Форум » Париж и окрестности » Новости бывают хорошими, плохими и непонятными. 17 июля. Около двенадцати. » Ответить
Новости бывают хорошими, плохими и непонятными. 17 июля. Около двенадцати.
Мари де Лон: Лавка мадам Пикар.
Ответов - 45, стр:
1 2 3 All
Мари де Лон: Всю дорогу от дома Монтегю Марион пыталась решить, какие же шаги, связанные с поисками мужского костюма, следует предпринять. Из задумчивости ее вывела остановка экипажа перед дверьми ее дома. Войдя, она привычно направилась к небольшому столику. Среди обычных записок, наполненных намеками разной степени фривольности, ее внимание привлекла одна, явно самая короткая, лежащая чуть в стороне. Развернув ее, Марион прочитала: "Мадемуазель де Лон, думаю, это именно то, что Вы искали в Люксембургском парке и не могли найти в беседке". Не веря своим глазам, женщина посмотрела на то место, откуда она взяла послание: перед ней лежал билет на бал в ратушу. Поле, на котором предполагалось имя, было заботливо оставлено пустым. В глазах Марион сначала отразилось изумление, быстро сменившееся лукавством. «Спасибо, Ваше величество, Вы умеете быть благодарным». - Прошептала куртизанка и добавила чуть громче: «А теперь, милорд, мы посмотрим, чье появление будет самым удивительным. Впрочем, надеюсь, ни у кого не появится возможности удивиться». Настроение мадемуазель Делорм взлетело, а вместе с ним в голове под каштановыми кудрями забурлили мысли. Бал предполагает костюм. Конечно, в гардеробе куртизанки найдется пара подходящих, но, возможно, чересчур памятливые поклонники, присутствующие на балу, вспомнят, на ком и когда видели его раньше, да и вообще новый наряд всегда предпочтителен. Размышлять долго Марион не пришлось. Возможно, мадемуазель Экуан сможет ей помочь. Женщина даже удивилась, почему ей не пришло в голову обратиться к ней раньше: вполне вероятно, дама будет полезна и в связи с поисками костюма мужского. Впрочем, размышления по поводу собственной персоны всегда наиболее плодотворны. Взгляд куртизанки на мгновение задержался на часах: в это время мадемуазель Экуан можно найти в лавке мадам Пикар, где камеристка, с радостью берущая заказы, часто встречается со своими заказчиками. Понимая, что времени у нее очень мало, Марион не стала задерживаться дома, и очень скоро ее карета остановилась у лавки. С мадемуазель Экуан ее связывали прочные отношения благодарной клиентки и надежной портнихи. И какие бы чувства к ней не испытывала набожная дама, чье незамужнее положение очень отличалось от ее собственного, тоже незамужнего, та его ни разу не выказала и уж тем более не дала повода усомниться в своей надежности, выполняя точно в срок самые замысловатые заказы. Войдя в лавку, мадемуазель Делорм огляделась и, к своему облегчению, увидев ту, что искала, направилась к ней: - Добрый день, и он действительно добрый, если я так легко нашла вас. – Марион мысленно отметила, что это уже вторая удача за день.
Жанна Экуан: М-ль Экуан, чьи руки были заняты куском ткани, попыталась подняться и приветствовать посетительницу как положено. Напрасно она это сделала: на пол посыпались катушки с шелковыми нитками, игольница, ножницы различных калибров, булавки и тесьма. - Ну вот! - воскликнула Жанна, обозревая картину разгрома и только после этого переводя взгляд на м-ль де Лон. Возглас сопровождался виноватой улыбкой. - Чем могу служить, сударыня? На самом деле Жанна желала бы, чтобы никакого заказа не последовало. Подработки она брала не так часто и всякий раз - на свой страх и риск. Заказчики не скупились и платили двойную, если не тройную сумму против обычной - тут бы и святой не устоял, не то, что одинокая старая дева, страстно мечтающая накопить денег для осуществления своей мечты: покупки домика в деревне. Но домик и земля стоили дорого, а Жанна могла расчитывать только на свои силы...
Мари де Лон: Марион тихо охнула от неожиданности и сделала шаг назад, наблюдая за разноцветным фейерверком, происходящим около ее юбок. Услышав вопрос мадемуазель Экуан, она ободряюще улыбнулась: - О, мое дело подождет пару мгновений. Кажется, это все надо поднять, иначе находиться здесь будет просто опасно. Марион смотрела, как портниха собирает рассыпавшееся по всему полу богатство - обладательнице близоруких глаз явно было непросто. Чуть поколебавшись и поддавшись неожиданному порыву, мадемуазель Делорм присела и подняла несколько катушек, оказавшихся у самого ее подола. - Возьмите, - куртизанка протянула их Жанне, - я чуть не унесла их в складках своего платья.
