Форум » Пале Кардиналь » "Чужие письма". 17 июля, около восьми утра » Ответить
"Чужие письма". 17 июля, около восьми утра
Дениз: ...
Ответов - 53, стр:
1 2 3 All
Дениз: Глаза лапеновой собеседницы расширились, как то бывает, когда их обладатели слышат нечто, наповал поражающее их воображение, усыпляющее все сомнения и заставляющее едва ли не прослезиться. Так случилось и с Дениз, позабывшей и о насмешливости, способной порой довести до исступления, и о любопытном нетерпении сунуть свой миленький носик во все, что ее касалось и не касалось. Да и как устоять перед такой печальной историей про любовь?!.. - И что же с ней сталось, с этой Нинон? Или вы больше ничего о ней ничего не слышали? - тихо спросила она, когда молодой человек завершил свой рассказ. Девушка пристроилась на досках, выложенных одна на другой, подстелив свой передник, дабы не запачкать новенькое камлотовое платье, и приглашая Лапена пристроиться рядом.
Лапен: Лапен с удовольствием уселся рядом. Близкое соседство красавицы кружило голову, но это никак не отражалось на грустной физиономии актера. - Ничего с нею наверняка не успело случиться, потому что все это произошло совсем недавно. И наверняка не случится, потому что вообще-то она девушка здравомыслящая и разумная. Вот мы расстались - и пройдет у нее ослепление... Завтра театр должен уехать из города. Я не пойду провожать Нинон. Незачем нам встречаться. И вскользь подумал: "С Нинон встречаться и впрямь незачем, а вот гитару забрать надо. Хорошую. Испанскую. Нечего оставлять ее Жоделю!"
Дениз: Дениз вздохнула, устремив погрустневший взор куда-то в небо. Она вдруг почувствовала себя на месте этой несчастной Нинон, чье чувство не нашло отклика в сердце возлюбленного. Самой камеристке пока еще не приводилось безответно влюбляться - ну не считать же за это попытки пококетничать с Брешвилем, парой-тройкой других офицеров, пока Каюзак был в отлучке, не говоря уже о робких поползновениях взглянуть на самого хозяина, который, хоть и священник, был еще мужчина нестарый да видный, а слухи про него среди слуг ходили всякие, хотя его камердинер, добряк Дебурне, и пытался внушить всем, что месье кардинал едва ли не святее самого Папы Римского. - И вам не грустно, ни капельки, месье Лапен? - жалобно спросила Дениз. - Ах, заставили же вы ее пострадать, думаю... Она устремила на собеседника глаза, в зелени которых заплескалась, вместо привычного озорства, какая-то странная задумчивость.
Лапен: - Грустно, - честно сказал Лапен. - Очень грустно... Он и сам почти поверил в свою историю - почти целиком правдивую... вот только выброшена из нее сцена, когда Жодель, заставший их с Нинон, сыпал черной бранью и клялся оборвать Лапену все, до чего дотянется. Парень тогда сорвался, дал хозяину в морду - и вылетел из балагана на парижскую мостовую безо всякого расчета... Но к чему рассказывать всю эту грязь юной прелестной девушке, верно?.. - Как вспомню, так сердце болит... - вздохнул Лапен. И рука его, словно сама собой, легла на талию Дениз...
Дениз: Возвышенный настрой как рукой сняло, причем, рука эта принадлежала бессовестному актеру, несколькими минутами ранее заставившего Дениз взгрустнуть. - А не рановато ли? - медленно, нарочито растягивая слова, спросила она, делаясь при этом похожей на застывшую перед прыжком кошку. Пальцы ее вцепились в ладонь Лапена, заставляя того убрать руку с талии камеристки. - Память о Нинон, как погляжу, еще не остыла, а вы собрались порочить честную девушку, сударь? Впрочем, несмотря на вспыхнувший в ней приступ целомудренной стыдливости, мадемуазель Кальве не спешила прогонять прочь нахала, негодуя, не вскочила на ноги, даже не отодвинулась подальше от мужчины. Пускай знает, что она не из тех, кто, рот раскрыв, сразу же устремляется в объятия первого встречного, однако и спугивать этого молодца жестокой отповедью Дениз нисколько не хотелось - а вдруг он поверит и не придет более?..
