Форум » Пале Кардиналь » Семейное дело, 16 июля, около десяти утра » Ответить
Семейное дело, 16 июля, около десяти утра
Richelieu:
Ответов - 41, стр:
1 2 3 All
Richelieu: После ухода Рошфора, кардинал вернулся к работе, и любимое занятие, как всегда, полностью отвлекло его от треволнений предыдущих двух дней. В кабинете один за другим сменялись секретари, и если за обсуждениями Ришелье и вспомнил пару раз про до сих пор не понесших свое наказание наглецов-мушкетеров или про некого мелкого мошенника, недостаточно высоко ценившего честь служить самому первому министру, подобные мысли надолго не задерживались – слишком многое надо было учесть. Большая часть лежавших перед ним ежедневных, еженедельных и ежемесячных отчетов была написана людьми, не обладавшими и сотой долей его воображения, а потому бесполезные подробности были беспорядочно перемешаны с важными деталями, и никто кроме него и, разумеется, отца Жозефа не сумел бы отличить одно от другого. Колокола соседних церквей прилежно отбивали четверти часа, гусиные перья непрерывно сменявшихся секретарей тихо скрипели по бумаге, и Ришелье напрочь забыл про окружающий мир, когда дверь кабинета скрипнула, приоткрываясь, и на пороге появилась знакомая женская фигурка. ООС Племянница, Ваш ход. Ваш незаконченный эпизод я перенес в архив.
Madame de Combalet: Проснулась Мари-Мадлен по обыкновению довольно рано, помолившись и приведя себя в порядок, она направилась в столовую, отдать распоряжения насчет завтрака. Кардинала еще не было и мадам де Комбале подумала, что он опять, должно быть, работает с самого утра. А может и вообще не ложился сегодня. - С беспокойством подумала девушка. - Мне надо с ним поговорить. Он ведь совсем себя не бережет. Так, не приведи Господь, и заболеть недолго. Мари приложила руку к груди, где тревожно билось сердце. Бедный дядюшка. - Огорченно подумала она. - Ну почему он не может отдохнуть хотя бы чуть-чуть? Ах, как бы было замечательно, если бы мы отправились куда-нибудь отдохнуть хотя бы ненадолго. Уверена, что поездка на воды благотворно сказалась бы на нем. Он так бледен в последнее время. Герцогиня не удержалась от тяжелого вздоха, отлично понимая, что уговорить его преосвященство на поездку, даже имей он возможность поехать, было бы невозможно. А все потому что он всегда ценил Францию больше чем свое здоровье! Ну вот, кажется даже сейчас он забыл о завтраке. Решив напомнить Решелье о трапезе, Мари-Мадлен без промедления отправилась в кабинет дяди. Она осторожно постучала в дверь и не получив ответа, так же осторожно заглянула внутрь. Предположения герцогини полностью оправдались. Дядюшка, и не думая покидать свой кабинет, с головой погрузился в работу. - Дядя, так нельзя! - Недовольным голосом сказала Мари. - Вы же совсем о себе не думаете! - Добавила она, подходя к кардиналу. НРПГ: Думаю, его совсем можно удалить, дядюшка. Я его частично использую для этого моего хода. Не пропадать же добру.
Richelieu: Удовольствие, отразившееся на лице кардинала при виде племянницы, было вполне искренним, и если он испытал легкое раздражение оттого, что его прервали, то оно было хорошо скрыто. – Доброе утро, дитя мое. – Ришелье поднялся, жестом отпуская секретарей, и обошел свой стол, чтобы галантно поднести к губам ручку мадам де Комбале. – Я надеюсь, оно и впрямь доброе? Памятуя о подслушанном накануне разговоре, кардинал решил, что, хотя ни один из полученных им отчетов ни словом не упоминал о сеньорите Эскано, Мари-Мадлен никак не могла об этом знать, а совмещая завтрак и беседу с племянницей он в целом терял меньше времени. ООС Хорошо, я так и сделаю
Madame de Combalet: Вопрос Ришелье, вроде бы и заданный самым обычным тоном, заставил мадам де Комбале слегка занервничать. Конечно, во всей Франции для кардинала не было секретов или почти не было, но мог ли он узнать о произошедшем так быстро? - Было бы, если бы вы, дядюшка, не забывали о завтраке. - Слегка уходя от ответа и пытаясь скрыть возникшее волнение ответила Мари-Мадлен. - Вы совсем за собой не следите! Разве так можно? Вот опять - едва встали уже за работу. И даже не поев. - тяжело вздохнула девушка. - Откуда же взяться силам? Вы заставляете меня переживать, ваше преосвященство. На лице герцогини д`Эгийон отразилось искреннее огорчение.
