Форум » Пале Кардиналь » По второму кругу. 18 июля, около восьми утра. » Ответить
По второму кругу. 18 июля, около восьми утра.
Эмили-Франсуаза де К:
Ответов - 28, стр:
1 2 All
Эмили-Франсуаза де К: Мадемуазель де Кюинь вовсе не хотелось идти в Пале Кардиналь… И еще меньше хотелось идти туда одной… Эмили попросту трусила, в чем, конечно, ни за что на свете не призналась бы графу. Не хватало только, чтобы он и в самом деле собрался ее провожать – не нянька же! А потому девушка постаралась сделать вид самый что ни на есть уверенный, по крайней мере, пока ее могли видеть из отеля. Солнце светило ярко, день обещал быть снова жарким, и Эмили нисколько не смущало отсутствие плаща и шляпы. Смущало совсем другое: зачем, ну зачем она могла понадобиться начальству капитана?! И кто его начальство? Странный месье Шере вчера намекал, что ею интересуется сам кардинал… Вот уж ерунда! И потом, как она к этому неизвестному начальству попадет? «Подойду и спрошу капитана…» - думала девушка. – «Вряд ли меня ждут так рано. И если его нет во дворце - и слава Богу! Слово-то я сдержала, пришла…» С этими мыслями Эмили подошла к стоящим у входа во дворец караульным, набрала в грудь побольше воздуха и звонко объявила, внутренне обмирая от собственного нахальства: – Франсуа де Кюинь к капитану де Кавуа! Мне назначено.
Луи де Кавуа: Утро выдалось на диво насыщенным размышлениями, но не событиями. Герцог Бэкингем до сих пор не был пойман и словно в воду канул (ах, как жаль, что не в самом деле!), отца Жозефа с раннего утра не было в Пале Кардиналь, и капитан таким образом оказался предоставлен самому себе. Гадая, какие государственные дела могли так озаботить капуцина, что он вынужден был пропустить назначенную встречу, Кавуа решил побеседовать с пажом Бутвиля на свой страх и риск. Быть может, стоило задержать мальчишку до появления отца Жозефа, и это было бы правильнее всего, но монах мог появиться и заполночь, а капитан весьма опрометчиво пообещал графу де Люз, что обеспечит беспрепятственное возвращение его пажа. «Быть может, племянник Давенпорта вовсе предпочел не явиться», подумал Кавуа как раз в тот момент, когда в дверь постучали и гвардеец доложил о появлении энергичного юноши на пороге дворца. Пикардиец неторопливо перелистнул очередную страницу «Наставления по искусству фехтования», и так же неторопливо кивнул. - Проводите его ко мне. Как помнит внимательный читатель, Кавуа, располагавший собственным особняком на улице Сент-Оноре, в Пале Кардиналь занимал небольшой кабинет неподалеку от кордегардии, отнюдь не блиставший особой роскошью. Добротная мебель работы хорошего мастера (стол, стулья, резное бюро), книги, несколько шпаг на специальной подставке. Поражать воображение гостей было решительно нечем, да и ни к чему.
Эмили-Франсуаза де К: Увы, вопреки всем надеждам Эмили, капитан де Кавуа оказался на месте и был готов ее принять, о чем и известил девушку ушедший куда-то и довольно быстро вернувшийся гвардеец, велев следовать за собой… Она, конечно же, последовала, всю дорогу мысленно уговаривая себя не бояться. Раз уж Бутвиль доверял слову капитана, бояться было нечего. И все же на пороге кабинета Кавуа, уже после того, как гвардеец доложил о шевалье де Кюине, Эмили оробела так, что едва заставила себя войти. - Доброе утро, господин капитан, - поклонившись, проговорила она, к великой своей досаде отмечая, что ее голос от волнения прозвучал немного хрипло. – Его светлость обещал, и я пришел.
Луи де Кавуа: - Я очень рад, что вы пришли, шевалье де Кюинь, - почти не покривил душой Кавуа, не испытывавший особого желания разыскивать мальчишку вместе с господином по всему Парижу силами гвардии. – Стул в вашем распоряжении. Присаживайтесь и расскажите мне, как у вас вчера прошел день после того, как вы покинули Пале Кардиналь. У меня есть некоторые сомнения в том, что Монтегю ровным счетом ничего от вас не потребовал в обмен на деньги. Быть может, он просил вас о какой-нибудь услуге? Пусть даже совсем незначительной? Вопросов у Кавуа было много, но начал он с самого, на его взгляд, простого. Конечно, паж графа де Люз мог солгать, но если юноша настолько талантлив, что сумеет это сделать убедительно, к нему следует присмотреться повнимательнее. Его дядя работал на всех, кто ему платил – быть может, и молодой человек не откажется заняться тем же самым?
