портоса полные искреннего любопытства глаза.
Портос: Подбодренный явными знаками расположения, Портос подкрутил усы и вдохновенно продолжил: − Как вам должно быть известно, сударыня, у покойного барона был весьма широкий круг знакомств. Но вы знаете… − (здесь Портос словно поперхнулся) – некоторые из этих знакомств могут оказаться опасны для женщины. Закономерный вопрос о причинах собственного участия в судьбе незнакомой доселе девицы, мушкетер проигнорировал, предоставив ее воображению подыскивать ответ самостоятельно. Чтобы подтолкнуть мысль в верном направлении, Портос устремил на Марион восхищенный взгляд. Прийти на помощь даме в беде − разве не долг каждого дворянина, особенно если дама эта хороша собой? Понизив голос и наклонившись еще ближе, он спросил: − Скажите, сударыня… Не досаждали ли вам в последнее время странные визитеры? Портос по простодушию своему не подумал, что определение «странного визитера» в первую очередь может относиться к нему самому.
Мари де Лон: Марион с трудом сдерживала улыбку: если бы племянница покойного барона не упорхнула столь несвоевременно, у нее был бы шанс узнать много интересного о своем дяде и, кто знает, возможно, этих знаний оказалось бы достаточно, чтобы больше не дать ввести себя в заблуждение. Мадемуазель Делорм доставляло удовольствие то, что месье Портос принял ее за племянницу барона, которая была несколько моложе и, по крайней мере, должна была быть гораздо невинней. Жаль только, что рассмеяться для находящейся в трауре девицы было бы несколько чересчур. - В дом, где умер хозяин, не очень распространяющийся о своих делах, приходит много людей, о которых до этого домочадцы даже не слышали. Признаться, уже за сегодняшний день их было столько, что всех и не упомнишь, - Марион сделала паузу и многозначительно добавила. - Впрочем, ваш приход я точно не забуду.
Портос: Портос принял комплимент за чистую монету и еще раз подкрутил усы. О племяннице барона мушкетер не знал ровным счетом ничего, кроме того, что она существует, поэтому и возраст, и манеры Марион не вызвали у него никаких вопросов. Гораздо внимательней он отнесся к тому, что она говорила, чем как. Хотя нехитрый вывод, что к своему дяде племянница не питала горячей привязанности, он сделал. Для охваченной горем девицы она держалась слишком невозмутимо. – Хозяин, не распространяющийся о своих делах? – воскликнул Портос, не в силах скрыть своего огорчения. – Вы хотите сказать, сударыня, что все напрас… совсем не знаете о делах барона? То есть, – спохватился он, – такой умной женщине, как вы, вовсе не нужно ничего говорить. Ей достаточно ушей и глаз, чтобы быть в курсе дел. Многозначительно кашлянув, он подошел к делу с другой стороны: – А незадолго до гибели барон не вел себя необычно? Быть может, в вашем доме кто-то начал появляться чаще, чем обычно, или, наоборот, реже?
Мари де Лон: Если на единожды услышанный вопрос можно еще не обратить внимание, списав его на дежурную вежливость, то настойчиво заданный во второй раз ... он просто не может не привлечь к себе внимания. Марион с улыбкой посмотрела на отважного господина, который осмелился полагаться на глаза и уши дам, совершенно забывая о женской способности додумывать неувиденное и неуслышанное. Последний вопрос Марион тоже изрядно повеселил, ибо именно барон незадолго до своей неожиданной кончины и стал таким странным посетителем в ее собственном доме, что, правда, вряд ли бы заинтересовало месье Портоса. - Конечно, у меня были некоторые подозрения, - мадемуазель Делорм изобразила смущение от комплимента, при этом пытаясь угадать, точно ли собеседник принял ее за племянницу барона, ведь нужно же ей было как-нибудь его в разговоре называть. - По правде говоря, мне казалось, - куртизанка изобразила запредельное смущение, - что его что-то мучает. Марион подозревала, что месье Портос знает о делах и знакомствах ди Сорди несколько больше, нежели она, и намеревалась в разговоре осторожно на них перейти, разумеется, изобразив положенную долю осведомленности. Мысль, что ее векселя находились в чьих-то непонятных руках, была очень неприятной, и она бы предпочла, чтобы мадемуазель Корти оказалась более предприимчивой особой и не отдала ничего таинственной мадам Мирелли, пусть даже и попросила бы срочной отдачи всех долгов сразу.