Жанна Экуан: - Не беда, если бы и унесли... - Жанна позволила себе усмехнуться. Она поспешно выложила все катушки и игольницу на край стола. - Белый шелк, сударыня. Всего лишь белый шелк. Этого добра в Париже предостаточно. Теперь, когда колени и руки у м-ль Экуан были свободны, она встала и приветствовала клиентку чинным поклоном. Марион ей нравилась. Хотя бы потому, что у м-ль де Лон был легкий характер. Она не чванилась, не устраивала истерик, не ехидничала над маленькой рукодельницей и ни разу за все время знакомства не показала, что Жанна - всего лишь ремесленница. Сочетание всех этих качеств у знатной дамы было настолько редким, что Жанна готова была отказаться от своего правила: не более трех заказов в месяц, иначе личные дела начнут мешать ее прямым обязанностям в гардеробной королевы-матери. В июле этот лимит был уже исчерпан. Судя по тому, как блестели глаза м-ль Марион, дело было срочным и отлагательств не терпело. - Вряд ли вы пришли, чтобы смотреть на катушки с шелком. Срочный заказ? Не дожидаясь ответа, Жанна прикидывала, сумеет ли она и на этот раз справиться в срок. Если и м-ль де Лон явилась требовать что-то к балу-маскараду, то времени остается всего ничего.
Мари де Лон: Как бы не зарекомендовала себя мадемуазель Экуан, откровенничать с ней и объяснять, что она собирается посетить бал, Марион, конечно, не хотела. Новость была бы слишком пикантной, чтобы требовать от кого бы то ни было молчания. - Дело, по которому я к вам пришла, настолько срочное, что, боюсь, заказом быть не может. - Женщина опустилась в кресло и, сделав небольшую паузу, медленно продолжила. - Видите ли, мне нужны два маскарадных костюма - мужской и женский. Для очень важного для ... двух людей ... вечера. - Всем своим видом Марион постаралась дать понять, что спрашивать у куртизанки о характере предполагаемого вечера означало бы напрашиваться на подробности, не предназначенные для добродетельных ушей. - И, учитывая, что завтра в Ратуше бал, я подумала, что, возможно, найти за такой короткий срок костюм - не непосильная задача. Ведь бывают разные причины, по которым костюмы остаются без хозяек или хозяев. - Мадемуазель Делорм улыбалась почти безмятежно, хотя внутри у нее все сжалось в ожидании ответа.
Жанна Экуан: - Причины бывают всякие, сударыня! - спокойным тоном подтвердила Жанна. - Пожалуй, вас я выручу, раз это так важно. У меня остался костюм, за которым не пришли. Крайний срок для выкупа - сегодня в полдень. Заказчица была примерно вашего роста и комплекции, так что подогнать платье по вашей фигуре зя берусь за пару часов. Что до мужского костюма... Вот здесь я вынуждена отказать.
Мари де Лон: - О, вы настоящая волшебница. - Радость, испытанная Марион при мысли о том, что она получит новый костюм была такой искренней, что она даже постаралась забыть на несколько минут о том, что проблема мужского костюма пока остается нерешенной. Впрочем, и с женским тоже все было непросто. Появиться на балу в наряде, о котором уже заранее по секрету поведали половине прибывших, было бы очень рискованно. - Но кто же лишился возможности быть в Ратуше завтра? Честно говоря, я желаю узнать, с чьего плеча наряд мне достался.
Жанна Экуан: - Вряд ли вы знаете эту даму... - Жанна покраснела: имени называть не хотелось, поскольку это было бы нехорошо, а врать она умела плохо. Но дальше шла сущая правда, потому краска со щек старой девы понемногу сошла сама собой. - Это жена одного судейского, которая очень хотела попасть на бал и даже сумела получить приглашение. Видимо, ей что-то помешало... Но вы не волнуйтесь: наряд достаточно изысканный и вполне прилично выглядит. Желаете посмотреть прямо сейчас?
Мари де Лон: Марион рассмеялась, подумав, что лично знает не очень большое число дам, но решила вслух этого не произносить. Наряд от жены судейского - вариант не самый изысканый, но, безусловно, один из самых безопасных, каким бы ни было имя неизвестной ей клиентки. Первое обстоятельство неожиданно чуть укололо куртизанку - все-таки желание быть в центре внимания оказалось на мгновение сильнее голоса разума. Подавив в себе столь несвоевременное тщеславие, мадемуазель Делорм вздохнула и поднялась: - Я с удовольствием примерю его прямо сейчас. Так в каком же образе собиралась на бал неизвестная жена судейского? Думаю, она позаботилась о маске, скрывающей лицо?
