Форум » Париж и окрестности » "Там, где лошадь, нет нечистой силы", 17 июля 1627 года, шестой час вечера » Ответить
"Там, где лошадь, нет нечистой силы", 17 июля 1627 года, шестой час вечера
Шарль д`Артаньян:
Ответов - 59, стр:
1 2 3 All
Шарль д`Артаньян: Д‘Артаньян в очередной раз хмуро и зло обвел взглядом зал, пытаясь выяснить, где же может находиться пресловутый Кот. Если бы все пленники молчали на допросах так же, как молчала Телушка, войны растягивались бы на долгие годы… Опрокинутый стул гасконец счел было не стоящим внимания, но выражение лица Шере почему-то убедило его в обратном. Припомнив, кто сидел у камина, д'Артаньян вскочил. Теперь неразговорчивая девица оказалась у него за спиной, и чтобы дотянуться до нее ножом, следовало перегнуться через стол, но удар в лицо – не то же самое, что удар в спину, глядишь, успеет завопить в случае чего… Тут гасконцу пришла в голову совершенно безумная мысль, но он не был бы гасконцем, если бы ее не озвучил: - А ну-ка, дамы, под стол! Если жить хотите… Живо! Драгоценное время утекало сквозь пальцы, и быть может, Кот уже вовсе покинул кабак и сейчас уносил ноги куда подальше, но выбора не было. Д'Артаньян, увидев в дальнем углу знакомые голубые плащи, завопил на весь зал: - Мушкетеры! Человек с пятном на лице, не дайте ему уйти! Гасконец понятия не имел, откликнутся ли незнакомые ему подчиненные Тревиля на зов, но ему и не нужна была их помощь – окрик должен был заставить Рыболова хоть как-то проявить себя, если, конечно, это был действительно он.
Dominique: Девки могли себе тупо таращиться, но Шере не замедлил последовать совету д’Артаньяна, мысленно благодаря Бога, что привел его с собой. Сбоку взвизгнула Копуха, и Шере увидел, как оказавшиеся у самой лавки ботфорты отпрыгнули на шаг, потоптались на месте, когда грохот и ругань из дальнего угла возвестили о падении отброшенной с дороги лавки, и тотчас же снова приблизились. – Пошли отсюда, дурищи, – приказал хриплый голос, и обе девки торопливо принялись выбираться из-за стола. Шере осторожно высунул голову из своего убежища, пытаясь одновременно наблюдать и за сутенером и за гвардейцем.
Шарль д`Артаньян: Удовлетворенно убедившись в том, что не ошибся в своих предположениях – человек с пятнистой физиономией действительно был тем самым Котом – гасконец понял, что Рыболова оставлять в живых нельзя. Это было бы некрасиво по отношению к девицам. Хоть они и шлюхи, но все равно женщины, а Кот непременно попытается наказать их за длинный язык. Христианское всепрощение – это в церкви. А здесь кабак. Заступив Рыболову дорогу, д'Артаньян весьма навязчиво предложил, опустив руку на эфес шпаги: - Побеседуем, сударь. Это вы вчера весьма дурно отзывались о мушкетерах Его Величества? Взгляд гасконца ясно говорил «я знаю, что ты знаешь». Беда была только в том, что д'Артаньян не знал, что именно знает Кот, а беседу следовало начать хоть с чего-нибудь. Лучше – с громко высказанных претензий, да таких, которые в случае чего втянули бы в потасовку еще кое-кого из посетителей «Старой подковы».
Dominique: Вынырнув из-под стола, Шере занял место гасконца, между двумя девицами, как раз вовремя, чтобы удержать за локоть порывавшуюся сбежать Телушку. То ли из страха, то ли из жажды наживы, та не стала сопротивляться, послушно усевшись назад, и даже снова взялась за ложку. Копуха, уже отошедшая на пару шагов, тут же вернулась, пристраиваясь по другую сторону подружки. – Это что же, – шепотом спросила она, – ты кого-то признала, что ли? Телушка молча мотнула головой направо. Копуха, однако, не сдавалась и тут же повторила вопрос на воровском жаргоне. С нетерпением ожидая ответа, Шере перевел взгляд на сутенера, мямлившего меж тем длинное и путаное объяснение – ничего такого он не имел в виду, не думал и вообще извиняется. Появившийся за его спиной мушкетер не слишком твердо держался на ногах, то и дело взмахивая руками, чтобы удержать равновесие, а собутыльник его, так и оставшийся сидеть в углу, попросту уронил голову на стол.
