Форум » Париж и окрестности » Откуда ты, прекрасное дитя? 17 июля 1627 года, в шестом часу вечера » Ответить

Откуда ты, прекрасное дитя? 17 июля 1627 года, в шестом часу вечера

Провидение:

Ответов - 64, стр: 1 2 3 4 All

Бутвиль: Войдя, Бутвиль сразу оценил перемены к лучшему во внешности новой знакомой и одобрительно покачал головой: - Вот теперь вы более-менее похожи на приличного пажа, побывавшего в славной потасовке! Нос и губа, конечно, выглядят не слишком красиво... зато и девушку в вас признать будет теперь сложнее. Но расчесываться пятерней - фи, как неизящно! На полке за кроватью вы найдете отличный гребень и щетку. Еще советую порыться в этом ворохе одежды - там наверняка найдется и камзол, и новые штаны. Если вам есть от кого скрываться - лучше сменить внешний вид! Скоро придет Лизетт, заберет все грязное, так что, пожалуйста, проделайте все это, а потом наконец поговорим. Чтобы не смущать гостью еще больше, Луи-Франсуа зашел в эркер, присел на подоконник и стал смотреть в сад - сверху было видно, что тени деревьев уже удлинились - незаметно подкрадывался вечер.

Эмили-Франсуаза де К: Эмили невольно улыбнулась. Она ожидала чего угодно, только не доброжелательного подтрунивания. Следующая мысль заставила ее нахмуриться: «Все они доброжелательны». Однако в словах Бутвиля снова не было ничего, с чем можно было бы поспорить. Он был абсолютно прав. Чтобы закончить приводить себя в порядок, девушке хватило пяти минут, еще две – чтобы вытащить из-под подкладки камзола оставшиеся четыре монеты. Одежда подошла. А если камзол сидел несколько мешковато, так то даже и лучше. Эмили вздохнула. Оттягивать разговор дальше было невозможно, да и незачем. - Я готова…

Бутвиль: Прежде чем приступить к беседе, пришлось пережить еще одно нашествие Лизетт - на этот раз со щеткой и тряпкой для вытирания пола. Войдя и обнаружив исчезновение "кающегося грешника", она явно хотела спросить о нем, но была слишком опытна, чтобы зря болтать с господином, когда он так хмурится. Все-таки, наведя в комнате полный блеск, горничная спросила, переводя дух: - Господин Бутвиль, вы у нас, верно, и заночуете? И молодой человек тоже? - Еще не знаю, - коротко ответил Луи-Франсуа. - Но ко мне сюда может прибыть посетитель. Его зовут шевалье д'Артаньян. Передайте швейцару - пусть проводят его сюда, как только появится. Лизетт понятливо улыбнулась, подхватила все свое снаряжение и скрылась. - Ну вот, последняя преграда к нашему знакомству наконец убрана, - улыбнулся Луи-Франсуа. - Но я прошу вас присесть к столу, давайте сперва немного закусим и поговорим о самом простом. Например, представимся друг другу. Я - Луи-Франсуа Монморанси-Бутвиль, граф де Люз и даже каким-то чудом до сих пор губернатор великого города Сенлиса в семи льё от Парижа. А как мне вас величать?


Эмили-Франсуаза де К: - Эмили-Франсуаза де Кюинь, - девушка присела на край стула напротив Бутвиля. За то время, что она приводила себя в порядок, у нее созрел не очень вразумительный, но хоть какой-то план о том, что и как говорить. – Мне шестнадцать лет, я сирота. – Как всегда при этих словах что-то больно кольнуло внутри, и Эмили невольно поморщилась. – Я нахожусь под опекой моего дяди по матери, сэра Джорджа Давенпорта, и в Париже по его распоряжению. Господин д'Артаньян не мог предупредить вас, он был связан словом. Девушка посмотрела на стол и невольно сглотнула. Только сейчас она поняла, насколько голодна. Но пока было не время. Она еще немного выпрямилась, стараясь держаться с достоинством. - Я обязана вам жизнью, вам и шевалье д'Артаньяну. Я должна бы сказать, что моя жизнь теперь принадлежит вам, - Эмили невольно смутилась, как-то не очень это звучало, если произносить вслух, а не читать на страницах романа, - но, видите ли… меня вчера уже убивали… и спасали… Так что долг мой огромен, а жизнь… Боюсь, немного в ней проку… - девушка попыталась улыбнуться.

