Форум » Пале Кардиналь » У страха глаза велики. 17 июля, около половины первого пополудни » Ответить
У страха глаза велики. 17 июля, около половины первого пополудни
Dominique:
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Дениз: Дениз подняла на Шере глаза, распахнувшиеся еще шире от предположения, что секретарь только что изволил высказать. - Вы говорите о Каюзаке?.. Но... но он не пойдет на такое, что вы, что вы, месье Шере, да ни за что на свете, - камеристка решительно замотала головой. Мысль эта казалась ей настолько же безумной, насколько опасным было и само предприятие по лишению брата Огюста возможности и далее шантажировать ее. - Да и откуда мне знать, где этот человек живет, я впервые его вижу...
Dominique: Шере нетерпеливо тряхнул головой. – Нет, я не про Каюзака, – сказал он. – Но это даже неважно. Дениз, у тебя нет выбора: если ты сделаешь, как он хочет, он никогда не оставит тебя в покое. Что ты скажешь ему, когда он пригрозит выдать тебя? Мысль о поддельном письме для графа вновь пришла ему на ум и вновь была отброшена: вряд ли брата Огюста устроит первое попавшееся письмо, а стало быть, он всего-навсего прикажет девушке попробовать снова.
Дениз: - Я знаю, месье Шере, - глухо отозвалась девушка, - знаю, что это будет началом того, чего добивается этот человек. Погибели нашей семьи. Как ни держалась Дениз, рев снова огласил лестницу, ту ее часть, что стала свидетелем этого драматичного по содержанию и насыщенного эмоциями разговора. - И я... не... знаю-ю... что... делать... - слезу градом катились по ее раскрасневшимся от неподдельного горя щекам. - Помогите мне, месье, по... пожалуйста. Рука камеристки вцепилась в рукав Доминика, тогда как в глазах ее тускло светилась жалобная мольба.
Dominique: Одной из немногих черт, которые Шере не потерял за последние двенадцать лет, было умение сохранять здравомыслие при виде слез, и он зашипел на девушку не хуже самой сердитой из кардинальских кошек. – Прекрати немедленно! Кто-нибудь услышит, и ты знаешь, что им придет на ум в первую очередь. Тихо! Тут, конечно, следовало обнять ее, привлечь к себе и прошептать что-нибудь нелепое, вроде «Все будет хорошо», но к этому Шере готов не был.
Дениз: Несмотря на всю чувствительность, сыгравшую с ней дурную шутку, Дениз был наделена и благоразумием, а потому замечание секретаря возымело свое действие. Слезы мгновенно высохли, а на лице замер испуг, но вызыван он был уже отнюдь не слащаво-опасными речами капуцина. - Простите... - только и выдавила она из себя. Еще одно движение, взмах белого бастиста - и на лице камеристки не осталось и следа от недавней истерики, не считая припухших глаз.
Dominique: Шере хотел уже заверить девушку, что ей не за что извиняться, когда сверху донесся звук шагов. Мгновеньем позже мимо примолкшей парочки высокомерно проплыла Анна-Луиза, красноречивым жестом поддернув платье, чтобы не задеть Дениз. Глаза Шере сверкнули, и он не колеблясь выхватил из-за голенища кинжал. Вдоль юбки кастелянши беззвучно протянулся разрез. – Черт бы ее побрал! Молчать Анна-Луиза не умела вообще, и оставалось только надеяться, что ей не вздумается приписать горничной внебрачного ребенка от невзрачного секретаря. Впрочем, другие кандидаты в отцы тоже вряд ли придутся Дениз по вкусу.
Дениз: Поглощенная своей бедой, Дениз сперва и не подумала, какой опасности она только что подверглась в лице болтливой товарки. Впрочем, единственной головной болью, которая могла с ней случиться после этого разговора, мог стать серьезный разговор с лейтенантом-бретонцем, о связи с которого с мадемуазель Кальве знали едва ли не все во дворце. - Так что мне следует сделать, месье Шере? - шепотом спросила она, когда шаги Анны-Луизы стихли.
