Форум » Париж – жилища » О женщины, у вас имен так много... 17 июля, около шести вечера, дом госпожи де Буа-Траси » Ответить
О женщины, у вас имен так много... 17 июля, около шести вечера, дом госпожи де Буа-Траси
Луи де Кавуа: Joves es domna que sap honrar paratge et es joves per bos fachs, quan los fa, joves si te, quan a adrech coratge et ves bo pretz avol mestier non a... Bertran de Born [more]Молода дама, знающая, как чествовать дворян, И добрые дела, ею творимые, делают ее молодой. Она остается молодой, когда у нее чистое сердце, И не рискует доброй славой и репутацией... Бертран де Борн Перевод не судите строго, он весьма коряв (([/more]
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Камилла: Если бы мадам де Буа-Траси была простолюдинкой, то вскрикнула что-то вроде "Ого!", но, будучи особой голубых кровей, не могла позволить себе что-нибудь подобное. Поэтому она лишь пожала плечами и, постаравшись взять себя в руки, произнесла: - Месье де Кавуа, наверное, вы немного ошиблись. Здесь мой дом, а не Англия. Так почему вы решили, что я - французская подданная, могу знать что-либо об английском министре? Боюсь, капитан, вас, - намеренно или нет - это уж вам решать, - ввели в заблуждение. Камилла сочувственно улыбнулась и постаралсь выровнить сбившееся дыхание. Скрывая за обманчиво безмятежным видом свои мысли, она судорожно соображала, мог ли кто-нибудь увидеть ее в компании герцога. И в тот самый момент, когда она с облегчением осознала, что никто, кроме мадам Бланшар и Патрика не мог бы свидетельствовать против нее, придворная дама, чувствуя, как по спине побежала холодная струйка пота, вспомнила о баронессе де Брэ. Совсем иначе чувствовала себя хорошенькая Жаннет - ей ведь не грозили Бастилией. - Ой, сударь, да вы хоть бы намекнули, что вам надо! А то я начну рассказывать, а оно вам и не нужно, - горничная, стрельнув по сторонам глазками, тоном, выдававшем в ней заправскую сплетинцу, прошептала. - Если про любовников, то это к мне неизвестно. Сюда графиня... - и, почувствовал, что сболтнула лишнего, девица резко замолчала. За подобную информацию можно лишиться не только места, но и языка.
Люк де Жюссак: Жюссак еле сдержался, чтобы не встряхнуть резко замолчавшую красотку. - Сюда графиня не водит, верно? Она права, домой приглашать опасно... столько глаз. - Люк сочувственно покивал, припомнив, как это делала его матушка, обсуждая своего непутевого сына. - И с собой она наверное, берет самых проверенных людей? Ей есть кому довериться?
Камилла: Жаннет хихикнула: - Графиня? Доверяет? Разве что горничной и, может быть, кучеру. Только напрасно спрашивать будете, - в голосе девицы появились завистливые нотки. - Им за доверие хорошо платят. Служаночка воровато огляделась по сторонам: - Если бы мне так платили, то и я бы с вами не разговаривала. Неподалеку послышались чьи-то шаги, Жаннет резко побледнела и быстро добавила. - Да и рассказать-то мне вам нечего.
Луи де Кавуа: - А теперь догадайтесь, кто мог рассказать мне о том, что вам известно, где герцог, - предложил капитан, имея в виду испанского посла. При здравом размышлении, у Мирабеля не было особых причин вводить Кавуа в заблуждение (в данном случае), если же таковые причины и существовали, они были не видны, зато выгода от смерти или пленения Бэкингема была очевидна. В любом случае, называть мадам де Буа-Траси имя дона Диего капитан не собирался, но если она догадается... Это само по себе могло кое о чем говорить. - Как вовремя вы вспомнили о том, что вы французская подданная. Прошу вас, не забывайте об этом ни на миг в течение нашего разговора. Вы же понимаете, насколько высоки ставки. И понимаете, что либо я уйду отсюда по следу герцога, либо вы отправитесь в Бастилию, где этот разговор продолжится в иных условиях и с иными людьми. Тайное присутствие Бэкингема в Париже - прямое оскорбление Его Величества.
Камилла: Чтобы выиграть время, графиня издала легкий стон. Женщины - слабые создания и без лишних реверансов могут упасть в обморок, если им грозят Бастилией. Несмотря на довольно неприятную ситуацию, также, как и сегодняшним утром у тела злосчастной Марселины (Боже, как давно это было!), Камилла почувствовала несвоевременное веселье: ведь ее спасение от Бастилии заключается именно в том, что она будет все отрицать (были бы твердые доказательства, и беседа шла бы по-другому), и как раз признание того, что она сегодня провела (и как провела!) полдня сначала в поисках, а потом в и обществе английского министра - это самое глупое, что она могла бы сделать. Быть обвиненной в измене, более того, самой о том рассказать... Нет, капитан, может, я не настолько умна, как вы говорите, но и не так глупа, как, видимо, вы считаете. - Если вы решили меня запугать, - в голосе мадам де Буа-Траси зазвучали панические нотки... и нельзя сказать, насколько они были наиграны, - вам это удалось. Я не могу знать ни где сейчас находится герцог Бэкингем, ни имени того человеа, который возвел на меня напраслину, - Камилла облизнула пересохшие губы и пожала плечами. - Представьте, что в ваш дом пришел... хм... впрочем, неважно кто пришел, и сообщил вам, что вы вступили в преступный сговор с, к примеру, королем Испании. Вы знаете, что вы в этом не виноваты, но доказательств нет. Можно доказать участие в заговоре, но как доказать неучастие? Неужели вы это не понимаете, месье де Кавуа?
