Форум » Париж и окрестности » Утро вечера мудренее. 18 июля, около семи утра. » Ответить
Утро вечера мудренее. 18 июля, около семи утра.
Эмили-Франсуаза де К:
Ответов - 24, стр:
1 2 All
Эмили-Франсуаза де К: Мадам де Рамфор проводила Эмили-Франсуазу в Ангулемский отель, где слуга проводил «пажа» в комнату Бутвиля. Уже давно стемнело, но слуга оставил свечу… Полная решимости дождаться графа, Эмили уселась за стол и принялась глядеть на пламя. С полчаса она ерзала на стуле, пытаясь устроиться поудобнее и не уснуть, но все ее синяки и царапины словно сговорились ныть и саднить именно сейчас, а глаза щипало, сколько не моргай. Совсем измучившись, девушка решила, что не будет ничего страшного, если она ненадолго приляжет, совсем ненадолго, даже не раздеваясь, только сняв сапоги. Но едва ее многострадальная голова коснулась подушки, глаза закрылись сами, и Эмили буквально провалилась в глубокий сон. … Разбудил девушку солнечный зайчик, пробившийся сквозь приоткрытый полог и коснувшийся ее век. Поморщившись, Эмили отвернулась от надоедливого лучика, открыла глаза… и подскочила на постели, вовремя зажав ладошкой едва не сорвавшийся с губ испуганный возглас. Рядом с ней преспокойно почивал граф де Люз…
Бутвиль: К тому времени, когда Бутвиль ответил на все вопросы кузины, не находившей себе места, пока длился его разговор с королем, когда они обсудили все. что можно было обсудить насчет продажи губернаторства в Санлисе (Шарлотта-Маргарита пообещала сама заняться этим делом и найти честного и надежного человека), когда карета с гербом Конде, полная заснувших от пресыщения впечатлениями девушек, доставила его наконец-то в дядюшкино гнездо, на колокольне ближней церкви пробило два часа, и единственное, на что Луи-Франсуа оказался еще способен, было добраться до своей комнаты и рухнуть на прохладные, свежие простыни, закрывая глаза "на лету". Раздеться графу помог слуга, провожавший его со свечой до двери, но он этого уже не запомнил. Однако четырех с небольшим часов крепкого, сладкого сна ему хватило, чтобы в сознании снова оживились мысли о новых заботах, и он, приоткрыв глаза, несколько минут рассматривал узор на пологе кровати, соображая, где находится. Мало-помалу, перебрав события вчерашнего дня, он вспомнил, что на свете существует такая оригинальная особа - Эмили-Франсуаза де Кюинь, что этой особе сегодня предстоит выполнить обещание, данное капитану де Кавуа... Прекрасно. И где же сия особа обретается? Вот тут он проснулся окончательно: она должна быть здесь, рядом... черт побери, она должна быть просто под боком... В более дурацкой ситуации Бутвилю еще не приходилось бывать. Лежать на расстоянии вытянутой руки от привлекательной девушки и бояться эту самую руку вытянуть, чтобы, не дай бог, не обидеть и не испугать... и чтобы слуга, войдя, как ,то всегда случается, совершенно невовремя, чего-нибудь не заподозрил... на выбор - либо что у графа завелась пассия, либо что граф интересуется мальчишками... о господи! Очень-очень осторожно, надеясь, что Эмили еще спит, он повернул голову, чтобы лучше сориентироваться, - и тут же обнаружил, что девушка смотрит на него, словно увидала привидение.