Эмили-Франсуаза де К: Эмили опустилась на предложенный стул, краем глаза оглядев обстановку кабинета. На несколько мгновений ее внимание привлекла книга на столе капитана – интересно, что он читает? – но девушка быстро подавила ненужное любопытство. Важнее было сообразить, что можно говорить, а что – нет. Разумнее всего было не торопиться и постараться отвечать на вопросы без лишних слов, и, по возможности, поменьше притворяться – врать у нее не очень-то получалось… Благовоспитанно сложив руки на коленях, она, не поднимая глаз, ответила: - С господином виконтом мы простились почти сразу после вашего ухода, сударь. У лорда Монтегю были какие-то дела, и он велел мне снять комнату в гостинице, а к нему прийти сегодня. В дом неподалеку от Бастилии, – невольно усмехнулась Эмили и прямо и внимательно посмотрела на капитана. - А что до денег, сударь, – так нищим тоже подают. Впрочем, благодаря милости господина графа я не успел ничего потратить. Вы можете сами убедиться, что их немного, - она достала кошелек.
Луи де Кавуа: Кавуа молча покачал головой и сделал успокаивающий жест – мол, уберите, все это безделица и не стоит особого внимания. - Я полагаю, вы будете достаточно благоразумны для того, чтобы не совершать опрометчивых шагов. Ваш дядя и лорд Монтегю могут себе позволить рисковать жизнью, свободой, положением в обществе… И нередко делают это, смею заверить. А вот результат вы могли наблюдать в Кале. И не зовите себя нищим, с некоторых пор это бросает тень на господина де Бутвиля. Он что-нибудь говорил вам о том, как следует распорядиться этими деньгами?
Эмили-Франсуаза де К: - Граф пожелал, чтобы я приобрел новое платье, - невольно улыбнулась Эмили, представив себе, какое лицо было бы у капитана, если бы он узнал, какого рода платье ей надлежит приобрести. «Спокойно», - оборвала она сама себя. – «Рановато веселиться. Это счастье, что капитан пока не догадался, кто ты есть на самом деле. Никогда не думала, что буду радоваться царапинам на собственной физиономии…» Девушка убрала кошелек за пазуху и, в который раз решив быть осторожнее, снова добропорядочно уставилась на свои коленки.
Луи де Кавуа: - Недурной совет, - взгляд Кавуа прошелся по собеседнику. – Что вы намерены делать дальше? Молодость Франсуа де Кюиня, обычно игравшая ему на руку (какой подлости можно ожидать от чистосердечного даже на вид юнца с наивными глазами?) в этом разговоре никак не могла сослужить пажу господина де Бутвиля хорошую службу, ибо сегодня капитан склонен был подозревать всех и вся. Особенно тех, кто не был похож на заговорщика. Виной тому было дурное настроение, боль от раны, осознание того, что Бэкингем бездарно упущен, загадочное появление Бутвиля, арест Давенпорта и вмешательство Тревиля в чужие дела. Де Кюинь, несомненно, был деталью механизма этой шкатулки с секретами. Сейчас из всего вышеперечисленного капитана сильнее всего занимал граф де Люз.
Эмили-Франсуаза де К: - Пойду к виконту де Мандевилю, конечно же, - искренне ответила Эмили, невольно внутренне поежившись под взглядом капитана и порадовавшись снова тому, что камзол сидит мешковато. – Мне необходимо знать, что сталось с дядей и как ему помочь. Во- первых, это мой долг, а во-вторых, у меня больше никого нет. - Видите ли, сударь, - продолжила девушка, рассудив, что подробности ее биографии никому не принесут вреда, а вот несколько расположить к себе капитана было бы неплохо, - милость господина графа, предложившего мне место пажа - огромная честь для меня, но мне бы хотелось отправиться домой… Было ли это правдой, Эмили и сама теперь не знала. Может, и было, но не до конца. Однако долг требовал, чтобы она чувствовала то, о чем сейчас рассказывала капитану. - А без сэра Джорджа это невозможно, – пожалуй, мадемуазель де Кюинь говорила сейчас даже не для господина де Кавуа, а для того, чтобы напомнить о своих обязательствах себе самой. - Понимаете, мой отец был француз и католик, и я для местных жителей француз и католик. Враг, то есть, папистское отродье. Это здесь я почему-то англичанин, - печально улыбнулась девушка.