Шарль д`Артаньян: - Да нет же, я слышал, - настаивал гасконец, пытаясь придумать, куда можно было бы увести Кота, чтобы в подробности беседы не оказался посвящен весь кабак. – Или, по-вашему, я лгу??? Д'Артаньян самому себе очень сильно напоминал сейчас одного из тех уличных прохвостов, которым мало просто ограбить жертву – надо еще и поглумиться, желательно унизив собеседника до уровня мостовой. - А может быть, вы еще и женщин обижаете? На свежий воздух, сударь! Пройдемся до Нового Моста…
Dominique: – Косого Луи я видела, – прошипела Телушка на воровском жаргоне, – он у двери сидел и раньше нас вышел. А с тех пор-то его никто и… ох ты, господи! Драные юбки взметнулись, открывая рваные чулки и сомнительной свежести подвязки, когда девица перебросила через лавку сначала одну, затем вторую ногу, бросаясь на грудь к своему любовнику с таким видом, словно шпага гвардейца уже устремлялась тому в сердце. – Не говорил он ничего такого! – крикнула она. – Не говорил, брешут все! И не пойдет он никуда, ну ваша ж милость, правда же, не говорил он ничего! То ли повинуясь незаметно поданному Телушкой знаку, то ли действуя из тех же соображений, что и подруга, Копуха также выбралась из-за стола и повисла на локте гасконца. – Ну что же ты сразу драться-то, красавчик? Это ж Рыболов, он сроду ничего дурного про военных не говорил. Он и сам служил, в Лангедоке даже бывал, а? Сутенер торопливо закивал, и Шере с трудом подавил улыбку. Связываться с гвардейцем бретер явно не жаждал, бить женщин куда как проще.
Шарль д`Артаньян: Возможно, и даже вполне вероятно, что гасконец полез бы в бутылку, невзирая на заступничество девиц и мирный вид Кота. Но д'Артаньян был слишком трезв для этого, кроме того, у гвардейца в памяти оставалось смутное воспоминание о том, что он пришел сюда не устраивать кабацкую драку, а узнать, чем он мог бы отплатить Шере за своевременное вмешательство в судьбу Эмили де Кюинь. Поэтому выражение агрессивной настойчивости на лице д'Артаньяна сменилось недоверчивостью, a потом гасконец заметно смягчился: - Ну, раз так… Раз в Лангедоке… Выпьем за это. Не пытаясь сбросить повисшую на нем девушку, д'Артаньян сделал Рыболову приглашающий знак. Мол, «располагайтесь, сударь, за нашим столом». Гасконец, искренне уверенный в том, что сможет так или иначе вытрясти из Кота немало интересного, собирался держать его в поле зрения.
Dominique: Шере торопливо подвинулся, освобождая место для бретера, и тот, казалось, не замечая какого-то жалкого простолюдина, уселся на скамью напротив гвардейца и придвинул к себе первую попавшуюся кружку. Обе девки примостились рядом, и Копуха даже снова взялась за ложку. – Ваше здоровье, сударь, – почтительно сказал Рыболов, отпивая глоток. – И многих лет жизни его величеству. Копуха отсалютовала миской и ложкой, Телушка чуть не расплескала вино по столу, спеша к ней присоединиться, но Шере, хоть и поднес к губам оказавшуюся перед ним кружку, пить не стал – от одной мысли о короле его замутило. Сутенер меж тем не унимался. – Вы же охраняете нашего короля, не так ли?
Шарль д`Артаньян: - Мы все служим Его Величеству, - гасконец поднял кружку. Пить это вино он стал бы только под страхом эшафота… Или во здравие короля. Добросовестно сделав глоток, д'Артаньян отставил емкость подальше, в тайной надежде, что кто-нибудь ею завладеет. Несмотря на то, что гасконец пригласил Рыболова за стол и предложил выпивку, симпатией он к проходимцу не проникся. Но и не собирался демонстрировать неприязнь. - Славное местечко, - заметил он, наблюдая за реакцией Кота. – И девицы тут приятные, не чета «Сосновой шишке». Д'Артаньян безбожно грешил против истины. Содрогнувшись от мысли, что сейчас ему опять придется взяться за кружку, гасконец продолжил: - Вот, помнится, Незабудка… Упокой, Господи, ее душу. Выпьем и за это!