Эмили-Франсуаза де К: Граф вовсе не спал… Больше всего Эмили сейчас хотелось провалиться, исчезнуть, испариться, как испаряется капля воды, попав на раскаленный камень. Судя по тому, как горело ее лицо, такая капля испарилась бы, попав ей на щеку. Ужас, как нелепо, неловко… Девушка беззвучно открыла и закрыла рот, а потом все же выдавила: - Доброе утро… - и принялась, потихоньку пятясь, сползать с кровати. «Докатилась…» - растерянно думала она, - «Сначала ночевать у гвардейца, потом и вовсе в одной постели с графом… Может, сэр Джордж был прав, когда говорил, что я, как это… развратна от рождения…» Эту новость о себе Эмили узнала в прошлом году, когда решилась поинтересоваться, предстоит ли ей выйти замуж. Больше интересоваться своим будущим она не рисковала… Девушка припомнила, как гасконец вчера сказал, что ему нет дела до посягательств на ее честь. «И Бутвиль думает также,» - попыталась она себя утешить, но утешение получилось почему-то каким-то… обидным. «Точно, я становлюсь бессовестной…» - горестно подытожила Эмили, падая с края постели, который за раздумьями не заметила, и инстинктивно цепляясь за полог.
Бутвиль: Решительно, знакомство с этой девицей было послано Луи-Франсуа даже не за его грехи, но за все прегрешения двух-трех поколений его предков! "Еще немного, и я начну заикаться! - подумал Бутвиль, резко перегнулся наискось через кровать и, ухватив Эмили за шиворот, спас ни в чем не повинное ложе от дальнейших разрушений. - Скажите пожалуйста, - чрезвычайно учтиво поинтересовался он, - неужели в Англии некому было научить вас падать с кровати более элегантным, а главное, более экономным способом? Этак кроватей в хозяйстве не напасешься! Забирайтесь немедленно обратно, и объясните, чем это я вас настолько напугал?
Эмили-Франсуаза де К: - Н-ничем… - проговорила девушка, на четвереньках вползая обратно – а как получится иначе, если тебя, как щенка, тянут за шкирку? Да уж, элегантнее не придумаешь… Эмили представила, как она сейчас выглядит: растрепанная, красная, точно прачка, только что оторвавшаяся от корыта, и с досады не удержалась от ехидного ответа: - А во Франции этому обучают? Обычно, падая с кровати, вы думаете об экономии? Быть может, соблаговолите показать, как это? «И в самом деле, с какой стати я так шарахнулась?» - смущенно подумала мадемуазель де Кюинь, вдруг поняв, что сто, а может, и больше, раз ночевала таким образом с Давенпортом, и никогда ей в голову не приходило этого стесняться. «Возомнила, что кто-то увидел в тебе девушку? Давно, видно, в зеркало не смотрелась», - мысленно показала она себе язык, не подозревая, какой ясной синевой сейчас светятся ее глаза, как, подсвеченные утренним солнцем, золотистым ореолом обрамляют лицо непослушные локоны…
Бутвиль: - Обычно я не падаю с кровати, - отпарировал Бутвиль. - А сочетать легкомыслие с расчетом во Франции не обучают. У нас это врожденное свойство. Ясный и безмятежный свет из окна превращал Эмили в писаную красавицу, и Луи-Франсуа с досадой подумал, что сам он сейчас не в лучшей форме - и голову с дороги помыть бы не мешало, и побриться, и рубашку надеть посвежее... - Увы, - вздохнул он, - я предпочел бы обсуждать с вами в такой... хм... домашней обстановке несколько иные темы... но сейчас у нас слишком мало времени, чтобы скрещивать французское остроумие с английской эксцентричностью. - Он сел, подоткнув под спину подушку, скрестил руки на груди и с грустью поглядел на девушку. - Эмили, понимаете ли вы, что вам пора становиться самой собою, если не хотите и дальше бесконечно попадать в нелепые, опасные и двусмысленные ситуации? Вчера, в экстренных обстоятельствах, игра в пажа была просто неизбежна. Сегодня - это уже лишнее. Правда, Пале-Кардиналь вам придется посетить еще в прежнем облике, но на обратном пути, пожалуйста, купите все, что понадобится, чтобы у моего пажа появилась сестра. Если у вас мало денег, я добавлю - кузина меня снабдила на первое время, а скоро будет и еще. Я тут совру что-нибудь про близнецов, вам приготовят отдельную комнату, у вас появится горничная, и к приезду хозяев этого дома вы уже сможете спокойно представиться им... "А я смогу наконец открыто и прямо поухаживать за вами", - эти слова вертелись на языке, но Бутвиль все-таки не дал им сорваться.