Жанна Экуан: - Разумеется, позаботилась! - Жанна встала и направилась к одной из ширм, стоявших в углу. - Не волнуйтесь, сударыня. Наряд действительно предназначался для жены судейского, но это особа весьма молодая и... она желала выглядеть как знатная дама. На манекене красовался наряд Царицы Ночи: накидка в звездах и причудливых золотых и серебряных росчерках, призванных символизировать Млечный Путь и кометы, темно-фиолетовое изящное платье с довольно откровенным вырезом на груди и отложным широким воротником из шантийского кружева. Лиф платья был богато расшит, украшен драгоценностями и загадочно поблескивал даже при достаточно скромном освещении. Верхнюю атласную юбку украшали изображения созвездий Зодиака. Бархатная полумаска также имелась. Словом, это был настоящий костюм для придворного карнавала. - Будете ли вы примерять это, сударыня? - спросила Жанна.
Мари де Лон: Марион тихо ахнула при взгляде на наряд. Случай подарил ей прекрасную возможность появиться на балу с блеском. У Случая к тому же оказалось весьма тонкое чувство юмора - мадемуазель Делорм появится в Ратуше в костюме Ночи. - Разумеется, я буду примерять это. Великолепный наряд. У жены судейского неплохой вкус или, возможно, он - целиком плод фантазии его создательницы? Куртизанка прошла в комнату с примерочными, в которой поместилось казавшееся невероятным количество швей и дам, нетерпеливо ждущих, когда их облачат в новые платья - видимо, последние приготовления к маскараду шли полным ходом. Впрочем, оно было и к лучшему, - в такой суете никто не обратил внимания на новую посетительницу. Марион зашла за одну из ширм и повернулась спиной к Жанне, ожидая ее помощи. - Очень жаль, что в пару к женскому костюму не нашлось мужского. Но, может, вы подскажете, как его соорудить, не прибегая к помощи портнихи? Накидка? Плащ? Что-нибудь еще?
Жанна Экуан: Жанна наморщила лоб. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками из соседних примерочных (кто-то бранил нерасторопную прислугу, кто-то шумно восхищался нарядом, кто-то, напротив, требовал переделать крой рукава и сделать юбку несколько короче), шелестом ткани и скрипом булавок: м-ль Экуан, стоя на коленях, быстро и ловко подгоняла платье, сшитое для одной заказчицы, для другой. Булавки она держала во рту, а потому сразу ответить не могла. Булавки были взяты в рот нарочно: Жанна не желала отвечать. Почему-то у нее сразу возникла уверенность в том, что мужской наряд предназначался для женщины. А женщина в мужском костюме, пусть и на маскараде - грех-то какой! Наконец, последняя булавка была прилажена на нужное место. Волей-неволей нужно было что-то сказать: невежливо оставить вопрос без ответа. - Спросите у мадам Пикар. У нее может найтись готовое мужское платье.
Мари де Лон: В данной ситуации не могло быть ничего хуже обращения к мадам Пикар, ровно как и вообще обращения к кому бы то ни было. Проще было покинуть спрятанное за ширмами пространство и осведомиться у всех присутствующих, нет ли у кого-нибудь мужского костюма, срочно нужного мадемуазель Делорм. Впрочем, и сдаваться Марион не собиралась: что-то ей подсказывало, что не может у портнихи не быть в запасе идей, как создать наряд из ничего . - Боюсь, мне точно известно, что мадам Пикар мне помочь ничем не может. - Марион повела плечами, стараясь понять, не широк ли наряд. - Да и не нужен мне шикарный костюм - наряд предназначен не для бала, а для одного вечера в моем доме. Излишняя вычурность и великолепие совершенно не обязательны... только намек. - Куртизанка, пользуясь тем, что Жанна отпустила ее подол, повернулась и, глядя сверху вниз в лицо портнихи, произнесла - при этом в ее голосе отчетливо зазвучали нотки почти молящие: - Я просто не верю, что вы не можете помочь мне.
Жанна Экуан: Жанна непроизвольно прикрыла глаза. - Может быть... судейская мантия? - неуверенно предположила она. И добавила чуть громче. - Да... Что-то, что не потребует большой подгонки по фигуре. Я могу дать адрес, если вы захотите, сударыня.
Мари де Лон: - Адрес? - Марион усмехнулась. - Неужели судьи? - Посещение судьи в планы куртизанки никак не вписывалось, ровно как и портного, шьющего подобные наряды. Похоже, мадемуазель Экуан помочь ей действительно не могла. Или не хотела. В конце концов, сложно ждать от нее сочувствия к куртизанке, "вечер для узкого круга лиц" которой оказывается под угрозой. Мадемуазель Делорм испытала даже некоторое подобие сочувствия к портнихе, которой этот разговор не мог быть приятен, но которая смогла никак не показать этого своей клиентке. В это время за шторой стало особенно шумно. - В последние дни лавка мадам Пикар вряд ли пустует, не правда ли?
Жанна Экуан: - Да, у них заказов хватает! - Жанна перекусила зубами очередную нитку: процесс подгонки наряда продолжался, портниха углядела некую досадную погрешность и теперь исправляла ее. - К тому же, сударыня... Жанна запнулась, но решила продолжить фразу. Все равно скрывать нечего: о печальном событии вовсю шушукаются. - К тому же многие желают заодно взглянуть на место, где убили придворную даму. Говорят, совсем молодая девушка. Красивая. Странная история, сударыня... Портниха покачала головой в знак сожаления.