Dominique: Шере чуть не выронил кружку. Неужто гвардеец его величества в самом деле мог считать этот низкопробный кабак… хотя что он знал о королевской гвардии? Помнится, Фанкан говорил, что король платил своим людям куда меньше и куда реже его высокопреосвященства… ага, вот только о Незабудке, помнится, гасконец раньше не тревожился. – Нет, «Сосновая шишка» пожалуй что получше будет, – возразил Рыболов, глядя на д’Артаньяна с настолько хитрым выражением лица, что даже военный мог заподозрить что-то неладное. – То есть это смотря для каких дел, конечно. Шере подобрал со стола ломоть хлеба и откусил еще кусок, не чувствуя вкуса – что, скорее всего, было к лучшему. Конечно, Рошфор не приказывал ему хранить поручение в тайне, но надо было быть идиотом, чтобы не догадаться… И с чего бы это д’Артаньян вдруг так заинтересовался Незабудкой? И почему бретер ведет себя так, словно молодой гвардеец убийц хочет нанять или какого-нибудь непотребства ищет? Больше всего Шере хотелось сейчас незаметно улизнуть, благо все, что было приказано, он узнал, но никакого разумного повода подняться и откланяться он не находил – а может, это просто любопытство взяло верх.
Шарль д`Артаньян: - Вот именно, смотря для каких дел, - понимающе согласился д'Артаньян, хотя как раз в этот момент он напряженно пытался сообразить, во что же это такое ткнула его носом переменчивая гасконская Фортуна. - Но ведь умные люди договорятся где угодно… Гасконец задумался настолько, что даже отломил небольшой кусочек хлеба и небрежно бросил его в рот. Если бы Рыболов промышлял только шлюхами, он бы не стал сейчас расхваливать «Шишку» - или его девицы работают и в других кабаках?.. Случайно была убита его Незабудка или нет? Шлюх убивают тогда, когда они слышат что-то, для их ушей не предназначенное. Разумеется, если это убийство не было чистой случайностью…
Dominique: Бретер поскреб в затылке, одним глотком осушил кружку и тут же притянул к себе другую, едва не выдернув ее из руки Телушки. Когда он перегнулся через стол и понизил голос до шепота, хитрое выражение на его лице стало явно показным, а под ним отчетливо проглядывался страх. – Господин гвардеец… ну вот ей-богу, разве ж я знал, что к нам сюда такие высокие особы пожалуют? Я ж и не признал его сперва, темно было… Вы же сюда не по нашу душу явились, а? Шарик, в который Шере неторопливо скатывал кусок вязкого мякиша, в один миг превратился в лепешку.
Шарль д`Артаньян: Д'Артаньян, принадлежавший к той породе людей, которую позже назовут благородными авантюристами, дураком все же не был и очень быстро увязал между собой два разных вопроса Рыболова. «Вы служите Его Величеству?... Я не знал, что к нам сюда такие высокие особы… Вы же не по нашу душу?» Неосмотрительно проглоченный кусочек хлеба вознамерился было встать гасконцу поперек горла, но гвардеец неторопливо откашлялся. - Насколько сильно вы хотите жить, месье? – тихо-тихо поинтересовался он, сохраняя на лице выражение, более присущее древним философам, чем одному яркому представителю гвардейского полка г-на Дезэссара.