Портос: Подозрения мадемуазель вызвали живейший интерес господина Портоса, что он и выразил мимикой и всем своим видом. Он переменил положение, чтобы не отрывать взгляда от лица Марион, и столик под могучей дланью жалобно скрипнул. − О чем же вы подозревали, сударыня? – подбодрил он смущенную девицу. – Что, по-вашему, мучило вашего дядюшку? Мушкетер не удивился бы, ответь его собеседница «нечистая совесть». Не удивился бы, но не поверил. Краткое его знакомство с бароном ди Сорди не давало оснований предположить за этим господином склонности к душевным метаниям.
Мари де Лон: "Интересный вы человек, месье Портос", - подумала Марион, глядя мушкетеру прямо в глаза и лукаво улыбаясь, - "Совершенно не знаете, как выглядит племянница барона ди Сорди и даже как она должна выглядеть, однако дела покойного вас интересуют так сильно, что вы готовы расспрашивать, не сильно заботясь о том, как это смотрится со стороны". Пауза в разговоре несколько затянулась. Со стороны сомнение, отразившееся на лице куртизанки, вполне могло сойти за неуверенность - довериться или нет сидящему перед ней незнакомому человеку. На самом же деле мадемуазель Делорм было безразлично, какое мнение сложится у месье Портоса о родственницах барона - волновало ее только одно - как бы узнать о делах ди Сорди побольше, не выдавая своей полной неосведомленности. Марион вновь с испугом покосилась на несчастный столик, чья судьба вызывала все большее сочувствие, и решилась на то, чтобы сделать ход вслепую. - Мне кажется, что он впутался в какую-то неприятную историю с долгами, - куртизанка потупила глаза, демонстрируя, как тяжело ей даются подобные слова, и отчаянно жалея, что в этом месте никак не может густо покраснеть. - И, по-моему, во всем этом замешана женщина.
Портос: – Женщина? – озадаченно переспросил Портос. По странной ассоциации итальянец в его памяти вызывал только одно женское имя, которое он, недолго думая, и озвучил. – Это… не мадам Мирелли? Как в истории с долгами могла быть замешана его очаровательная знакомая, Портос не знал, но двигаясь в своих поисках в кромешной тьме, готов был ухватиться за любую опору.
Мари де Лон: Взгляд Марион, не отрывающийся от лица Портоса, при имени Мирелли немедленно застыл от замешательства, ибо на такую удачу она даже не рассчитывала. Впрочем, эту собственную реакцию не только можно, но и нужно было немедленно обратить себе на пользу. Куртизанка добавила собственному виду растерянности, опустила глаза и глухо проговорила: - А вы, оказывается, не так уж далеки от дел дядюшки... Вы угадали. Я слышала, как он называл это имя... Но я не очень поняла, какие у них были отношения, - Марион вновь изобразила крайнее смущение, быстро сменившееся твердостью намерения. - Но кто эта женщина? Во взгляде "племянницы" появилась мольба. Глазам вторили ручки, сложившееся в молитвенном жесте на ручище месье Портоса.
Портос: Легендарный швейцарский лучник не мог бы быть удивлен сильнее, поразив с завязанными глазами мишень с расстояния в полулье. – Угадал? Пораженный Портос отшатнулся, и этого неловкого движения беззащитный столик не выдержал. Он опасно накренился, покачнувшись на витой ножке, и рухнул на бок. Бумажный ворох, громоздившийся на столе, рассыпался равномерным слоем по полу и смешался в таком же безнадежном беспорядке, каком пребывали сейчас мысли бравого мушкетера. О, как много бы он отдал, чтобы иметь сейчас в своем распоряжении остроту ума д`Артаньяна, здравомыслие Атоса или хитроумие Арамиса. Увы, в данный момент у Портоса был под рукой только свой собственный ум – ум солдата, не созданный для того, чтобы биться над загадками на манер той, что преподнесла ему племянница барона.
Мари де Лон: - О, - протянула Марион, наблюдая, как изящный столик падает жертвой силы месье Портоса, и едва успевая чуть развернуться, чтобы не оказаться жертвой попутной. О находящемся в голове мушкетера источнике бури, разразившейся в небольшой прихожей дома барони ди Сорди, можно было только догадываться. - Пожалуйста, только не обращайте внимания, - махнула непринужденно ручкой мадемуазель Делорм, менее всего желавшая того, чтобы Портос вдруг начал проявлять ненужную учтивость и возвращать попорченной мебели первоначальное положение, - боюсь, если вы поставите его обратно, то он обязательно упадет снова , - выглянувшему на шум лакею, явно далеко не уходившему, она тайком послала взгляд, в котором явно читалось, насколько его присутствие неуместно. - Но вы меня пугаете ... уж если на вас это имя производит такое впечатление, - Марион окинула красноречивым взглядом произведенный разгром, - то как же сильно надо бояться мне.
