Форум » Люксембургский дворец » Карточная игра, «Где я видел эту шляпу?», 16 июля, без четверти одиннадцать вечера. » Ответить
Карточная игра, «Где я видел эту шляпу?», 16 июля, без четверти одиннадцать вечера.
Вертер: Весь мир – театр, мы все – актеры поневоле, Всесильная Судьба распределяет роли, И небеса следят за нашею игрой! Ронсар
Ответов - 11
Вертер: "Портрет его высокопреосвященства" Проводив кардинала де Ришелье до залы, где происходила карточная игра, Вертер поклонился на прощание и заверил его в своем неизменном почтении. Потом вернулся обратно в кабинет и аккуратно собрал в папку in-folio сделанные незадолго до этого наброски к портрету его высокопреосвященства. Протирая платком испачканные угольным карандашом пальцы, художник с удовлетворением думал о том, что его собратья лопнут от зависти, если увидят эти изображения, сделанные с натуры. Но еще большее удовлетворение вызывало у него мысль о том, что поручение герцога Орлеанского выполнено. Поэтому, взяв папку с рисунками и на ходу надевая шляпу, он поспешно вышел из кабинета с намерением сообщить герцогу о своем успехе. Вертер предполагал найти герцога у королевы-матери, памятуя слова о том, что у него нет особого желания принимать участие в игре. К тому же ему не хотелось вторгаться в высшее общество и привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому фламандец пошел туда, где в первый раз встретился с Гастоном, но его там не оказалось. Зато он обнаружил дворянина, которого несколько раз видел в обществе герцога. Художника отличала хорошая память на лица – он был уверен, что видел этого молодого человека с Гастоном, поэтому подумал, что герцог находится где-то тут. При появлении Вертера молодой дворянин, казалось, заметно оживился. Его темные глаза заблестели и, не отрывались, начали смотреть на художника. Тот немного смутился, ибо предположение о том, что герцог наказал своему приближенному встретить ничтожного художника, было слишком смелым, чтобы быть правдой. Хотя… почему бы нет? – Добрый вечер, сударь, – поклонился ему Вертер, снимая шляпу. – Прошу простить меня, я имею сообщить его высочеству герцогу Орлеанскому одну важную новость, поэтому осмеливаюсь вас спросить – не знаете ли вы, где сейчас благоволит пребывать его высочество?
Монтрезор: Возвращаясь из покоев герцога Орлеанского, Клод чертыхался про себя. Ну надо же, его никто не звал! Молодого графа разбирала досада. Даже не досада, а тихое бешенство, а в подобном настроении де Монтрезор был способен на поступки, о которых, бывало, порой приходилось жалеть. Но - кровь Христова! - прервать такую приятную беседу, когда очаровательная баронесса уже внимала ему благосклонно и они почти договорились о свидании! Мысль о прелестной Мартине внезапно подействовала умиротворяющее, и граф почти улыбнулся про себя, как вдруг взгляд его упал на входящего в комнату человека, на голове которого красовалась - вот дьявол! – его, графа де Монтрезора, собственная шляпа! Та самая, непонятным образом потерянная. Клод не поверил своим глазам. Откуда, каким образом? Тем временем молодой человек в пресловутой шляпе приблизился к нему и что-то спросил. Молодой человек. Дворянин? Строгое темное платье, впрочем, сшитое по моде, ничего не говорило о своем хозяине. Однако лицо его казалось знакомым. Занятый своими мыслями, Монтрезор не расслышал вопрос и не очень вежливо переспросил: - Что?
Вертер: – Простите меня, ваше… ваша милость, я имею сообщить его высочеству герцогу Орлеанскому нечто очень важное, поэтому осмелился вас побеспокоить. Вы не знаете, где сейчас изволит находиться его высочество? Повторяя вопрос, Вертер про себя думал, не ошибся ли он. Неужели этот молодой дворянин не имеет к Гастону никакого отношения? Художник был несколько обескуражен, но в то же время уверен, что видел его с принцем у королевы-матери, поэтому решил добавить: – Здесь около часу назад ваш покорный слуга имел честь беседовать с его высочеством, и Месье говорил, что пока ему не угодно участвовать в карточной игре. Я подумал, что найду Месье здесь. Ваша милость, вы ведь друг его высочества,… не так ли?
