Форум » Париж и окрестности » Непредвиденная встреча, 16 июля, первая половина дня. » Ответить
Непредвиденная встреча, 16 июля, первая половина дня.
Провидение:
Ответов - 44, стр:
1 2 3 All
Леди Винтер: - Раз он сел перекусить, не будем его беспокоить. Дорогу по коридорам замка я отлично помню. Лучше расскажите мне что-нибудь о его обитателях. Кларисса подумала, что лучше это узнать не от самого барона, тем более, что тот с подозрением отнесется ко всем ее расспросам: свалилась на голову отравленная девушка, неизвестная баронесса, которая заставила забрать пострадавшую в свой замок... - Матушка Мариетта и впрямь сильна в медицине. Должно быть, она лечит травами, мне не известными. Кларисса не хотела удаляться от комнаты госпожи Бонасье, чтобы первой поговорить с ней, как только ей полегчает. Поэтому, вежливо разговаривая с монахом и выражая время от времени искреннее сочувствие и беспокойство о молодой девушке, она провела его по круговой анфиладе замка, и скоро они очутились на том же месте.
Провидение: Дверь комнатушки, в которой поместили Констанцию Бонасье, растворилась, и матушка Мариетта выглянула в коридор. – Она пришла в себя, – вполголоса сообщила домоправительница, – но ей все еще очень дурно. Святой отец, вас не затруднит передать Аннетте, что ей придется заняться обедом? Этой бедной женщине нужна сиделка.
Леди Винтер: Кларисса вмешалась и с искренним волнением сказал: - Правда? Ей лучше? Хвала господу! Вы волшебница, матушка Мариетта. Бедная девушка, как же ее занесло на загородную дорогу одну... Быть может, я помогу вам, вместо сиделки? Мне случалось выхаживать больных, не смотрите, что я так молода, - добавила она со смущенной улыбкой. Время не ждало, и ей нужно было как можно быстрее поговорить с Констанцией. Про себя она отметила, что Мариетта, хоть и пожилая, но довольно бойкая женщина.
Провидение: На лице матушки Мариетты отразилось очевидное сомнение, но в неравной борьбе между желанием заявить о своем превосходстве над какими-то пришлыми баронессами и нежеланием передавать свои обязанности Аннетте, последнее взяло верх. – Ох ваша светлость, – пробормотала домоправительница, теребя передник, – не господское это дело… ООС Если хотите, отписывайте, что матушка Мариетта уступила Вам место у постели и ушла. Отец Этьен может уйти помолиться за бедную молодую женщину, ему все равно в женской спальне не место.
Леди Винтер: *ликование* - Ну что вы, матушка Мариетта, не может быть речи о господских и негосподских делах. Каждый христианин должен помочь своему близкому, если тот в беде, - добавила Кларисса с той же миловидной улыбкой. Сердце ее прыгало от радости, что целый потеряный день увенчался-таки, наконец, успехом. - Тогда оставляю девицу на ваше попечение, - сказала Мариетта, - через полчаса постарайтесь ее напоить лекарством, что в чашечке, на столе, - и с легким ли, тяжелым ли сердцем, она утопала на кухню. Отец Этьен, счастливый убраться подальше от этого всего, ушел молиться. Миледи осталась одна с незнакомкой. Девушка уже довольно ровно дышала, и чрезмерный румянец с нее сошел. Ее состояние уже больше походило на глубокий сон. Миледи села на край постели и стала ждать.
Констанция Бонасье: Очнувшись словно от глубокого сна, госпожа Бонасье открыла глаза. Но немного странное чувство одолевало её. Молодая женщина помнила сон, но особенно запомнилась змея, которая вначале была в облике красивой дамы. Змея укусила Констанцию и сразу же изчезла. Госопожа Бонасье, оглядываясь, заметила молодую и незнакомую придворную даму. Словно испуганная лань,заметив льва, Констанция подскочила с кровати и отшла на несколько шагов от незнакомой дамы. На сиделку та не была похожа. Вернее всего она занимала какой-то титул, барнесса или графиня, но уж точно не провинциальная. Туалет дамы и её наряд говорил о её принадлежности к Парижу. - Кто вы? Где я нахожусь? - быстро спросила госопожа Бонасье, в ещё один раз оглядывая комнату.