Портос: – Вам бояться не нужно, – веско произнес Портос, – ведь здесь я. После этого хвастливо-простодушного заявления мушкетер одним движением, словно это был кубок или перо, поднял столик и вернул его в вертикальное положение. Просьба хозяйки не обращать внимания на учиненный разгром была очень любезна, но все же манеры господина Портоса в присутствии благородной дамы отличались от тех, что он демонстрировал в трактире. Правда, ползать по полу и собирать рассыпанную корреспонденцию мушкетер оставил лакеям, и подобрал лишь одно запечатанное письмо, упавшее ему прямо под ноги. Прежде чем вернуть письмо на столешницу, Портос рассеянно скользнул по нему взглядом и замер, узнав герб на печати. – Я не знал, что ваш дядя принадлежал к людям королевы-матери, сударыня, – слегка изменившимся голосом сказал он. В его воображении барон ди Сорди представал неким авантюристом, связанным с неизвестными темными силами, которые нужно было разоблачить и изничтожить. Причислить к этим силам вдовствующую королеву означало ступить на зыбкую почву запутанных политических интриг. Мушкетер тоскливо вздохнул.
Мари де Лон: - О, с вами мне и правда ничего не страшно, - глаза Марион восхищенно заблестели, наблюдая за тем, как легко был водружен на место столик. Ей хотелось ехидно спросить у месье Портоса, не задержится ли он для того, чтобы с ней ничего не случилось и дальше, но, к сожалению, это было бы излишне смело для мадемуазель Корти, даже если бы та была бойкой на язык девицей. Рассыпавшиеся бумаги так и остались лежать на полу, но никого вызывать куртизанка даже не думала - нельзя слишком испытывать благодарность прислуги, если она не твоя. Последний вопрос застал мадемуазель Делорм врасплох. Она смогла сдержаться, но ее брови все же чуть дрогнули, что, впрочем, можно было списать на смущение от того, что скрываемая правда выплыла наружу в присутствии незнакомца. - А что же тут удивительного? - Марион потянулась вперед и взялась за уголок конверта, поворачивая его к себе, чтобы разглядеть печать. - Ведь известная вам мадам Мирелли тоже обитает в Люксембургском дворце, - ее ручка не торопилась отпускать письмо, в котором, вполне возможно, находилось не банальное послание родственникам почившего, а нечто, отправленное еще тогда, когда барон был вполне жив и здоров.
Портос: – Да, я что-то слышал об этом… – рассеянно сказал Портос. Он пытался вспомнить, что именно рассказывала о себе Луиза, и обнаружил, что мадам Мирелли была не слишком откровенна насчет своей собственной персоны. Определенно, она позабыла упомянуть, что служит в Пале Люксембург. Впрочем, теперь, будто наверстывая упущенное, мушкетер стал внимательнее вдвойне и заметил, что племянница ди Сорди не спешит вскрыть письмо от высокой особы. Это разбудило подозрения Портоса, который желал знать содержимое плотного конверта не меньше Марион. – Вы не станете читать письмо от королевы-матери? – с удивлением в голосе спросил Портос. – Возможно, Ее Величество предлагает в нем поддержку семейству своего приближенного. Тогда вы будете под надежной защитой, сударыня.
Мари де Лон: Марион посмотрела на Портоса с удвоенным вниманием. До этого момента она слишком следила за тем, чтобы не выдать себя, и явно упустила возможность правильно оценить действия и слова собеседника. Разумеется, она не верила, что тот прибыл в дом, чтобы предложить свою помощь некой девице, которую и в глаза никогда не видел. Но теперь ей стало очевидно, что месье интересуют не вещи и не бумаги, месье хочет что-то узнать. А скорее даже узнать многое. Что ж, у каждого своя мозайка, в которой не хватает частей. Куртизанка не возражает, если мушкетер найдет нужные ему, но и о кусочках для себя забывать не собирается. Она медленно разорвала печать и развернула письмо, не торопясь прочесть его. - Месье, вы так заботитесь о защите для меня, словно точно знаете, что мне угрожает опасность, - Марион вспомнила бегство Виттории при звуке голоса Портоса и сделала еще один шажок наугад, - как будто вы сами позаботились о том, чтобы создать ее? Мадемуазель Делорм понимала, что ведет себя не так, как можно бы было ожидать от молоденькой племянницы убитого, но даже если Портос попробует ее разоблачить, то она придумает, как объяснить свое место в этом доме, а вот с рыдающей на несколько исковерканном французском девицей откровенничать точно не будут.
полная версия страницы