Форум » Пале Кардиналь » "Ловите нам лис и лисенят" - 17 июля, около полудня » Ответить
"Ловите нам лис и лисенят" - 17 июля, около полудня
Жан-Марк де Каюзак:
Ответов - 69, стр:
1 2 3 4 All
Эмили-Франсуаза де К: - Может, и не к сожалению, - снова хмыкнула Эмили, идя рядом с Шере. – Даже наверняка не к сожалению. И сюда он меня не посылал. «И он вовсе не лорд, хотя ему очень бы этого хотелось…» - подумала девушка. Сэр Джордж всегда завидовал баронству ее отца, хоть и считал того ничтожеством. Она вздохнула: - Поверьте, мне вполне хватает внимания, проявляемого к моей особе неизвестно кем неизвестно почему. И добавила совсем по-детски: - А я домой хочу. Что было совершенно невозможно без Давенпорта…
Dominique: Страх, смешанный с удовлетворением от своей неожиданной правдивости, не мешал Шере выбирать правильные направления, но и не позволял сосредоточиться на словах мадемуазель де Кюинь и своих собственных. – Женщине надлежит одеваться сообразно своему полу. И если бы вы сказали капитану, что вы девушка, он бы о вас позаботился… может быть. А может быть и нет, все зависит от того, кем ей приходится этот Давенпорт и насколько он важная персона. Иначе забота г-на де Кавуа могла бы принять совсем не ту форму, которая подходила юной дворянке.
Эмили-Франсуаза де К: - Когда б я была одета сообразно своему полу, - язвительно отозвалась Эмили, раздосадованная тем, что неожиданный провожатый, кажется, решился ее учить, - я бы вряд ли добралась сюда живой. Отчего-то, если девушка путешествует одна, встреченные мужчины, даже с виду вполне приличные, начинают считать ее легкой добычей. Отчего – это вам, как мужчине, лучше знать. Она пожала плечами. - Будто я стала более распущенной оттого, что меня некому проводить. И, кстати, виконт де Мандевиль меня прекрасно узнал. «И кто знает, выберешься ли ты отсюда живой», - думала девушка. Она пыталась запомнить дорогу, но поняла, что это бесполезно. Этот чудной господин Шере мог завести ее куда угодно, а поверить, что сам кардинал послал секретаря ее спасать – да полно, не такая она дурочка… И спрашивать его о чем-то было бесполезно. Исполнитель… Она сама отговорилась бы тем же.
Dominique: Шере слишком хорошо знал, насколько она права, чтобы спорить, но вместе с тем соблазн сообщить ей, что Охотник не заинтересовался бы ей в женском платье, а стало быть, и ее жизни угрожала бы куда меньшая опасность, был так велик, что он не сразу даже решился снова заговорить. – Может, он потому и не стал вам помогать, что увидел вас в неподобающем наряде, – предположил он, мысленно гадая, кто такой этот виконт де Мандевиль. – Тем больше вина ваших родителей, что вы оказались в таком положении. Судя по тону, в котором мадемуазель де Кюинь говорила об этом Давенпорте, непохоже было, что он был ей отцом, а милорд, с которым она говорила в галерее, также явно не проявил желания о ней позаботиться… хоть и дал ей денег, а значит, имя Давенпорта было не совсем пустым звуком. Вопреки всякому своему желанию, Шере начинал все больше заинтересовываться юной путешественницей.
Эмили-Франсуаза де К: - Я сирота, - отрезала Эмили и вздернула повыше подбородок. Каждый раз, когда она произносила это вслух, внутри нее что-то болезненно сжималось. Там, где-то глубоко спрятанная от всех, жила маленькая надежда. Барон де Кюинь пропал, и много-много лет не было вестей ни от него, ни о нем. Но и не было известия о его смерти. Его дочь давно уже не позволяла себе мечтать о чуде, но все же… - А лорда Монтегю если что-то и удивило, то не мой наряд. Полагаю, что ему так даже удобнее. - Девушка криво усмехнулась. «Какого черта я откровенничаю неизвестно с кем?» - подумала она. – «А впрочем, не все ли равно?..»
