Форум » Париж и окрестности » Чем дальше, тем страннее, или заговорщики под вечер. 17 июля 1627 года, начало седьмого вечера » Ответить
Чем дальше, тем страннее, или заговорщики под вечер. 17 июля 1627 года, начало седьмого вечера
Провидение:
Ответов - 53, стр:
1 2 3 All
Mirabel: Переступив порог часовни, дон Диего огляделся по сторонам, однако лавки были как одна пусты, никто не томился возле исповедален, и ни единого шороха не доносилось от алтаря. Хмурясь, маркиз сделал несколько шагов, прислушиваясь к разнесшемуся под низкими сводами эху – нет, ни души. При его роде занятий – не только тайном, но и явном – крайняя подозрительность быстро превращается в неотъемлемую часть жизни, и мысли дона Диего вновь вернулись к юному пажу Давенпорта. Неужто мальчишка присутствовал только для отвода глаз, а меж тем его странный спутник – что? Взгляд маркиза остановился на приоткрытой двери, явно ведущей в ризницу, и, мгновенье поколебавшись, он направился к ней. Конечно, молодому виконту там было делать нечего, но те, кто считал, что дергают эту марионетку за веревочки, могли оставить там что-то интересное. Дверные петли – так же хорошо смазанные, как все запоры, замки и засовы в этом аббатстве – беззвучно повернулись, и маркиз закусил губу, еле слышно выдохнув становившееся привычкой «¡Santa Virgen!»
Эмили-Франсуаза де К: Не очень приятно бродить в одиночку по притихшему внезапно монастырю, зная, что неподалеку находится убитый и, весьма вероятно, бродит убийца. Наступившая тишина казалась Эмили зловещей, за колоннами мерещились чьи-то тени, которые, казалось, вот-вот очутятся за спиной и уже дышат в затылок, тянут холодные липкие лапы, и девушка едва сдерживалась, чтобы не начать нервно озираться и не прибавить шагу. Увидев впереди силуэт Бутвиля, она вздохнула с облегчением и осторожно позвала: - Месье…
Бутвиль: Бутвиль глубоко вздохнул, ощутив намного большее облегчение, чем можно было ожидать: все-таки ситуация складывалась как-то слишком сложно для человека, еще утром только подъезжавшего к стенам города Парижа... - Вы! - радостно, хотя и негромко воскликнул он. - Наконец-то! Скажите, будьте добры, вы вообще способны исполнять указания старших без самодеятельности? Ну зачем вы ввязались в разговор? И с кем, собственно? И о чем?
Эмили-Франсуаза де К: Мадемуазель де Кюинь несколько смутилась, невольно представив, что и каким образом сказал бы о ее «способности исполнять указания старших» в подобной ситуации дядюшка. Ну да он был далеко, а граф… Эмили позволила себе съязвить: - Ну а вы зачем решили изобразить англичанина? Теперь дон Диего де Мирабель убежден, что здесь был знакомый сэра Джорджа. Представляете, он даже хотел меня подкупить! – хмыкнула девушка. – Может, надо было взять деньги, пригодились бы? Она посмотрела по сторонам и уже серьезно спросила: - Там действительно было… это?
Бутвиль: - Во-первых, откуда я мог знать, что тут окажется дон Диэго де Мирабель? - резонно возразил Бутвиль. - Во-вторых, вы, помнится, утверждали, что вас тут никто не знает? Я всего-навсего хотел обратить ваше внимание на свою скромную особу и дать понять, что пора уходить поскорее. У меня-то тут огромное количество знакомых... Он вздохнул: какое, в общем, дело этой почти незнакомой девушке до его собственных тревог и опасений? Потому, оставив невысказанным еще многие свои впечатления, он перешел к главному вопросу. - Да, ТАМ действительно было ЭТО, - коротко объяснил Луи-Франсуа. - А именно тело заколотого кинжалом дворянина, которого я знал, хотя и неблизко. На мой взгляд, совершенно бесцветного и безобидного, чтобы с ним так расправиться - да еще где! Мне очень не понравилось все это, мой милый паж. Не говоря уж о том, каких именно знакомых я встретил. И в связи с увиденным то, что какой-то испанец взволновался присутствием какого-то англичанина, меня как-то не волнует. Мне нужно все увиденное обдумать, а потом сообразить, как добиться аудиенции у его величества - личной аудиенции... В связи с этим предлагаю вам резко ускорить ваши шаги, и давайте наконец уберемся из этих стен! Здесь душно и тошно, вы не находите?