Эмили-Франсуаза де К: Наверное, граф был прав… Нет, он наверняка был прав, но Эмили только почувствовала свободу, и расстаться с ней так скоро было досадно. К тому же, она не была уверена, что будет достойно выглядеть рядом с родственниками Бутвиля. Да и… - Вряд ли это будет удобно… Как вы объясните родным ваше участие в судьбе неизвестно кого? Не то, чтобы я переживала за свою репутацию – полагаю, она мало кому интересна, - девушка заметно погрустнела и сникла, - Скорее уж, речь о репутации вашей. Самостоятельности Эмили де Кюинь было совсем немного времени, и она вдруг поняла, что никогда в жизни сама не покупала себе вещи. Она могла снять комнату, заказать еду, но никогда не выбирала одежду… - Я не знаю, сколько надо денег… - девушка растерянно поглядела на Бутвиля. – Вот… хватит?.. – вытащив из-за пазухи кошелек Монтегю, она, не долго думая, вытрясла прямо на одеяло его содержимое, и удивленно охнула: - А это что?! На одеяле блестела рубиновая брошь.
Бутвиль: Брови Луи-Франсуа так и взлетели вверх от изумления: выпавшая из кошелька Эмили вещица словно вспыхнула в солнечном луче, разбросав по одеялу алые и радужные блики. - Ого! - граф с трудом удержался, чтобы не присвистнуть совсем по-мальчишески, подобрал брошь и внимательно рассмотрел. - И вы еще спрашиваете, что это? За эти камни, если их удачно продать, можно обеспечить полгода скромной, но безбедной жизни. Но... правильно ли я понял, что вы видите эту вещь впервые? Разве ее не сунули к вам в кошелек вместе с монетами?
Эмили-Франсуаза де К: - Это драгоценность?! – удивилась Эмили, встав на колени, чтобы получше рассмотреть вещицу в руках графа. – Нет, не вместе с монетами… Эта штука покатилась по мостовой, когда вы прощались с маркизом де Мирабелем. Я подобрала, но разглядывать было темно, а потом и некогда, я сунула ее в кошелек, а потом и вовсе про нее забыла. Кстати, о монетах… я должна еще сегодня пойти к лорду Монтегю. Он обещал разузнать про дядю. И, хотя он знает, кто я, я бы предпочла не переодеваться… Девушка снова опустилась на постель, рассуждая: - Если это драгоценность, ее ведь надо вернуть, так? Наверное, это вещь маркиза, не от лошади же отвалилась… Эмили вдруг вспомнила, что она, болтая, самым бессовестным образом забыла расспросить графа о вчерашней аудиенции у короля, и, снова краснея, огорченно проговорила: - Простите мне, Бога ради, мою бестактность, сударь. Я так и не спросила, как у вас все прошло вчера. Это не потому, что мне не интересно, - постаралась она горячо заверить Бутвиля, - просто я растерялась…
Бутвиль: - Я понимаю, - улыбнулся Бутвиль. - Увидев рядом с собой вместо приличного человека такое лохматое пугало, как я, всякий бы растерялся. Вчера все прошло... - он помедлил, подбирая слова, - интересно, так я сказал бы. Как видите, я не в Бастилии и не в Шатле, более того, я прощен за самовольный приезд, и мне милостиво позволили продать свою губернаторскую должность. Вот только выехать для этого в Санлис я не смогу - "лучше оставайтесь в Париже", мило сказано, верно? Вот на войну - пожалуйста, в любой момент. Луи-Франсуа перебросил испанскую брошку из ладони в ладонь несколько раз, задумчиво любуясь игрой рубинов, и добавил: - Король хочет, чтобы я разведал, что затевают испанцы. А у нас тут вещица испанского посла... Это из-за нее, кстати, нас вчера так резко высадили из кареты. Точнее, именно на ней сломался очень интересно начавшийся разговор. Вернуть ее? Неплохой предлог, чтобы встретиться и попробовать завязать отношения снова. Но не раньше, чем я пойму, что это за вещь. Тут явно есть какая-то загадка. Вы не возражаете, если брошка пока полежит здесь? Я найду для нее надежное хранилище.
