Форум » Париж и окрестности » Откуда ты, прекрасное дитя? 17 июля 1627 года, в шестом часу вечера » Ответить
Откуда ты, прекрасное дитя? 17 июля 1627 года, в шестом часу вечера
Провидение:
Ответов - 64, стр:
1 2 3 4 All
Бутвиль: - Хорошо, - без лишних сантиментов согласился Бутвиль. - Тогда идемте... Впрочем, погодите еще минутку! Он сунул руку за секретер и вытащил оттуда кинжал в простых, даже потертых кожаных ножнах, но с красивой рукоятью. На перекрестье узкой гарды был вычеканен герб - можно было различить все шестнадцать знаменитых "птичек", заслуженных предком в незапамятные времена. - Мой дядя, коннетабль Монморанси, случайно оставил его давным-давно, когда приезжал на свадьбу нашего Людовика. А мой брат, ночуя здесь, случайно нашел - он так и висел здесь, на гвоздике, - и показал тайник мне. Ей-богу, не знаю, чего опасался коннетабль, но времена были неспокойные... Возьмите. Чтобы при помощи этой штуки отбить у врага охоту лезть к вам, большого умения не требуется. Может пригодиться. Он протянул кинжал Эмили, потом застегнул все пуговицы на своем камзоле, набросил на плечи плащ, повертел в руках испачканную шляпу и бросил на стул: - Скоро стемнеет, и шляпа только помешает видеть по сторонам. Пошли!
Эмили-Франсуаза де К: Эмили с некоторой опаской взяла у графа кинжал, с сомнением повертев его в руках, потрогала пальцем птичек и приладила ножны к поясу. - Спасибо, - серьезно ответила она, - держать в руках подобное оружие – честь для меня, но, дай Бог, он не понадобится. Идемте. Девушка чуть поклонилась, пропуская Бутвиля вперед, и думая о том, что на ее месте сейчас любой настоящий мальчишка лопнул бы от гордости и счастья, да и она сама испытывала непонятное воодушевление сродни тому, что недавно сияло на смуглом личике мулатика Додо.
Бутвиль: Прятаться теперь не имело смысла, и Бутвиль провел Эмили к парадному входу, заодно убедившись, что письмо для гасконца исправно лежит на подносе и Додо дежурит рядом; дневная жара еще держалась, но уже зашевелился предвечерний ветерок, и на улицах появилась приличная публика - отобедавшие дворяне вышли прогуляться и подышать воздухом. Здесь было на кого посмотреть, и потому никто не обращал внимания на скромно одетого молодого человека с тихим и скромным пажом. Без всяких осложнений они добрались до ворот обители св.Женевьевы, и тут Луи-Франсуа остановился и сказал: - Я забыл уточнить очень существенный момент: вы знаете, как вести себя в католической церкви? У вас там в Англии, насколько я помню, на этот счет не все благополучно?
Эмили-Франсуаза де К: - Вы правы, не все благополучно, - чуть улыбнулась Эмили. – Но мои родители были католиками, и моя няня, к счастью, не дала мне об этом забыть. К тому же, мы довольно часто бывали в Испании… И мне приходилось выполнять поручения и в церкви тоже… … Первое поручение подобного рода Эмили выполнила лет шесть тому назад, в Бордо. Давенпорт часто наведывался в этот город по каким-то своим делам и брал с собой Эмили в ее обычном виде. Хозяйка гостиницы, в которой они всегда останавливались, знала сэра Джорджа еще до скандального замужества его сестры, и потому умилялась тому, как суровый англичанин опекает «бедную сиротку». Еще больше она умилилась, когда англичанин-гугенот не запретил своей племяннице сходить к исповеди в находящуюся неподалеку небольшую церковь Сент-Эвлали, и с радостью предоставила девочке гостиничного слугу для сопровождения. Добрая женщина не знала, что тихая и кроткая дочка несчастного барона де Кюинь, сохранившая в еретической стране веру своего отца (надо же, такая малютка – и такая стойкость!), под своим скромным плащом несет запечатанные бумаги, которые должна передать в исповедальне отцу Бернару. С тех пор, по нескольку раз в году приезжая с дядей в Бордо, Эмили ходила «к исповеди», передавая бумаги или свертки и получая в ответ когда бумаги, а когда и заманчиво позванивающие мешочки… - Я умею себя вести, сударь, - печально усмехнулась девушка, думая о том, что эти ее воспоминания озвучивать не стоит. По крайней мере, пока. - Не беспокойтесь.
полная версия страницы