Richelieu: Волнение племянницы не ускользнуло от Ришелье, и на его подвижном лице тут же изобразилась грусть. – Мне жаль, дитя мое, – сказал он мягко, – что вы, желая делить со мной мои огорчения, не считаете возможным посвящать меня в ваши. Но если вы не считаете меня достойным доверия, не смею настаивать. Не сомневаюсь, что мы найдем, о чем поговорить за завтраком, которым снабдила нас ваша, столь драгоценная для меня забота. Он подошел к двери и открыл ее, выжидающе глядя на молодую женщину.
Madame de Combalet: К досаде Мари-Мадлен не в меру проницательный дядюшка все-таки уловил ее волнение. Хотя, не следовало и рассчитывать, что он не заметит. - Подумала девушка. - Он ведь всегда читал меня как открытую книгу. Стараться что-либо скрыть от него бесполезно. И тем не менее мадам де Комбале не хотела говорить на эту тему. По крайней мере сейчас. - Что вы, дядя, - возразила Мари, - как вы могли подумать такое? Разве я когда-либо давала вам повод усомниться в том, что я вам доверяю? - С легкой укоризной заметила она. - Кроме того, - печально улыбнулась герцогиня, - вам и так хватает печалей. Выйдя в коридор, Мари-Мадлен направилась в столовую. Завтрак уже был готов и от блюд, распространявших приятные ароматы, поднимался пар.
Richelieu: Первые несколько минут завтрака прошли в молчании, нарушаемом лишь легким звяканьем столовых приборов: мадам де Комбале, надо полагать, не хотела продолжать опасную тему, а Ришелье изыскивал способы к ней вернуться. Помимо того, кардинал неожиданно обнаружил, что он голоден, а необходимость подбирать блюда под слабый желудок всегда требовала куда большей доли его внимания, чем ему хотелось бы признавать.
Madame de Combalet: За завтраком царило непривычное молчание, заставлявшее Мари нервничать. Такое никогда случалось ранее и не могло не огорчать мадам де Комбале, которая всегда находила темы для разговора с любимым дядей. Но сейчас, как ни старалась герцогиня изыскать какую-либо тему для разговора, у нее не получалось. Если что-либо и приходило в голову, то начать разговор Мари-Мадлен еще и не хотела, боясь, что кардинал переведет разговор на опасную тему. Продолжая без аппетита поглощать еду, герцогиня д`Эгийон украдкой смотрела на Ришелье.
Richelieu: Непривычное молчание за столом начинало тяготить кардинала, и, понимая, что с какой бы темы он не начал беседу, перевести ее на вчерашние происшествия не составит труда, он поинтересовался: – Вас что-то беспокоит, дитя мое? Он поднес к губам еще одну ложку бульона, не поднимая глаз на племянницу.
Madame de Combalet: Неожиданное обращение дядюшки окончательно выбило, не ожидавшую такого прямого вопроса герцогиню, из колеи. Какое то время девушке понадобилось, чтобы собраться с мыслями и силами, чтобы хотя бы создать видимость спокойствия. Поставив бокал вином на стол, чтобы кардинал не видел как дрожит ее рука, Мари-Мадлен, после некоторых усилий, смогла улыбнуться, искренне надеясь, что улыбка вышла беспечной. - Меня? - Изобразила удивление мадам де Комбале. - С чего вы решили, дядюшка? Хотя, - неожиданно нашла выход племянница кардинала, - есть то, что меня беспокоит. Это давешняя встреча с преступниками в нашем доме. Их уже нашли? Мари от души поблагодарила услужливую память, подкинувшую ей такой незамысловатый выход из ситуации.