Мари де Лон: - Убийство? Здесь? - Марион, ошарашенная новостью, резко повернулась к портнихе, забыв обо всем, и немедленно поплатилась за это - иголка вонзилась в плечо. Женщина прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. - Но кто была эта девушка и за что же ее убили? - Мадемуазель Делорм почувствовала себя довольно неуютно в лавке, где происходят подобного рода вещи. Впрочем, любопытство довольно быстро избавило ее от подобного ощущения. - Надеюсь, сегодня здесь будет несколько ... поспокойнее. - Марион хмыкнула. - В конце концов, не каждый же день убивают, невзирая на невероятное количество свидетелей.
Жанна Экуан: - Откуда ж мне знать, за что бедняжку убили? - Жанна захлопала белесыми ресницами. - Если будет дозволено высказать свое мнение - просто так редко кого убивают. Это только если грабители на улице нападут. Или лекарь неудачно кровь пустит. Так и лекаря без причины никто вызывать не будет. Я сама не видела ничего. Только слышала, что девчонки говорили. А эти сороки натрещат такого, чего в помине не было. Доверия к их болтовне у меня нет никакого. Но убийство было - это точно. Если бы кого очень знатного прирезали - вы бы и сами уже знали. Значит, бедняжка была при дворе не первым лицом... Жанна мрачно усмехнулась и жестом показала заказчице на зеркало - мол, смотритесь, готово. Поднялась с колен и сама придирчиво осмотрела творение своих рук. Все же недаром она состояла в штате королевы-матери: за неполные полчаса наряд, предназначенный одной, был переделан для другой. Оставалось только основательно подшить то, что было сметано "на живую нитку" или сколото булавками. Видимо, она осталась довольна увиденным, поскольку ее лицо осветила скупая улыбка. - Я бы вам и с мужским костюмом помогла... если бы хоть немножко времени имела в запасе. А так... вот попала было ко мне одна вещица, но я ее уже отдала. Кабы знать, что вы ко мне с такой просьбой обратитесь... Все же Жанна была очень расположена к своей заказчице! Иные бы из нее ни слова не вытянули.
Мари де Лон: Марион, конечно, желала бы узнать, что же такого "натрещали сороки", и она непременно спросила бы об этом, если бы не упоминание о более важном деле, проскользнувшее в речи портнихи. Историю с несчастной убитой дамой придется отложить. - Что же это за вещица? - протянула куртизанка, придирчиво рассматривая себя в зеркало. Увиденным мадемуазель Делорм осталась вполне довольна. - Вы говорите загадками. Расскажите же мне. Нет такой вещи, которую нельзя бы было получить назад. В этот момент за ширмами что-то зашумело и упало, раздались недовольные возгласы заказчицы и оправдывающиеся голоса работниц. Марион поморщилась - ничего удивительного, что в подобной суматохе могло произойти убийство.
Жанна Экуан: Жанна замялась еще больше, но отступать было некуда. В конце концов, она сама завела этот разговор. - Мантия, сударыня, - очень тихо сказала она. - Мантия из дорогой ткани. Мантия, достойная даже его высокопреосвященства... если бы кто-то осмелился выбрать для карнавала подобный костюм. Она подумала и добавила с более уверенной интонацией: - Да, именно так. Очень добротная ткань.
Мари де Лон: - Мантия, достойная его высокопреосвященства? - в первый момент идея показалась Марион настолько занимательной, что она рассмеялась. - Для карнавала это было бы весьма смело. Куртизанка замолчала, раздумывая. Конечно, подобный выход из положения можно было счесть довольно дерзким, если бы только не ... Впрочем, выход это или не выход, можно подумать и потом - пока же надо выяснить, где находится этот чудесный наряд. - Но если бы я сказала, что мне подойдет, очень подойдет этот вариант, то вы смогли бы мне его отдать вместе с этим платьем?
Жанна Экуан: - Прошу прощения, сударыня, но вы плохо меня слушаете! - Жанна поправила на голове старомодный чепец, скрывавший волосы столь надежно, что ни одна прядка не имела ни малейшего шанса выбиться наружу. - Я уже отдала эту вещь... заинтересованному человеку. Возможно, он тоже желает попасть на маскарад.