Dominique: Рыболов с такой силой грохнул об стол свою опустевшую кружку, что во все стороны разлетелись осколки глины и винные брызги. Шере невольно шарахнулся, непроизвольно сжимая пальцы Телушки, также отшатнувшейся и схватившей его за руку. Впрочем, бешенство бретера, казалось, все излилось на посуду, и, если бы не брошенный им в сторону девушки взгляд и ответная дрожь, пробежавшая по ее телу, можно было бы подумать, что опасаться его злополучной подружке было нечего. – Дьявол… да что же это делается-то? – Сутенер так близко придвинулся к столу, что его нос с повисшей на нем каплей пота оказался в каком-то дюйме от лба д’Артаньяна. – Умирать никому не охота, это уж точно. Ну чего ему здесь-то было нужно? Ходил бы себе по «Сосновым шишкам» да «Крестам св. Михаила»… или в «Золотую розу» пошел бы, очень приличное заведение… Кольцо до боли впилось в кожу Шере, когда рука Телушки отчаянно сжалась на его руке. Подделка подделкой, но… Шере попытался высвободиться, не сумел и, подняв взгляд к лицу шлюхи, обнаружил, что та уставилась на их переплетенные пальцы с выражением откровенного изумления на лице. Глаза Шере расширились, когда, глянув вниз, он обнаружил, что две их кисти могли бы принадлежать одной женщине – и размер их и форма были совершенно одинаковы. Задохнувшись, он с силой выдернул руку из хватки шлюхи. – Я же и не знаю-то ничего, – говорил меж тем Рыболов, – ничегошеньки не знаю, ну вот крест.
Шарль д`Артаньян: Так же приподнявшись навстречу сутенеру и опустив руку на эфес, д'Артаньян тихо и очень спокойно предложил, не обращая внимания на Шере, которому как раз в этот драматический момент вздумалось потискать местную девицу: - Сейчас вы сядете. Выпьете вина. И расскажете мне, как старому товарищу, все то, чего вы «не знаете». И тогда я уйду отсюда без вас. В противном случае я уйду отсюда вместе с вами. Прогуляемся к аббатству Сен-Жермен де Пре, подышим прохладным вечерним воздухом… Он, говорят, очень освежает память.
Dominique: Рука Телушки вновь упрямо опустилась на запястье Шере, и, встретившись с ней взглядами, он увидел в ее глазах жадную, ничем не прикрытую надежду. На что, почему – девка потянула его за собой, и, пробормотав что-то невнятное, Шере последовал за ней – как выяснилось, недалеко. Вместо того, чтобы подняться с ним по сомнительного вида лестнице, ведшей на второй этаж, Телушка затянула его в какой-то закуток, с трудом протиснувшись между двумя омерзительно вонявшими винными бочками, и сразу же горячо зашептала ему в ухо мольбы, смешанные, как водится, с угрозами разоблачения – судя по ее сбивчивой речи, у нее была когда-то покровительница вроде Мадо, и изъявления неземной благодарности, которые она сулила сейчас Шере, были явно окрашены этим опытом. – Тихо, тихо, – перебил он наконец. – Помогу я тебе, помогу. Ради подружки твоей помогу, тихо. Слышала, что гвардеец у твоего кота спрашивал? Конечно, можно было начать все отрицать, но вдохновленная надеждой девка вряд ли приняла бы его слова на веру, может, подняла бы шум… Проще надавать обещаний, а там… – Так это и вправду принц был? – Забывая обо всем, Телушка уставилась на своего собеседника с выражением детского изумления на лице. – Правду, значит, говорил Рыболов, на монету похож, где король выбит, кто бы подумал? А мы-то и не заметили, а ведь рядом же сидели, локоть к локтю! Он же нам еще про омлеты рассказывал, что король готовит. – Ты слушай, а не болтай, – прошипел Шере, лихорадочно соображая, что и, главное, как соврать настырной девице. – Ты как думаешь, даст он вам уйти, когда вы своими глазами видели, кто его высочество чуть на тот свет не отправил? – Да не видели мы ничего, – начала было Телушка, и осеклась, без сомнения вспоминая напугавшее ее несколькими минутами ранее воспоминание. Значит, кот не знал про Косого Луи. – Убирайся отсюда, сейчас, сию минуту, – приказал Шере, втискивая в руку девицы выуженную из кошеля монету – наощупь, золотой, один из полученных им от Рошфора. – А завтра приходи в церковь Сан-Жак-де-От-Па, знаешь ее? Завтра в полдень, сядешь справа, во втором ряду. Поняла? Телушка торопливо закивала и, обхватив Шере руками за