Форум » Лувр » Суд, скорый и правый. 16 июля, полдень » Ответить
Суд, скорый и правый. 16 июля, полдень
Richelieu:
Ответов - 47, стр:
1 2 3 All
де Тревиль: - "А , свидетельства исходят от его высокопреосвященства ." - с едва заметным сарказмом прокомментировал де Тревиль - "Конечно , сир , все в ваших руках , мы все лишь ваши верные слуги , но не относится ли господин кардинал излишне предвзято к вашим верным мушкетерам ?"
Richelieu: Ришелье, слушавший беседу его величества с капитаном с все возрастающим возмущением, никак, впрочем не отразившимся на его лице, при последних словах бравого вояки едва не улыбнулся. Возражать против слова «грабеж», так неудачно выбранного королем, он не решился, но по счастью, вместо того, чтобы настаивать на несправедливости обвинения, капитан де Тревиль перешел к личным нападкам на кардинала… а это было неосторожно. – Право, господин капитан, вы ко мне несправедливы, – мягко возразил он, – даже если бы ceteris paribus я заслуживал вашего упрека, в данном случае, как вам может подтвердить его величество, я вовсе не желал верить в их вину. Более того, я первым буду просить о снисхождении, если вы сможете мне объяснить, почему они сочли возможным тайно проникнуть в мой кабинет, под страхом смерти вынудить отца Жозефа рассказать им, где содержится некая государственная преступница, и, убив четырех человек и ранив еще четырех, похитить ее из-под стражи? Бросив быстрый взгляд на короля, для которого, если только он не прочитал сегодня утром докладную записку своего министра, последняя часть истории была новостью, Ришелье добавил, – Ввиду возникших сомнений в моей непредвзятости, могу я надеяться, что монарх, коего недаром прозвали Людовиком Справедливым, возьмет на себя разрешение этого запутанного дела?
де Тревиль: "Разумеется , ваше высокопреосвященство , если все обстояло именно так , как вы рассказываете , виновные должны быть наказаны . Одно неясно мне ..." - прищурился капитан - "Это были действительно мушкетеры его величества ? Вы уверены в этом ? И как это ваша прославленная гвардия , я не возьму в толк , не смогла защитить ваш кабинет ?! Простите великодушно , но ведь чтобы взять штурмом Пале Кардиналь , понадобилась бы по крайней мере вся рота , вверенная моему командыванию . И это если предположить , что один мушкетер стоит нескольких ваших гвардейцев ( граф хмыкнул ) , ведь как известно , осажденные всегда имеют преимущество по сравнению с нападающими . Впрочем простите , господин кардинал , вам , молящимся за наше спасение , это возможно не понятно , в отличие от нас , второго сословия ... В общем , мне достоверно известно , что стоявшие на постах мушкетеры не покидали их ; да и о примении артиллерии в центре Парижа мне так же не говорили .
Richelieu: Несмотря на то, что кардинал знал, что Тревиль не оставит оплошность его гвардейцев без внимания, губы его раздраженно сжались. Однако, хоть у него было заготовлено несколько ответов, он ограничился легким пожатием плеч. Слово было за его величеством, а напомнить капитану, что закон это закон, он всегда успеет… в правильной форме.
де Тревиль: Удар попал точно в цель , и это не укрылось от де Тревиля . Повернувшись к своему монарху , он продолжал : - "Сир , если , как утверждает его высокопреосвященство , его доблестные гвардейцы потеряли четырех человек , то были бы наверное и потери среди мушкетеров , раз уж кому то кажется , что это были именно они ?! Если господин кардинал предоставит нам тела убитых нападавших , мы без труда узнаем , состоят ли данные люди в роте !"
Людовик XIII: - Тревиль! - резко оборвал капитана Людовик. - Я нисколько не сомневаюсь в ваших военных познаниях, однако что свершилось, то свершилось. Ваши люди, как воры, повторяю, как воры проникли в дом месье де Ришелье и сделали то, о чем он только что сам вам рассказал. О четверых убитых и некоей преступнице король и сам слышал впервые. Дело принимало еще более серьезный оборот, а потому ехидное замечание гасконца лишь усугубило дурной настрой Его Величества. - Если бы господа мушкетеры были паиньками, как вы сейчас пытаетесь нас уверить, то мне бы не поступали жалобы на них с завидной регулярностью. Я вечно закрываю глаза на то, что они нарушают дисциплину, совершенно не чтут эдикты, которые я издаю, позоря тем самым свое звание. Но то, что произошло прошлой ночью, вообще превзошло все мои ожидания. Тревиль, только уважение к вам останавливает меня от того, чтобы не отдать немедленно приказ об аресте всех мушкетеров!