Бутвиль: У Луи-Франсуа было две сестры, младших. И в детстве они с ними неплохо ладил и умел развлечь и утешить. Но детство кончилось давно, и сестры уж давно были удобно устроены в провинциальных монастырях. Эмили не была похожа ни на них, ни на тех женщин, с которыми потом имел дело Бутвиль. Испуганная, усталая, похожая на птицу, залетевшую в дом и загнанную в угол - но и упрямая тоже, и скрытная... Приходилось вести беседу наобум, рискуя испугать девушку еще больше. - Если ваша жизнь принадлежит мне, - усмехнулся Луи-Франсуа, - то поберегите мое имущество - подкрепитесь. Я же вижу, что вы голодны! И продолжим. Значит, вы действительно связаны каким-то образом с Англией и приехали оттуда. Англичане любят чудить. Однако дядя, опекун, отпустивший девушку в одиночку, без хотя бы одного слуги или служанки... Что за изверг такой! Но я не настаиваю, чтобы вы рассказывали о нем. Вот что важно: зачем и кому понадобилось вас убивать вчера и красть сегодня?

Эмили-Франсуаза де К: Эмили осторожно взяла ломтик ветчины, стараясь есть не торопясь и понемножку. Не хватало только наброситься на еду, как голодная собачонка… - Видит Бог, я не знаю, кому я нужна… - в голосе девушки прозвучала тоска. Она горько усмехнулась. – До недавнего времени никому особенно. У меня нет ни денег, ни связей, и внешне… ну, вы сами видите. Вчера еще было письмо. Только оно теперь у адресата. И… они все знали, кто я! – Эмили взглянула на Бутвиля, губы ее задрожали, но она продолжала сбивчиво объяснять. Ей самой было необходимо понять. - Вы понимаете, никто не мог знать… Мы выехали из поместья ночью, никто не видел, мы всегда так поступали, много лет… Сэра Джорджа сопровождал паж. И на корабле, и везде. И никто не знал. Шевалье д'Артаньян догадался потому только, что пофехтовать со мной вздумал… А те – знали! И тот странный Шере в Пале Кардиналь, и эти… Дички, Боже правый! Даже знали, куда прийти за мной, а я ведь ни одной живой душе адреса не называла!

Бутвиль: Бутвиль вздохнул: рассказ девушки был еще одним подтверждением тезиса о том, что всемилостивый господь, создав этот мир, перестал следить за ним, и все тут устроено из рук вон плохо. Иначе шестнадцатилетние девушки не оставались бы сиротами и не терпели бы побои прямо посреди великой столицы... Но барышне вовсе не следовало знать, что ему самому тоскливо живется, и потому он выразился так: - Очень жаль, что женщины не получают систематического образования. Иначе вы сумели бы более связно изложить вашу историю... - он взял с блюда еще кусочек ветчины, остальное подвинул поближе к собеседнице. - Правильно ли я понял, что во Францию вы прибыли с дядюшкой, а уж где-то здесь он куда-то делся? И какого черта вас занесло в Пале Кардиналь? Письмо было адресовано туда? Тут до него вдруг дошло, какое имя назвала девушка, и он, чувствуя, что вот-вот ухватит разорванную нить интриги, быстро добавил: - Шере? Вы назвали имя Шере? Кто это такой, прошу вас, объясните как можно короче и точнее!

