Форум » Париж и окрестности » Расследование набирает обороты. 16 июля, начало девятого » Ответить
Расследование набирает обороты. 16 июля, начало девятого
Провидение: Лавка мадам Пикар
Ответов - 32, стр:
1 2 All
Провидение: Имя Жюли на лежавшем перед комиссаром листе бумаги украсилось жирным кругом, а сам комиссар наморщил лоб: имя «месье Кеппеля» он слышал впервые, хотя упоминание о «двух милых молодых людях» ему уже встречалось. И ведь до сих пор никто не мог сказать, куда они делись! – Вы сами видели, как они ушли? – на всякий случай уточнил он. – Было это до того, как убитая пошла примерять платье, или после? Заметили ли вы других мужчин в лавке? Дубле едва сдерживался, чтобы не вскочить и не броситься на поиски доселе неведомой ему Жюли. «Милые молодые люди», да?
Мадлен Пикар: - Нет, я не видела… - мадам Пикар слегка нахмурилась и потерла висок, - ушли до того, как та девица пошла в примерочную. Так Жю… - портниха заметила движение руки комиссара и осеклась. - Так мне сказали. Что же касается других мужчин… Право, сударь, вы слишком надеетесь на мою память! Помню одного мужчину, но невзрачным он мне показался, прости Господи, сущая серость. – Портниха выпрямилась, вновь обретая решительный настрой. – Какой вам с того толк? Не думаете же вы, что те шевалье или этот человек и есть убийцы? Ко мне порядочные люди приходят, не голодранцы, не воры и не распутники. Ума не приложу, как такое могло случиться!.. И что получается, сударь? Кто-то свое черное дело сотворил, а я теперь с вами должна на объяснения время тратить, да и помощниц моих вы напугали.
Провидение: Разочарование комиссара Дубле мгновенно отразилось на его лице, и его перо недовольно скрипнуло, выводя слова «Кеппель и приятель до, сер.». Если молодые люди ушли до убийства, убийцами они быть никак не могли. Впрочем, как говорил месье Санген, никогда не знаешь, где очевидцы врут и где ошибаются. – Помилуйте, мадам Пикар! – Дубле развел руками, невольно сажая на свой камзол еще одну кляксу. – Вы так говорите, будто это я виноват, что в вашей лавке произошло убийство. А ведь, сами знаете, убил кто-то из тех, кто был в лавке, если не кто-то из посетителей, так одна из ваших мастериц. Но лучше бы я, право, вашу мадам Жюли поспрашивал, раз уж она и с месье Кеппелем поговорить успела и как он ушел видела.
Мадлен Пикар: - Одна из моих мастериц, так вы сказали?! - мадам Пикар с быстротой юной девы вскочила со стула. - И слышать не желаю подобного! И Жюли мою не трожьте, заказ у нас срочный, ни к чему ей тратить время на разговоры с вами!
Провидение: Комиссар неуклюже поднялся, задев животом и чуть не опрокинув хлипкий столик. – Мадам, с вашего позволения, ночь почти на дворе, какая уж тут работа? Да вы на свечи больше потратите чем нашьете, с позволения сказать. Да и вашу Жюли я больше десяти минут не займу, парочку вопросов задам и будет. В глубине души комиссар сомневался, что владелица лавки смягчится, но и переходить к угрозам ему совсем не хотелось. Разве что сказать, что убийца ведь и вернуться может, вдруг он тоже ошибся. Месье Санген всегда говорил, что убийца, если его не остановить, непременно убьет снова…
Мадлен Пикар: - Вот именно, сударь - работа у меня такая, а срочный заказ - есть срочный заказ. - Мадам Пикар нахмурилась. Не запретишь же ему беседовать с Жюли? - Десять минут, не больше. И она позвала помощницу.