Леди Винтер: Кларисса радостно вскрикнула. - Господь милостив! Вы очнулись, сударыня! Прошу вас, не вставайте раньше времени с постели, это повредит вам, вы пробыли без сознания почти целый день. Ложитесь скорее, господи, какая радость, вы спасены, - и миледи в приступе благочестия возвела глаза к небу. - Не бойтесь, я сейчас вам все объясню, а пока что извольте слушаться, я ваша сиделка, а через час вернется и доктор, - добавила она с ангельской улыбкой. Она заметила испуганный взгляд Констанции. "Господи, неужели она знает меня?" Нет, этого не могло быть. Они никогда не встречались... Разве что... Нет. Все равно она не может знать имени миледи. - Вы в доме одного благородного человека, который согласился отвезти вас в свой замок, увидев, что вам стало дурно. А я как раз вовремя его встретила, чтобы перевезти вас сюда на своей карете. Это все, что я знаю о вас. Не стесняйтесь, пожалуйста, моего присутствия: женщина, которая чудесным образом вернула вас к жизни, сказала, что вам нужна сиделка, и я просто выполняю свой христианский долг, ухаживая за вами. Правда, наверное, я слишком много болтаю, вы ведь еще так слабы... - смущенно замолчала она. Мимолетом заглянув в зеркало, висевшее на стене напротив, она удовлетворенно отметила про себя, что ее искренне-радостный внешний вид вкупе с такой же болтовней, внушает бессознательное, но основательное доверие.
Констанция Бонасье: Вопреки стараниям "сиделки" Костанция всё ещё питала небольшое недоверие. Интуиция, на которую жена галлантерейщика порой бессознательно полагалась, подсказывала женщине, что спутница имеет тайные намерения, о каких - госпоже Бонасье оставалось только догадываться. - Ох...Бога ради, прошу прощения! Как же я могла испугаться такого святого человека! Простите меня... Но только открыв глаза... вы понимаете... незнакомая обстановка.... Право я испугалась, но вижу, что это не стоило волнений. - проговорила Констанция, послушно возвращаясь в постель и придав своему лицу самое доверчивое выражение. - Ой, я верно вас обидела.... Ради Бога простите меня... - госпожа Бонасье покорно опустила голову. Констанция всё ещё надеялась добраться до Парижа, но, увы, без денег и лошади, возможно ли это? Заметив, что "сиделка" скорее всего держала такой же путь, куда так стремилась жена галлантерейщика, или быть может направляется обратной дорогой, но по известной только ей причине, остановилась в этом замке, сердце госпожи Бонасье снова радостно забилось. В прошлый раз помешал этот проклятый яд, о котором бежняжка могла лишь догадываться.
Леди Винтер: - Что вы, я все понимаю, я тоже бы испугалась, очнись я в незнакомом мне месте, - говорила миледи, помогая Констанции лечь поудобнее. - Скажите, как вы себя чувствуете? Главное теперь не волнуйтесь, ваше здоровье в безопасности. Врач сказал, что вы, вероятно, отравились чем-то, несвежей едой или водой. Миледи помолчала, сидя, склонив голову, на краешке кровати и счастливо улыбаясь. - Скажите, - тихо продолжила она, - я, быть может, чересчур любопытна, но не подумайте ничего плохого. Мне бы хотелось узнать, как вас зовут; если вы не пожелаете говорить, я все отлично пойму - в такой необычной ситуации... Рано утром, на дороге, потеряли сознание, а теперь вокруг незнакомые люди... Кстати, о незнакомых: баронесса де Карре, если у вас какая-то беда, я с удовольствием окажу вам посильную помощь. И еще одно... Миледи с заговорческим видом огляделась и продолжила: - Вы в бреду говорили одно имя... Скажите, вы знаете мою названную сестрицу, леди Винтер, которая сейчас в Англии? Кларисса ждала бури, испуга, удивления, радости, - чего угодно со стороны девушки, - и была ко всему готова со своим неподдельным удивлением и искренностью.