Эмили-Франсуаза де К: - Вовсе вы не пугало! – возразила Эмили, до этого момента не задававшаяся вопросом, хорош ли собой Бутвиль и как он выглядит. Она внимательно посмотрела на графа. Пожалуй, он был вполне хорош… - Просто я не привыкла… вообще спросонок обнаруживать рядом с собой кого-нибудь. – Про себя девушка решила, что Давенпорт не считается, потому что с какой бы стати ей смущаться при виде Давенпорта… - Я могу к нему сходить. К маркизу, – осенила ее следующая идея. – Вы ему почему-то не понравились, а со мной он вполне нормально говорил… А брошка пусть лежит, где захотите. Тут Эмили поняла, что главное было в рассказе графа, и на ее живом личике отразилась искренняя тревога: - Вы поедете на войну?
Бутвиль: "Она за меня боится! - мысленно восхитился Бутвиль. - Лучше бы за себя побоялась. Мне было бы спокойнее..." - В нашем роду все воюют. И я поеду в армию с превеликим удовольствием. И на войне, конечно, случается, что стреляют в спину, а все-таки торчать в траншее под пулями противника намного проще, чем ходить по паркетным полам. Если бы моему несчастному брату вовремя подвернулась солидная, надежная война, он не впал бы в дуэльное безумие и не умер бы так позорно... Черт! Девушке вовсе не следует слышать такие грустные вещи! Луи-Франсуа наклонился к Эмили, взял ее за руку и постарался говорить как можно беспечнее: - Мой дорогой паж, я отправлюсь воевать, потому что таково мое предназначение в этой жизни и единственно осмысленное занятие для дворянина моих лет. Но это случится еще не скоро. Вернется дядюшка, определит меня в какую-нибудь должность, потом я займусь экипировкой, причем начинать придется с пустого места, а значит, на это потребуется время и деньги, которых у меня пока нет. Не страдайте, мы с вами еще успеем нагородить много всего... и может быть, даже принесем пользу государству.
Эмили-Франсуаза де К: - А что мы нагородим? – просияв, с готовностью вопросила мадемуазель де Кюинь, внезапно осознав, что чувствует себя необыкновенно уютно, сидя вот так, в грязных штанах на чистых простынях, среди рассыпанных монет, рядом с полураздетым мужчиной, с которым еще вчера она даже не была знакома, и рассуждая о предназначении дворянина и о том, как можно принести пользу государству. И руку отнять не подумала, потому что мысли ее сейчас были вовсе не о приличиях. - А вы научите меня фехтовать? - выдала Эмили очередную идею, вспомнив вчерашний «урок» и обещание гасконца.
Бутвиль: - Фехтовать?! - Бутвиль застонал так выразительно, что позавидовали бы и актеры Бургонского отеля. - Эмили! Вам нужно учиться танцевать и делать реверансы, и орудовать веером, а не шпагой... А если серьезно, то вам уже поздновато учиться. По-настоящему хорошо владеют оружием те, кто начал лет с шести. А владеть плохо - лучше не нужно. И уж во всяком случае, мне подаваться в учителя фехтования еще рановато... Его прервал деликатный стук в дверь. Слуга, выполняя полученное ночью указание, громко объявил: - Господин граф, вы велели разбудить вас в семь часов. Уже время! - Слышу! - откликнулся Бутвиль. - Через полчаса подайте сюда легкий завтрак на двоих, а через полтора мне понадобится цирюльник! - Слушаюсь! - в коридоре послышались неспешно удаляющиеся шаги. - Ну вот, - со вздохом сказал Луи-Франсуа, обернувшись к Эмили, - у нас есть полчаса. Больше нельзя - вам нужно идти. Подсаживайтесь поближе, я объясню, что мне пришло в голову.