Луи де Кавуа: - Юноша, я когда-то был дружен с вашим дядей, - почти не солгал капитан гвардейцев кардинала. – И если вы позволите на правах старого знакомого дать вам один совет… Не ходите к виконту. Ничего хорошего это не принесет ни вам, ни господину де Бутвилю, чьим пажом вы отныне считаетесь. Не знаю, этого ли добивался граф де Люз, принимая вас на службу, но отныне ваши дела могут быть приписаны ему. И если паж опального дворянина встретится с посланником чужеземного государства, этот паж никогда не сможет доказать, что не господин отправил его на эту встречу. Не уверен, что графу понравятся досужие пересуды о том, что он вступил в некие взаимоотношения с Англией. Вы сейчас находитесь в незавидном положении… Сэра Джорджа действительно здесь нет, так не губите репутацию того человека, что взялся вас опекать в его отсутствие.
Эмили-Франсуаза де К: - Менее всего мне хотелось бы бросить тень на репутацию графа, - смущение девушки было неподдельным. – Из-за меня и так достаточно ненужных хлопот. Господин де Бутвиль, принимая меня на службу, ровным счетом ничего не добивался, потому что это получилось случайно. Просто, наверное, пожалел. Эмили, забывшись, растерянно почесала нос. Если сейчас капитан спросит ее о «случае», превратившем ее в пажа Бутвиля, ничего не будет страшного, если она расскажет… Не упоминая гасконца, конечно… Зато Кавуа по долгу службы может знать о всяких темных личностях… - Если графу хоть как-то может повредить мой визит к виконту, я туда, конечно же, не пойду… «Можно ли сказать, что Бутвиль знает о моих намерениях? Пожалуй, нельзя, капитан может не так понять… Но почему граф не сказал, что мои действия могут бросить на него тень? Не подумал? Нет, верно, из благородства, чтобы не мешать моим планам…» - решила девушка, уже склонная считать графа де Люза образцом всех возможных добродетелей, и благоразумия в том числе. «И если мне нельзя к одному посланнику, то и к другому, должно быть, тоже… А жаль, так здорово придумали… Ох, спросить бы графа…» - про себя вздохнула Эмили и быстро взглянула на капитана: интересно, что он думает?..
Луи де Кавуа: - Скажите, сударь, вы верите в судьбу? – неожиданно поинтересовался Кавуа, убирая со стола «Наставление». Читать сегодня явно больше не придется. – Один известный итальянский учитель фехтования в своей «Opera Nova» утверждает, что искусство нанесения удара малозначительно в сравнении со знанием защит, которые, по его мнению, превосходная и более полезная вещь. Судьба – фехтовальщик, который атакует нас ежедневно, не брезгуя заходом со спины. В этой схватке и вам, и графу потребуются надежные союзники, которые обеспечат вам… Некоторую защиту. Виконт де Мандевиль не может считаться таковым, поскольку не может справиться и с собственным противником.
Эмили-Франсуаза де К: - Я верю в судьбу… - осторожно ответила Эмили. Все это было очень сложно. Что хочет сказать капитан? Предупреждает? Предлагает покровительство? А что делать ей? Нельзя оттолкнуть протянутую руку. Если, конечно, это означает протянутую руку… Увы, по части намеков и интриг у мадемуазель де Кюинь не было никакого опыта. И, чтобы ничего не напутать и не испортить, ей, пожалуй, оставалось только быть самой собой. Настолько, насколько это было возможно. Хотя бы быть искренней. Настолько, насколько это было возможно. Девушка открыто и обезоруживающе улыбнулась капитану: - Я верю в судьбу, - повторила она. - Но я, увы, плохой фехтовальщик. Чего не скажешь о господине де Бутвиле. А потому, вероятно, он сам решит, какие союзники и защитники ему понадобятся, и в какой момент. Я же… сейчас я служу графу, а меня всегда учили, что долг превыше всего. Наверное, странно это слышать от племянника моего дяди, - Эмили пожала плечами, - но, тем не менее, это так. Девушка надеялась, что в ее словах ничего нельзя счесть дерзостью – она изо всех сил старалась быть осторожной. И она очень надеялась, что не вышла из образа – но кто его знает, как в таких случаях разговаривают «настоящие» мальчишки? - Я не стану искать защиты у виконта де Мандевиля, если это может скомпрометировать графа, – еще раз заверила Эмили капитана. - А уж тем более, искать для графа защиты у англичанина – упаси Боже! Подобная дикая идея крайне бы не понравилась его светлости.
