Форум » Лувр » Супружеский разговор по душам. 15 июля, утро. » Ответить
Супружеский разговор по душам. 15 июля, утро.
Людовик XIII: см. тему
Ответов - 41, стр:
1 2 3 All
Анна Австрийская: Утро нового дня было ничем не более примечательно, нежели вечер предыдущего. Утренний туалет, утренняя молитва, утренняя трапеза. А затем королева, в окружении своих «верных» фрейлин занялась почти единственным, что ныне было ей доступно – рукоделием, оно служило и работой и развлечением, хотя едва ли могло отвлечь Анну-Марию от ее мыслей, которые, как обычно в последнее время, были вовсе не такими радужными, как погода за высокими окнами королевских покоев. Тишину обширной комнаты нарушал, а быть может, ненавязчиво дополнял, мелодичный голос одной из придворных дам, которая читала вслух, обеспечивая духовной пищей не только королеву, но и ее дам, которые, впрочем, слушали, не более внимательно, нежели сама августейшая особа, погруженная в свои мысли. Сегодня в Париж возвращается Его Величество. Сейчас Анна была бы рада увидеть даже собственного супруга.
Людовик XIII: Наспех приведя себя в порядок и надев самый мрачный камзол - впрочем, гардероб Его Величества не изобиловал пестрыми красками, - Людовик отправился на половину королевы. Сердце бешено колотилось, а внутри все сжималось от нетерпения и страха - страха узнать, что самое страшное уже свершилось. Держать себя в руках было неимоверно сложно, но никто не должен был знать о том, что поведал ему вчера Ришелье в приватной беседе. - Доброе утро, мадам, - поприветствовал королеву Людовик. - Рад видеть вас в добром здравии. Надеюсь, вы не слишком скучаете? Формальные вопросы, в суть которых он уже давно перестал вдумываться, звучали бы как обычно безучастно, если бы сквозь этикетные любезности не пробивался наружу гнев, омрачавший лицо короля. Ничто и никто в комнатах Ее Величества не вызывал подозрений, всеобщее благообразие и спокойствие... Но Людовик не был бы собой, если бы не попыталсядать волю своей мнительности...
Анна Австрийская: Мирное течение времени было нарушено приходом Его Величества, который ворвался в покои королевы небольшим ураганом, впрочем, не лишенным манер. Девушка, читавшая Святое Писание, замолчала, едва не выронив книгу от неожиданности. Все дамы, включая саму королеву, безмолвно поднялись, оставив вышивание на столиках, и склонились в реверансе перед своим правителем. Тишина сменилась шелестом десятка платьев. Даже взгляды придворных дам, брошенные украдкой, казались сейчас такими громогласными. - Ваше Величество, - королева сдержано улыбнулась. Она видела, что супруг не в духе, как это было весьма нередко, но все же разговор с ним – внесет какое-то разнообразие в мерное течение ее заточения. - Мою скуку скрашивает ожидание Вашего визита. Надеюсь, королевская охота была успешной.
Людовик XIII: - Вполне, - последовал краткий ответ. Людовику так и хотелось выпалить, что конкретно испортило ему действительно удачную поездку, но под прицелом доброй дюжины взглядом пришлось оставить это замечание при себе, хотя бы до поры до времени... - А вы как проводили все это время? - король нервно оглядывался по сторонам. как будто ожидал обнаружить на любой портьерой спрятавшегося англичанина. - Есть ли какие-нибудь известие от ваших заграничных родственников... и друзей?
Анна Австрийская: Слова Людовика огорчили и обидели королеву, тем более, что на сей раз подобное обвинение было совершенно необоснованным. Хотя, что еще она могла ожидать от своего не в меру мнительного супруга... Так хотелось заметить, что Его Величеству и Его Высокопреосвященству гораздо лучше известно о корреспонденции королевы, нежели ей самой, но Анна по привычке поборола подобное желание уколоть Людовика. - Как видите, все мое время заполнено трудом и молитвами. Равно как мой секретарь уже давно томится без дел. Анна-Мария смотрела на супруга, пытаясь угадать, какие обвинения далее будут ей выдвинуты.
