Форум » Париж и окрестности » "Рыцарь без любви и рыцарь без удачи", кабачок "Сосновая шишка", 16 июля, начало десятого вечера » Ответить
"Рыцарь без любви и рыцарь без удачи", кабачок "Сосновая шишка", 16 июля, начало десятого вечера
Атос: ...
Ответов - 51, стр:
1 2 3 All
Атос: Выйдя от мадам Пикар, Атос поспешил на встречу с другом. Искать его там, где условились, было бы бессмысленно - он всё равно уже безнадёжно опоздал, но "Сосновая шишка" оставалась запасным вариантом, и мушкетёр надеялся, что там они, по крайней мере, не разминутся. Ему многое следовало рассказать Д'Артаньяну, и о многом его расспросить. Похоже, что расследование продвигалось - если, конечно, взять за аксиому, что ни одна из женщин, с которыми он сегодня беседовал, ни в чём ему не солгала - впрочем, подозревать в подобном мадемуазель де Тревиль было кощунственно, но вот хозяйка лавки... Люди, связанные с торговлей, редко бывают откровенны, и Атос подозревал, что она о многом умолчала, но других источников у него всё равно не было. И даже если они сказали правду, расследование продвигалось слишком медленно - они не успевали к необходимому времени, и Атос внутренне уже свыкся с мыслью о Бастилии. Зайдя в кабачок с улицы, он окунулся в шум, гомон, своеобразный трактирный запах и цвета. По сравнению с почти безлюдной вечерней улицей контраст был разительный, но мушкетёра это мало волновало - он оглядывался по сторонам, пытаясь выискать среди посетителей Д'Артаньяна.
Шарль д`Артаньян: Гасконец сидел в дальнем углу кабака, хмуро крутил в пальцах кружку. Вино было разбавленным, но Шарль не собирался предъявлять по этому поводу претензий. Перед разговором с Мирабелем, буде его удастся найти в Пале Люксембург или поблизости, следовало сохранять ясную голову. Довольно и той встречи в доме номер одиннадцать, когда он едва не вызвал испанского посла на дуэль... Хлопнула дверь, и д'Артаньян поднял голову. На пороге появился Атос, и гасконец махнул другу рукой, мол, «присоединяйся». Признаться, в деле Эскано Шарль очень надеялся на светлую голову графа. Гасконады хороши в свое время... Мадам Пикар поведала немало интересного, и этим явно стоило поделиться.
Атос: Отыскав, наконец, друга, Атос присоединился к нему за столиком. - Я приношу извинения: не успел вовремя, но имел на это уважительную причину. Хочу сразу огорчить тебя - отсрочки нам не дали. Я даже не увидел капитана. Они собирались уезжать, и я застал только мадемуазель Луизу де Тревиль. Так что время по-прежнему наш враг. Теперь я замолкаю и предоставляю тебе возможность как можно быстрее рассказать мне о том, что ты узнал за время, которое мы не виделись. Вина, бездельник! - прикрикнул он на трактирщика, уже косившегося в сторону их столика. - Посмеешь разбавить - долью из твоей глотки!
Шарль д`Артаньян: - Я рад тебя видеть, - сумрачно отозвался гасконец. Он уже ничем не напоминал того «пылкого влюбленного», которого изображал перед мадам Пикар. Шевалье думал, и выводы, к которым он приходил, не нравились ему все сильнее и сильнее. – Жаль, конечно, что тебе не удалось поговорить с Тревилем... Д`Артаньян отхлебнул вина и понизил голос, чтобы содержание беседы двух друзей не стало достоянием всего кабака. - Я был в лавке, где убили мадемуазель Эскано. Это чертовски запутанное дело. Я склонен считать, что испанка погибла случайно. Войдя в лавку, она представилась, как герцогиня де Шеврез. Гасконец многозначительно замолчал, ожидая реакции друга.
Атос: Атос с лёгким любопытством слушал младшего товарища, впервые задумавшись, одну ли историю рассказала им мадам Пикар. О том, что он также побывал в лавке, он решил пока не рассказывать: если портниха не обманула их обоих, то нет смысла повторять уже известное Д'Артаньяну, а нужно сперва понять, как много тому удалось разведать. Если же обманула... Тогда пойдёт другой разговор. - Ты полагаешь, её убили по ошибке, приняв за другую? - медленно спросил он, не отводя от друга задумчивого взгляда. - Герцогиня де Шеврез разве сейчас в Париже? Д'Артаньян выглядел не слишком хорошо - под глазами гасконца залегли длинные тени, за несколько часов он успел осунуться, выглядел нервически истощённым, и Атос снова вспомнил, что друг ещё не знает всей правды о Констанции, а роль гонца с плохими вестями принадлежит ему.
Шарль д`Артаньян: - Понятия не имею, - честно сообщил гасконец. – Испанская шпионка мадемуазель Эскано в маске заходит в лавку мадам Пикар, представляется как герцогиня де Шеврез, требует платье де Шеврез, и через несколько минут погибает в примерочной... Связь между ней и герцогиней очевидна, но какова она? Послала ли ее Шеврез за платьем, или кому-то пришла в голову мысль... заменить герцогиню на Эскано? Они должны быть схожи, ведь даже мадам Пикар поначалу ошиблась. Что это, попытка похитить наряд? Да ну, смешно... Д'Артаньян размышлял вслух, надеясь, что озарение так придет быстрее. - Слишком быстро вскрылось бы это похищение. Значит, здесь другое... Послать Эскано за платьем могла сама герцогиня. Кто еще знал о том, что мадам Пикар шьет для Шеврез платье? И кто мог не просто знать, но и появиться вовремя, как раз к моменту выполнения заказа? Думаю, только сама герцогиня или ее посланница...
