Форум » Париж и окрестности » О женских капризах и иронии судьбы, 17 июля, утро, около половины одиннадцатого » Ответить
О женских капризах и иронии судьбы, 17 июля, утро, около половины одиннадцатого
Мари де Шеврез:
Ответов - 24, стр:
1 2 All
Арамис: О, этот жест сказал Арамису чуть больше, чем того, возможно, хотела сама герцогиня. Не кокетливая ласка сытой кошки, но нервное, неровное движение испуганной птицы, страх и растерянность - как далеки они от любви! Нежность сдавленного шепота, доверие утопающего, страсть обреченного на гибель - бриллианты слишком блестящие для подлинных, недорогой, торопливый дар. Будь на месте Арамиса кто угодно другой, способный спасти герцогиню, будь это даже сам Рошфор с отпущением всех ее грехов в руках - и ему достался бы этот горящий взгляд, это трепетное, взволнованное рукопожатие. "Величайшая сеть - красота женская... Как хитро она расставлена и как неприхотлива охотница в выборе дичи". Арамис не отнял руки, но отвел глаза от прекрасного, но такого изменчивого лица возлюбленной. Она всего лишь жаждала спасения, можно ли упрекнуть ее в этом?.. - Вы знаете, я не могу не повиноваться вам, Мари. Вы хотите знать правду? Что ж. Граф Рошфор убедительно просил меня стать посредником между ним и вами, и я не мог ему отказать в таком пустяке. Как видите, я отчасти сдержал свое обещание, сообщив, что господин граф ищет встречи с вами, сударыня. Если же вы хотите что либо сообщить графу, я в вашем распоряжении. Все же я дворянин и не привык бросать слова на ветер, - даже сквозь печаль в голосе Аримиса проступила ирония, - Если же нет, то при случае - через месяц или два - я разумеется, сообщу ему, что вы живы, здоровы и, скажем, удалялись от Парижа в неизвестном направлении. Да и вы ли это были? Мужское платье, иные манеры, несвойственная герцогине де Шеврез холодность - здесь так легко ошибиться... Мушкетер поднялся и подошел к двери. Шум внизу стих, но не доверяя наступившей тишине, мушкетер все же обнажил шпагу. - Кажется, пусть свободен. Идемте, сударыня, я провожу вас.
Мари де Шеврез: - Куда? Если бы я могла сейчас решить, куда вы можете меня проводить... - Мари опустила глаза. На лице герцогини явственно читалась столь несвойственная ей растерянность. - Шевалье, я боюсь собственной тени. И я - слишком опасная спутница для вас. Спасибо вам за признание. Я постараюсь сделать так, чтобы граф не получил удовольствия встретиться со мной лично... а если и встретился, то при таких обстоятельствах, которые выгодны мне, а не ему. Мари испытывала странное, смешанное чувство: у нее камень с плеч свалился - Арамис не предал ее и чистосердечно рассказал о положении дел. Но это облегчение порождало желание остаться в Париже и довести дела до конца. В конце концов, хотя бы один помощник у нее есть... и, кажется, этому помощнику нужно показать, что его по-прежнему любят и нуждаются в его поддержке. Она тоже встала и удержала мушкетера, собиравшегося открыть дверь. - Шевалье, я не хочу, чтобы между нами оставалась хотя бы тень холодности. Не хочу. Это моя вина - мое недоверие к вам. Как я могла усомниться в вашей преданности, мой милый рыцарь? Кольцо ее рук сомкнулось вокруг шеи Арамиса.
Арамис: Шевалье д`Эрбле не был наивен. Впрочем, и сама герцогиня де Шеврез не была простодушной пастушкой, а следовательно и нежная сцена, что разыгрывалась в комнате ювелира, куда больше напоминала шахматную партию, нежели нежную пастораль. Один из бесконечных поединков ферзя и офицера, играющих на одной стороне, но друг с другом. На лице мушкетера проступила печальная улыбка человека ни во что не верящего и очень сожалеющего об этом. Да что там - весь Арамис сейчас был печаль и разочарование. И выражение лица, и медленное, с уходящей нежностью, прикосновение к щеке возлюбленной и еле заметный вздох - все красноречиво говорило о душевных муках несчастного влюбленного, чью любовь только что подвергли немыслимому испытанию. - Времена рыцарства миновали, сударыня. Вероятно, вы доверялись тем, кто забыл не только о рыцарской доблести, но и о дворянской чести, и утратили веру даже в тех, кто всегда был вам верен и... любил вас, - Арамис с заметной неохотой отвел руку от лица герцогини и с горечью произнес, - Неужели вы думали, что ваш друг будет дорожить своим бренным телом, когда душа его уже давно у вас в плену?
Провидение: В этот момент в комнате прозвучало негромкое смущенное покашливание, и на пороге появился дон Родриго собственной персоной. Впрочем, одного взгляда на обнаженную шпагу в руке Арамиса хватило ему, чтобы забыть о неловкости и в свою очередь обнажить оружие, держа однако клинок так, чтобы придать ему вид если не мирный, то во всяком случае, не воинственный. – Сеньора… сударыня… Нам надо спешить. Не забудьте, пока вы в Париже, вам грозит опасность. – Обращаясь к герцогине, смотрел испанец при этом только на мушкетера. Соответствовал ли дон Родриго низкому мнению о нем маркиза де Мирабеля, или испанский посол ошибался в своей оценке, инстинкт подсказывал молодому человеку, что в мушкетере он видит не врага, но возможного союзника, и подтверждая это свое ощущение, он добавил: – Сударь, простите мне, если моя забота чрезмерна, но даме не следует оставаться в Париже. Несколько минут спустя три всадника проехали по набережной, направляясь к городской заставе.
полная версия страницы