Мари де Лон: - Вот как, - разочарованно протянула Марион, поняв, что мадемуазель Экуан забирать у таинственного некто мантию не будет. Впрочем, она не была уверена, что наряд столь яркий и, прямо скажем, смелый подойдет герцогу. Появиться в нем на балу и не обратить на себя внимания вряд ли возможно. И ее доброе намерение может сослужить Бэкингему службу не менее сомнительную, чем если бы она прямо отдала наряд, который ей намеревался передать кардинал. Куртизанка смотрела в зеркало перед собой, но себя, редкий случай, не видела. Из задумчивости ее вывел очередной громкий стук за ширмами. Вздрогнув от неожиданности, мадемуазель Делорм спросила: - И кто же этот ваш заинтересованный человек? - Марион перевела взгляд со своего отражения на отражение лица портнихи. - Возможно, окажется, что мантия ему не подошла, - куртизанка усмехнулась и провела рукой по волосам. В конце концов, не надо сразу отбрасывать такую возможность. Весьма вероятно, что по зрелом размышлении она окажется не такой уж и неподходящей.
Жанна Экуан: - Это... высокопоставленное лицо! - Жанна выпрямилась во весь рост, и всякий, обладающий способностью читать по внешности человека, безошибочно определил бы, что она скорее умрет на месте, чем скажет хотя бы еще одно слово по поводу "высокопоставленного лица". Впрочем, тут же м-ль Экуан смиренно склонилась перед своей клиенткой, как бы давая понять, что она подобным образом защищает тайны всех своих заказчиков. - Прошу прощения, сударыня..
Мари де Лон: Марион неожиданно почувствовала сильное раздражение. Щепетильность Жанны решила проявиться в самый неподходящий момент - на самом интересном месте. А в выведывании тайн у хранящих их женщин куртизанка была не сильна - ее очарование играло скорее против нее. - Я заинтригована, - мадемуазель Делорм сделала все, чтобы в ее голосе не слышалась досада. - Высокопоставленное лицо, которому понадобилась кардинальская мантия? И этому мужчине явно не чуждо чувство юмора. Возможно, даже несколько злое чувство юмора? И кто же это может быть? - Марион растягивала слова, наблюдая в зеркало за реакцией портнихи.
Жанна Экуан: Жанну кое-чему научила служба у ее величества вдовствующей королевы. Она заметила раздражение в голосе заказчицы (ах, как не хочется портить отношения с хорошей клиенткой, а ведь придется...) и тотчас изобразила на своем лице выражение тупой усталости. Это стоило понимать так: "Я маленький человек, и сама толком не понимаю, с кем имею дело. Для меня все дворяне - высокопоставленные лица, и моя задача - угождать им и уметь держать язык за зубами, когда меня об этом просят". Однако, следовало что-то ответить, чтобы остаться при своих интересах и соблюсти при этом чужие. Жанна потупилась и шепотом сказала: - Это господин довольно высокого роста... (Половина Парижа таких!)... у него важный вид...(Сущая правда - господин весьма представительный!). Он был богато одет, вот я и подумала, что он принадлежит к знати... хотя у ее величества я его никогда не видела. Выпалив это, Жанна почувствовала некое облегчение. Авось, дальнейшие расспросы прекратятся...
Мари де Лон: - Вот как? Никогда не думала, что у высокопоставленных лиц есть привычка сохранять инкогнито, когда они заказывают платье. - Марион уже не пыталась скрыть своего раздражения. Еще несколько минут назад мантия кардинала не казалась ей такой уж прекрасной идеей, но теперь своим упрямым молчанием мадемуазель Экуан, сама того не желая, сделала для мадемуазель Делорм кусок красного полотна самой желанной вещью на свете. К ее великому сожалению, подкупить маленькую портниху, она знала, было совершенно невозможно. - Скажите же мне, кто этот счастливый обладатель, и я смогу сделать так, что он сам отдаст мне эту вещь, хотя я и не назову вашего имени, - Марион отвернулась от зеркала и посмотрела прямо в лицо портнихе. - Иначе мне ничего не останется, - куртизанка развела руками, как бы сожалея о том, что такое может случиться, - как спрашивать у всех, у кого я могу спросить, не знают ли они случайно, что за высокий господин забрал у мадемуазель Экуан кардинальскую мантию.
Жанна Экуан: Жанна слегка поклонилась и прикусила нижнюю губу. Ее уловка возымела совершенно противоположное действие. Теперь она была уверена, что Марион найдет способ узнать, какой такой "высокий господин" забрал у Жанны Экуан мантию. Раз так, то, может быть, сказать самой? Ведь господин Монтрезор не связывал ее никакими требованиями - в том числе и просьбой молчать. Как же она сразу не сообразила? Ведь если бы это требовалось, господин Монтрезор непременно сказал бы... Зато она сама может попросить госпожу Марион придержать язычок. И та наверняка исполнит ее просьбу... - Сударыня, если я скажу вам, как зовут этого господина - это не навредит ему? Это вы только сами для себя спрашиваете? Вы никому не расскажете?