Атос: - Д'Артаньян, остановись на секунду, - взмолился Атос, чувствуя, что гасконца сейчас начнёт уносить куда-то совсем в сторону от первоначальной мысли, а богатое воображение его друга сделало бы честь любому писателю. - Ты, кажется, сказал что-то о подмене? Но исходя из твоих дальнейших выводов, можно подумать, что герцогиня сама послала в лавку мадемуазель Эскано, поручив той забрать платье. Вопрос - зачем? Кому мог понадобиться такой импровизированный маскарад, который, к тому же, происходил с ведома герцогини? - он снова погрузился в напряжённые размышления. А что, если герцогиня де Шеврез никуда не посылала мадемуазель Эскано? Что, если та решила подменить её самовольно, воспользовавшись их внешним сходством? - Здесь имеет место какая-то интрига, вероятно - придворная, - заключил он вполголоса, предусмотрительно дождавшись, пока любопытный трактирщик, поставив перед ним на стол кружку и принявшись зачем-то протирать и без того чистый стол, не ушёл, сражённый их гробовым молчанием. Поскольку сделанный им вывод не пролил никакого света на ситуацию, он снова посмотрел на друга. - Что ещё тебе удалось узнать?
Шарль д`Артаньян: - Эскано была изрядно растеряна, когда заходила в лавку. Я не думаю, что она решилась на это самовольно. Иначе вела бы себя иначе... Она испанская шпионка, помнишь? Постаралась бы не привлечь к себе излишнего внимания... – гасконец поставил кружку на стол и потер виски. – Выходит, ее послала герцогиня. Что снова не объясняет, отчего она была так растеряна. Погоди, это что получается – Шеврез командует испанскими шпионками? Что-то здесь не так. Кто мог попросить Эскано об услуге в таком... щекотливом деле?.. Внутренний голос подсказал д'Артаньяну – «Мирабель», но вслух он этого имени не произнес. Факты еще не сложились в стройную картину. - Кстати, мадам Пикар высказала версию, что Эскано пыталась от кого-то скрыться в ее лавке. Получается, кто-то ее преследовал... Интересно.
Атос: - Ну, судя по всему, нашёл, - философски заключил Атос, делая ещё один глоток из кружки и морщась - вино этот увалень не разбавил, но и в своём обычном виде оно годилось разве что мебель полировать. - И мы по-прежнему не знаем, преследовали её саму или ошибочно приняв её за герцогиню, - он погрузился в размышления, потом вдруг спросил, не успев остановить себя: - Скажи, ты не знаешь, случайно, молодого человека приятной наружности, крайне похожего на меня, только моложе и без мушкетёрского плаща - молодого человека, который представляется как месье Кеппель? Впрочем, возможно, это не его настоящее имя. Подобный вопрос, разумеется, послужил бы причиной для множества ответных вопросов со стороны его друга, но, поразмыслив, Атос решил, что не зря задал его раньше, чем рассказал ему историю, услышанную от мадам Пикар. Пока Д'Артаньян не знает, что он был там, его незамутнённый разум, возможно, быстрее выудит из памяти необходимое имя.
Шарль д`Артаньян: - Впервые слышу. - уверенно сообщил гасконец, не отводя взгляда от кружки. - А отчего ты задержался? Неужели так долго общался с госпожой Луизой? "Месье Кеппель, крайне похожий на Атоса? Вот так дела. Не спросить ли нашего графа насчет детишек? Впрочем, захочет - расскажет сам, или будет молчать, невзирая на все расспросы." - Атос, а ты уверен, что этот месье Кеппель именно тот, кто поможет нам выбраться из той... затруднительной ситуации... в которой мы все сейчас находимся? Если нет, не лучше ли временно отложить его поиски?
Атос: Атос не спешил отвечать, сделав вид, что до крайности увлечён поглощением отвратительного пойла из своей кружки и разглядыванием посетителей кабака. Он обдумывал ответ, понимая, что не удастся избежать рассказа о своём посещении лавки мадам Пикар и пытаясь придумать логичное объяснение, на кой чёрт его туда понесло, если Д'Артаньян уже успел там побывать. Впрочем, травиться этим, с позволения сказать, вином вечно было бы насилием над собой - и, скорее всего, вредно для здоровья. - Нет, друг мой, - он покачал головой. - Не смотри на меня так, мы не родственники с этим юношей. По крайней мере, у меня нет оснований полагать, что... - он вовремя остановил себя. - Просто после того, как посетить дом Тревилей, я отправился за тобой. Я рассчитывал перехватить тебя у лавки мадам Пикар, но ты уже ушёл оттуда к тому моменту, как я туда добрался. И я решил в свою очередь побеседовать с хозяйкой - на случай, если удастся узнать что-то ещё. Как я сейчас вижу - не зря. Занятная выходит история: мадам Пикар рассказала нам с тобой немного разные вариации случившегося. А месье Кеппель, как она утверждала, присутствовал в лавке, когда произошло убийство. Более того, сразу после того, как оно произошло, этот юноша исчез.
Шарль д`Артаньян: - Хм... Месье Кеппель? Он не француз, очевидно? – гасконец вскинул голову. – А ведь это интересно. Можно предположить, что убийство – дело его рук. Кеппель, Кеппель... Погоди. А что он делал в портновской лавке? Д'Артаньян задумался. Сомнительно в высшей степени, что убийца Эскано представился портнихе. А если и представился – имя скорее всего вымышлено, и едва ли чем-то поможет в розыске. Впрочем, если он пользуется этим именем в Париже постоянно... Это шанс. Смутный и призрачный. В кружке с вином отразился свет, и это отражение вдруг сложилось в профиль молодой женщины. Гасконец мотнул головой, отгоняя образ Констанции, и снова поднял глаза на друга. - Будем искать этого Кеппеля.