Луи де Кавуа: - Помилуйте, графиня, - воззвал капитан, с весельем охотничьего пса рассматривая свою собеседницу. – Я вовсе не прошу вас доказывать ваше неучастие в чем бы то ни было. И о преступном сговоре я ни слова не сказал. Так получилось, что вам известно нечто, что могло бы оказаться полезным мне… И я даже не стану интересоваться, откуда вам это известно. Это несущественно, право же. Более того, после встречи с герцогом я могу и вовсе не вспомнить о том, кто направил меня на верную дорогу. Разумеется, если вы сами того не пожелаете – Его Высокопреосвященство умеет быть благодарным.
Камилла: - Если бы все были так любезны, как вы, месье, - засмеялась графиня и пожала плечами. - Право, мне жаль вас разочаровывать, но... Не особо надеясь, что на военного подействуют ее чары, но решив, что хуже не будет, она подалась в сторону собеседника и, понизив голос, словно призывая его в сообщники, прошептала: - Возможно... только возможно, месье де Кавуа, что герцог Бэкингем в Париже. Но мне о том не сообщают, - с трудом удержавшись от слов "я же не королева Франции", мадам де Буа-Траси, с внезапной серьезностью посмотрела на капитана и негромко добавила. - Мне не хочется в Бастилию, как вы это понимаете, но я не могу рассказать то, чего не знаю... Она минуту помолчала и ровным голосом добавила: - Но может быть и такое, что я не придала значения тому, что видела или слышала. Но я не могу так сразу вспомнить, для этого мне нужно время, - она вздохнула и с той характерной хрипотцой, которую приобретает голос женщины, когда она... увлечена, спросила. - Но вы же никуда не торопитесь?
Луи де Кавуа: Кавуа, который вовсе не считал, что располагает неограниченным количеством времени, незаметно вздохнул и… Обаятельно улыбнулся. - Вовсе нет, - подтвердил он, - Я с удовольствием помогу вам вспомнить все, что угодно. Дело сдвинулось с мертвой точки, и капитан молчаливо порадовался, что графиня понятия не имеет о том, что все, происходящее сейчас в ее доме, чистой воды самодеятельность. Радовало только то, что у всех придворных рыльце так или иначе в пушку, и чем больше пуха, тем тише они себя ведут в случаях, подобных этому… - И как же я могу помочь? - задумчиво, словно бы сам у себя поинтересовался Кавуа, бережно поправляя прядь волос Камиллы, упавшую ей на лицо. – Не подскажете?
Камилла: Камилла негромко засмеялась. - Вы уже помогаете, месье де Кавуа. Теперь, когда вы смотрите не так грозно, - она потупила глазки - не графиня, а сама скромность, - мне стало гораздо легче. И делая вид, что нет ничего необычного в том, что капитан гвардейцев кардинала поправляет ей прическу, - в конце концов, он же прежде всего мужчина, а потом уже военный! - мадам де Буа-Траси задумчиво продолжила: - Как странно... Все-таки странно, что вы решили, что я могу знать что-то об английском министре, - она кинула быстрый взгляд на собеседника, - вот если бы вы хотя бы намекнули, откуда я могу это знать, мне бы это помогло... возможно, помогло... что-нибудь вспомнить.
Луи де Кавуа: - От английского министра? – любезно предположил капитан. – От герцогини де Шеврез?.. От… Ее Величества? Из луврских сплетен? Кавуа мог бы предложить еще десяток вариантов, ни в одном из которых не фигурировал испанский посланник. - Разве это так важно, сударыня?.. Главное в том, что вы сейчас участвуете в спасении чести французской короны. Вы не можете поведать мне то, чего вы не знаете, это верно. Тогда расскажите то, что знаете. Я же не спрашиваю, кто пытается сейчас организовать встречу герцога и Ее Величества, я просто хочу знать, где Бэкингем. Кавуа бил наугад, но если уж английский министр оказался в Париже, вряд ли он упустил бы возможность повидаться с королевой, - даже если это свидание было не единственной причиной его появления здесь.