Эмили-Франсуаза де К: - Шере – секретарь его высокопреосвященства, вашего кардинала Ришелье. По крайней мере, он сам так сказал. То есть Шере сказал, не кардинал. То ли от еды, то ли оттого, что Эмили немного расслабилась, на лицо ее стали возвращаться естественные краски, а в испуганных глазах мелькнула тень насмешки. - Поверьте, меня не менее вашего удручает отсутствие систематического образования у девиц, но, несмотря на это, уверяю вас, я в состоянии связно изложить любую историю. Просто я не знаю, что именно можно вам рассказать, а что – не стоит. Согласитесь, при сложившихся обстоятельствах это не удивительно. Эмили задумалась на минуту, вздохнула и продолжила: - Очевидно, вы друг господина д'Артаньяна. Если вы дадите слово, что все, что вы услышите, каким-то образом не повредит ему или его друзьям, и если вам все еще интересно, я расскажу все по порядку. Поймите правильно, мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь пострадал оттого, что я нечаянно сболтну лишнее. А вы, как человек посторонний, может быть, обнаружите в происходящем какой-то смысл.

Бутвиль: - Вот видите, как хорошо действует ветчина, - усмехнулся Бутвиль, - вам сразу стало легче, насколько я могу судить. Те, кто меня хорошо знают, не стали бы сомневаться, не разболтаю ли я чужую тайну. Но вы - не знаете, и потому обижаться я не буду. Говорите. Обнаружить хоть в чем-то какой-то смысл будет для меня очень полезно.

Эмили-Франсуаза де К: - Простите, - искренне улыбнулась Эмили, - я скоро стану шарахаться от собственной тени… Вы не будете против, если кусок сыра окажет на меня не менее благотворное действие? Пару минут она сосредоточенно жевала, собираясь с мыслями. - Так вот, - покончив с едой, начала девушка, - уже довольно много лет я играю для моего дяди роль пажа, курьера, слуги, просто тени, сопровождая его в его поездках. Чаще в мужском платье, в роли Франсуа де Кюиня. Сразу оговорюсь, что это не мой выбор, но… - девушка неожиданно смело взглянула на Бутвиля, - я не стану врать, будто это мне совсем не нравится. Дальше она рассказала все ту же историю про Давенпорта и письмо, путаницу с капитанами и ограбление, знакомство с Атосом и д'Артаньяном, свое «пажество» и встречи в Пале Кардиналь. Упустила только подслушанный в церкви разговор и встречу с «королевой», сочтя это не существенным. - Вот и все… Я сидела на квартире у шевалье, и уже хотела уходить… и тут явились эти… Марсо с друзьями…

Бутвиль: Луи-Франсуа слушал, опираясь локтями на стол и обхватив голову обеими руками, чтобы все многообразные сведения, поведанные мадемуазель де Кюинь, не высыпались и как-то улеглись. Когда удивительный рассказ завершился, он несколько минут молчал, пока смог наконец сказать: - Дядюшка ваш - несомненно, оригинал, но, пожалуй, он не так уж и неразумно поступил с вами, учитывая все обстоятельства. Но почему он при этом не научил вас владеть хотя бы рапирой? Ладно, не стану я предъявлять претензии к незнакомому, тем более, к англичанину. Будем исходить из нынешней ситуации. Во всем этом клубке разрозненных событий я вижу две, так сказать, воткнутых булавки, - два момента, которые, по-моему, позволят вам понять что к чему и как-то вырваться из замкнутого круга. Первое - что, собственно, произошло с вашим дядюшкой, где он теперь и можно ли до него добраться. Второе - что за птица этот Шере, который вроде как бы свой во дворце кардинала, но также водит знакомство и с парижским отребьем. Кстати, - вот наконец явилась первая светлая мысль! - не исключено, что этот Шере знает и о вашем дядюшке, а с другой стороны, знает ли его начальство, что он водится с Двором Чудес? Возможно, нажав на него, мы сможем добиться каких-то полезных результатов? Он помолчал еще немножко, а потом добавил: - Откровенность за откровенность - у меня самого положение не намного лучше вашего. Мне нужно просить короля о прощении, нужно избавиться от своего губернаторства, чтобы было на что жить, пока я не... В общем, есть у меня одно дело, но как к нему подступиться, я пока не знаю. Родичи помогли бы, конечно - и вам, кстати, тоже, - но, вы видите, и кузина с мужем, и кузен Анри в отъезде, а тревожить кузину Шарлотту-Маргариту в Шантильи я не стану - ее муж, даром что принц крови, скуп, черств и трусоват - продаст за грош... Так что давайте уж пробиваться к истине вдвоем, ни на кого не полагаясь. Что скажете, удивительный паж?