Мари де Лон: В глазах Марион отразилось удивление. Похоже, маленькая портниха только пыталась отпугнуть ее намеками на знатность обсуждаемого лица, которое, оказывается, может быть уязвимым настолько, что нуждается в молчании куртизанки. Но обещать держать язык за зубами ей было легко - ведь это была и ее тайна. - Можете не волноваться, - она ободряюще улыбнулась. - Мне нужна только мантия. И так как вряд ли у этого таинственного незнакомца находится их изрядный запас, то и сообщать о нем мне будет некому и незачем, - Марион, смотрела на колеблющуюся камеристку, улыбаясь мягко, как улыбаются недоверчивому ребенку. - И его зовут ...?
Жанна Экуан: - Граф де Монтрезор! - одними губами сказала Жанна. В этот момент она напоминала юную пансионерку, которая решилась признаться на исповеди в том, что на днях украла у соседки по столу сдобную булочку, выданную в честь праздника. И чуть громче прибавила. - Вы ведь обещали не выдавать меня... Как ни странно, Жанне стало легче. Чутье, которое люди называют интуицией, подсказывало ей, что тайна действительно не станет достоянием гласности.
Мари де Лон: Услышав имя, Марион на секунду замерла, после чего, забыв обо всем, звонко расхохоталась. За ширмой сразу воцарилась тишина - посетительницы и работницы смолкли, видимо, гадая, кто же является столь неприличным возмутителем спокойствия. - Вы мне невероятно польстили, - куртизанка вновь повернулась к зеркалу, жестом попросив портниху помочь ей снять платье, - намекнув, что благополучие графа Монтрезора может каким-то образом зависеть от меня. Марион, еле сдерживая приступы смеха, высвобождалась из платья. Она взглянула в лицо Жанны и поспешила добавить: - Впрочем, вашему благополучию тоже ничто не угрожает. Не волнуйтесь, если мне случится побеседовать с графом, я даже не вспомню ваше имя. За ширмами все еще стояла тишина, на которую Марион, наконец, обратила внимание: - Кажется, дамы взволнованы. Их можно понять, учитывая вчерашнее происшествие здесь. Не каждый день так близко от нас происходит убийство, не правда ли?
Жанна Экуан: - Сударыня, я бы не стала так обсуждать ужасную смерть той бедняжки, кем бы она ни была. Сплетничают только потому, что она оказалась девушкой благородной и ее убили в приличном месте, - тихо ответила Жанна. - На парижских улицах каждый день кого-то убивают. Простолюдинов никто не оплакивает, кроме их родственников. Дворяне - другое дело. Смерть дворянина редко остается незамеченной. Она возбуждает многих. Поверьте, лично мне это не по душе. Я... если ваша светлость изволит выслушать мое мнение... я считаю, что всем сегодняшним посетительницам мадам Пикар вовсе наплевать на бедную девочку. Они желают только пощекотать себе нервы. Воскликнуть перед приятельницами: "Да, я там сегодня была, и все видела своими глазами! Я даже не побоялась зайти туда, где ее убили!". Место убийства привлекает... тут уже нет ничего страшного, ничего безобразного. Только стены... А я думаю про тех, кто будет эту девочку оплакивать. Она же совсем молоденькая была... каково матери, каково отцу?
Мари де Лон: Марион чуть поморщила свой носик при упоминании о чувствах отца, которого может расстраивать происходящее с его дочерью, но долго на этом не задержалась. Оказывается, мадемуазель Экуан может очень близко принимать к сердцу происходящее за пределами ее комнаты. Куртизанка покосилась на блеклое и обычно спокойное лицо портнихи, которое вдруг приобрело некоторые черты взволнованности. - Вероятно, бедная девочка была не так уж далека от интриг. И попала в них, разумеется, не без помощи своих родителей, - с неожиданной жесткостью произнесла мадемуазель Делорм. Разговор об убийстве заставил в глубине ее души шевельнуться чувство, очень похожее на страх, и сейчас она старательно расправлялась с ним. - Просто так никого не убивают... Да еще в лавке мадам Пикар, - решительным движением Марион отбросила непослушную прядь со лба, - это же не на безлюдной улице или в парке.
Жанна Экуан: - Почем вам знать... - пробормотала Жанна. Это было в высшей степени непочтительно, но она не могла сдержаться. - Ежели в кого дьявол вселится, так ему без разницы, где убивать. В лавке, на улице, в Булонском лесу... Его величество Генриха Четвертого, упаси Господь его душу, на улице прирезали. Вокруг была толпа - спасло это бедного короля? У всех на глазах... Так он король был, а не просто дворянин. Нет уж, сударыня. В наше время могут и за просто так порешить. По ошибке. Из ревности. Даже по пьяни в кабаке! Ну, есть ли смерть глупее? Ладно, когда нападут. Рыжий конюх, что служил у герцога де Шевреза, позавчера в луже утонул - сам захлебнулся. Так и выловили поутру - с бутылью вина в руке. Или вот... шел человек не там, где следовало. Или приняли не за того. Или увидел, что ему не полагалось. Может, он и сам не понял, что увидел - а стал нежелательным свидетелем. И его убили. За что? Ни за что. Меньше нужно искать приключений на свою голову. И меньше гордыню свою тешить.