Эмили-Франсуаза де К: - А господин д′Артаньян полагал, что у меня есть шанс. – рассмеялась девушка, доверчиво пододвигаясь к Бутвилю, - Конечно, пока не понял, что я не мальчик. Но вы правы, я бы, наверное, не знала, что делать с таким умением. Вот только танцевать и орудовать веером я не умею тоже. Вообще никак. Эмили тяжело вздохнула. Конечно, ей хотелось быть такой, как та красивая дама в театре. Или как нарядные и беспечные девицы в ложе герцогини. Но что толку расстраиваться из-за того, что неосуществимо… Она снова улыбнулась графу. - И что же пришло вам в голову?
Бутвиль: - А вот что, - успешно поборов искушение обнять Эмили за плечи и притянуть к себе, начал объяснять Бутвиль. - Мы вас, так сказать, раздвоим. Представляться моей тетушке - а без этого вам тут не прожить - обязательно нужно будет в женском облике. Значит, необходимые вещи все равно следует приобрести. Я объясню жене здешнего управляющего, что к моему пажу должна приехать в гости сестра-близнец, вы пройдетесь по торговым улицам и все купите. Заодно приобретете новые и полезные знания от этой почтенной дамы. Потом "паж Франсуа" исчезнет - я скажу, что отправил его с поручением - и барышня окажется тут одна, без милого братца. Но до приезда тетушки вы остаетесь моим пажом, и когда выполните все свои дела на сегодня, можете зайти в резиденцию испанского посла и для начала разведать обстановку. Подробности обсудим попозже. Вот такая вырисовывается перспектива. Согласны?
Эмили-Франсуаза де К: - Конечно! - улыбнулась Эмили. – Я согласна раздвоиться. Кстати, я читала такую английскую пьесу, там были сестра и брат. Это хорошо, что переодеваться придется не сразу – было бы смешно и странно, что оба родственника с одинаково расцарапанными физиономиями… - она потрогала пальцем свою разбитую губу и поморщилась. - А потом… потом, может, сэр Джордж объявится, и мне не придется испытывать дальше ваше великодушие. Про себя посерьезневшая девушка поняла, что ей совсем не хочется, чтобы Давенпорт объявлялся, но тотчас прогнала эту мысль. Думать так было нечестно и по отношению к дяде, и по отношению к графу. Эмили в задумчивости подтянула к груди коленки, обняла их руками и принялась рассматривать узор полога. - Вы не рассердитесь, если я, в дополнение ко всему причиненному беспокойству спрошу у вас совета? Вы ведь гораздо взрослее и опытнее меня и, может быть, поймете, что происходит… Во-первых, меня пугает этот Охотник. Я все думаю и не могу придумать, кому бы могло понадобиться платить много денег за то, чтобы я исчезла. Это можно было осуществить гораздо проще… А во-вторых… когда у моего дяди раньше были дела… такого рода, у него всегда был план отступления, и даже несколько. Я сразу не подумала, но в этот раз он заранее, еще до ареста, на корабле подробно объяснил мне, как довезти и отдать письмо, однако ни слова не было сказано о том, как мне вернуться, где мы встретимся… И … помните, этот вчерашний жуткий Марсо поминал месье Шере? Того самого, что выводил меня вчера из Пале Кардиналь? Коль скоро я все равно буду во дворце, может, я его попробую отыскать и спросить, что все это значит?