Эмили-Франсуаза де К: - Я буду счастлива, - девушка улыбнулась той самой мягкой улыбкой, что превращала ее почти в красавицу, - я буду счастлива быть вам полезной, если смогу, конечно… Если вы соблаговолите посвятить меня в ваше дело и если я смогу помочь… Эмили задумалась, сморщила нос, посмотрела на стену и выдала: - Кстати, как вы полагаете, граф, если бы вам удалось раскрыть заговор против короля, это бы вам помогло? Только, верно, час уже поздний, и мы опоздали…

Бутвиль: - Заговор против короля?! - Луи-Франсуа помотал головой, отгоняя головокружение. - Святые угодники, это еще причем? Да, конечно, если бы я сумел делом доказать, что предан его величеству, как и полагается всякому Монморанси, это было бы прекрасно... Рассказывайте! Может, еще не поздно?

Эмили-Франсуаза де К: - Даже не знаю… Помните, я говорила, как пошла за слугой Атоса? Так вот, по пути он зашел в церковь на той же улице. И я за ним. Я вовсе не хотела подслушивать, но впереди на улице были пьяные, мне было страшно… А там… И Эмили рассказала все, что услышала при встрече Гримо и старика. Память у девушки всегда была превосходная, а потому она запросто процитировала: : «Завтра в четыре в монастыре святой Женевьевы. Стучите дважды по три раза и назовите привратнику пароль «Сен-Дени». - Разве же это не заговор? – девушка вопросительно посмотрела на Бутвиля и невинно хлопнула ресницами. - Я ждала господина д'Артаньяна, чтобы ему рассказать – ведь дело касается его друга, так? А друг его занят моими делами… Но д'Артаньян все не шел, и я решила сама… Только не считайте меня сумасшедшей, я никуда бы не полезла, только тихонечко бы посмотрела… А тут эти пришли… похищать.

Бутвиль: Бутвиль вздохнул: он опять чувствовал ту неудержимую тягу к действию, которая так часто толкала и покойного брата, и его самого в сторону самых рискованных авантюр. - Да,- подумав несколько минут, сказал он. - Мы с вами, несомненно, займемся этим делом. Но в таком случае следует прямо сразу вставать и идти. Если назначена встреча на четыре, то вряд ли к нынешнему времени неизвестные уже договорились. Мы еще успеем. Но вы почти не отдохнули... И нужно прямо на ходу продумать. что делать. Войти в аббатство мы, пожалуй, сможем и как-нибудь без пароля. Наше семейство имеет туда доступ - мы молимся в их церкви. Тогда... тогда, сударыня, придется вам снова стать пажом, поскольку ни младшего брата, ни, увы, сына у меня не имеется. Согласны?

Эмили-Франсуаза де К: - Ну уж за вашего сына меня никак не выдать, извините, - рассмеялась Эмили. – Так что лучше мне побыть пажом. И привычнее. Я вполне уже отдохнула, выживу… - Забывшись, она по привычке куснула нижнюю губу и сморщилась от боли. Здравый смысл подсказывал, что… Да ну его к дьяволу, здравый смысл! Коли руководствоваться здравым смыслом, ей следовало не в Париже сейчас быть в компании опального графа, а в поместье, за вышиванием. «За вышиванием!» Девушка хмыкнула: – А пароль – «Сен-Дени». - Да, а как же д'Артаньян? – вспомнила она, - вы оставите ему записку?