Атос: - Мадам Пикар также заметила, что мужчина собирался приобрести карнавальный костюм монаха, - припомнил Атос, вновь вызывая в памяти недавний разговор. - Но не успел - он и его друг исчезли сразу после убийства, так ничего и не купив. В голове у Атоса начала формироваться какая-то смутная идея - подлог, карнавал, женщина, похожая на герцогиню - мадемуазель Эскано, и мужчина, покупающий костюм монаха... - Мне кажется, это всё может быть связано в какую-то единую цепь, но ни ты, ни я, не понимаем, к чему это может привести. Если бы можно было поговорить с герцогиней де Шеврез... Но, боюсь, это невозможно, - пробормотал он. Потом на всякий случай спросил, - Д'Артаньян, ты, случайно, не знаешь, не устраивается ли где-то в городе на днях карнавал? - как только Атос озвучил вопрос, крутившийся у него в голове, он вдруг вспомнил, почему насторожился в лавке мадам Пикар. - Постой, не отвечай. Сдаётся мне, я и сам знаю... Благотворительный бал. Слышал о таком?
Шарль д`Артаньян: - Это многое упрощает, - гасконец философски посмотрел в кружку. - Итак. В преддверии благотворительного бала Эскано приходит за платьем для Шеврез. Не так важно, с какой целью. Это прояснится впоследствии. Следом за ней приходит Кеппель за монашеским костюмом. Это говорит только о том, что Кеппель - не убийца. Будь он убийцей, он не стал бы разговаривать с мадам Пикар, как мне кажется, и уж конечно, не спрашивал бы про костюм. Но я готов допустить, что он в этом каким-то образом замешан. Его стоит найти, хотя бы как свидетеля... Д'Артаньян задумался, пытаясь собрать головоломку. - Благотворительный бал. Платье. Эскано. Шеврез. И, наконец, Кеппель... Предположив, что Кеппель испанку не убивал, добавим в список предполагаемого убийцу. Где этот бал будет проходить, Атос?
Атос: - На твоём месте я всё же не придавал бы такого большого значения словам мадам Пикар. По крайней мере, некоторым... - покачал головой Атос. - Месье Кеппель может носить совсем другое имя, а может вообще оказаться плодом воображения. Что же касается убийцы, я согласен с тобой - если, конечно, убийство не было случайным, но в этом я по известным причинам сомневаюсь. Атос вновь замолчал, по неосторожности отхлебнув мерзкого вина, за само существование которого по чести следовало бы безжалостно уничтожить виноградарей соответствующей провинции. - Бал состоится в Ратуше. Я не слишком много знаю об этом мероприятии, за исключением того, что рота мушкетёров будет нести там службу. И того, что нам нужно поторопиться - он назначен на послезавтра.
Шарль д`Артаньян: - Я согласен с тобой - Кеппель может носить совсем другое имя, и также согласен с тем, что убийство не случайно. Но знал ли убийца, кого убивает - вопрос. Я склонен считать, что Эскано все же перепутали с герцогиней. А вот какая связь между Шеврез и испанской шпионкой - это нам стоит выяснить. Если охота шла за Шеврез, с ее помощью мы сможем найти убийцу. Полагаю, герцогиня знает своих врагов. Ох-х... - д'Артаньян взялся за голову. - Сумасшедший сегодня день. Как думаешь, сколько лет Бастилии нам грозит за все наши выходки? Века два наберется?
Атос: - Что ж, либо ты прав и мадемуазель Эскано стала случайной жертвой своего внешнего сходства с одной известной нам дамой, - Атос понизил голос, заметив, что несносный трактирщик под предлогом протирания столика вновь отирается рядом. - Либо всё сложилось для убийцы очень удачно, выведя нас на ложный след. Кстати, не стоит забывать, что убийцу ищем не мы одни - комиссар тоже не обошёл лавку мадам Пикар вниманием... Уважаемый, Вам что-то нужно? - поинтересовался он у трактирщика, хмуро оглядев его с ног до головы. - Вы в своём уме, если полагаете, что кто-то захочет заказать себе вторую порцию этой отравы? - убедившись, что тот исчез из поля зрения, Атос покачал головой. - Осторожнее, друг мой. Ни к чему ему знать о Бастилии.
Шарль д`Артаньян: Гасконец поморщился. - Верно, ни к чему... За столом воцарилось несколько тягостное молчание. Шум кабака назойливо лез в уши, и в этом гомоне д'Артаньян отчетливо услышал ворчливый шепот трактирщика, машинально выделив его среди других посторонних звуков: - "Отрава, говорит... Хорошее вино! Я ж вижу, кому что наливать... Господа, ишь... безденежные вечно, знаю я их... и жалуется еще, вишь! Жалуется!.." - Атос, ты это слышал? - гвардеец вскинул голову. - Я ему шею сверну!
Атос: - Я ему сам сейчас... уши на ходу отрежу! - мрачно пообещал Атос, окидывая плотную фигуру трактирщика неприязненным взглядом. - Он будет нас поить этим, прости за невольную игру слов, пойлом, и ждать благодарности за свои услуги? Какая мерзкая рожа... - процедил он сквозь зубы. В нём неожиданно вскипела злость - ему, возможно, осталось провести на свободе меньше суток, а какой-то трактирщик позволяет себе называть его нищим? - Я этого так не оставлю.