Бутвиль: - Мое великодушие вы можете испытывать и впредь, - усмехнулся Бутвиль. - Во-первых, мне и самому интересно, насколько долго я смогу это выдержать, а во-вторых, сие испытание непременно зачтется мне на том свете... Кстати, расцарапанную физиономию дамы подправляют при помощи белил и пудры, имейте в виду на будущее. Он почувствовал, что не сможет говорить о вещах более серьезных, лежа под одеялом, поверх которого сидела девушка, совершенно не подозревающая, как все это действует на него. Оглянувшись, он обнаружил, что его одежда аккуратно сложена на стуле, и стул предупредительно подвинут поближе к кровати. В этом доме отличные слуги! И все-таки, чтобы одеться, нужно встать. Будь Эмили на самом деле пажом, он велел бы ей... "Ладно, если ее шокирует вид самостоятельно одевающегося мужчины, пусть потерпит - не я же заставил ее играть мужскую роль!" Луи-Франсуа решительно спустился с постели на пол, натянул штаны и камзол. Этого хватило, чтобы он мог вернуться к главной теме разговора. - Я могу предложить вам несколько объяснений того, что вас беспокоит, - присев на краешек стола, так, чтобы полог не мешал видеть Эмили, сказал он. - Ваш дядя... Похоже, он не просто предчувствовал возможность неудачи, но точно знал, что должно случиться. Как знать, быть может, арест был для него способом избежать более серьезных осложнений? Что касается Охотника - вы совершенно правы, преследовать вас в первый же день появления в Париже было некому и незачем - возможно, тут шла охота иного рода, и вы просто попали - почти попали - в ловушку, расставленную на другого человека. Месье Шере, несоменно, господин опытный и широко осведомленный - в Пале-Кардиналь других не держат. Поговорить с ним будет нелишне...
Эмили-Франсуаза де К: - Бывают дамы с расцарапанными физиономиями? – искренне удивилась Эмили. Женщин с разбитым лицом она, конечно, видела, вот только название «дамы» к тем особам никак не подходило… Девушку нисколько не взволновал вид одевающегося мужчины – Давенпорт приказал бы ей помочь, но граф был молод и ловок, прекрасно справлялся сам… - Вам помочь обуться? – предложила она между делом, пододвигаясь к краю кровати, свешивая ноги вниз и рассуждая: - Получается, план таков: я иду в Пале-Кардиналь, встречаюсь там с начальством господина капитана – вот только интересно, это самое начальство меня ждет, что ли, причем в любое время? До чего же я, оказывается важная особа! – хмыкнула Эмили. – Знать бы только, почему… Впрочем, я не стану плакать, если его не застану… Пробую найти там месье Шере… Затем, если оттуда удастся вообще уйти, я иду к виконту Мандевилю, а если и оттуда уйду, - к испанскому послу, не знаю, правда, куда, но вы ведь скажете? А потом возвращаюсь обратно, дабы преумножать ваши испытания. Так? - А если не вернусь, - весело продолжила она, - увы, вам меньше зачтется на том свете, зато будет немножко спокойнее на этом. На самом деле Эмили было совсем не весело, предстоящие дела пугали, но она не собиралась волновать Бутвиля своими тревогами – он и так достаточно с ней возился.
Бутвиль: - Расцарапанные физиономии, а также синяки бывают у тех дам, в том числе и высокопоставленных, которым достались плохо воспитанные мужья... или слишком раздражительные соперницы, - наставительно объяснил Бутвиль. - Видите, как много вам еще предстоит узнать о высшем свете? Обуться я могу и сам, как подобает суровому воину, вышедшему из младенческого возраста и не страдающему подагрой, но займусь этим попозже... ("О, как я этим займусь! - подумал он. - Стащить с себя все эти тряпки, залезть в теплую воду, потом надеть все свежее и чистое - и быть готовым идти хоть к черту на рога! Какое же это удовольствие, господи прости меня, грешного!") - День у вас впереди сложный, несомненно, - резко перейдя к главному, продолжил он. - Но в Пале-Кардиналь вам, пожалуй, ничего не грозит - не знаю почему, но капитан де Кавуа кажется мне человеком, слову которого можно доверять. Впрочем, над ним есть начальство... Так или иначе, ваши шансы выбраться оттуда возрастут, если вы будете следить за своим языком прежде, чем он ляпнет что-нибудь неподходящее. От виконта де Мандевиля угрозы ждать не следует - зачем ему делать что-то плохое соотечественнице? Где располагается резиденция испанского посла, я не знаю, поскольку прежде меня это совершенно не интересовало, но вам наверняка подскажет адрес, с обширными комментариями, любая торговка яблоками или разносчик на Новом мосту. Вы ведь запомнили, где этот мост?