Эмили-Франсуаза де К: - Здесь отвратительно, идемте скорее, - согласилась девушка, виновато посмотрев на Бутвиля. Граф только что видел своего знакомого убитым, а ей вздумалось ехидничать. Если еще учесть, что многих своих знакомых он увидел в числе предателей… Эмили стало по настоящему совестно. - Это был не какой-то испанец, а испанский посланник, - пояснила она. – Он… он очень не простой. - Девушка попробовала было охарактеризовать маркиза и поняла, что не может сказать ничего конкретного. Осталось только чувство тревоги. - И если вы узнали многих, вас ведь тоже могли узнать. Это было опасно. Эмили подумала, как странно и прихотливо все же распоряжается судьба. Могла ли она представить, что будет идти рядом и запросто разговаривать с человеком, который так же просто говорит о личной аудиенции у самого короля. И ведь не врет и не хвастает…
Бутвиль: Бутвиль, не медля больше ни минуты, направился к выходу, подавив желание для верности взять "пажа" за руку, а еще лучше за шиворот, чтобы уж точно не угодил еще в какую-нибудь неприятность, не дойдя до ворот. Двор аббатства был, в общем, не так уж и велик, но граф успел уверовать в особые способности своей подопечной. - Меня не узнали, будьте спокойны, - сказал он на ходу. - Я не произнес ни слова и не выходил из тени, а господа в часовне слишком были заняты собственным красноречием. Но если бы вы знали, кого увидел я.... Ладно, об этом пока помолчу. А что касается вашего собеседника... Если он испанский посол, то, значит, я его знаю, хотя и не близко. Вот почему его фигура показалась мне знакомой! И получается, что у нас может найтись безопасная тема для разговора. Я ведь жил вместе с братом полгода в Брюсселе, где правит испанская инфанта, и даже бывал у нее на обедах. Может, ему интересно будет узнать новости оттуда, а мне - поговорить с ним, если понадобится, хотя бы для того, чтобы лучше разобраться, что тут происходит. А вы как к нему относитесь? Можете рассчитывать на его помощь?
Эмили-Франсуаза де К: «Уж конечно, не произнес ни слова», - подумала Эмили, но говорить вслух ничего не стала. Не произнес – ну и прекрасно. Не узнали – еще лучше. Если не узнали. Ей было ужасно интересно, кого там увидел граф, но это и вправду могло подождать. - Можно ли рассчитывать на помощь маркиза? – задумчиво проговорила она, приноравливая свои шаги к шагам Бутвиля, - не знаю… Вряд ли. Разве что ему выгодно будет помочь вам. Мне он не нравится. Он смотрит как-то… насмешливо… и будто видит насквозь. Неприятно, сразу чувствуешь себя глупо. Еще он высокомерный, но это как раз понятно. С дядей его связывает не дружба, конечно, но какие-то взаимные интересы. А я… меня вообще удивило, что он меня вспомнил. Девушка с интересом посмотрела снизу на своего спутника. С инфантами обедает, надо же… - Кстати, мы тоже были в Брюсселе в марте. Только мне пришлось почти все время просидеть в гостинице… А вы… вы хотите поговорить с маркизом? Мне попробовать это устроить? – глаза мадемуазель де Кюинь засветились неподдельным воодушевлением. - Можно так… Где-то рядом была его карета, и если мы немного подождем… Он вами заинтересовался, то есть, не совсем вами, а англичанином, которого вы изобразили, но какая разница…
Бутвиль: Бутвиль слушал не столько слова своей спутницы, сколько интонации. Ему показалось, что она в чем-то сомневается - то ли в результатах возможного общения с Мирабелем, то ли... в нем самом? Он остановился в нескольких шагах от выхода и решил расставить все точки над "и": - Мадемуазель, в нашем с вами положении так много неопределенностей, что я хотел бы уточнить хотя бы то, что можно. Вы, похоже, слабо знакомы с генеалогией французского дворянства. Потому у вас могли возникнуть сомнения на мой счет. Так вот, учтите, пожалуйста, что я принадлежу к дому Монморанси - о нем вы могли слышать и в Англии, там живут наши родичи. Это имя открывает двери самых знатных домов. У инфанты мы обедали с моим старшим братом потому, что она запретила ему устраивать дуэль на своих землях, потребовала дать слово и устроила пир в подкрепление этого уговора. Вы понимаете? Я способен натворить глупостей, оказаться в изгнании, в тюрьме, остаться без дома, денег и слуг, но не могу остаться без своего имени и того, что за ним стоит - безусловной верности правящему королю Франции. Об этом знает и инфанта, и наш король - несмотря на то, что месяц назад осудил моего брата на смерть. Поэтому я могу себе позволить общение с представителями вражеских держав только на личном уровне - как дворянин с дворянином, в случае крайней необходимости, и не обещая никаких услуг, если буду сомневаться в их назначении. Если вы этот хорошо усвоите и не станете подталкивать меня к чему-то неприемлемому, я готов встретиться с вашим маркизом. Хотя бы для того, чтобы развеять его мысли об англичанах... Идемте уж к его карете! Он пошел было дальше, но тут вспомнил еще один щекотливый момент и обернулся: - Да, кстати... Маркиз знает вас как Эмили... или только как Франсуа?