Dominique: К этому моменту Шере уже пришел к выводу, что рассказывать Дениз что бы то ни было там, где их так легко можно подслушать, было чистой воды глупостью. Мгновенье поразмыслив, он извлек свои дощечки и нацарапал на них несколько слов, повернувшись так, чтобы девушка могла прочитать написанное.
Дениз: Беззвучно, одними губами, Дениз произнесла: "Где? Когда?" и скосила глаза на дощечки, таким образом прося секретаря по своему усмотрению выбрать подходящее место для разговора, там, где никто не сможет ни подслушать их, ни потревожить.
Dominique: Предложив девушке вернуться к разговору вечером и тут же спохватившись, как мало времени им останется, Шере по-своему понял лаконичный ответ Дениз: встревоженное личико субретки придало ее словам вовсе не ту окраску, на которую она рассчитывала, а по губам можно угадать многое, но никак не интонацию. Торопливо стерев написанное, он начал писать снова – сначала адрес брата Огюста, а затем, по-прежнему не произнося ни слова, то, что позволяло надеяться на успех подобной авантюры: монах почти никогда не бывал у себя дома днем, назначая все свои встречи на улицах Тампля или в одном из местных кабачков, незаметная серая фигура в углу подле очага. – Я знаю человека, который может нам помочь, – прошептал он, снова стирая эти, слишком опасные сведения. – Но вряд ли я смогу найти его до вечера.
Дениз: Отбросив всякое стеснение, Дениз, которой чтение давалось отнюдь не так легко, зашептала на самое ухо своего вероятного спасителя: - Где мне быть вечером? Она доверчиво вцепилась в руку Шере и теперь походила на ребенка, ожидавшего помощи в затруднительной ситуации.
Dominique: – Да здесь же! – Поняв свою ошибку, Шере убрал таблички и ласково накрыл руку Дениз своей. – Только говорить лучше на улице. Во внутреннем дворике. Каким-то непонятным образом девушка заручилась его содействием, и теперь вместо того, чтобы ограничиться общими словами или на худой конец, отделаться адресом брата Огюста, он лихорадочно обдумывал, как поступить, если д’Артаньян откажется помогать… или если его собственные дела не позволят ему вернуться к вечеру.
Дениз: Дениз энергично закивала, демонстрируя свою готовность беспрекословно подчиняться секретарю. - Я приду, - так же шептала она. - Буду ждать у второй колонны от входа в службы. Там нас никто не увидит... Если в душе камеристки до сих пор надежда едва теплилась, то теперь этот огонек мог согреть после ледяной безысходности, в которую мадемуазель Кальве поверг дьявольский монах. - Не знаю, как вас отблагодарить за ваше великодушие, месье Шере...
Dominique: Шере негромко рассмеялся. – Ты что же, весь вечер готова стоять за колонной? Думаешь, этого никто и не заметит? – С каждой минутой он все более жалел о своем необдуманном обещании, требовавшем теперь не только его собственных действий, но и содействия других и всех сопутствующих тому обязательств. – Я тебя сам отыщу, когда вернусь. Только я могу вернуться поздно… Он поднялся на ноги, сам не зная еще, как выпутаться из взятого им на себя поручения. Прогулка на Левый Берег становилась насущной необходимостью…
Дениз: Девушка последовала примеру секретаря и, оправляя передник и юбки, поднялась на ноги. Проведя рукой по лицу - на всякий случай, чтобы не осталось следов давешних слез, - она сделала глубокий вдох и попыталась изобразить улыбку. - Спасибо, месье Шере. Вы знаете, где меня найти. И... и спасибо вам большое. Адресовав собеседнику полный самой искренней признательности взгляд, Дениз распрощалась с ним и поспешила к своим обязанностям, казавшимися в свете последних событий бесконечными до невозможности.
полная версия страницы