Мари де Лон: Речь Жанны сложно было обвинить в последовательности, но Марион охватила такая ярость, что она не обратила на это внимание, хотя в другой раз обязательно бы посмеялась над этим. От слов "приключения" и "гордыня" в висках застучало, а приветливое выражение, по привычке не сходившее с лица куртизанки, превратилось в маску. Кажется, эта блеклая мышь, не единожды получавшая от мадемуазель Делорм щедрое вознаграждение за работу, вздумала наконец выразить свое неодобрение и намекнуть на собственное мнимое превосходство. Ноготки до боли впились в нежные белые ладони Марион - она силой заставила себя подавить приступ гнева и заговорить ледяным тоном: - Кажется, в ваших словах много личного, не правда ли? - глаза Марион сузились. - И сочувствуете вы отнюдь не пьяному конюху герцога де Шеврез. Слова пришли к Марион неожиданно, но произнеся их, она почувствовала, что попала в цель.
Жанна Экуан: Жанна побелела и выронила ножницы, которые в тот момент держала в руках. Они с грохотом упали на пол. За соседними ширмами на мгновение воцарилась тишина, а затем раздался чей-то крик: видимо, излишне впечатлительная дама-заказчица, чьи нервы были и так расшатаны сообщением об убийстве в лавке мадам Пикар, потеряла сознание, решив, что рядом с ней опять убивают. Поднялась неизбежная в таких случаях суета. Никто ничего не понимал, но все громко уверяли друг друга, что остались живы. А вот невольная виновница переполоха застыла как статуя. И в глазах ее читался неподдельный ужас. - Вот уж это мое дело, сударыня, кому я сочувствую... и по какой причине...
Мари де Лон: Тишина, вскрик и последовавший за ним переполох заставили носик Марион поморщиться. Ей не хотелось, чтобы их разговор с Жанной кто-нибудь прервал своим неуместным вторжением, причиной которого была бы благородная цель узнать, все ли в порядке. Беседа с портнихой вдруг стала невероятно занимательной - выражение лица мадемуазель Экуан красноречиво свидетельствовало о том, что удар не просто попал в цель, но что и цель оказалась гораздо больше, чем представлялось Марион в начале. Куртизанке пришлось выглянуть из-за ширм - при этом она следила, чтобы ее лицо оставалось в тени. - Шум падающих ножниц, оказывается, может быть оглушительным, - занавесь вновь была задернута, и мадемуазель Делорм впилась взглядом в стоящую перед ней камеристку. - Разумеется, вы можете выбирать, кому сочувствовать, по своему вкусу. Но вы не представляете, как занимателен ваш выбор, - Марион сложила два и два и получила свой ответ - она уверилась, что вчерашняя "несчастная девочка" вызывает в портнихе интерес, далекий от интереса, какой вызывают в нас посторонние люди. - Сначала вы говорите, что мало знаете об участниках вчерашнего события здесь, но потом вдруг с жаром защищаете его жертву. Вы действительно думаете, что она что-то узнала? Для кого-нибудь... - Марион сделала многозначительную паузу, чтобы Жанна могла ясно представить себе всех, кто может скрываться под этим неопределенным словом, - это будет очень интересно. Последовала новая пауза, после которой куртизанка закончила фразу, нарочито растягивая слова: - И даже интереснее, чем то, куда вы ходите на службу.
Жанна Экуан: - Я ничего не знаю о вчерашнем убийстве, сударыня! - Жанна подняла ножницы и глянула на Марион неожиданно ледяными глазами. - Во всяком случае ничего такого, что заинтересовало бы вашего "кого-нибудь". Что до того, где я посещаю церковную службу, это никого не должно волновать. Я честная женщина, я честно исполняю свои обязанности и стараюсь никому не делать зла. Если ее величество узнает, что я три раза в неделю хожу в предместье слушать пастора, то мне, возможно, откажут от места. Мне бы не хотелось этого... пока. Но если вам угодно меня выдать - ваша воля.
Мари де Лон: - Выдавать? Неужели вы решили, что я хочу выведать одну тайну в обмен на обещание сохранить другую? - Марион говорила как можно непринужденней, как будто подобное желание действительно не посещало ее. Способность Жанны добровольно посещать проповедь три раза в неделю, вероятно, пешком, вызвали в куртизанке непритворное изумление и даже некоторого рода восхищение. Подобные чувства, однако, не смогли заглушить в ней ни разочарование от понимания, что о вчерашнем убийстве мадемуазель Экуан действительно ничего не ведает, ни любопытства от осознания, что о каком-то убийстве портниха все-таки знает. - Но о каком-то убийстве вы все-таки знаете не по наслышке, не правда ли? И оно так напугало вас? Раньше ножницы у вас из рук не падали.