Луи де Кавуа: Капитан и сам не мог бы сказать, нравится ему ответ юноши или вызывает недовольство. Паж, под стать своему господину, был и дерзок, и умен – вот только де Кюинь все же не был графом де Люз, поэтому дерзость ему следовало бы придержать для своих сверстников и падких на молодость горничных. - Если вы служите графу, вы, конечно, сделаете все, чтобы его репутация не пострадала, - кивнул гвардеец, едва заметно улыбаясь. Новый паж господина де Бутвиля выглядел настолько изящно, что впору было бы заподозрить дурное, если бы только речь шла не о Монморанси. Этот род был славен совсем иными прегрешениями. - Но… Вернемся к вашим заботам. Вы сказали, что хотели бы вернуться в Англию?
Эмили-Франсуаза де К: - Да, я хочу вернуться домой, - живо подтвердила девушка и тотчас добавила, по-детски хлопнув ресницами: - Но только вместе с дядей. Эмили представила холодное невозмутимое лицо Давенпорта, его презрительный оценивающий взгляд и внутренне передернулась. Если бы она действительно была пажом! Да она бы прыгала от счастья при мысли о возможности остаться рядом с Бутвилем! Да и какой мальчишка не был бы счастлив! «И не мальчишка – тоже…» - эту мысль Эмили постаралась тотчас прогнать. - Без сомнения, для меня большая честь и удача то, что господин граф соблаговолил меня опекать. Это куда интереснее, чем… - сейчас улыбка девушки получилась печальной. – Но, поймите правильно, сударь: сэр Джордж – мой единственный родственник.
Луи де Кавуа: - Король Англии назначит вам опекуна, если в этом есть необходимость, - заметил капитан, глядя собеседнику прямо в глаза. – А сэр Джордж в состоянии позаботиться о себе… Если только он еще жив. Оставаясь во Франции, вы ничем не поможете своему дяде. В его судьбе принимают живейшее участие господа мушкетеры, и насколько я знаю господина Атоса, он поможет сэру Джорджу, даже если это будет весьма затруднительным делом. Я бы на вашем месте беспокоился о том, что на вас постоянно нападают на парижских улицах. Может быть, Лондон окажется безопаснее? Сейчас Кавуа говорил не совсем о том, о чем собирался вначале. Нужно было убедиться в том, что у пажа господина де Бутвиля есть некая весомая причина оставаться во Франции. Более весомая, чем потерянный родственник. Кстати, ни Бутвиль, ни мальчик ни словом не обмолвились о том, что граф де Люз собирается помочь своему пажу в розысках пропавшего дяди.
Эмили-Франсуаза де К: - Король Англии назначит опекуна мне? – искренне изумилась девушка. А ведь в самом деле, состояние Давенпорта должно кому-то перейти. Будь она мужчиной, она бы наследовала дяде в случае его смерти, да и как племяннице, возможно, ей тоже что-нибудь полагалось… - Мне никогда это в голову не приходило, – честно призналась Эмили. – Но ведь мой отец – француз. И что, король Франции тоже может назначить мне опекуна?.. Я ничего в этом не понимаю, но, кажется, особо нечего опекать… Существуй Франсуа де Кюинь на самом деле, он мог бы сейчас носить титул барона. При условии, конечно, что старший барон мертв… Увы, Эмили-Франсуаза де Кюинь не знала даже, есть ли у нее какие-нибудь родственники со стороны отца. - Что до парижских улиц, это поистине странно! Господин граф считает, что это какая-то ошибка. Один из нападавших сказал, что их послал какой-то Охотник, что тому, якобы, заплатили, чтобы меня украсть… Вы знаете Охотника? Это король воров… - тут только Эмили сообразила, что в присущей ей непосредственной манере только что высказала предположение, что капитан гвардейцев кардинала может иметь столь предосудительные знакомства. Глаза ее стали круглыми, а щеки, а вслед за ними и уши, и шея начали неудержимо краснеть. - Ой, простите, господин капитан… - окончательно смутившись, девушка прижала ладонь к губам.
