Форум » Париж и окрестности » Соломенная шляпка. 16 июля, около четырех » Ответить
Соломенная шляпка. 16 июля, около четырех
Гримо:
Ответов - 38, стр:
1 2 All
Лапен: Лапен, прищурясь, оглядел собеседника с головы до ног. Чем-то облик незнакомца показался знакомым... но бродячий актер решил, что это ему померещилось. Вообще-то парень не был азартным игроком. Но сейчас, получив ниоткуда, "с ветра", солидную сумму в шесть экю, он решил, что в жизни его началась полоса удачи. Должно быть, судьба решила вознаградить его за недавние невзгоды. А стало быть, нужно успеть как можно больше взять с сей капризной и переменчивой особы. - А твоя Аннет, - на всякий случай уточнил он, - ничего больше не рассказывала про своего младшего братца? Не говорила, скажем, что, каждый раз, садясь играть в кости, он вставал из-за стола без куртки, без рубахи, без шляпы, а то и без штанов?
Провидение: Дуб почесал в затылке, переступил с ноги на ногу, пожевал губами и наконец буркнул: – Не, не говорила. Он, это, в Руане жил, не здесь. Почти окончательно уверившись в своей ошибке, Дуб нетерпеливо подбросил на раскрытой ладони пару костей и приглашающе мотнул головой в сторону девиц.
Лапен: Чуть поколебавшись, Лапен встал и учтиво извинился перед Гримо: - Уж вы, сударь, не держите зла за то, что толком не выпили и душевно не потолковали. Желаю удачи в сами-знаете-каком деле, а мне надо побольше урвать от мадам Фортуны, пока она ко мне лицом, а не задницей. Затем обернулся к новому знакомцу: - А вот пересядем за ваш столик, а вот погремим костяшками... Кстати, сударь, ваш величественный и гордый облик чем-то мне знаком. Не имеете ли вы косвенное отношение к почтенному сословию торговцев мясом... то есть не приходитесь ли вы сынишкой мяснику, известному соседям как дядюшка Гоше? И не носили ли вы в детстве среди сверстников звучное прозвище Свин Мордастый?
Гримо: Лицо Гримо приняло выражение, наводившее имевших честь наблюдать его на мысли о простокваше, ранних яблоках и уксусе. Расплачиваясь с кабатчицей, он не сразу заметил подошедшего к ним сутенера, но чрезмерного восторга подобное новое знакомство в нем явно отнюдь не вызывало. Однако ледяное молчание с его стороны не возымело желаемого результата, и, наклонив голову – то ли в ответ на тираду Лапена то ли в знак прощания, он взял шляпу, залпом допил содержимое своей кружки, поморщился и покинул «Разъяренный вепрь».
Провидение: Глаза Дуба широко раскрылись, и он радостно хлопнул Лапена по плечу. – Анрио! Хитрюга! Вот я ж и думал, эту продувную рожу я уже где-то видел! Свин я и есть, только нынче меня Дубом кличут. Мошенник гордо повел широкими плечами. Будь здесь Жакмен Лампурд, Малартик или Охотник, Лапен не замедлил бы узнать, что прозвище его старого знакомого имело несколько другое происхождение – но было бы странно, если бы он об этом не догадался.
Лапен: Лапен, обрадованный встречей со старым дружком, еле-еле заметил исчезновение Гримо. Он тут же заявил, что есть повод выпить. ("А то я как не в родной город попал - ни одной знакомой морды!") Кабатчица, притащив вина на всю компанию, покосилась на стаканчик с костями и потребовала плату вперед. Как вскоре выяснилось, она поступила весьма предусмотрительно. Потому что оставшиеся монетки под постукивание падающих на стол игральных костей, покатились одна за другой в сторону Дуба... Наконец Лапен озадаченно покрутил головой: - И с чего я, дурень, взял, что госпожа Фортуна сходит по мне с ума? Дружище Свин... ох, прости, Дуб! Следующую выпивку оплачиваешь ты, ибо я чист и пуст, как в первый день своего рождения!