Бутвиль: Резонный вопрос гостьи заставил Бутвиля вспомнить о времени, и хотя часов у него не имелось, он сообразил, по всему судя, что гасконец явно запаздывает. - Меня не оставляет предчувствие, что шевалье не найдет своей лошади на месте и потому не сможет сегодня увидеться с нами, - сказал Луи-Франсуа, стараясь отогнать непрошеную тревогу. - Записку я напишу, конечно, однако... Он в который уже раз дернул шнур звонка и, присев у секретера - старинного, с резьбой и множеством ящичков, - достал чистый лист бумаги. - Итак, пишем: "Шевалье, не дождавшись вас и понимая, что задержать вас могло только очень важное событие, мы с моим пажом отправляемся в монастырь святой Женевьевы - помолиться за успех нового дела, подобного сегодняшнему. Не исключено, что мы там задержимся, и ваше присутствие очень желательно. В любом случае знайте, сударь, что я благодарен судьбе, которая свела нас с вами, и надеюсь на продолжение знакомства", - Луи-Франсуа торопливо набрасывал слова, произнося их вслух, чтобы, не тратя времени, ознакомить с запиской Эмили. - Вот так, пожалуй, будет вполне вразумительно, и ничего лишнего... За дверь послышался топоток легко бегущих ног, и в комнату влетел мулатик Додо: - Звали, господин? - Да, - Бутвиль сложил лист вчетверо, покосился на стоящую наготове гербовую печатку, но не взял ее. - Вот это письмо нужно положить внизу, в прихожей, на тот серебряный поднос, куда складывают все письма, - он надписал на уголке имя адресата. - Но если в течение часа господин, чье имя тут указано, не появится, ты должен будешь отнести этот листок ему домой. - Да, господин, - кивнул мальчуган, счастливый таким сложным заданием. - Но пусть господин скажет, куда идти? - Ага, и впрямь - куда? - спохватился Бутвиль. - Франсуа, вы знаете адрес?

Эмили-Франсуаза де К: - Да, конечно, - отозвалась Эмили. – Улица Могильщиков, дом галантерейщика Бонасье, для господина д'Артаньяна. Вот только… - она с сомнением посмотрела на мальчика, - а вдруг… там окажутся еще какие-нибудь Марсо? Вряд ли, конечно, но все же… Девушка искренне не хотела, чтобы славный малыш попал в ловушку. Хотя, если там побывал гасконец… Вздрогнув, она встревожено взглянула на Бутвиля. - Вы полагаете, с шевалье могло случиться что-нибудь серьезное?

Бутвиль: - Нет, мой друг, нанимать молодцов вроде Марсо - дело непростое, за полдня найти вторую такую компанию - вряд ли кто сможет. Да и зачем? Вас ведь там уже нет! В любом случае, наш Додо - ловкая обезьянка, и всегда успеет удрать, верно? Мальчик усиленно закивал. У него уже был немалый опыт подобных курьерских поручений. - К тому же, как видите, в письме нет ни обращения, ни подписи, ни печати. Додо всегда может объяснить, что перепутал и ошибся, - Луи-Франсуа взмахом руки дал понять слуге, что пора нести бумагу вниз, в прихожую. Как только Додо вышел, Бутвиль подошел к Эмили и тихо сказал: - Если у гасконца увели лошадь, он не стал бы гоняться за нею прямо сейчас - шевалье явно умеет определять, что в данный момент важнее, а мы ждем, и ваша судьба ему небезразлична. Конечно, возможны простейшие объяснения - скажем, приказ командира срочно прибыть в казармы и тому подобное. Но я неприятности нюхом чую... Ну, хотите, оставайтесь здесь?

Эмили-Франсуаза де К: - Нет уж, - Эмили даже немного обиделась. Сидение в чужом доме не входило в ее планы. Впрочем, планов как таковых у нее тоже не было. Нельзя же назвать планами ее недавние мечтания о том, как она раскроет заговор и… Девушка тряхнула головой, отгоняя ненужные сейчас мысли и морщась от боли в затылке. Вот головой дергать пока не стоило… - Я, конечно же, не останусь. А если бы и осталась, что в том толку, кому это поможет? Еще вчера первой мыслью Эмили было бы, что она в любом случае никому не поможет, а бестолковая неумеха может только помешать, но сегодня подобные глупости в ее многострадальной голове даже не возникли.



полная версия страницы