Монтрезор: - Без всякого сомнения, я друг его высочества, – несколько рассеянно ответил Монтрезор. До сих пор ему не осмеливались задавать подобные вопросы и более близкие люди, но в данный момент графа больше занимала шляпа, которую юноша – черт бы побрал его вежливость! – держал в руке. И даже не шляпа, а спрятанное за ее подкладкой письмо. Может быть, обращение к нему молодого человека – не случайность? Может, надетая на нем шляпа – намек? Или знак? Но только в том случае, если это его, Клода, шляпа. Казалось, да, она самая. Новехонькая, темно-синяя, с пышным белым пером. Мерзавец-портной утверждал, что она такая одна. Но даже если это не так, то серебряная пряжка в форме буквы "М" не могла повториться. Было б странно, если б графа обманул и ювелир. Вот только пряжку Монтрезор никак не мог разглядеть…
Вертер: Вертер почувствовал некоторое облегчение – с памятью, значит, у него все в порядке. Но друг его высочества не дал ответ на вопрос, который сейчас интересовал художника более всего. Он словно ушел в себя и с отсутствующим видом смотрел не на самого Вертера, а сквозь него, как если бы тот был стеклянный. Радостная эйфория от успешно выполненного задания сменилась глухим раскаянием – фламандец до боли закусил губу, упрекая себя в излишней самонадеянности. С самого начала он повел себя крайне глупо, поэтому решил как можно скорее откланяться и оставить молодого человека наедине с его мыслями. Но сложившаяся ситуация была настолько нелепой, что он не нашел подходящих слов и выражений. – Эээ… честь имею, ваша милость, – пробормотал фламандец. – Виллем ван Стенберг, художник и ваш покорный слуга, всегда готовый к вашим услугам. Простите великодушно за беспокойство, ваш милость, я спешу… Простите. Раскланиваясь, как китайский фарфоровый божок с головой-маятником, Вертер прижимал к груди шляпу и лихорадочно соображал, что еще сказать, чтобы выйти достойно из той каши, которую сам же заварил. Сказать ему было нечего, поэтому он смущенно опустил голову и нахлобучил на голову шляпу, собираясь уходить.
Монтрезор: Она! Без всякого сомнения! Только вот с пряжкой что-то не так… И… шляпа собралась уходить. Клод улыбнулся юноше испытанной не раз неотразимой улыбкой, которая всегда имела успех… у подруг его матушки и называлась «Ваш мальчик такой милый и воспитанный!». Впрочем, улыбка графа действовала не только на почтенных дам… - Постойте, сударь! – обратился он к Вертеру. – Прошу меня простить, я немножко задумался. - Клод де Бурдей, граф де Монтрезор. – он легко и изящно поклонился, подумав: «Вот дьявол, раскланиваюсь с художником…». Молодой граф не очень жаловал художников, поэтов и иже с ними, хотя живопись он ценил немного больше, чем изящную литературу, потому что никто не ждал, что он станет ею заниматься, тогда как стихи писали все, кому не лень, а у него к тому не было ни таланта, ни желания. Впрочем, если исходить из тех нудных виршей, которые он слышал в салонах, талант был дан далеко не всем. - Я и сам искал Месье, но его здесь нет… «Интересно, какого черта он перевернул пряжку?» - раздумывал Монтрезор, - « Ах, да, Виллем, его так зовут. Или это все-таки другая пряжка?»
Вертер: Вертер остановился и нерешительно взглянул на молодого человека – облик его совершенно преобразился. Граф де Монтрезор (значит, он не "его милость", а "его сиятельство") теперь приветливо улыбался художнику, а рассеянность, которая так смутила последнего, словно рукой сняло. Будучи личностью творческой, привыкшей мыслить художественными категориями, Вертер не мог не отдать должное этому перформансу и подумал, что граф – человек необыкновенный. Впрочем, придворный всегда остается придворным, каким бы не были время, место и обстоятельства... А вот упоминание о принце было очень даже кстати, к тому же милостивое обращение графа обязывала фламандца ответить соответственно. Поэтому он поклонился еще ниже, чем в первый раз, не забыв при этом снять шляпу. Художнику почему-то показалось, что его шикарная шляпа привлекла внимание знатного молодого человека, который сам был воплощением изящества и франтовства, что не могло не польстить его самолюбию. – О, для меня большая честь приветствовать вас, ваше сиятельство, – сказал Вертер. – Ваш слуга не посмел бы вас побеспокоить, если бы дело не было действительно очень важным... Если его высочества здесь нет, может, он изволит принимать участие в игре?