шею, наградила его горячим поцелуем, от которого его чуть не замутило – изо рта девицы пахло, как из выгребной ямы. Мгновеньем позже она исчезла, и Шере прислонился к ближайшей стене, задыхаясь от столь отчаянным усилием сдержанного ужаса. Нет, это был не первый раз, когда собственная глупость – не зря же он взял себе за правило ни до кого не дотрагиваться! – или дурацкая случайность выдавали его, но никогда раньше это не грозило подобными последствиями. Вряд ли он был единственным, кто искал сейчас для Охотника женщину в мужском платье, а перед этой опасностью бледнело любое разоблачение. Впрочем, если бы гвардеец что-то заподозрил… если бы истина добралась до графа де Рошфора, до Ришелье, до отца Жозефа… Когда сотрясавшая его дрожь поутихла, Шере осторожно выглянул из своего закутка. Сутенер все еще рассказывал что-то гасконцу – подробности вчерашнего вечера? слухи, навроде тех, что пересказывал ему Веснушка? – или просто заверял его, что ничего больше не знает. Копуха пересела за другой стол, а Телушки, слава Богу, нигде не было видно. Если, сбежав от своего покровителя, она отыщет, где провести ночь, и придет к полудню в церковь св. Иакова… что ж, в лучшем случае она прождет пару часов, вернется к Рыболову и отделается взбучкой. В худшем… в худшем она проживет один лишний день. Стряхивая с рукава приставшую к нему белесую плесень, Шере выбрался из-за бочек и поспешил назад к столу.
Шарль д`Артаньян: К моменту возвращения секретаря д'Артаньян пребывал в состоянии человека, которого от души приложили эфесом шпаги по затылку, но настолько давно, чтобы ушибленный мог соображать и даже шевелиться. Месье в «Подкове»… Засада… Мушкетеры… Гасконец не ждал ничего подобного, когда вздумал расспросить сутенера о подробностях убийства местной шлюхи. Кажется, ему предстояло не возвращение в особняк герцога Ангулемского, а беготня по Парижу в поисках Арамиса. Он мог слышать что-то об этой истории, и даже наверняка слышал – в кругу мушкетеров и новости, и сплетни разносятся быстро. А Эмили… Рядом с графом ей будет безопаснее, чем рядом с опальным гвардейцем. - Я обещал уйти отсюда без вас. Я сдержу свое обещание… Да, кстати. Очень надеюсь, что, когда я приду сюда в следующий раз, обе девицы будут к моим услугам. Д'Артаньян не собирался появляться в «Подкове» в будущем, но шлюхи навели его на любопытный след, и нужно было проявить хоть какую-то благодарность. Может быть, Кот и не станет калечить свой живой товар, зная, что за ним придут.
Dominique: Вид у Рыболова был крайне пришибленный, однако при последних словах гвардейца он явно приободрился и даже огляделся по сторонам – явно в поисках Телушки. По Шере его взгляд скользнул не задерживаясь. – Разве что опять Месье заявится, – хохотнул он, залпом осушил свою кружку и поднялся. – А девчонки будут, куда они денутся? Им даже предпочтительней так, на пару-то работать, да еще с хорошим человеком. Ежели вы на следующей неделе придете, так у меня есть одна на примете, покраше Копухи будет. К воскресенью, глядишь, и уломаю. Шере присел на лавку подальше от сутенера. Внезапно все – и вонь дешевого вина, и широкая ухмылка негодяя, и липкая грязь на полу, и насквозь фальшивые улыбки на накрашенных лицах шлюх – сложилось в одну омерзительную картину, и его снова замутило.
Шарль д`Артаньян: - Других не надо, - д'Артаньян едва удержался от брезгливой усмешки. Он узнал все, что хотел, пора было уходить. «Старая Подкова» оказалась тем еще заведением и странно, что именно сюда занесло Месье… Или не странно? У знати затейливые вкусы. Гасконец не исключал, что брата короля в этот кабак привели не случайно, но, не зная ничего о спутниках Гастона, не торопился делать выводы. Д'Артаньян поднялся с лавки и бросил вопросительный взгляд на Шере. По мнению гвардейца, добровольно задержаться в «Подкове» мог либо человек большого мужества, либо вовсе опустившийся субъект. Ни к тем, ни к другим гасконец своего спутника отнести не мог, притом, что относился к Доминику с куда большим уважением, чем к иным представителям третьего сословия. Возможно, тень великого кардинала падала и на его секретаря…
полная версия страницы