Констанция Бонасье: "Сиделка" по прежнему не внушала должного доверия, несмотря на весёлую болтливость и заботу по отношению к совсем незнакомой ей женщине. Констанция, прослужив у Анны Австрийской камеристкой достаточно долгое время знала, что при дворе исключительно корысные намерения скрываются под маской заботы и дружелюбия, а эта дама была не иначе как из Парижа, при том - титулованная особа. Однако не все, проявлющие заботу по отношению к человеку руководствуются исключительно корысными намерениями. Есть, конечно же, и полная противовположность. Молодой гасконец д'Артаньян как раз таки относился к той группе людей, которая, не скрывая своих исскренних намерений, выражают свою заботу. Относилась ли баронесса да Карре к той или иной группе - Констанция ответить не могла. Но и интуиция молодой женщины не могла позволить госпоже Бонасье доверится "сиделки" и поведать о Манте, монастыре в Санлисе, отравлении и побеге. Констанция не могла была этого сделать в первую очеред потому, что она - хранительница чужих тайн и по своей природе очень болтливая женщина. Боясь выдать чужую тайну Констанция предпочитала просто ничего не говорить, но сейчас нужно было пойти на хитрость, потому что баронесса де Карре тоже была по видимому дама не глупая и молчание врят ли бы помогло. - Ох, баронесса де Карре, позвольте мне не называть имени. С той поры я даже боюсь произносить его. Давайте я вам лучше поведаю свою историю... - с печальным видом произнесла молодая женщина - Ах, леди Винтер! - вокликнула Констанция как только услышала вопрос баронессы - Моя история как раз таки напрямую относится к той женщине. Баронесса, желаете ли вы её услышать?
Леди Винтер: - Что ж, сестрица рассказывала мне о некоторых своих подругах... Обещаю, я не буду ее расспрашивать, - улыбнулась миледи. - Честно скажу, я рада буду услышать это. Говорите. Миледи видела, что, видимо, слишком волновалась, и девушка все еще не доверяла ей. "Что ж, даже если рассказанное окажется неправдой, все равно везти ее в Париж мне.. А там есть разные способы, в том числе и гуманные, заставить говорить".
Провидение: Отдав все необходимые распоряжения на кухне и в очередной раз поставив на место эту вертихвостку Аннетту, которой недавнее водворение в спальню барона явно вскружило голову, матушка Мариетта поддалась не то извечному женскому любопытству, не то христианскому чувству беспокойства за бедную страдалицу, и отправилась погулять по саду. Пользуясь тем, что комната Констанции выходила в сад, а единственное окно было задернуто занавесками, дабы яркий свет июльского солнца не беспокоил больную, матушка Мариетта остановилась у отцветшего куста сирени, твердо зная, что находится в полной безопасности. Голоса двух молодых женщин звучали достаточно четко, но домоправительница не спешила вернуться в свои владения, так захватила ее их беседа.
Провидение: Констанция мгновенье помолчала, пытаясь собраться с мыслями. Если бы не эта жгучая боль в животе! Теперь она даже не могла вспомнить, что именно она собиралась рассказывать про леди Винтер. Названная сестра… надо бы придумать что-нибудь невинное, ни в коем случае не говорить правду… – Я родом из Парижа, – начала она, надеясь выиграть время и понимая, что не опознать парижский говор было сложно. – Мой муж содержит лавку подле Моста Менял… парфюмерную лавку. На долю секунды совесть кольнула ее воспоминанием о достойном господине Бонасье, и молодая женщина невольно отвела глаза. Сердце ее внезапно забилось с такой силой, что, казалось, сейчас оно разорвет ей грудь.
Леди Винтер: - Не волнуйтесь так, сударыня, вам скоро станет лучше, - мягко улыбнулась миледи. Сама же она быстро пыталась вспомнить лавку на мосту Менял... Была или нет? Боже, она слишком давно не была в Париже... Миледи теребила в руках платок, поглядывая на собеседницу. Констанция явно нервничала - неизвестно, чем было это вызвано: болезнью ли, смущением ли... Кларисса глянула в окно. Да, действительно, было бы очень неприятно умереть от непонятной хвори в такой чудный день. Яркое солнце напомнило ей о том, что ей ора бы уже быть в Париже. "Если она не расскажет мне правды, я весьма сильно обижусь на нее", - хмуро подумала женщина, но на лице, на мгновение опущенном, вновь заиграла улыбка, как только оно повернулось к Констанции. - Давно я не была в Париже... Продолжайте...