Richelieu: Ни тон ни вымученная улыбка молодой женщины, чьей природе было чуждо притворство, не могли обмануть кардинала, но упоминания о вчерашних событиях хватило, чтобы его губы сжались в тонкую полоску. Если у него еще могли быть какие-то сомнения в личности виновников, после утренней беседы с Жюссаком они развеялись: двое из числа пострадавших в особняке Сюлли опознали д’Артаньяна, а словесные портреты остальных участников нападения в точности совпадали с его тремя друзьями. Очной ставки будет достаточно, чтобы отправить всех четверых в Бастилию, даже не придавая огласке происшедшее в Пале-Кардиналь. – Расследование почти закончено. Я собирался поговорить с его величеством об этом сегодня после полудня. Я надеюсь, что возможно будет наказать виновных, не упоминая вашего имени вообще. По счастью, думал он при этом, события последней ночи не успели еще стать всеобщим достоянием, а теперь, когда виновник назван и даже вознагражден, вряд об этом будут сплетничать. В конце концов, что удивительного в том, что какой-то мошенник сумел спуститься по веревке с крыши дворца…
Madame de Combalet: Судя по тому как изменилось выражение лица кардинала проблема ночного вторжения оказалась слишком серьезной. В какой то момент Мари-Мадлен почувствовала укол совести за то, что желая отвлечь внимание от своих проблем, затронула болезненную для Ришелье тему. - Это хорошо. - Слабо улыбнулась герцогиня. - Я не сомневалась, что дело вскоре будет раскрыто. И, признаться, очень довольна, что мое имя не будет упоминаться. Мне бы этого очень не хотелось. - Вздохнула Мари. Особенно после вчерашнего. Мое имя и так будут трепать на каждом углу, не хватало еще чтобы его упоминали еще и в связи с этим происшествием. Уверена, что сплетники, узнав о моей ночной встрече с преступниками, додумают пару интересных деталей. - Личности тех, кто проник в наш дом установлены? - С чисто женским любопытством поинтересовалась мадам де Комбале.
Richelieu: После внимательного изучения стола Ришелье решился положить к себе на тарелку баранью котлетку. – Да, конечно. – Достаточно было свести отца Жозефа с Каюзаком, знавшем в лицо едва ли не всех мушкетеров роты его величества, и сразу стало ясно, которого из четырех друзей не было в кабинете кардинала той ночью. – Но я предпочел бы не называть их по именам до тех пор, пока его величество не изъявит свою волю. А почему вас волнует этот вопрос?
Madame de Combalet: Крайняя осторожность дяди и нежелание говорить о личностях преступников даже ей, насторожили девушку. Господи, кто это же это может быть?! - С испугом подумала Мари-Мадлен. - Уверена, что если бы это были какие то рядовые преступники дядя обязательно бы мне сказал. И почем он упомянул короля? Могут ли быть эти люди как то связаны с его величеством раз дядюшка так осторожничает? - Задалась вопросом герцогиня. - Скорее всего так и есть. Кроме того сомнений в том, что это не рядовые преступники и быть не может. Иначе зачем бы им поджигать кабинет? - Почему? - Искренне удивилась и обиделась такому недоверию мадам де Комбале. - Наверное, волновал бы меньше, если бы я не встретила этих господ прямо в коридоре нашего дома. Уж не подозреваете ли вы меня в шпионаже, дядюшка? - Улыбнулась Мари, скрывая свое огорчение.
Richelieu: Кардинал чуть прикусил нижнюю губу, скрывая улыбку, и изобразил на лице глубокую обиду. – Дитя мое, вы настолько определенно выразились по поводу моего интереса к вашей жизни, что я, право, стараюсь больше в нее не вмешиваться. А это, в свою очередь, означает, что я предпочел бы более не впутывать вас в политику. Обещаю вам, что преступники будут примерно наказаны.
Madame de Combalet: Щеки Мари-Мадлен вспыхнули ярким румянцем. Слова дяди имели тенденцию всегда попадать в цель. - Я вовсе не то имела в виду. - Смущенно сказала девушка. - Я просто хотела сказать, что не знаю чем заслужила такое недоверие. Никогда не думала, что простой интерес может может заставить вас подумать, будто я что-то выпытываю. Тем более что вы знаете, что никогда бы никому ничего не сказала. Даже если бы знала кто эти люди. Чтобы хоть немного успокоиться, герцогиня отпила пару глотков прохладного вина. - Это хорошо. - Кивнула она, заметно успокоившись. - Я уверена, что его величество строго накажет этих людей, посягнувших на ваш покой и может... Продолжать Мари не решилась, боясь даже произнести вслух возможную цель ночного визита преступников.