Камилла: - Вы свято верите сплетням? - не сдержала иронии мадам де Буа-Траси. - Сдается мне, вы лучше меня знаете, где Его Светлость. Фраза, сорвавшаяся с губ графини, могла бы выдать ее с головой. Камилла почувствовала, что ее бросило в жар и, пытаясь сгладить впечатление, а также в надежде, что капитан не обратил внимания на оговорку, быстро добавила: - Во всяком случае, о визите герцога мне стало известно только из ваших слов. И ни мадам де Шеврез, ни Ее Величество, ни, тем более, сам английский министр мне ничего не говорили. Видимо, месье де Кавуа, я не пользуюсь таким доверием, как вы. Все-таки придворная выучка - великое дело. К мадам де Буа-Траси вновь вернулось самообладание. Конечно, она не могла похвастаться выдержкой своей кузины, но зато, в отличие от Мари, препочитала сосуществовать в мире... Даже с теми, кто находился в противоположном лагере. Поэтому она, не без колебания (при этом даже не пытаясь это скрыть, скорее, наоборот) произнесла: - Но я понимаю вашу тревогу. И даю вам слово, что, если что-то узнаю, сразу вам расскажу. Ведь речь идет о чести французской короны, - в последних словах не было ни капли лжи - по мнению графини, именно на рогах зачастую и держалась эта корона.
Луи де Кавуа: - Какая жалость, - с легким оттенком огорчения произнес капитан. – Как досадно… А я ведь действительно надеялся на ваше благоразумие. Странно, я предложил вам свободу, возможность сберечь доброе имя, а вы так настойчиво все это отвергаете. Казалось, Камилла, как придворная дама, очень хорошо должна была знать правила этой старой как мир игры. Сначала переговоры ведутся в тоне мирном, даже любезном, с соблюдением всех куртуазных правил. Потом появляется некто, требующий чинить немедленную расправу над врагами короны. Сейчас госпоже де Буа-Траси следовало бы испугаться, ибо Кавуа, единому в двух лицах, "доброго" и "злого", никак не хотелось обращаться к даме в другой ипостаси.
Камилла: "Как жаль, месье де Кавуа, что тогда, когда мы сталкивались в коридорах Лувра, я не присмотрелась к вам более внимательно", - огорченно подумала Камилла. Действительно, если бы на месте капитана гвардейцев кардинала сидел, к примеру, лейтенант королевских мушкетеров, графине было бы не то, чтобы легче, но как-то привычнее. - Я не понимаю, - с прохладцей, впрочем, не столь явной, чтобы вызвать раздражение собеседника, ответила она, - почему вы считаете, что незнание - значит нежелание? - и нервно пожала плечами. - Не могу же я придумать то, о чем не имею ни малейшего представления! Камилла с силой вонзила ногти в ладони - было от чего переживать: герцог Бэкингем томился в неизвестности у мадам Бланшар, Ее величество... впрочем, об этом можно подумать и позже, а разговор явно принимал не самый лучший оборот. - Я ничем не могу вам помочь, - с сожалением произнесла Камилла и гораздо более искренне добавила, - получается, что и себе тоже.
Луи де Кавуа: - Хорошо, в таком случае, я помогу вам, - огорчение в глазах Кавуа уступало место чему-то другому, больше напоминающему мягкую иронию. – Я сейчас уйду, графиня. Но… Разрешите мне как-нибудь навестить вас еще раз? Воплощение галантности, капитан осторожно взял собеседницу за руку (мимоходом отметив, как напряжена эта рука) и с коротким, но почтительным поклоном дотронулся поцелуем до тонких пальцев. - Увы, я ничего не смогу сделать для вас, если вы сами не захотите этого.
Камилла: Камилла не обманывалась истинной причиной покладистости собеседника, но, как бы не назови, - отсрочкой ли, передышкой, - но это было именно тем, что требовалось молодой женщине. Предпочитая расставаться друзьями или, хотя бы, не врагами, она ответила капитану еле заметным пожатием. Пожалуй, в этом жесте было больше благодарности, чем хотела то выразить графиня, но также легкое движением пальцев можно было принять лишь за банальное кокетство. - Месье де Кавуа, я буду счастлива видеть вас гостем в своем доме, - мягко ответила она (слабость - лучшее оружие женщины) и, усмехнувшись, продолжила, - и не только по долгу службы... И мысленно добавив, - особенно не по долгу службы, - почти безмятежно посмотрела на капитана.
Луи де Кавуа: - Благодарю вас, - улыбнулся Кавуа. – Ну что же, простите за беспокойство, графиня. Буду рад встретиться с вами при иных, более спокойных обстоятельствах. Откланявшись, капитан направился к двери. Следовало убрать гвардию из особняка, но оставить на улице наблюдателей, которые смогут проследить, кто навещает Камиллу де Буа-Траси и кого в ближайшее время захочет видеть она сама. Так офицер и поступил, начисто проигнорировав недовольство де Жюссака, которого оторвали от беседы с прелестной служанкой.
Камилла: Мадам де Буа-Траси, вставшая для того, чтобы проводить капитана, а, вернее, чтобы убедиться, что тот точно ушел, вернулась в комнату и почти без чувств упала в кресло. - Нужно предупредить Его Свет... - графиня осеклась, пусть ее дом - не Лувр, но она не доверяла и собственным стенам. - Нужно что-то делать, - уже более расплывчато продолжила она и потерла кончиками пальцев виски - в комнате, казалось, не было воздуха, а головная боль, верная спутница духоты, становилась просто нестерпимой. Поборов искушение, сказавшись больной, остаться дома, Камилла глубоко вздохнула и приказала вновь заложить карету. Эпизод завершен.
полная версия страницы