Форум » Париж и окрестности » О мертвецах и о том, как ими становятся. 17 июля, около пяти утра » Ответить
О мертвецах и о том, как ими становятся. 17 июля, около пяти утра
Cherubino:
Ответов - 49, стр:
1 2 3 All
Провидение: Следуя примеру Монтрезора, сержант чуть опустил шпагу, не спеша, однако, убрать ее в ножны. В отличие от великого множества сержантов он не обладал тем совершенно каменным лицом, на котором нельзя прочитать ничего кроме желания выполнить приказ, и выражение на его физиономии несложно было распознать как иронию. – Приказ, сударь? Ни малейшего представления не имею, о чем вы говорите, ей-богу. Мы, как и вы, сударь, решили насладиться свежим парижским утречком, пройтись по Сен-Жерменскому кварталу, послушать колокола… разве наша вина, если нас вызывают на дуэль, да еще пытаются подбить кого-то из нас выступить в роли секундантов? – Он покачал головой с самым сокрушенным видом. – При том, сколько дворян, цвета государства, гибнет именно таким бездарным способом, я бы был плохим слугой его величества, если бы не вспомнил сейчас о том, что состою в гвардии… пусть мы сегодня и не на службе, а, господа? Гвардейцы удовлетворенно закивали. – Пока, – сержант подчеркнул голосом это слово, глядя на сей раз только на Монтрезора, – никаких эдиктов нарушено не было… потому что я вам не позволил это сделать. Но вы же понимаете, сударь, что в тот момент, когда ваша шпага или шпага вашего юного спутника – имя которого, кстати, я имел удовольствие узнать, когда мне случилось сопровождать его высочество из Флери, пусть сам он этого и не вспомнит; так вот, в тот момент, когда наши шпаги скрестятся по той или иной причине, при всем желании я не смогу сказать, что речь шла о непреднамеренном поединке. Он чуть склонил голову в сторону, глядя на Монтрезора со спокойным полу-презрительным любопытством, ибо, как уже было замечено, придворных хлыщей он не любил. Мальчишку, столь легко попавшегося в расставленную ловушку, ему было искренне жаль, но к сожалению, судьбы обоих зависели сейчас от возможно отсутствующих мозгов молодого вертопраха.
Cherubino: Неожиданно мягкий упрек Монтрезора совершенно обезоружил Керубино, и, следуя его примеру, он также опустил шпагу. Несмотря на откровенную насмешку в голосе и словах гвардейца, юноша все же справился с собой и сумел промолчать, предоставляя ответить графу, явно понимавшему происходящее куда лучше него. Объяснение гвардейца совершенно раскрыло ему глаза на собственную глупость, и он уже даже не смог бы сказать, чего он желал бы больше: скрестить шпаги с этим беспринципным негодяем, низкой хитростью вынудившим его поставить их обоих в столь проигрышное положение, или подчиниться, надеясь, что в будущем сумеет с ним рассчитаться. Что бы тот ни говорил о Флери или отсутствии приказа, юноша все же полагал, что при иных обстоятельствах даже гвардеец кардинала примет его вызов как подобает.
Монтрезор: Господь с Вами, сударь, - пожал плечами де Монтрезор, убирая шпагу в ножны и надеясь, что паж последует его примеру,- с какой бы стати мы стали скрещивать с Вами шпаги? Не вижу для того никакой причины... Нет, конечно, если Вы будете настаивать… Но Вы ведь не будете настаивать, не правда ли? Наглая ироничность гвардейца выводила из себя, и граф дал бы себе волю, если бы это не было именно то, чего от него ждали. А молодой друг герцога Орлеанского терпеть не мог делать то, чего от него ждали. К тому же, в данный момент его весьма занимало, куда же, собственно, делся князь. Арестован? Но, кажется, прецедента не было… Оставалась надежда, что ди Сант-Анна, увидев его беседу с гвардейцами, сделал благоразумный вывод и удалился. Однако, хотя Клод и был очень мало знаком с итальянцем, в благоразумие князя мало верилось.