Монтрезор: «Тысяча чертей, опять он кланяется!» - Монтрезор едва не заскрипел зубами от досады, всеми силами пытаясь сохранить безмятежный вид и доброжелательно улыбаться. - Ах, нет, я только что оттуда. Его Высочества там тоже нет. Но, если не секрет, в чем заключается Ваше дело? Быть может, я смогу помочь? «Дьявол, что я несу?»- думал в это время граф. - «Может, прямо спросить его про шляпу? А если он знает о письме? Или вовсе подослан?» Терпением Клод не отличался никогда, и только мысль о далеко не невинном содержании потерянного письма удерживала его от какой-нибудь дикой выходки.
Вертер: – Жаль – пробормотал Вертер, не заметив странного блеска в глазах графа де Монтрезора. – Тогда где же еще может пребывать его высочество?.. Художник вздохнул – скорее всего, Гастон ушел, никого не предупредив. Если так, Вертеру вряд ли удастся его найти, и ему придется искать аудиенции – завтра или послезавтра, чтобы принц не успел забыть о деле, в успешном выполнение которого был так заинтересован. Поэтому знакомство с другом его высочества Вертер посчитал делом необходимым и важным, тем более что граф, кажется, был не прочь с ним побеседовать. – Дело касается… – Вертер на секунду задумался, чтобы ложь в его устах прозвучала убедительнее. Хотя граф де Монтрезор был другом герцога Орлеанского, Вертер вдруг подумал, что ему не следует быть слишком откровенным. – Дело касается одного моего соотечественника, в судьбе которого его высочество принимает горячее участие. Ваше сиятельство вряд ли его знает, поэтому я не смею утомлять вас с долгими объяснениями… Вы принимали участи в карточной игре? – спросил он, неожиданно меняя тему беседы. – Уверен, что в этот замечательный вечер госпожа Фортуна благоволила вашему сиятельству.
Монтрезор: - Госпожа Фортуна – дама переменчивая. Впрочем, порой мне кажется, мы с ней друг друга понимаем. Уж конечно, Монтрезору были совершенно безразличны соотечественники ван Стенберга, которым по невесть какому капризу вздумал покровительствовать Месье. А вот злосчастная шляпа… - Послушайте, сударь, - небрежно продолжал Клод, - Ваша шляпа… Убей меня Бог, если она не похожа в точности на одну из моих. А мой портной утверждал, что предназначенные мне вещи – единственные в своем роде. Если не секрет, у кого Вы одеваетесь?
Провидение: Разговор о моде может затянуться чрезвычайно надолго, особенно когда один из собеседников мечтает узнать не то, о чем спрашивает, и не смеет привлекать к тому внимание. Тем не менее к тому моменту, когда его величество вновь появился в зале, графу де Монтрезору удалось получить исчерпывающие сведения о том, как его головной убор появился на карточной игре без него самого. Здесь беседа слегка застопорилась, ибо даже самое богатое воображение пасует перед необходимостью убедить нового знакомого снять шляпу и позволить вам изучить ее подкладку – но тут сама судьба пришла на помощь молодому придворному. Если мрачный вид короля был столь привычным зрелищем для французского дворянства, что не вызвал особых замечаний, при последовавшем за ним появлении его высокопреосвященства, на чьем обычно столь бесстрастном лице в кои-то веки можно было прочитать некую часть его чувств, по комнате пробежал еле слышный шепоток. Как и следовало ожидать, художник поспешил во второй раз обнажить голову, однакоже самый пристальный взгляд не сумел бы обнаружить в шляпе разошедшийся шов, пусть даже фламандец и простоял неподвижно добрую минуту, глядя вслед Ришелье с явно встревоженным видом. Остаток беседы вышел чрезвычайно скомканным, то ли потому что художник решил, что ему необходимо покинуть Париж настолько срочно, что не мог уделить ей достаточного внимания, то ли потому что придворного он больше не занимал, то ли удаляющая алая фигура набросила на обоих молодых людей траурную тень. Так или иначе, шляпная мода более не интересовала ни того ни другого, и они не замедлили расстаться. Эпизод завершен?
полная версия страницы