де Тревиль: - "Ваше величество , я всего лишь пытаюсь выяснить у господина кардинала , с чего он взял , что это были именно мушкетеры ?! Если кто либо посмеет ворваться в мой кабинет ( и это им удасться ... ) , я не стану огульно утверждать , что это непременно были гвардейцы его высокопреосвященства , несмотря на то , что они нарушают эдикты и дисциплину уж точно не меньше ваших верных слуг , сир ..."
Richelieu: Ришелье ответил своему монарху низким поклоном. Те, кто с нескрываемым сожалением отмечал, что изначальная неприязнь Людовика XIII к навязанному ему матерью первому министру постепенно сменялась более дружеским отношением, не задумывались, разумеется, о чувствах самого министра. Но кардинал, вначале не слишком высоко ставивший молодого человека, столь долго бывшего безвольным сыном своей матери, тоже не долго оставался при своей точке зрения. Людовик не только глубоко осознавал ответственность, связанную со его высоким положением, но и умел, редчайшая черта в человеке, отличать личные предпочтения от других соображений. Вот и теперь, даже если насмешки Тревиля и были приятны королю, он ничем этого не выразил, снова безошибочно сосредоточившись на сути вещей. Именно поэтому, вместо того, чтобы, как ему отчаянно хотелось, возразить, что его гвардейцы не нарушают эдикты, Ришелье вновь избрал более сложную тактику: – Разумеется, в моем распоряжении имеются доказательства. Во-первых и в основных, показания отца Жозефа, готового, пусть даже вопреки своему желанию, опознать напавших на него дворян. Во-вторых, свидетельства тех из моих людей, которые были ранены, и некоторые косвенные доказательства, изложенные в этих отчетах городской стражи. – Ришелье извлек из складок мантии несколько листов бумаги и почтительно предложил их королю. – В-третьих, слуга одного из господ мушкетеров, будучи задержанным при подозрительных обстоятельствах, назвал их всех поименно… что и направило следствие на верный путь. Он снова кивнул на представленные им королю документы. Содержавшиеся в них «косвенные доказательства» сводились, на деле, к признанию Планше, отчете о драке в кабачке «Сосновая шишка», хозяин которого не только назвал имена трех друзей, но и рассказал о похищенных плащах, и еще паре улик. Строго говоря, их могло хватить и без свидетельства пострадавших, но, топя котят в мешке, стоит ли скупиться на камни? Довольно и того, что он не хотел называть имя племянницы… но если король усомнится, он готов был и на это… не при Тревиле, само собой. – Мне очень жаль, капитан, – закончил он, – что ваши люди не оправдывают вашего доверия, но, к сожалению, сомнений быть не может.
Людовик XIII: - Ну, что теперь скажете, Тревиль? - Людовик очень близко подошел к капитану и теперь едва ли не кричал тому в самое ухо. - Вместо того чтобы потакать мушкетерам в стычках с охраной Его Высокопреосвященства и тем самым баловать их, следовало изначально примерно наказывать этих мерзавцев! За любое, даже самое незначительное нарушение! Может быть, такие меры удержали бы этих господ к узде. Король не стал упоминать о том, что и сам неоднократно выражал удовольствие от побед солдат роты Тревиля над гвардейцами кардинала. По праву сказать, в данную минуту он об этом даже позабыл. - Что же говорят ваши люди, месье де Ришелье? Пожалуйста, приведите все детали, имена, чтобы у нас не осталось даже малейших сомнений в истинности ваших слов. Произнося эту тираду, Людовик не спускал пылавших яростью глаз с капитана.
Richelieu: По спокойному лицу кардинала никак нельзя было заключить, что в душе он торжествовал. Голос его также не выразил ничего кроме желания как можно точнее ответить на вопрос короля. – Вчера днем господа Атос, Портос и д’Артаньян напали в кабаке «Сосновая шишка» на солдат моей гвардии. Целью этого нападения, насколько я могу судить, было приобрести форменные плащи моей охраны, что им и удалось. – Отвращение, испытываемое Ришелье к этой необходимости еще раз расписываться в поражении своих людей, лишь немного поубавилось, когда он добавил, – Я попросил господ гвардейцев воздержаться от жалобы на грабеж из уважения к капитану де Тревилю.
Людовик XIII: - Эти имена я слышу уже не в первый раз! - на лице короля появилась зловещая улыбка, явно не предвещавшая ничего хорошего для господ, только что названных кардиналом Ришелье. - Они, видимо, герои роты!
де Тревиль: - "И что , ваше преосвященство , ваших гвардейцев раздели ?! Или в вашей роте своих людей узнают не по лицам , а по плащам ?!" - развел руками граф - "Я все таки настаиваю , сир , чтобы причастность моих людей была установлена более конкретно , а не на основе жалоб побитых гвардейцев , которые наверняка сами начали ссору , и на рассказах пытаемого в застенках чьего то там слуги ... Что касается вышеназванных - да , это верные дворяне , и если уж они и совершили что то , внешне кажущееся недостойным , то наверняка это было сделано во славу короля и Франции . В случае если это не так - я сам буду требовать их примерного наказания !"