Шарль д`Артаньян: Д'Артаньян посмотрел на старшего друга и понял, что удерживать Атоса ему совершенно не хочется. Трактирщик был неправ, неправ уже в том, что позволил себе выразить отношение к посетителям в подобном тоне, да еще и в пределах ясной слышимости... Кроме того, вино действительно было разбавлено. Гасконец бросил еще один взгляд на Атоса и принялся неторопливо выбираться из-за стола. - Любезный... - д'Артаньян жестом поманил кабатчика. - Подойдите к нам... Поближе.
Атос: - Оставь его мне, - попросил Атос, тоже поднимаясь на ноги. - Думаю, он это заслужил. Навстречу мужчинам, помимо трактирщика, заметно переменившегося в лице, направились также двое, с которыми он только что разговаривал. Окинув их оценивающим взглядом, Атос заметил у одного в руке шпагу, у другого - ухват от камина. Трактирщик, похоже, собирался защищаться стульями, но это мало беспокоило мушкетёра - против них с Д'Артаньяном эти трое не выстоят. - Здесь есть гвардейцы кардинала? - бросил он через плечо, снова остановив взгляд на трактирщике.
Шарль д`Артаньян: Гасконец огляделся. По странному стечению обстоятельств, в кабаке находился лишь один гвардеец в красном плаще, и то - он замер в дверях, с интересом наблюдая за происходящим и не проявляя желания вмешиваться. Д’Артаньян дружески улыбнулся, как бы показывая – «здесь все в порядке, все будет хорошо». Гвардеец скептически покрутил головой, прислонился плечом к стене «Шишки» и демонстративно скрестил руки на груди, мол – «валяйте». Гасконец понял, что разбавленное вино в этом кабачке надоело не только мушкетерам и королевской гвардии, но и доблестным телохранителям Ришелье. Разумеется, гвардеец после драки неминуемо постарается задержать друзей, особенно, если подойдут коллеги в красном, но пока счет двое против одного, а это и не счет вовсе, а так, сущая безделица... И кардиналист, несомненно, это понимает ничуть не хуже д’Артаньяна, оттого и флегматичен, словно вторую неделю в отпуске. - Только один, Атос, но мне кажется, он не будет нам мешать. Берите на себя этого проходимца, я позабочусь об остальных.
Атос: - Отлично. Тогда вперёд, друг мой! Им понравились наши разговоры - посмотрим, что они скажут о наших шпагах! - терять Атосу, по совести, было нечего, поэтому он безрассудно бросился в бой. Трактирщик предусмотрительно выставил между ними преграду в виде стойки, но через неё было совсем просто перемахнуть. - Мне показалось, Вашим ушам так полюбился наш стол... Давайте поможем им и оставим их там на ночь! - великодушно предложил он, подцепив остриём шпаги ворот рубахи трактирщика, приобретшего приятный лиловый оттенок. Тот почему-то без энтузиазма отреагировал на щедрое предложение и затрясся как лист. - Ваша милость... того... бес попутал, - попытался выкрутиться прохиндей, но Атос ухватил его за плечо, удерживая на месте. Драться с простолюдином было ниже его достоинства, но преподать негодяю урок следовало уже давно. - Это он просто по Вас соскучился, - любезно предположил мушкетёр.
Шарль д`Артаньян: Какой же гасконец не любит доброй драки... Д’Артаньян не был исключением из этого правила. Проводив Атоса восхищенным взглядом, гвардеец уверенно направился к местным вышибалам, вытаскивая шпагу из ножен. Ухват от камина в руках одного из противников гасконца ничуть не порадовал, поэтому д’Артаньян счел за лучшее с чувством запустить в него стулом. Вышибала ловко увернулся, стул ударился об стену и разлетелся на части. Видимо, не подумав, вышибала в ответ запустил в гасконца ухватом и... промахнулся. Ухват благополучно приземлился на стол, вокруг которого восседали не слишком трезвые шевалье, из тех, у кого в кошеле чаще появляются дырки, нежели су. Дворяне переглянулись и медленно полезли из-за стола. - Да как ты смеешь!.. – послышалось позади, и гасконец не смог сдержать счастливой улыбки. Похоже, на этот раз разгром в «Сосновой Шишке» будет полным. Жаль только, что представление не удастся досмотреть до конца... Д’Артаньян искренне не понял, зачем незнакомцу, что вступился за трактирщика, шпага в руках. .Ему - вот уж правда! – больше подошло бы весло. Хотя и веслом неплохо бы научиться владеть... Гасконец поднырнул под неловкий замах, и коротко ткнул противника в зубы эфесом. Неловкому шпагоносцу столь фривольное обращение с его внешностью пришлось не по душе, и он отшатнулся, хватаясь за окровавленное лицо. Спиной учуяв неладное, д’Артаньян отпрыгнул в сторону – как раз вовремя для того, чтобы об стойку разлетелся очередной стул. Обернувшись, гасконец понял, что в веселье понемногу втянулся весь кабак. - Оставьте его, уходим! – крикнул он Атосу, намеренно не называя имен. – В конце-концов, у нас не так много времени...