Провидение: Дуб хохотнул и призывно помахал рукой кабатчице. – Ох и умеешь же ты сказануть, Хитрюга! И где только научился? А ежели ты хочешь подзаработать, ты только скажи! Старина Дуб, хоть и на одной ноге скачет, куда скакать за звонкой монетой, хорошо знает. Он подмигнул Лапену с самым заговорщицким видом и громко потребовал у подошедшей кабачицы еще монтрейского.
Лапен: - Ловко выражаться, старина, я научился там, где платили за хорошо подвешенный язык и нахальство - на сцене бродячего театра. Кем я только не побывал - от его величества Ирода до его величества Юлия Цезаря... не слыхал? Ну и ничего не потерял, все равно его зарезали. И поверь мне, старый дружище, на слово: если бы я, стоя перед публикой, мялся, не зная, что сказать, меня бы забросали конским навозом и прогнали прочь... Лапен молол языком, а сам тем временем думал, что ответить на предложение бывшего Свина. Если тот знает, куда надо скакать за звонкой монетой, то какого дьявола не скачет сам, а другим это предлагает?.. Ну, хорошо, допустим, ему нужны подельники. Бывают на свете лакомые куски, которые в одну пасть не откусишь. Но почему он предлагает денежное дело человеку, которого не видел много лет? Неужто так оскудел Париж лихими и хитрыми парнями, что приходится сидеть в кабаке и ждать, не заведет ли туда судьба Лапена? Может, Дубу и его друзьям для чего-то нужен человек, которого не знают в Париже? (Именно "Дубу и друзьям", ибо Свин Мордастый в детстве славен был непроходимой глупостью и вряд ли сейчас способен придумать затею сложнее, чем аккуратный отъем кошелька у прохожего в тихом переулке.) Но Лапен сидит сейчас без гроша - и будет последним идиотом, если хотя бы не попытается узнать, в чем дело... - Ну, кто ж не хочет подзаработать! - решился он наконец. - Это разве что лягушки в пруду не хотят, их и так господь комарами питает...
Провидение: Дуб довольно ухмыльнулся и обернулся к обеим своим девицам. – А ну, развесили уши, бездельницы! Вон, мушкетеры без вас уже друг другу глазки строят! Дождавшись, пока они остались наедине, Дуб отодвинул кружку в сторону и перегнулся через стол, не замечая, что его локоть влез в винный круг, оставшийся от предыдущей бутылки. – Тут дело такое, что опасности никакой, а прибыль большая может быть. Ты парня не знаешь, но он человек надежный, и на судах его величества поплавал и в Шатле посидел, Меднолобом кличут. Было у него вчера дельце, одного дворянчика по голове, связать да заказчику привезти. А дворянчик возьми да и предложи всей шайке чуть ли не тыщу пистолей, бывает же такое! Вот чтоб ты сделал, если б тебе пару сотен пистолей предложили – не везите, мол, куда договор был, а отпустите грешну душу на покаяние?
Лапен: До сих пор за Лапеном не значилось преступлений значительнее, чем кража пары сапог и петуха. Шарахнуть кого-либо по голове, связать и похитить - подобное и не приходило в голову бродячему актеру. Но сейчас он не собирался объяснять это разболтавшемуся Дубу, дабы не упасть в его глазах. Лапен откинулся на скамье, поудобнее прислонился к стене и ответил чуть снисходительно, с интонациями человека бывалого и не все о себе рассказавшего: - А это, друг мой, зависит от двух вещей. Во-первых, какова цена, предложенная заказчиком? Во-вторых, что за человек заказчик? Знаешь, есть такие сильные и опасные люди, что за неисполнение заказа тебя в узел завяжут, одни лапы наружу торчать будут... Вообще-то Лапену не улыбалась идея участвовать в похищении. Ему не казались достаточной рекомендацией слова Дуба о том, что его сообщник и на судах его величества поплавал, и в Шатле посидел. Теперь такому бывалому, но невезучему человеку была самая дорожка к виселице у Трагуарского креста. И вряд ли он будет болтаться там в одиночку... Если Лапен до сих пор не встал и не ушел, то лишь потому, что ему пришло в голову занятное соображение. Допустим, сядут делить добычу трое господ, по заслугам прозванные Дуб, Меднолоб и Хитрюга... и кто же из троих сумеет цапнуть самый жирный кусок, а?..