Людовик XIII: - Молитесь, мадам, молитесь всем сердцем, чтобы Господь помог нам выполнить свой долг перед Францией... Ваш брат Филипп уже неоднократно становился отцом, хотя они с Елизаветой обвенчались одновременно с нами. Решив, что негоже переминаться с ноги на ногу или же метаться по покоям, Людовик наконец решил присесть рядом с супругой. Если она не виновна в том, в чем он ее подозревал, то слова его будут бессмысленны. Но не высказать свое дурное настроение, лишь усиленное бессонной ночью и дурными мыслями, что он успел передумать с момента беседы с кардиналом, король вряд ли бы смог. - Это залог нашего общего благополучия. Если моим преемником останется Гастон, не уверен, что ваша судьба после моей смерти станет лучше, чем сейчас. Людовик явно намекал на неразумное одобрение Анной заговора, расплачиваться за который пришлось бедолаге Шале. В планы злоумышленников входило не только убить Ришелье, но и женить дофина на королеве, после того как его старший брат будет заточен в монастырь. При допросе Анна Австрийская отрицала, что знала о подобном, но до конца ей поверить король так и не сумел...
Анна Австрийская: Такие речи короля Анна знала наизусть – подобные «выговоры» супруг устраивал ей регулярно, иногда чаще, иногда реже. Чтобы как-то занять себя, королева вернулась к вышивке, не забывая по десять раз в минуту поднимать на Людовика глаза, чтобы он, не приведи Господь, не подумал, что его не слушают, или уделяют недостаточно внимания его словам. «Моя судьба едва ли станет лучше при любых обстоятельствах, даже если Его Высокопреосвященство запрет меня в монастырь» - Вела мысленный диалог с супругом королева. Но возражать вслух не спешила, прекрасно зная, что ее словам не поверят, сочтут очередной уловкой, оправданием «искусной интриганки», коей, Анна-Мария вовсе не являлась. - Да, конечно, Ваше Величество. – Королева знала, что с Людовиком проще соглашаться во всем, так что привычная фраза сама сорвалась с ее уст.
Людовик XIII: Устраивать скандал определенно было не из чего. Анна держалась благоразумно, не подавая ни малейшего повода для придирок. Людовик умолк на несколько минут. Королева прилежно работала иглой, выводя на ткани какой-то замысловатый узор и, казалось, ничуть не обращала внимания на озабоченный вид мужа. - Известно ли вам, мадам, что английская эскадра готовится выйти из Портсмута, чтобы оказать помощь мятежникам в Ла Рошели? Знаете, кто командует ею? Ваш старый приятель, герцог Бэкингем...
Анна Австрийская: Поток обвинений сошел на нет, хотя, это были пока не столько обвинения, сколько придирки, иногда беспочвенные, иногда преувеличенные. Хотя в одном Людовик был все же прав, и королева не могла, да и не собиралась, отрицать – отсутствие наследника беспокоило не только Его Величество, но и саму Анну. Несколько минут было слышно только трение шелковой нити о ткань, но вскоре король нарушил молчание. Анна-Мария подняла глаза на супруга; в них читалось легкое удивление, так же едва уловимое любопытство, и почти незаметная грусть. «Герцог... Джордж, только не пытайтесь увидеть меня! Сейчас это слишком опасно!» - Войска Вашего Величества защитят честь страны.
Людовик XIII: - Несомненно, мадам, - в голосе короля, и так недовольном, послышалась жестокая решимость не только выдворить противника за пределы страны, но и уничтожить его физически. - Никому и никогда не придется диктовать мне условий, особенно таким нахальным способом. Бедный кузен Карл, этот проходимец совсем околдовал его, раз он решился объявить войну родине своей жены... Людовик уже начинал разочаровываться в собственной затее: Анна ни единым взглядом не выдала своего беспокойства, если таковое и было, а многократные упоминания имени английского герцога причиняли неприятные ощущения, прежде всего, самому королю.
Анна Австрийская: В голосе короля звучало все большее раздражение, которое могло обернуться еще одним потоком упреков, и на этот раз совершенно необоснованных. Анна посмотрела на супруга и мягко улыбнулась, совсем не так, как того требовал этикет, возносящий правящую чету над «простыми смертными». Это была улыбка не королевы, но женщины, улыбка призванная отвлечь и успокоить. - Людовик, оставите политику вашему преданному советнику. Его Высокопреосвященство гораздо лучше моего развлечет вас беседой о военной доблести. И я отказываюсь верить, что вы не припасли более приятной темы для разговора со своей супругой.