Атос: Атос всегда знал, что его друг - достойный пример гасконским дворянам. В очередной раз убедившись в этом - Д'Артаньян за пять минут умудрился втянуть в драку весь трактир - он коротко улыбнулся и, обдумав предложение, опустил шпагу. - Мой друг, к несчастью, прав, - с прискорбием сообщил он трактирщику. - Мы торопимся. Лицо того начало расползаться в щербатой улыбке, но Атос крепко схватил его за ворот рубахи и дёрнул на себя. - Это не помешает мне вернуться, когда мы закончим наши дела, - пообещал он. - И если вино и в следующий раз будет таким же отвратительным, а Ваша физиономия станет появляться у нашего стола столь же часто - клянусь, я разнесу этот кабак по камешку. Отпустив трактирщика, на сей раз ощутимо позеленевшего, Атос направился к выходу вслед за Д'Артаньяном. Просто уйти ему не дали - стулья здесь, кажется, уже закончились, поэтому ему под ноги свалился стол вместе с тем, что на нём стояло. Отскочив в сторону - не хватало ещё попасть в Бастилию с рагу на коленях - он вежливо отстранил весьма назойливого господина, намеревавшегося дать ему кулаком в ухо, и добрался, наконец, до друга. - Жаль, нельзя его прикончить, - задумчиво сообщил ему мушкетёр, кивнув в сторону трактирщика.
Шарль д`Артаньян: - Когда он подсчитает убытки, он повесится сам... – констатировал гасконец. – Идемте же. Нет, не в дверь. Там, кажется, уже мелькают красные плащи... Вон в то окно. Путь на свободу оказался несколько утомительным – пробираться сквозь кабацкую драку то еще удовольствие, особенно, когда так и подмывает принять в ней участие, а свободного времени нет. Вечерний Париж гостеприимно принял друзей в свои объятия. Где-то вдалеке слышались первые раскаты грома, а позади еще была слышна ругань и грохот бьющейся мебели. Быстрым шагом друзья исчезли в лабиринте парижских улочек. Когда «Сосновая Шишка» осталась далеко за спиной, д’Артаньян посмотрел на небо. - Будет гроза. Кстати... А может быть, наш бравый Арамис знает что-то? О своей кузине-белошвейке?
Атос: - А ты знаешь, где наш бравый Арамис сейчас находится? - удивился Атос, вслед за другом бросив взгляд на неприветливое небо. - Последнее, что я от тебя слышал - это то, что он угодил в Консьержери... Полагаю, его либо выпустили оттуда, либо прикончили. Ты узнал что-то ещё? Гроза и в самом деле собиралась начаться с минуты на минуту, и Атос со смутной тоской почувствовал, что это неспроста. Над Парижем вместе с надвигающейся грозой словно нависло удушливое, тяжёлое предчувствие беды, сгущавшееся с каждой минутой. Мушкетёр вновь подумал о дурном предзнаменовании, вновь отогнал эту мысль, но неприятное ощущение осталось.
Шарль д`Артаньян: - Ты, должно быть, от меня это слышал... А я с тех пор не успел узнать ничего нового. Я просто подумал – может Арамис что-то знать о Шеврез, и о том, что связывает герцогиню и испанскую шпионку? Гасконец осторожно снял с плеча друга веточку петрушки. На графе она смотрелась вызывающе. К моменту ухода друзей из кабака, в «Сосновой Шишке» летало всё, и приземлялось соответственно... - А за что Арамис вообще попал в Консьержери? За нашу ночную проделку? Д’Артаньян понял, что задал риторический вопрос. Едва ли Атосу были известны такие подробности. - Как бы там ни было, нужно ему помочь. А потом уже тщательно расспросить о кузине.
Атос: - Не знаю, друг мой, но полагаю всё же, что за ношу ночную проделку его посадили бы туда же, куда и всех нас - в Бастилию. Косьержери предназначена для иных целей, а значит, Арамиса подозревают в чём-то другом... Но найти его было бы неплохо, чёрт возьми! - на лицо Атоса набежала лёгкая тень. Мысль о том, что его друг может быть причастен к убийству мадемуазель Эскано, была совершенно неприемлема, но отогнать её не получилось. Атос никогда не смог бы заподозрить друга в неверности по отношению к королевской короне. Предположение Д'Артаньяна вызвало в нём гнев, но не сомнение - гнев, который мушкетёр тут же постарался обуздать. Однако в его тоне, обращённом к Д'Артаньяну, сквозило неприкрытое изумление. - Вы искренне полагаете, что Арамис может быть как-то с этим связан?
Шарль д`Артаньян: Д’Артаньян пожал плечами. - Думаю, не менее, чем мы с вами, дорогой друг. А то и более. Почему нет? Он давно дружен с герцогиней. И у него немало тайн. Не все же так открыты и честны, как вы, Атос. Последние слова гасконца отнюдь не прозвучали обвинением в адрес Арамиса. Он просто констатировал факт – миролюбиво и спокойно. Весь пыл он потратил в «Сосновой шишке». - Я просто предположил, что Арамис может знать об этом происшествии несколько больше, чем выяснили мы.
Атос: - В таком случае, мы выясним это, когда встретимся с ним. Арамис не станет скрывать от нас столь важные подробности. И всё же мне кажется, что эти события не связаны между собой, Д'Артаньян. Арамис может что-то знать, но он не стал бы участвовать в заговоре. - Атос покачал головой, замедлив шаг. Его лицо помрачнело. Он понимал, что Д'Артаньян пытается продумать все возможные варианты, но от этого неприязнь его к самим подобным домыслам не становилась меньше. Грозовой порыв ветра довершил картину, и мушкетёр едва удержался от того, чтобы не начать давать советы своему более молодому другу.
Шарль д`Артаньян: Гасконец вновь пожал плечами. - Он мог просто оказать услугу даме. Выполнить ее просьбу, не зная сути, не зная подоплеки всего... Полагаю, о герцогине вы не столь хорошего мнения, как об Арамисе? Д'Артаньян замедлил шаг. Он знал, как относится его друг к женщинам в целом, и не сомневался, что этот аргумент возымеет свое действие. - Да и потом, любовь толкает нас еще не на такие безумства. Подумаешь, заговор, - гасконец легкомысленно пожал плечами. - Мало ли заговоров появляется в Париже ежедневно? Одни крупнее, другие мельче...