Луи де Кавуа: - Ну что вы, мне знаком весь парижский Двор Чудес, - с нескрываемым сарказмом утешил собеседника Кавуа. – Итак, кто-то целенаправленно ведет на вас охоту, а вы, как ни в чем не бывало, щебечете о том, что не вернетесь в Англию без дяди. Сарказма оказалось слишком много, и капитан на короткое время замолчал, сохраняя вид одновременно мрачный и задумчивый. - У вас английское или французское подданство? Когда я отпускал вас с господином де Мандевилем, я был уверен, что вы подданный английской короны.
Эмили-Франсуаза де К: - Я вовсе не щебечу, - обиделась девушка, - а пытаюсь вам объяснить, коль скоро вам интересно, что в Англии меня некому ждать, и что, по-моему, очень дурно оставить родственника, не пытаясь ему помочь. Как всегда в минуты обиды или волнения, ее акцент зазвучал более явно, и Эмили перевела дух, стараясь говорить медленней – граф ведь просил ее следить за речью. - А вести за мной охоту – ну зачем?! Кто-то полагает, что я знаю какие-то секреты Давенпорта? Если вы знакомы с моим дядей, то понимаете, насколько глупо на это надеяться. Девушка еще раз обвела взглядом комнату. «Что он все же старается у меня выведать?» - думала она. – «Хотя бы знать, надо это скрывать или наоборот…» - Я не знаю, какое у меня подданство. Сэр Джордж никогда об этом не говорил, а мне было как-то ни к чему…
Луи де Кавуа: - Если бы я знал, зачем на вас охотятся, все было бы намного проще, - Кавуа вышел из-за стола. – Вы носите французское имя. И то, что вы де Кюинь, а не какой-нибудь Жак Грюши, ко многому обязывает… Жаль, что я не подумал об этом раньше. Вы французский дворянин; желаете вы служить Франции? Капитан остановился совсем рядом с шевалье де Кюинем. Темные глаза пикардийца были насмешливы, но говорил он с той серьезностью, с какой взрослый объясняет ребенку, как именно нужно держаться в седле. С подчеркнутой серьезностью.
Эмили-Франсуаза де К: - Да… - девушка поднялась навстречу капитану. – Пожалуй, да, сударь… Мне не приходилось над этим задумываться. А разве то, что они сегодня поутру задумали с Бутвилем, не означает служить Франции?.. То есть королю Людовику, но это ведь одно и тоже… Но, конечно, господину де Кавуа незачем знать об их с графом планах… Чувство сопричастности приятно согревало, и Эмили открыто и доброжелательно взглянула в глаза пикардийцу. Фу, и этот смеется! Как, наверное, большинство представителей человечества ее возраста (вне зависимости от пола), мадемуазель де Кюинь терпеть не могла, когда ее не воспринимают всерьез или (не дай Бог!) считают ребенком. В синих глазах девушки тут же зажегся дерзкий огонек, а подбородок, горделиво украшенный расползшимся от разбитой нижней губы синяком, вздернулся вверх. - Да, я готов служить Франции, но только если мои действия при этом не будут противоречить понятиям долга и чести, – не отрывая взгляда от лица собеседника, произнесла Эмили. «Оскорбится - и на здоровье!» - мстительно подумала она, как обычно позабыв обеспокоиться, отразятся ли ее слова на ее собственном здоровье.
Луи де Кавуа: - Постарайтесь, чтобы ваши действия при этом не противоречили упомянутым вами понятиям, - с легкой иронией предложил Кавуа, с несколько нарочитым участием рассматривая кровоподтек на лице юного пажа. – По крайней мере до тех пор, пока вы не научитесь фехтовать так же легко, как и попадать в руки обнаглевшей черни. У меня есть для вас поручение, или просьба, если угодно… Капитан, словно забыв о госте, прошелся по кабинету. Конечно, уязвленное самолюбие юнца непременно даст о себе знать. Ну что же, пусть покажет, так ли он умен, как самолюбив. - По некоторым причинам я заинтересован в том, чтобы граф де Люз оставался жив и свободен. И я хочу быть уверенным, что он уже теперь не вступил на дорогу, ведущую к эшафоту. Можете вы дать мне подобную уверенность?