Провидение: Констанция невольно проследила за взглядом сидевшей рядом с ней дамы и снова попыталась вспомнить, что же она собиралась рассказывать. – Прошу вас, у меня пересохло в горле… Несмотря на выигранное этим маневром время, мысли молодой женщины по-прежнему разбегались, а жадно выпитая вода ничуть не утолила жажды. – Сегодня мой муж должен был послать некой даме большой заказ душистого мыла, но наш единственный приказчик заболел, и я отправилась сама. Верхом… я хорошо езжу верхом. Констанция вновь остановилась и протянула руку к стакану. Боль в животе не только не проходила, но даже усилилась, а на ее лбу снова выступил холодный пот. Боже, – подумала молодая женщина, – неужели эта леди Винтер и вправду меня отравила? Боже, это невозможно, пусть это будет неправдой, Боже, только не это…
Леди Винтер: Миледи молча вылила остатки воды из графина в стакан. "Интересная история... Только не особенно правдоподобная... Может, дальше все объяснится." По времени уже следовало дать Констанции лекарство, но Кларисса не спешила. Она прошлась по комнате, открыла окно, чтобы не было душно, но прикрыла шторы. Потом подошла обратно к Констанции. - Если вы все расскажете, я, быть может, смогу вам помочь. Но если... Женщина возвела глаза к небу, а затем придвинулась совсем близко к Констанции и сказала тихо, отчетливо, но не шепотом: - Сударыня, на пороге смерти не лгут.
Провидение: – Боже мой, боже, – прошептала Констанция, чей ужас не мог не усилиться от жестоких слов миледи, – неужто я умираю? Сударыня, христианского милосердия ради, если вы можете помочь мне, прошу вас, не откажите мне в помощи. Я вам все расскажу, но, умоляю вас, помогите мне. И несчастная молодая женщина обратила на свою «сиделку» затуманенные страданием огромные голубые глаза, в которых мольба смешалась с нескрываемым страхом.
Леди Винтер: - Как скажете, - проговорила миледи, сообразив, что Констанция сломлена, а если она и сейчас, во время болезни, так замечательно актерствует, то следует ей помочь чисто из восхищения искусством. Миледи наполнила стакан содержимым кувшина, как и сказала матушка Мариетта. Как она не всматривалась в мутный раствор, она так и не поняла, каков мог быть состав этого снадобья. Протянула стакан Констанции... - Обещаю помочь вам, если это будет в моей власти, - тихо и с жаром сказала она, глядя в упор на собеседницу. Потом наклонила белокурую и коварную свою головку набок и спросила так тихо и кротко, как будто не было сказано никаких страшных слов: - Как же вам, сударыня, так не повезло - очутиться в такую рань на дороге и без сознания? - миледи приподняла брови и снова принялась мерно перебирать в руках батистовый платок, обретая нужное спокойствие и решимость на дальнейшие темные дела.
Провидение: Подавив свое отвращение к неприятному вкусу напитка, Констанция допила стакан до дна и дрожащей рукой протянула его миледи, когда жестокий спазм боли заставил ее содрогнуться. Стакан выпал из ослабевших пальцев. – Это леди Винтер, – выдохнула молодая женщина, корчась в непереносимых муках. – Меня отравила леди Винтер, клянусь, я не знаю почему. О, я умираю… Подслушивавшая под окном матушка Мариетта тихонько ахнула и прижала к губам сжатый кулак.
Леди Винтер: Почему, почему так невовремя?! Отравила... - Сударыня, - мертвым голосом проговорила миледи, - это была н леди Винтер. Моя сестра парализована, она с 15 лет прикована к постели, а сейчас она совершенно точно находится в Лондоне, я еще недавно получила от нее письмо, ее рукой... У миледи оставалось очень мало времени. - Вспомните, прошу вас, вспомните, как выглядела женщина, отравившая вас! Где это было? Когда? Держитесь, если вы вспомните, обещаю, что найду ее где бы она ни находилась, и предам в руки правосудия! Кларисса заботливо уложила девушку на кровать, распахнула дверь в комнату и крикнула: - Матушка Мариетта! Девушке плохо! Потом снова обернулась к Констанции. Глаза ее горели лихорадочным огнем, руки дрожали: - Тот изверг, кто отравил вас, только прикрывался именем моей несчастной подруги. Поверьте: леди Винтер ни в чем неповинна! И ведь на этот раз это было правдой, как ни странно... Хоть бы дотянуть...
полная версия страницы