Атос: Губы Атоса сжались в тонкую полоску. Он неодобрительно посмотрел на гасконца, продолжавшего развивать опасную тему, но в этот раз уже не смог удержаться. - Д'Артаньян, Вы с такой лёгкостью судите Арамиса, но ведь сказано: Не судите, и не судимы будете. Я не имею чести знать герцогиню де Шеврез, и всё же женщинам более свойственны подобные неосмотрительные поступки, поэтому я не буду удивлён, если узнаю, что она замешана в чём-то подобном. Но Арамис - мужчина, и мужчина крайне осмотрительный и осторожный, он не станет ввязываться в дело, не узнав, с чем оно связано. От возмущения в Атосе проснулось красноречие. Непривыкший говорить много, он резал воздух короткими, яростными фразами, тем более оскорбительными, что тон их был безукоризненно вежлив. - Заговор заговору рознь. Этот - определённо королевской важности. Арамис ведь не только мой, он ещё и Ваш друг, и с Вашей стороны не по-товарищески, я повторяю, не по-товарищески сейчас обвинять его в том, чего, я уверен, он не совершал, - негромко добавил он, понизив голос, поскольку невдалеке показалась парочка подвыпивших гвардейцев.
Шарль д`Артаньян: При всех своих достоинствах д’Артаньян был гасконцем. А это значит, что предел его терпения наступал куда скорее, чем предел терпения парижан или уроженцев Блуа. Намеки Атоса на то, что шевалье ведет себя не по-товарищески, до глубины души обидели его, и д’Артаньян даже почувствовал себя оскорбленным. - Черт возьми, Атос. В чем же я обвинил его? В галантном отношении к даме? Гасконец свернул в переулок, увлекая друга подальше от красных плащей. Не стоило мелькать перед глазами у гвардии. - Вы, при всем вашем благородстве, при вашей кристальной честности, не можете не отдавать себе отчета в том, что у людей бывают иные порывы, затмевающие временами любые товарищеские чувства! Я уж не говорю о понятиях верности короне – мне ли напоминать вам, Атос, в какую историю мы ввязались, отправляясь за подвесками в Лондон. И я помню, чем я обязан вам, моим друзьям, тебе, Портосу, Арамису. Черт возьми, за каждого из вас я отдам всю кровь по капле! И не обвиняйте меня том, что я клевещу на Арамиса – он дорог мне не меньше, чем вам. Но я, в отличие от вас, допускаю, что у моих друзей могут быть простые человеческие порывы и заранее готов понять их... И простить, если потребуется.
Атос: При последних словах друга Атос сильно побледнел. Д'Артаньян не допускал и тени сомнения, что Атос - идеал честности и благородства, начисто лишённый человеческих слабостей. Подобное впечатление могло сложиться у всякого, кто знал Атоса недолго, и даже у тех, кто знал его хорошо - мушкетёр был честен, прям и благороден. Но в этот раз Д'Артаньян был неправ. Атосу были свойственны простые человеческие порывы, и доказал он это совсем недавно - когда, щадя чувства друга, не смог поведать ему дурные вести. На фоне случившегося слова Д'Артаньяна выглядели просто смешно, но сам он не знал об этом и искренне негодовал. Атос замедлил шаг, затем остановился. Закрыв глаза, он собрался с духом: воображение нарисовало ему безрадостную картину охваченного горем Д'Артаньяна, но после слов, которые были сказаны, он не имел более права утаивать от друга то, что знал. - Стойте, Д'Артаньян. Вы ошибаетесь, - попросил он, найдя в себе достаточно сил для того, чтобы продолжать. - Я не Справедливость во плоти. Всё это время, весь этот день я скрываю от Вас правду, которую Вам следует знать. Мы с Портосом получили письмо на имя Арамиса, и я, переборов увещевания совести, решил вскрыть его, поскольку надеялся, что это поможет нам найти его. Но это была моя первая ошибка: письмо было назначено скорее для Вас, чем для нас. Боюсь, Д'Артаньян, моя любовь к Вам сыграла здесь против Вас: я не смог рассказать Вам правды. Но вот и вторая ошибка, мой друг: теперь Вы называете меня честным, а я не честен перед Вами. Мужайтесь, Д'Артаньян. Вот то, что было в этом письме: Констанция мертва.
Шарль д`Артаньян: Д’Артаньян остановился, словно с разбегу налетев на каменную стену. Все его существо отказывалось верить в услышанное, но не поверить слову Атоса он не мог. Раздираемый этим противоречием, гасконец нашел единственный выход из положения: - Я... Я не расслышал, что вы сказали, Атос. Гасконец прислонился к ограде какого-то небольшого особняка, словно в поисках дополнительной опоры. Да так оно, собственно говоря, и было. Во взгляде д’Артаньяна читалась немая мольба – дружище, ну скажите, что мне послышалось, что это нелепая, случайная ошибка, только не повторяйте... Не повторяйте этих ужасных слов. Гасконец смотрел на друга, с каждой секундой убеждаясь в том, что слух его не подвел. - Но как это случилось? Когда? – как во сне переспросил д’Артаньян.