Эмили-Франсуаза де К: Следя за передвижением капитана, Эмили обдумывала, как бы поизящнее и, в то же время, поязвительнее сказать, что ее действия ни долгу, ни чести не противоречат, и уж от умения фехтовать это точно не зависит, когда последние слова господина де Кавуа отвлекли ее от раздумий. «Он, что ли, хочет, чтобы я следила за графом?..» - изумилась девушка. – «Так ведь я же не буду… Хотя… капитану-то откуда это знать, он же судит по дяде… Мирабель вовсе деньги предлагал… Ну и ладно, сделаем вид, что я намеков не поняла… Тем более, что я их и правда не поняла…» - Поверьте, в том, чтобы господин де Люз был жив и на свободе, я заинтересован не меньше вашего, - Эмили смерила капитана взглядом не хуже пресловутого Давенпорта. – И я глубоко убежден, что граф не может совершить что-либо предосудительное или недостойное.
Луи де Кавуа: Кавуа на мгновение уставился в потолок, словно там должен был сам собой, немедленно, проступить лик Людовика Святого. Покровитель королей Франции не торопился являться гвардейскому офицеру, поэтому капитану пришлось перевести взор обратно: - Я не спрашивал о ваших убеждениях, хотя они достойны внимания. Тон пикардийца убеждал в обратном. - Если граф сколько-нибудь похож на своего ныне покойного брата, он – человек порывистый, до крайности благородный и склонен ввязываться в разного рода сомнительные авантюры… Каждая из которых представляет собой то или иное нарушение королевских эдиктов. Если вы действительно заинтересованы в благополучии своего господина, да еще не меньше моего, вы примете эти слова во внимание. Мне не нужны доносы, я не судейский чиновник, и слава Богу, что это так. Однажды ваш господин окажется перед стеной, которую ему не преодолеть. И я буду благодарен, если в этом случае вы придете сюда, а не куда-то еще.
Эмили-Франсуаза де К: Эмили тоже вслед за капитаном глянула на потолок, ровным счетом ничего там не обнаружила и под взглядом гвардейца скромно опустила глаза в пол, хотя ее так и подмывало сказать что-нибудь этакое. Противно, когда тебя считают ребенком, но оказалось, что быть взрослой… очень сложно... - Я запомню ваши слова, - проговорила девушка, спустя несколько секунд снова серьезно посмотрев в лицо Кавуа. – И, конечно же, предам их графу. Уверен, он оценит их по достоинству. Правильно ли она поняла?.. Правильно ли ответила?... «Дался же ему граф!..» - с досадой подумала мадемуазель де Кюинь. Ей было бы гораздо легче, если бы вопросы капитана касались ее самой…
Луи де Кавуа: Кавуа смотрел на пажа с безграничным сомнением, но попытка добиться от юнца большего с каждой минутой разговора становилась все более сомнительным предприятием. - Я бы на вашем месте вернулся в Англию, - почти честно сообщил капитан, возвращаясь за стол и недовольно морщась от боли в раненом плече. – Но вы, видимо, решили устроить собственную судьбу под началом графа. Молодость, горячность… Жаждете приключений? После всего того, что с вами уже случилось? Ну что ж, это ваше право. Я более вас не задерживаю, шевалье де Кюинь.
Эмили-Франсуаза де К: - Я не жажду приключений, они сами… - не смогла удержаться мадемуазель де Кюинь. – И ничего не решаю… «На моем месте вы могли бы оказаться разве что в кошмарном сне», - язвительно подумала девушка, и перед ее мысленным взором на месте капитана тут же возникла дама в годах, усталая, со следами тяжелых раздумий на еще красивом недовольном лице. Только вот представить «даму де Кавуа» без усов никак не получалось, и Эмили с трудом сдержала неуместный смешок, немного поспешно раскланиваясь. - Благодарю вас, господин капитан, прощайте… Девушка быстро шагнула к выходу. «И это все?» - удивленно думала она. – «Меня вызвали только за тем, чтобы поговорить о графе?..»
Луи де Кавуа: - Ничего не решать в таком возрасте… Хм, из вас получится хороший придворный, - констатировал Кавуа, с оттенком некоторого сожаления глядя на уходящего мальчика. – Прощайте, шевалье де Кюинь. Передайте графу… Поклон и пожелания всяческого благополучия. Капитан открыл чернильницу и взялся за перо, окончательно давая понять, что разговор окончен.
полная версия страницы