Провидение: Сержант учтиво наклонил голову. – Ни в коей мере, – ответил он. – Я даже не буду настаивать на том, чтобы вы отдали мне свои шпаги. Могу я получить ваше слово, что вы последуете за нами в Консьержери, господа? По забывчивости или нет, но шпага осталась в его руке, а из сопровождавших его гвардейцев ни один еще не выказал желания отправиться за лошадьми, мирно щипавшими траву на дальнем углу поля.
Cherubino: Керубино взглянул на Монтрезора, затем на гвардейца, так и не убравшего в ножны свою шпагу, и прикусил губу так сильно, что из-под нее брызнула кровь. На мгновенье чувства взяли верх над разумом и клинок дрогнул в его руке, готовый немедленно потребовать удовлетворения у негодяя, но мысль о том, что вместе с собой он ставит под удар также Монтрезора, всеми силами пытавшегося удержать его от необдуманного поступка, отрезвила его. – Я обещаю, – тихо сказал он, возвращая смертоносное острие в ножны.
Монтрезор: Клод слегка поклонился Керубино, невольно отдавая должное борьбе юноши с самим собой. Уж граф то знал, как это трудно! Снова перенеся свое внимание на гвардейцев, он ответил в тон сержанту: - Мы с Вами могли бы провести еще некоторое время в беседе о том, что у Вас нет никаких оснований для ареста, сударь. Но, что бы Вы не говорили об отсутствии приказа, мы то с Вами знаем, что Вы не отступитесь, не так ли? А потому, во избежание лишних споров, я также даю слово. - И все же, я хотел бы уточнить, сударь, - продолжал Монтрезор,- гвардейцы во внеслужебное время имеют право арестовывать, особенно мирно гуляющих граждан? Вы же понимаете, что я буду жаловаться. Ничего личного, просто посещение Консьержери не входило в мои планы на сегодняшнее утро. А кстати, мы до сих пор не знаем Вашего имени. Неловко как-то: Вы нас знаете, а мы Вас – нет.
Провидение: Сержант наклонил голову и последовал примеру своих собеседников, также вернув шпагу в ножны. – Тысяча извинений, сударь, я не хотел показаться неучтивым, – отозвался он, не делая ни малейшей попытки возразить на завуалированное обвинение графа, но и не называя того по имени. – Я шевалье де Отрив, к вашим услугам. Позвольте мне также представить вам моих друзей. Хоть мы свободны сейчас от караула, мы служим его величеству в любое время дня и ночи, а потому полагаем не только возможным, но и необходимым предотвращать нарушение его эдиктов где бы то ни было. И он назвал имена всех своих спутников с такой отменной вежливостью, что последовавший за сим приказ «По коням» прозвучал едва ли не оскорблением, так он отдавал казармой.
Cherubino: – Шевалье де Отрив, – прошептал Керубино самому себе и взлетел в седло с легкостью если не бабочки, то птицы. Как бы тяжело ни было у него на душе и как бы ни избегал он взглядов Монтрезора, верхом он неизменно чувствовал себя куда уверенней чем на своих собственных ногах. Он едва не последовал примеру графа де Монтрезора и сказал гвардейцу что-нибудь колкое, когда внезапно он понял, что из-за этого проклятого ареста он скорее всего теряет возможность вновь посетить – а самое главное, успокоить – англичанку с Королевской площади. Повесив голову, он молча последовал за гвардейцами.
Монтрезор: Вскакивая в седло и следуя за гвардейцами, де Монтрезор раздумывал, сколь многое он хотел бы сказать пажу. В частности, он бы очень хотел расспросить юношу о том, с кем тот болтал о предстоящей дуэли. Но этому было не время и не место. А может, их встреча с гвардейцами состоялась благодаря князю? Почему ди Сант-Анна так и не появился? Я также полагаю,что эпизод закончен...
полная версия страницы