Атос: Мучения товарища отозвались у Атоса тяжёлым, неприятным ощущением внутри. То была чудовищная перемена: как из взбудораженного, надеющегося на лучшее человека его друг превратился за несколько мгновений в бледное подобие себя самого. Атос не понаслышке знал, что значат муки, связанные с делами любовными; он знал, что значит смерть - почти каждый день убивая и столь же часто оказываясь на волосок от гибели; и в эту минуту он всей душой возненавидел неизвестного ему пока человека, который был виноват в происходящем. Он подставил пошатнувшемуся другу локоть, опасаясь, как бы тот не рухнул на землю, подкошенный новостью. - В монастыре. Я не знаю, когда именно, но, судя по всему, недавно - письмо пришло Арамису не позднее, чем день назад. Судя по тому, что говорит монахиня, Констанцию отравили, Д'Артаньян.
Шарль д`Артаньян: Совершенно оглушенный, гасконец принял помощь друга с мимолетной благодарностью, вовсе не замечая ничего происходящего вокруг. - День назад... В монастыре... – д’Артаньян сполз бы по ограде на камни парижской мостовой, если бы Атос не поддерживал его. – Я должен ехать туда! Держу пари, это чудовищная ошибка! Гасконец вцепился в друга, словно в последнюю надежду. - Атос, мы должны ехать туда! Может быть... Монахиня могла напутать, солгать, наконец, чтобы ее не искали... Молодой гвардеец сам не верил в то, что говорил, но говорить был должен – чтобы сдавленные рыдания, рвущиеся из его груди, были не так слышны. - Господи, да за что?..
Атос: Атос промолчал, позволив другу спрятать лицо у него на плече. Он молча слушал невнятное бормотание гасконца, всё ещё крепко сжимая его локоть и понимая, что говорить что-либо сейчас бессмысленно. Д'Артаньян не слышал его слов, он не услышал бы сейчас доводов рассудка, говоривших, что ехать куда-либо и делать что-либо уже поздно. Горе охватило его несдержанного друга целиком, а как бороться с горем, люди ещё не придумали. Слова "держитесь" и "успокойтесь" были бы некстати. Слова вообще чаще всего некстати. - Подобные вести не сообщают, когда не уверены в источнике, - Атос мог бы обнадёжить друга, сказав, что исходя из письма, они ещё не нашли тела. Но Констанция была мертва, а Д'Артаньян сейчас готов был ухватиться за любую возможность поверить в обратное, поэтому мушкетёр снова промолчал. - Мне искренне жаль Вас и Вашей возлюбленной.
Шарль д`Артаньян: Шарль сцепил зубы, потому что ему самым позорным образом хотелось заорать. Он готов был крикнуть, что благочестивые сестры ни черта не понимают в болезнях, и что монашки сами отравили Констанцию, и Бог знает, что еще – лишь бы заглушить ту невероятную, ледяную боль, которая выворачивала его наизнанку на глазах у старшего друга. Сдержанность Атоса спасала гасконца – вздумай мушкетер выражать соболезнования, д’Артаньян наверняка наделал бы глупостей, но Атос молчал, и его молчаливое присутствие оказалось лучшей поддержкой, которую граф мог оказать товарищу. Юноша не мог с точностью сказать, сколько времени они простояли так – до тех пор, пока д’Артаньян не выпрямился, скрывая от друга подозрительно блестевшие глаза. - Где это письмо, Атос? – глухо спросил он, до крови закусывая губу. Телесная боль не могла заглушить боль душевную, но так было легче справиться с желанием кричать. Справиться с жаждой убийства – а мстить гасконец был готов всему миру – оказалось труднее. Но врагов поблизости не было.
Атос: Атос пожал плечами, что на его языке могло означать всё, что угодно, но потом пояснил: - Полагаю, оно осталось у меня дома, Д'Артаньян, где мы и прочитали его. Стойте! - он схватил дёрнувшегося было друга за плечо, останавливая его лихорадочное желание перечесть письмо собственными глазами и убедиться в том, что там сказано. - Стойте, - повторил он мягче, отпуская его. - Надеюсь, Вы верите мне на слово, Д'Артаньян, и понимаете, что я не стал бы шутить с Вами столь низко. Но если мы сейчас двинемся на улицу Феру, мы потеряем драгоценное время. Поймите, Д'Артаньян, Вы не сможете отомстить за смерть Констанции, если мы, все четверо, угодим в Бастилию. Сейчас наша задача - найти другого убийцу. Вы слышите меня? - Атос требовательно заглянул другу в лицо, поскольку тот выглядел так, как будто сейчас начнёт терять сознание. Но в глазах молодого мужчины светилась ненависть, поддерживающая его изнутри крепче, чем дружеская рука.
Шарль д`Артаньян: Д’Артаньян потерянно кивнул, пытаясь прийти в себя и не сорваться вновь в пучину горестного безумия. Атос, как всегда, был прав. Даже если с Констанцией вправду случилась беда – а гасконец никак не мог убедить себя в этом до конца – у него оставались друзья, и о них следовало позаботиться. - Хорошо, хорошо, Атос... Я в порядке, - гасконец вздохнул. Весь его вид показывал неискренность этих слов, но что он еще мог сказать? – Пойдемте... Пойдемте к Люксембургу, а по дороге вы мне в подробностях расскажете об этом письме... Да, я, кажется не сказал вам... Я договорился о встрече с маркизом де Мирабелем, ведь вам знакомо это имя? Мне показалось, что если кто и осведомлен об убийстве испанской шпионки, так это он. И он, пожалуй, может оказаться заинтересован в этом расследовании не меньше Его Высокопреосвященства. Если, конечно, это убийство совершили не его люди...