Эмили-Франсуаза де К: - Только как Франсуа, слава Богу! И вовсе он не «мой маркиз», - девушка даже немного обиделась. Хотя Эмили и вправду не слишком разбиралась в генеалогии французского дворянства (впрочем, равно как и английского), она слышала и о Монморанси, и о старшем брате Бутвиля – кто же о нем не слышал. И ей в голову бы не пришло сомневаться в верности графа своему сюзерену, тем более, что, как оказалось, взгляды Бутвиля точно соответствовали ее собственным по-юношески несколько романтическим понятиям о чести и долге дворянина. - Интересно, к чему «неприемлемому» я могу вас подтолкнуть, и каким образом? Если вам не надо, так и не встречайтесь, - Эмили с досадой взглянула на графа, по привычке закусила нижнюю губу, поморщилась от боли, отвернулась и проворчала: - И откуда я знаю, которая карета – его, что я, езжу в ней, что ли?
Бутвиль: Все-таки Бутвилю было нелегко общаться с новой знакомой. Он никак не мог выбрать нужный тон. Будь она светской прелестницей, переодетой в мужской костюм лишь для выгодного подчеркивания форм тела, тут потребовались бы комплименты, постепенно переходящие в объятия. Будь она действительно неопытным и обидчивым мальчишкой, его и высмеять, и за ухо дернуть можно... А так - оставалось придерживаться тона умудренного наставника, хотя такой роли Луи-Франсуа еще не приходилось играть в своей не слишком долгой жизни. - Мадемуазель, иногда один человек подталкивает другого к нехорошим делам вовсе не намеренно. Вот, например, сегодня утром никакое предчувствие не подсказывало мне, что спустя два-три часа я убью человека. Пусть он был подонок, пусть я сделал это ради товарища - убийство есть грех, сами понимаете. Вы хотели, чтобы я согрешил? Разумеется, нет. Но случилось-то это из-за вас... "Черт, - подумал он, споткнувшись на этой фразе, - не слишком ли я ее, бедняжку, обижаю?" Вслух он продолжил, переменив тему: - К маркизу мы пойдем. Не исключено, что он сможет обеспечить вам защиту. А где карета его стоит, я запомнил. Вперед, мой храбрый паж!
Эмили-Франсуаза де К: - От той защиты не будешь знать, куда деться… - проговорила Эмили, почтительно пропуская графа в калитку и чувствуя, что неудержимо краснеет. «Что же я за дурища никчемная», - сокрушенно думала девушка, - «такой человек рисковал из-за меня, убийство совершил, а вместо благодарности только дерзости и слышит. Терпит еще, а ведь не какой-нибудь барончик - Монморанси, род древнее королевского…» Эмили догнала Бутвиля и с самым несчастным и виноватым видом заглянула снизу ему в лицо. - Простите, ваша светлость, - в глазах девушки блеснули слезы, - у меня дурной характер и язык чрезмерно длинный. Это, конечно, не оправдание, но я, честное слово, дурного не хотела. Вы не думайте, я не буду долго злоупотреблять вашим покровительством. Вы сейчас решите ваши дела с маркизом, и я уйду.
Бутвиль: Наконец-то аббатство, прежде такое привычно-домашнее, а сегодня - зловеще-утомительное, осталось позади! Забренчал колокол, сзывая верующих на мессу. Неужели покойник все еще лежит там, в холодной ризнице?.. Бутвиль глубоко вдохнул свежеющий воздух, чтобы отрешиться от впечатлений, уже отходящих в прошлое, огляделся по сторонам - толпа заговорщиков рассосалась, а карета, та самая, что стояла тут еще при свете дня, по-прежнему оставалась на месте. - Мне не за что вас прощать, - мягко ответил он на покаянные слова Эмили. - От такого характера человек всегда страдает больше сам, чем окружающие. Тем более, чего можно требовать, если вас воспитывал англичанин - если ЭТО можно назвать воспитанием? Но скажите пожалуйста, куда это вы намерены удалиться на ночь глядя в незнакомом городе? И почему вы решили, что уже злоупотребили моим покровительством? Не кажется ли вам, что степень злоупотребления должен определять сам покровитель? Тут он остановился, неожиданно осознав, что был бы очень не прочь оставаться в положении "покровителя" как можно дольше и что... нет, не нужно Эмили ни переодеваться в женское платье, ни даже избавляться от разбитой губы - она и так хороша... "О господи, - почти с испугом подумал он. - Что это со мной? Только этого недоставало! Дело, дело в первую очередь! О деле надо думать..." - Франсуа, - резко меняя тон, с начальственной сухостью произнес он. - Маркиза я пока тут не вижу. Посему будьте добры приблизиться к карете, уточните, кому она принадлежит, и сообщите мне. Я подожду вот на этом углу!
полная версия страницы