Провидение: – Тю! – хохотнул Дуб, залпом опрокидывая свою кружку. – Да ты ни черта не понял, Анрио! Тысячу пистолей сверх того, что им заказчик обещал, а разборки-то все не между нашими, итальянцы какие-то, их и понять-то толком не поймешь. Но не в том дело, Хитрюга! Взрыв буйного веселья за мушкетерским столом было отвлек мошенника, но, убедившись, что ни одной из девиц на его попечении ничто не угрожает, он снова наклонился к собеседнику: – То дело прошлое, а в настоящем дела другие. Дворянчика-то отпустили, да Крошка Нинон, умница, пешочком за ним тихонечко пошел, до дому его довел, все разузнал – смекаешь?
Лапен: - Чего ж тут не смекнуть? - сощурился Лапен. - Если человек этак легко отдает тысячу пистолей, то, надо думать, они у него не последние. Он поднес к губам свою кружку - и поставил ее на стол, не отпив ни глотка. - И еще, - заметил он задумчиво, - надо думать, это не какой-нибудь торговец, которого хотят убрать конкуренты... Итальяшки, говоришь? Ну и что? Думаешь, у итальяшек нет своих вельмож? А народ они горячий и злопамятный - знаю, встречался. В смысле, не с вельможами, а с итальяшками... Он твердо поставил кружку на стол и спросил напрямик: - Ну, а я-то тебе зачем? Только не говори, что хочешь по старой памяти выручить друга детства. Жил ты эти годы спокойненько, не просыпался по ночам с тоскливой мыслью: а где-то теперь Лапен Хитрюга, по каким землям скитается... Чего ты от меня потребуешь за звонкие денежки?
Провидение: Несколько секунд Дуб таращился на приятеля детских лет, затем неуверенно хмыкнул. – Это ты о том, что делать придется? Тут такое дело: бравых парней хватает, да закавыка получается. Где живет, знаем, а вот как его оттуда выманить? То есть из дома-то он выйдет, но не на пороге ж его брать, там слуги чего доброго сбегутся. Меднолоб думал моих девочек подослать, чтобы увели его в проулок или где там наши ждать будут, да поди их знай, этих итальянцев, а вдруг им французские бабы не по нутру? Ты-то как думаешь?
Лапен: - Ага, - догадался Лапен, - а я ему, стало быть, по нутру? Ликом светел, прекрасен и неотразим? Как появлюсь я на пороге, так чужеземный господин потеряет сон, покой и аппетит? Ринется за мною следом, умоляя о взаимности?.. Дуб, старина, ты хоть сам-то соображаешь, что мелешь? Если честно, Лапен при желании взялся бы не то что господина из дому - улитку из раковины выманить. Дайте ему только покрутиться возле дома да поболтать со слугами. Но от серьезного разговора и твердого согласия удерживали два соображения. Во-первых, если бы Фортуна была к нему благосклонна, она бы помогла при игре в кости, а не подкидывала призрачный шанс на некую добычу. Во-вторых, господа Дуб и Меднолоб явно рисковали. Просыпался на них золотой дождь - так собери все до монетки и радуйся. А им добавки захотелось. Но ведь ясно же, что, очутившись дома, господин стряхнет с себя страх, взъярится и пожелает свои денежки у проклятых голодранцев из горла вынуть. И в следующий раз будет осторожнее и осмотрительнее. Сам себя превратит в приманку в капкане. А Лапен не желал совать нос в капкан. И уж тем более ради Свина Мордастого, который в детстве его крепко лупил. Но и отказываться наотрез Лапен не желал. Во-первых, он понимал, что голод запросто может поубавить в нем осторожности. Во-вторых, дьявол может шепнуть Дубу: мол, не слишком ли ты разоткровенничался перед парнем, которого не видел много лет? Не лучше ли свернуть этому парню шею, дабы раз и навсегда отучить от болтливости? - Ну, придумать-то что-нибудь можно, - сказал наконец Лапен неопределенно. - Только, сам понимаешь, это дело не быстрое. Опять-таки мне уже другие люди кое-что предложили. Там тоже золотишко позвякивает - и тоже нужны умные головы. Так что не торопи меня с ответом, приятель, ладно?