Атос: - Вот именно, - кивнул Атос, услышав имя маркиза, для уха любого парижанина говорившее само за себя. - В любом случае, беседа с ним будет интересна - если в убийстве виновен он, мы, возможно, сможем это узнать. Что ж, ведите - я не знаю дороги. Друзья молча шли по вечерним улицам. Порывы ветра трепали их одежду, рвали с голов шляпы. Атос, впрочем, не замечал холода - он напряжённо размышлял над полученным письмом, к которому, волей случая, вернулись его мысли. Ему казалось, что он упустил что-то очень важное в пересказе истории Д'Артаньяну - что-то, что могло помочь понять, кто же так жестоко обошёлся с Констанцией Буонасье. Обладатель хорошей памяти, Атос восстановил перед мысленным взором письмо. Ничего. Ничего нового. Однако... - Д'Артаньян, Вам знакомо имя леди Винтер? - вдруг спросил мушкетёр. Это имя внезапно всплыло в его памяти. Монахиня говорила, что смерть Констанции - вина этой неизвестной белокурой леди, а поскольку с некоторых пор мужчина испытывал подозрение ко всем белокурым леди, то насторожился, прочитав эти строки. За событиями же прошедшего дня этот момент почему-то выпал из круга его внимания, чтобы сейчас вернуться туда вновь.
Шарль д`Артаньян: - Маркиз – хитрая бестия, и нам нужно быть с ним осторожнее... – отстраненно и без выражения констатировал гасконец. Ему больше всего на свете хотелось оказаться сейчас в одиночестве. Слова Атоса про какую-то даму несколько оживили его – друг никогда ничего не говорил просто так, и все это должно было что-то значить. – Леди Винтер? Гасконец задумался. - Я попробую вспомнить... – наконец медленно проговорил он, придерживая шляпу. – А почему вы спрашиваете?
Атос: Атос некоторое время молча шёл в шаг с другом, обдумывая, что ответить. Он понимал, что не может утаивать от Д'Артаньяна подробности письма - тем более, что, скорее всего, тот потом прочитает его сам и в любом случае всё узнает. С другой стороны, называть сейчас имя предполагаемого убийцы - значило снова привлечь внимание товарища к гибели Констанции. - В письме, которое прислали из монастыря, упоминалось это имя, - наконец произнёс он. - Монахини полагают, что именно леди Винтер - белокурая женщина, англичанка, судя по имени - была с Констанцией в последние минуты её жизни, - осторожно добавил он, предоставляя другу возможность сделать все необходимые выводы самостоятельно. - Знаете, Д'Артаньян, я не был там, но мой жизненный опыт подсказывает мне, что эта женщина была там неспроста. Я не очень-то доверяю женщинам.
Шарль д`Артаньян: - Значит, мы должны найти ее... - тоном самого Атоса, глухо и невыразительно отозвался гасконец. Он чувствовал себя словно в горячке, и холодный ветер с трудом отрезвлял его. - Подумать только, какое количество людей нам необходимо найти... Д'Артаньян потер пылающий лоб. Думать было почти невозможно, но необходимо. В полубреду он готов был связать воедино два убийства - Эскано и Констанции, но вовремя себя одернул. Концы нитей не сходились. - Леди Винтер. Она ведь не монахиня.
Атос: - Нет, - согласился Атос, бросив косой взгляд на своего друга - признаться, он немало опасался, что в состоянии, в котором тот сейчас находился, он в любой момент может лишиться сознания либо рассудка. Д'Артаньян пока держался, что, безусловно, говорило в его пользу, но у Атоса вызывало лишь большее сочувствие к молодому товарищу. - К сожалению - а может, и к счастью - я не слышал раньше этого имени. Но она не монахиня. Возможно, её имя знакомо Арамису, но чтобы узнать это, нам нужно сперва его найти. В любом случае, понятно, что эта неизвестная леди не убила Констанцию из личной неприязни. За убийством стоит кто-то более могущественный, и я, кажется, подозреваю, кто.
Шарль д`Артаньян: - Что? – гасконец повернулся к другу так резко, словно уворачивался от чужой шпаги. - Договаривайте. Клянусь, сейчас худшее время для недомолвок… Мне кажется, что я уже ничего не понимаю… О ком вы говорите? В другое время д’Артаньян непременно поинтересовался бы, с чего Атос решил, что убийство вызвано причинами более глубокими, нежели личная неприязнь. Но сейчас речь шла не про абстрактную женщину, какой была Эскано, а про Констанцию, и шевалье готов был верить другу без лишних вопросов. Небо хмурилось все сильней, и не приходилось сомневаться, что к ночи разразится ливень.
Атос: - Вряд ли Ваша возлюбленная погибла в результате личной неприязни к ней этой таинственной леди Винтер. Мне кажется, её просто устранили как участницу небезызвестных Вам событий. Вы же понимаете, кому это может быть выгодно, - Атос не хотел называть имя кардинала, понимая, что они идут по улице, а значит, на каждом углу может оказаться специально подосланный шпион, только и ждущий хулы в адрес своего господина. Оказаться в Бастилии раньше срока казалось мушкетёра бесполезной тратой времени. - Не знаю, Д'Артаньян. Я очень сомневаюсь, что в целях личной мести леди Винтер пробралась бы в монастырь.
Шарль д`Артаньян: Как бы ни было плохо гасконцу, невысказанные вопросы у него все же возникли. В частности, один из этих вопросов касался подозрительной осведомленности Атоса о наклонностях незнакомки с английским именем. Или друг всего лишь высказывал предположения?.. - Мы должны найти ее, - без выражения повторил д’Артаньян, окончательно уходя в себя. С этого момента на его лице отсутствовало какое бы то ни было выражение – до самого Пале-Люксембург. Гасконец думал. Мы вроде все друг другу сказали, что собирались?) Или нет?
Атос: Всё так, открываю новую тему.
полная версия страницы