Лапен: - Ну, вот! - все так же печально продолжил Лапен. - Вот она, доброта человеческая... когда ты в горе, никто не утешит... Разве ж я с дурными мыслями? Мне ж всего-то хотелось тепла да отзывчивости... Про себя же парень порадовался: не получил оплеуху - и уже хорошо, добрый знак! Но до чего же девушка славная!..
Дениз: - Тепло да отзывчивость разные бывают. Вам ли не знать, месье Лапен? - хитро прищурилась камеристка, сцепляя пальцы на коленях. - Как добрая христианка я вам всей душой сочувствую, но что еще может сделать честная незамужняя девушка? Дениз пожала плечами, с видом настолько невинным, словно они с Каюзаком только и позволяли себе, что вести беседы о богословии и благочестии.
Лапен: Лапен очень даже хорошо знал, что может сделать для него честная незамужняя девушка. Но, во-первых, торопить события было опасно, можно было спугнуть пташку, а во-вторых, ни время, ни место сейчас не были помощниками Лапену. Камеристка герцогини вряд ли может надолго исчезнуть с глаз своей госпожи, не предупредив ее. Да и у Лапена куча дел. Не хватало еще, чтобы вчера его взяли на службу, а сегодня вышибли за нерадивость. Весело тогда будет уличному бродяге мечтать о горничной мадам де Комбале! Лапен-полководец решил отменить немедленный штурм цитадели и перешел к осаде. Он решительно встал с бревен. - Чем может утешить страдающего человека честная незамужняя девушка - это уж пусть вам ваше сердечко подскажет, - сказал он проникновенно. - Я же знаю, оно у вас золотое, сердечко-то... Сидел бы я тут с вами да сидел дни и ночи напролет, но, увы, меня ждут дела... да такие важные, что ввек бы мне в них не ввязываться... На мгновение на лице актера маска "ах-мое-сердце-разбито-на-девятнадцать-кусков" сменилась маской "я-знаю-все-тайны-Парижа-аж-самому-страшно". - Но мы же еще увидимся, сударыня? Не убивайте меня отказом, скажите: где и когда?
Дениз: Дениз вздохнула, напуская на себя вид не менее таинственный, нежели ее собеседник. - Вы же знаете, у кого я в услужении, а такой важной особе надобно угождать постоянно, почти не отлучаясь... По совести говоря, Дениз могла преспокойно заниматься своими делами, разумеется, соблюдая меру и не вызывая подозрений мадам де Комбале, так что назначить свидание, да не одно, было для нее делом несложным. Но Лапену этого знать было вовсе необязательно. - Дайте-ка подумать... - девушка поднесла палец к подбородку и картинно возвела очи горе. - Завтра, может быть... я думаю... Хотя... хотя Ее Светлость будет собираться к балу в Ратуше...
Лапен: - Подготовка к балу - это да, это серьезно, - поддакнул в ответ Лапен с видом понимающим и умудренным. По нему никак нельзя было сказать, что он сроду не принимал участия в сборах кого бы то ни было на бал - да и вообще все его познания о балах ограничивались деревенскими танцульками на лужайках, а иногда - драками с местными парнями после этих танцулек... - Но все-таки - когда?.. Кстати, если тот неизвестный дворянин появится и начнет расспрашивать про свое письмо - я б вам об этом как раз и рассказал... До того непонятная история, аж самому интересно!
Дениз: Лапен задел девушку за живое, а именно - за ее безграничное любопытство, а потому Дениз отставила в сторону кокетливые ужимки и честно ответила. - Завтра, месье. Мадам герцогиня - одна из устроительниц, и она обещала взять меня с собой.
Лапен: - Завтра, - кивнул Лапен. - Я найду... Он был уверен, что отыщет Дениз Кальве не то что в царящей вокруг бала суматохе, а даже, если понадобится, в самом глухом из казематов Бастилии или в какой-нибудь заморской Древнегреции. "Не буду врать, что это моя первая любовь, - подумал парень, - но, кажется, последняя... Ох, ну и влип же я!"
Дениз: Девушка улыбнулась Лапену, которого теперь находила презанятным. Все-таки как славно, что она его не спугнула кислой миной в самом начале их знакомства, которое нынче обещало много интересного. По крайней мере, Дениз очень хотелось в это верить. - Охотно буду ждать вас, - задорно отвечала она. - А теперь мне пора возвращаться. Мадам может спохватиться... Дениз соскользнула с импровизированной скамьи, отряхнула передник и повязала его на талии. - Идемте, я вас провожу до кухни, а дальше путь вы знаете. Месье Лапен.
полная версия страницы