Провидение: Широкая морщина прорезала лоб мошенника, глаза его сузились, а пятерня сама собой потянулась к затылку. К счастью для Лапена, вечер для Дуба начинался хорошо: обе его девицы уже устроились на чьих-то коленях, а мушкетеры еще не достигли той степени опьянения, при коей подобное внимание воспринимается как само собой разумеющееся. Посему то раздражение, которое обычно испытывает человек небольшого ума, получая новое подтверждение своей ограниченности, не вылилось на сей раз в кружку, расколотую о голову наглого собеседника, но нашло выражение в угрюмом взгляде из-под насупленных бровей. – Ты что это, самый умный, что ли? В запале Дуб не обратил внимания на уклончивый ответ старого приятеля, заметив лишь, что, как и в детстве, тот его ни во что не ставил.
Лапен: - Самым умным, дорогой ты мой Дуб, - проникновенно сказал Лапен, - жить на свете плохо. Вот ты лошадь возьми - она из всего зверья самая умная, потому на ней и ездят все, кому охота. Так что не переживай за меня, дружище - я такой же дурак, как и... - Лапен благоразумно проглотил первый вариант окончания фразы. - Как и все прочие. Не то чтобы бродяга боялся драк. Если не было другого выхода, он махал кулаками не хуже прочих. Но если была возможность избежать мордобоя - старался изо всех сил. И держал за правило не раздражать зря тех, у кого плечи шире и кулачищи тяжелее... - Подумаем, - примирительно сказал он, вставая из-за стола. - А если я услышу, как поблизости денежки позвякивают, сразу вспомню про бравых парней Дуба и Меднолоба. И позову на добычу...
Провидение: – Погоди, погоди, – запротестовал Дуб, – ежели чего надумаешь, так спроси у Нанетты, где меня найти, я у нее вроде как друг и защитник, смекаешь? Он мотнул головой в сторону кабатчицы. – А вообще думай скорее, потому что Меднолоб уже нужных парней собрал, хочет уже завтра с утра итальянца брать, как он из дому выйдет. – Он ухмыльнулся и, отводя взгляд в сторону, добавил, – Говорят, этим итальянцам бабы вообще ни к чему, а надо наоборот, мальчика покрасивше найти, так я и думаю, может, Люсетту в штаны нарядить? Дуб откинулся назад, едва не опрокинув скамью, хлопнул себя по коленкам и разразился похабным хохотом.
Лапен: Лапен кинул оценивающий взгляд на девок. - Твоя Люсетта в штаны задницей не влезет... да и мальчик из нее, как из меня епископ. Но - ладно, договорились. Если не найду ничего лучше, заявлюсь к Нанетте с утра пораньше... О, Нанетта! И бывший актер кинул страшноватой кабатчице нежный взгляд, ибо считал все племя трактирщиков, кабатчиков и хозяев постоялого двора животными, которых можно и должно приручать. Уже выходя за порог, Лапен прикинул напоследок: может, все-таки напроситься к старому дружку на ночлег? Ужасно не хочется провести ночь под открытым небом. Все за то, что к ночи будет дождь... Нет, не стоит. С этим Дубом и опомниться не успеешь, как очутишься в Шатле. Правда, как раз там и крыша над головой, и бесплатная кормежка, и общество приятное... а все-таки спешить туда ни к чему. За годы бродяжьей жизни Лапен слишком привык к свежему воздуху и свободе... Если будет на то воля Провидения - конец эпизода
полная версия страницы