Richelieu: Как всегда, когда гвардейцы капитана Кавуа выглядели не слишком достойно на фоне головорезов Тревиля, кардиналу стоило больших усилий сдержать всплеск раздражения. – Я уже обещал вам, сударь, что судебного дела не будет, – ответил он тоном, в котором сквозило несколько снисходительное терпение к вспыльчивости бравого капитана. – Лицезрение десятка молодых дворян, обвиняющих друг друга во всех смертных грехах, половина которых безусловно говорит неправду, притом, что все беспристрастные свидетели являются простолюдинами, не может вызвать ничего кроме отвращения. Но я вижу, что мне нет необходимости продолжать: я не могу сослаться ни на что, кроме показаний нескольких десятков дворян и свидетельств непричастных простолюдинов. Ах да, и слово отца Жозефа. Кардинал сделал шаг назад, с трудом сдерживая свое возмущение, но все же надеясь, что на его лице по-прежнему ничего нельзя было прочесть. Как бы хорошо он ни понимал, что важно было не наказать трех мушкетеров и одного гвардейца, важно было доверие короля, та легкость, с которой они пробрались в его кабинет, до сих пор бесила его. Если бы не уверенность, что король не может не осознавать, до какой степени Тревиль подменяет логику сарказмом… или же может? Пальцы Ришелье невольно затеребили шелк мантии.
Людовик XIII: - Тревиль! - Людовик уже был не раздражен - он был зол, как на мушкетеров, осмелившихся опуститься до такого бесчинства, так и на их капитана, покрывавшего их проступки с решительностью, которую можно было бы назвать похвальной в любом ином случае. - Если вам лично эти свидетельства не кажутся достаточно весомыми, то осмелюсь с вами не согласиться. И потому приказываю арестовать этих Атоса, д'Артаньяна... и как зовут их приятеля, Портос? И Портоса. Незамедлительно! Если они невинный, как младенцы, то позже они получат свободу. Но не ранее. Иначе, боюсь, скоро ко мне с жалобами придет королева-мать. Но конечно же, это будет сделано во славу Франции и меня лично! - не мог удержаться от язвительной реплики Его Величество.
Richelieu: Как бы он ни старался сдерживать любое проявление чувства, на мгновенье в глазах кардинала мелькнуло торжество. – В похищении интриганки принимал участие еще и некий господин Арамис, – сказал он.
Людовик XIII: - И Арамиса вместе с ними! Внезапно некая мысль осенила голову короля. - Постойте... Этот Арамис сегодня ночью был среди тех, кто помог мне выбраться из той переделки... Людовик растерянно взглянул на кардинала.
Richelieu: Кардинал мужественно снес внезапно нанесенный удар: – Господин Арамис не нападал – Ришелье едва не сказал «грабил», – на моих гвардейцев и не устраивал пожар в моем кабинете, – согласился он. – Быть может, упрек из уст вашего величества?..
де Тревиль: - "Все в вашей воле , сир ." - смиренно склонил голову де Тревиль . "В переделке ?" - хмыкнул он про себя - "И там был Арамис ? Очень интересно , куда занесло нашего суверена ночью ..." - "Надеюсь , вы будете справедливы к вашим верным слугам , неоднократно доказывавшим вам свою верность , ваше величество . Так кого именно следует арестовать ?! Ваше высокопреосвященство , вы не могли бы более конкретно определится в том , кто там чего поджигал и похищал ?"
Richelieu: И снова кардиналу не сразу удалось восстановить душевное равновесие после очередного выпада капитана. Выражения, в которые гасконец облекал свои ответы, были нескрываемо оскорбительными, пусть даже тон его оставался почтительным. – Если ваше величество соблаговолит, – в руках первого министра, словно по волшебству, появились новые бумаги, и он глянул в сторону приютившейся возле окна конторки красного дерева – приказ об аресте и препровождении в Бастилию господ Атоса, Портоса… и д’Артаньяна. Имя Арамиса также стояло в подготовленном им приказе, но Ришелье не стал его называть. Вычеркнуть его – дело секунды, но ведь можно же и не вычеркивать.
Людовик XIII: Людовик, кинув еще один гневный взгляд на капитана, взял бумагу из рук Ришелье и, не приседая за стол, вывел крупным, как у ребенка, почерком буквы своего имени под приказом о заточении четверых провинившихся. - Исполняйте немедленно, Тревиль. И Арамиса тоже арестуйте. Тех троих в Бастилию, а его сначала ко мне. После уже решим, куда его девать. Но полагаю, он составит компанию своим приятелям по развлечениям. Король собственноручно присыпал песком бумагу и отдал ее в руки гасконцу.
полная версия страницы