Жанна Экуан: Жанна некоторое время помолчала, теребя пальцами кончик своего воротника. - Да, сударыня. Не далее, как сегодня, я узнала о преждевременной кончине одного знатного господина. Он успел заказать мне вышитый воротник для своего камзола, и я выполнила заказ. Но платить теперь некому. Для бедной мастерицы вроде меня подобная ситуация крайне... - м-ль Экуан запнулась, подыскивая нужное слово, - крайне неприятна. Ведь заказ был срочный, я потратила время, которое могла бы уделить другой работе. Теперь боюсь не успеть другой заказ. Да и то шитье, что заказал покойный, вряд ли подойдет кому-то другому... Значит, я потеряла в деньгах - и, смею вам признаться, немало...
Мари де Лон: Кончина знатного господина? Мадемуазель Экуан просто мастерица никогда ничего не досказывать до конца. Видимо, с этой смертью что-то не так, иначе почему Жанна все-таки обходит молчанием имя почившего? Посмотрев на грустное бледно лицо портнихи, Марион, движимая эмоциями, природу которых затруднялась определить, неожиданно даже для себя предложила: - Пришлите мне этот воротник вместе с моим платьем, и он не останется без хозяина, а вы без денег за работу, - проявленное к "порядочной" женщине великодушие оказалось одним из утонченных способов почувствовать свое превосходство. - Надеюсь, на правах наследницы я могу узнать имя несостоявшегося хозяина?
Провидение: Мадемуазель Жюли, давно уже нетерпеливо ожидавшая, когда освободится столь нужная сейчас ширма, да и, что уж греха таить, не на шутку заинтригованная неожиданной близостью между серенькой мышкой Экуан и блистательной Марион Делорм, не преминула воспользоваться возникшей при падении ножниц суматохой, чтобы приблизиться к скрытым от нее женщинам. Выглянувшая было куртизанка вынудила любопытствующую портниху отвлечься на не нуждавшуюся в помощи швею, но вскоре она оказалась у ширмы, как раз вовремя, чтобы услышать рассказ маленькой мастерицы о напрасно проделанной работе. – Господь с вами, – вскричала она, не сдержавшись, и, тут же опомнившись, сунула в рот маленький кулачок. Было, однако, уже поздно, и мадемуазель Жюли, высоко вскинув голову, прошествовала за ширму. – Прощения просим, – проговорила она, переводя жадный взгляд с маленькой портнихи на красавицу Марион. – Мадам Пикар спрашивает, вы долго еще? А то у нас дамы ждут. – Едва приличия были соблюдены, она уставилась на мадемуазель Экуан. – А что это вы говорили, милочка, я нечаянно услышала? Неужто барон ди Сорди скончался? Такой воротник красивый, такая работа зря пропадает…
Жанна Экуан: - А это, сударыня, вовсе не ваше дело! - резко ответила Жанна. По ее тону было заметно, что она еле сдерживается. Слишком много неприятных объяснений за нынешнее утро. У нее тоже есть нервы, только что она вынуждена была пережить серьезное потрясение. Если все вокруг будут совать нос в чужие дела, мир окончательно сойдет с ума! В таком состоянии Жанна находилась редко. Настолько редко, что могла по пальцам пересчитать все разы, когда это случалось, и назвать точную причину, вызвавшую каждый нервный срыв. Это было ко благу всех, кто был знаком с м-ль Экуан: только десяток людей видели, что тихая смиренница способна превратиться в разъяренную фурию. А эта девица еще назвала ее "милочкой"! Нашла "милочку"! "Милочкой" Жанну могла называть только непосредственная начальница - от нее Жанна терпела все, ибо Господь велит повиноваться начальству. Ножницы в руке Жанны словно сами собой повернулись, маленькая мастерица взяла их так, что лезвия угрожающе смотрели прямо на незваную гостью.
Мари де Лон: Марион не волновало, что думает портниха по поводу того, кто и в какие дела должен или не должен лезть. Неожиданная новость ее взволновала гораздо больше. И если вторгшаяся мадемуазель могла и наплести, то реакция Жанны недвусмысленно дала понять, что произнесенное оказалось правдой. Больше ничто в лавке куртизанку не держало, наоборот, нежданно вскрывшиеся обстоятельства требовали ее присутствия в другом месте. - Никогда не думала, что новость о смерти является сплетней, в разнесении которой лучше не принимать участие, - едко сказала Марион, разворачиваясь и направляясь к двери. - Я жду костюм и воротник сегодня.
Жанна Экуан: - Будет исполнено, сударыня! - Жанна склонилась в поклоне. Все же она не хотела терять прибыльную заказчицу. Правда, мадемуазель Марион сегодня изрядно испортила Жанне настроение... но кого в такой ситуации волнуют чувства простолюдинки? Знатные дамы на то и знатные дамы, чтобы угождать им. Сама же она хороша... с самого утра говорит не то и не тем. Нужно зайти в лавку и купить себе пузырек успокаивающего снадобья. А воротничок, однако, удалось пристроить. И то счастье...
полная версия страницы