Эмили-Франсуаза де К: - Запомнила… Кажется, запомнила, - засомневалась Эмили. – Ну да ладно, это пустяки, кто-нибудь мне объяснит, как туда попасть. Виконту Мандевилю и хорошее соотечественнице, по-видимому, делать незачем, так что он вряд ли станет утруждаться, чтобы мне навредить. Остается только придумать, что сказать испанцу… Девушка поболтала ногами и некстати изумленно изрекла: - Ох, ничего себе, я вчера уснула даже при кинжале!.. – и, как ни в чем не бывало, продолжила: - Брошку туда нести туда, понятно, нельзя, потому что маркиз ее попросту заберет, а потом скажет – Эмили с самой высокомерной миной вздернула подбородок, смерила Бутвиля презрительным взглядом и с жутким испанским акцентом произнесла: «Благодарю вас, сеньорито, ступайте!» - А если он, к тому же, скажет «дитя мое», мой язык точно ляпнет что-нибудь неподходящее, я его даже прикусить не успею!
Бутвиль: Этого Бутвиль уже не выдержал и рассмеялся - без всякой горечи, впервые за долгие дни он смеялся просто потому, что настало солнечное утро и ему было хорошо вот так сидеть на столе, любоваться фантастическим созданием, забравшимся на его кровать и верить, что все сложности сами собой разрешатся, все враги куда-то денутся... - Вы исключительно верно судите, мой добрый паж! - отсмеявшись, заметил он. - Естественно, брошка - приманка, и, как я уже сказал, мы постараемся разведать, какие тайны заставляют ее так блестеть. К маркизу, между прочим, вас прямо так не пустят, даже если вы причешетесь, умоетесь, наденете свежий воротничок и подтянете чулки - это в Пале-Кардиналь пускают в любом виде, поскольку служащие его преосвященства имеют привычку одеваться по-разному, а у испанцев все очень строго, - Луи-Франсуа вытянул шею и покрутил головой, как будто ему мешал высокий и тугой воротник, столь излюбленный испанцами. - Вас выслушает слуга, который доложит сеньору дворецкому, который доложит секретарю сеньора посла, что какой-то французишка желает что-то важное сказать. И вот тогда к вам явится, вероятнее всего, тот самый круглый, сладкий и скользкий тип, что вчера проявил ко мне такой интерес в карете. И ему следует узнать только, что у вашего господина - то есть у меня - имеется некая вещь, по всей видимости, принадлежащая сеньору маркизу. И господин-де желает сию вещь вернуть. Вот тогда-то и начнется основная потеха...
Эмили-Франсуаза де К: - Вообще-то я намереваюсь умыться и причесаться, - тряхнув кудрями, сообщила Эмили. - И даже – вот честное слово! – подтяну чулки, но только когда вы отвернетесь, - она, чуть- чуть дразнясь, состроила гримаску. Смеющийся Бутвиль, по-мальчишески усевшийся на стол, показался ей моложе, чем она полагала раньше, и ее страхи вдруг отступили, и тепло смеха мужчины вернулось к нему ответной улыбкой девушки. - А может, меня и пустят… - продолжила она рассуждать. – Маркиз же думает, что я – паж Давенпорта и знаю что-то его делах. Даже обидно, что я ничего не знаю. – хмыкнула Эмили. - Но вы можете быть спокойны: они узнают только то, что им следует знать. Я изложу это в самой что ни на есть испанской манере, им понравится..
Бутвиль: - Хотел бы я на это полюбоваться, - улыбнулся Бутвиль. - Увы, у меня другие пути и другие планы... А сейчас, шевалье де Кюинь, извольте привести себя в порядок - сейчас принесут завтрак, а прислугу не следует пугать, иначе как бы не уронили посуду на пол! Предоставляя девушке возможность выполнить это указание, он спрыгнул со стола, отошел к окну и стал глядеть, как внизу садовник поливает цветы. Эпизод заврешен
полная версия страницы