Richelieu: Ришелье кивнул головой. – Справедливость его величества общеизвестна. А как обстоят дела с вашим маскарадом, дитя мое? Разумеется, желай он сменить тему незаметно, он никогда не воспользовался бы столь безыскусным переходом, но в данном случае, у него были свои причины. Нежелание племянницы посвящать его в свою частную жизнь не на шутку задело его, и искушение ответить тем же было тем сильнее, чем упорнее она отказывалась разговаривать о вчерашнем происшествии.
Отец Жозеф: Дверь столовой залы растворилась, и слуга негромко и как-то... внушительно доложил: - Его Преподобие отец Жозеф. Проходя мимо слуги, отец Жозеф наклонил голову, благодаря. Шагал он широко - так, словно шел где-нибудь в Нормандии, по каменистой дороге, и полы его более длинной, чем полагалось по уставу, серой рясы взметались, приподнимаемые мысками коротких мягких сапог из светло-серой же замши. Остановившись у стола, он поклонился - отдельно кардиналу, отдельно его племяннице. - Ваше Высокопреосвященство... Госпожа де Комбале... прошу простить меня за опоздание. Он поднял голову. Внимательный и спокойный взгляд водянистых глаз остановился сначала на Ришелье, потом неторопливо перешел к мадам де Комбале, и, задержавшись, едва заметно потеплел. - Сегодня я вместо келейной молитвы по служебнику был на утрени в Сен-Жермен л"Оксерруа. Поэтому не успел додиктовать все письма, - объяснил он. Сейчас, в спокойной, почти домашней, обстановке, голос его был негромок, но на удивление ясен. Подойдя к столу, он отодвинул высокий стул. К тому, что за такими завтраками нет слуг, все привыкли - лишние уши чаще всего были не желательны. - Ваше Высокопреосвященство, - серебряный суполовник в его руке с подвернутым рукавом рясы звякнул о фарфор. Отец Жозеф бросил быстрый взгляд, но не на кардинала, а на мадам де Комбале, и тут же снова перевел его на супницу, из которой с величайшей осторожностью наливал себе бульону, - я собрал довольно интересные сведения о... некой испанской даме.
Richelieu: При появлении отца Жозефа вежливая улыбка на губах кардинала сменилась совершенно искренней, и он дружески кивнул монаху в ответ на его приветствие. Легкая неловкость, вызванная упоминанием об утрене (сам Ришелье ограничивался чтением обязательных молитв, и то, честно говоря, не каждый день), заставила его отвести взгляд, но, услышав небрежное замечание отца Жозефа, кардинал поднял взгляд. – Это очень хорошо, друг мой, просто замечательно. Если вы не возражаете, мы поговорим об этом после завтрака? Мари-Мадлен как раз собиралась рассказать нам о подготовке к балу-маскараду, не правда ли, дитя мое? Хотя он и следил искоса за лицом племянницы, теперь он повернулся к ней с выражением самого искреннего интереса. Суповая ложка, застывшая над тарелкой, казалось, тоже нетерпеливо ждала рассказа.
Madame de Combalet: Наконец то его высокопреосвященство решил перейти к намного более приятной для девушки теме. Она уже было начала рассказывать подробности приготовлений, когда в комнату вошел отец Жозеф. Мари ласково улыбнулась монаху. - Доброе утро, святой отец. Я очень рада видеть вас за нашим скромным завтраком. Надеюсь, вы сегодня в добром здравии? - Заботливо поинтересовалась мадам де Комбале. Неожиданная фраза серого кардинала и его взгляд, направленный прямо на нее, совершенно обескуражили герцогиню, только начавшую приходить в себя. Они все знают. - Холодея подумала племянница Ришелье. Упоминание о « некой испанской даме» повергло Мари-Мадлен в отчаяние. Разговаривать, даже о такой приятной теме как маскарад, резко расхотелось. Но хотела мадам де Комбале или нет, приходилось поддерживать беседу. - Да, да. - Поспешно согласилась с кардиналом племянница. - Подготовка идет полным ходом. Остались буквально последние штрихи. Я уверена, что все детали мы вполне успеем уладить до бала. Благо у меня теперь много помощников. - Постаралась улыбнуться девушка.
полная версия страницы