Dominique: Шере невольно отвел взгляд. Сирота, и верно совсем недавно, не прошла еще боль – да, это многое объяснило бы… но никак не привычку к мужскому платью. В очередной раз Шере напомнил самому себе, что кажущаяся наивность мадемуазель де Кюинь могла быть не более чем искусной маской. Но почему тогда она сказала, что Монтегю не удивился ее наряду? – Вы одевали мужское платье и раньше? – предположил он. – И он вас видел в таком виде? Это объяснило бы и нежелание Монтегю (он же, похоже, виконт Мандевиль) выручить попавшую, казалось бы, в крайне затруднительное положение девушку, и уверенность, с которой она носила штаны, готовность этого Давенпорта отправить ее одну в Париж, и даже странную смесь детскости и независимости, с которой она вела себя сейчас. Отворяя дверь в кухню, Шере с трудом удержался от вздоха облегчения – до выхода осталось всего ничего, и ему удалось остаться незамеченным.
Эмили-Франсуаза де К: - Надевала довольно часто.- Эмили вдохнула кухонные запахи и удивилась, что совсем некстати чувствует голод вместо того, чтобы трястись от страха. «Какая тебе разница, в каком виде меня видел Монтегю?» - с досадой думала она, - «Того, кто имеет общие дела с моим дядюшкой, не удивит такая мелочь, как девица в мужском. Неужели там действительно убийцы? Господи, ну какой смысл кому-то так утруждаться?! Ненужный свидетель? Письмо-то было распечатано, и докажи теперь, что ты его не читала. Никто и не станет слушать». Девушка остановилась, решившись спросить: - И все же, сударь, зачем вы меня спасаете? Если, конечно, в самом деле спасаете?
Dominique: Шере чуть не выругался, когда девушка остановилась посреди кухни, как раз там, где она всем мешала, а стало быть, привлекала внимание. Что же она, совсем не слушает, что ей говорят? – Я выполняю данное мне поручение, – повторил он. – А вот зачем… Лорд, то есть месье Давенпорт ведет какие-то дела с его высокопреосвященством, не так ли? Если капитан де Кавуа о вас не позаботился, этим должен заняться кто-то другой, и по возможности так, чтобы не задеть этого достойного во всех отношениях, но все же военного. Так что некое лицо, чье имя я вам уже называл и не хочу повторять здесь, будет вам признательно, если вы забудете, как покинули Пале-Кардиналь. Пробегавший мимо с мешком поваренок задел его плечом, чуть не сбив его с ног. Стряхивая с рукава муку, Шере добавил: – Теперь вы понимаете, почему вам не предложили остаться? Порой, как сейчас, ему было обидно, что ему не перед кем было похвастаться своим умением говорить правду.
Эмили-Франсуаза де К: - Прекрасно понимаю, - хмыкнула Эмили, - и вовсе не собира… - она оглянулась на поваренка, - собирался здесь оставаться. И о том, кто с кем ведет дела, вы осведомлены куда больше меня, - девушка не могла удержаться, чтобы не съязвить. – Так что «некое лицо» может быть уверено в моей плохой памяти. «Самостоятельность дурно влияет на характер», - как ни странно, эта мысль доставила мадемуазель де Кюинь некоторое удовольствие. Будь рядом Давенпорт, она никогда не осмелилась бы позволить себе подобный тон даже в отношении простолюдина, кем, по всей вероятности, являлся господин Шере. От которого она и не ожидала откровенности. - Ладно, идемте, - Эмили шагнула вперед. – Туда? И… - она замялась, - не обижайтесь… Моя досада адресована не вам. ==> У страха глаза велики
полная версия страницы