Провидение: Сам не веря своей удаче, комиссар повернулся к мадемуазель Жюли, которая, хоть и своевременно оповестила полицию о происшедшим, скромно держалась в тени, зная, что из песни слова не выкинешь, а комиссар рано или поздно вспомнит о той, что прибежала за ним. – Ах это вы, сударыня, – протянул Дубле, оглядывая мастерицу с головы до края юбки и неохотно уступая ей свой стул. – Что же это вы прячетесь? Говорят, это вы занимались убитой? Мадемуаезль Жюли, переживавшая в этот момент свой звездный час, учтиво наклонила голову и поспешила с удобством расположиться на предоставленном ей стуле. Голос у комиссара был громкий, а значит, его вопрос разнесся по всей лавке, и каждое ухо с напряжением ловило сейчас ее ответы. Как и следовало ожидать, Дубле не удовлетворился этим скромным знаком согласия и вскоре, мадемуазель Жюли пустилась в подробный рассказ о появлении незнакомки в мастерской, сопровождаемый подробным описанием чувств самой мадемуазель Жюли, от тревожного еканья под ложечкой при первом ее взгляде на бедную девушку до отчаянно сжавшегося и тут же затрепетавшего сердца, когда та назвалась герцогиней де Шеврез и потребовала свое платье. Стоит ли удивляться, что по истечении выделенных ему десяти минут, бедный комиссар еще не услышал ни слова о месье Кеппеле? – Мадемуазель, – не выдержал он наконец, когда после очередного заверения в том, что никогда в жизни так не переживала, мадемуазель Жюли остановилась, чтобы набрать в легкие воздух, – был ли в лавке еще кто-нибудь в это время?
Мадлен Пикар: - Милочка, отвечайте более коротко, - потребовала мадам Пикар, - право, можно ли быть такой многословной! Она все более раздраженно посматривала на часы.
Провидение: При этом очередном проявлении жестокосердия своей хозяйки мадемуазель Жюли, которую милочкой не называла даже старая тетушка, делившая с ней кров, зарылась лицом в передник и разразилась потоком слез и невнятных бормотаний, в которых было решительно невозможно что-либо разобрать. Комиссар Дубле с мученическим выражением на лице принялся похлопывать ее по плечу с не меньшей осторожностью чем проявил бы, если бы ему пришлось утешать голодного крокодила. – Полно, полно, мадемуазель, она же вам не родственница, слава Богу. Мадемуазель Жюли ответила новым взрывом рыданий.
Мадлен Пикар: - Не родственница, уж верно, - проворчала мадам Пикар, - родственники за работу не платят. Душечка, успокойтесь, право! Нам предстоит много сегодня сделать. Расскажите комиссару быстрее, как все было, и приступим к работе. Мадам Пикар, при всем ее волевом и для иного мужчины, а уж для женщины и подавно характере, начинала нервничать. Оставалось одно – если Дубле не поторопится, она скажет, что он мешает выполнять заказ королевы. Все убийцы мира подождут, раз платье не сшито.
Провидение: – Месье Кеппель, – произнесла мадемуазель Жюли сдавленным голосом, по-прежнему не отнимая ладоней от лица и отчаянно сожалея, что не умела плакать по желанию, как эта вертихвостка Туанетта. Всхлипывания у нее получались хорошо, но глаза ее были совершенно сухи, что, увы, никак не согласовалось с выбранным ею образом женщины, пораженной в самое сердце жестокостью окружающего ее мира. – Месье Кеппель и его… Тут мадемуазель Жюли совершенно забыла о своих ничуть не покрасневших глазах и девичьей скромности и, поднявшись на цыпочки, шепнула комиссару на ухо несколько слов. На лице Дубле отразилась целая гамма разнообразных чувств, он метнул быстрый взгляд на хозяйку лавки и с явно нарочитым пренебрежением сказал: – Это совершенно неважно. Когда они ушли? Мадемуазель Жюли изобразила на лице глубокое раздумье. – Мне кажется, сразу после возвращения мадам или буквально за пару минут до него. Примерно тогда же, когда и тот посыльный. Редкостным нахалом я сочла его, надо сказать, и минутки лишней подождать не мог, будто кто-то стал бы с ним возиться, когда в лавке от благородных посетителей не провернуться. Комиссар шумно вздохнул и смял в руке лист бумаги, на котором он так и не успел написать ни слова. Хоть он и не стал говорить это вслух, с его точки зрения вина одной из мастериц мадам Пикар была почти что доказана… не могла же это и в самом деле быть мадам де Комбале? Вот уж вывод, за который его по головке не погладят… – Я вам чрезвычайно благодарен за содействие, мадам, мадемуазель, – сказал он с глубоким поклоном. – В настоящий момент у следствия не осталось вопросов, но если они появятся, я позволю себе побеспокоить вас вновь. А пока доброй ночи вам и удачи с вашим заказом.
Мадлен Пикар: - Доброй ночи, - мадам Пикар с облегчением закрыла за комиссаром дверь. – Жюли! А ну-ка, позови всех, домой никто сегодня не пойдет – королеве завтра нужно новое платье! О достойной оплате не беспокойтесь. Зажгите еще свечей, быстро, быстро! Мне нужен белый шелк, и много!.. В лавке вновь началась суета – за исполнением королевского заказа времени суждено было пролететь незаметно. О комиссаре и убийстве все и думать забыли.
полная версия страницы