Людовик XIII: Слова Анны Австрийской поставили короля в тупик. Не для мирных бесед он шел к ее покои, а потому сейчас он только и мог что растерянно глядеть на супругу. - Приятной темы... - повторил он, совсем смешавшись. Главным аргументом предполагаемой беседы была уверенность в том, что королева ему не верна, но которая непредвиденным образом оказалась слишком зыбкой, чтобы выдвигать дальнейшие обвинения. - Мадам, вы же знаете, что все мои нынешние хлопоты связаны с предстоящей кампанией. Выверение маршрута передвижения войск, хозяйственные нужды, а главное, постоянные консультации с генералами и инженерами - вот что сейчас составляет мою жизнь. Повертев в руках шляпу, Людовик провел взглядом по фрейлинам и дамам Ее Величества, усиленно делавшим вид, будто они заняты рукоделием, тогда как мало что могло стереть выражение любопытства с их лиц. - В мое отсутствие королева-мать останется регентшей. Надеюсь, вы сами иногда будете мне писать...
Анна Австрийская: Ну что ж, разговоры о политике Анна была готова поддерживать, хотя от нее в подобных случаях требовалось просто слушать мудрые рассуждения своего супруга и вовремя кивать, соглашаясь с его словами; если бы еще имя герцога Бекингема больше не всплывало в беседе... - О да, конечно, Франция превыше всего! – В тон патриотическому настрою короля ответила Анна-Мария. Конечно, судьба страны не была безразлична королеве, но молодую женщину сейчас тревожили более осязаемые проблемы, нежели битвы, и компании, о которых она лишь слышит, находясь вдалеке от гущи событий. - И мой секретарь вновь откажется без работы, - улыбнулась Анна. – Я буду писать вам непременно собственноручно.
Людовик XIII: - Сомневаюсь, что этот господин останется недоволен. Ведь ему будут продолжать выплачивать жалованье, даже если не придется чинить перья, - уже совсем тихо, не в пример своим изначальным громогласным речам, проговорил Людовик. Отвечай Анна с вызывающим высокомерием, скандала точно было бы не избежать. Но вот тихое и благочестивое поведение красило в его глазах любую женщину... - А мне вы доставите огромное удовольствие, мадам. Король нерешительно взял руку Анны в свою.
Анна Австрийская: Анна подняла глаза на супруга. И почему он всегда так... скромен? Вышивка упала на колени. Закрепив иглу свободной рукой на ткани, королева улыбнулась Людовику, легонько пожав его руку. - Непременно, Ваше Величество. Взгляд королевы скользнул по фрейлинам, которые хоть и сидели, опустив глаза на рукоделие, но слушали разговор более чем внимательно. Как Анну временами раздражала эта свита! - И буду считать часы до новой встрече с вами.
Людовик XIII: В душе короля шевельнулось то самое чувство, властовавшее над ним два самых счастливых года его супружеской жизни. Тогда на горизонте не было никакого Бэкингема, никакой Шеврез, даже мать, удалившаяся в провинцию, оставила их в покое. Но всякому счастью, как успел убедиться Людовик, рано или поздно приходит конец... Что это было сейчас - надежда на возвращение утраченного мира или же просто иллюзия? Однозначного ответа у него не было, а потому подозрительный король предпочел склониться ко второму варианту, тем самым еще более усугубляя свои несчастья, на которые он был любитель пожаловаться доверенным лицам. К тому же Амьен еще не был забыт, как и визит Бэкингема два года назад, во время которого могло случиться всякое, как и в ближайшие дни - если уже не случилось... - Пока что я здесь, Ваше Величество, и вы можете наслаждаться моим обществом. Как и я вашим, - Людовик XIII вспомнил о хороших манерах, которые должны быть отличительной чертой любого правителя, как говорил ему месье де Сувре. - А что это вы вышиваете, не могу разглядеть рисунок?
Анна Австрийская: Анна наблюдала, как меняется выражение лица ее супруга. Очень часто это лицо было подобно восковой маске с выражением надменного величия, которое подобало французскому монарху, но не сейчас. Правда угадать мысли Людовика она все равно не могла. В ответ на его вопрос, Анна положила вышивку на колени короля. А вот ответить точно, что она вышивает, затруднялась: с детства, еще в Испании, она привыкла вышивать, как ей говорили, для церкви. Правда ни тогда ребенком, ни сейчас, уже взрослой женщиной Анна-Мария не знала, для чего именно потом используют полотна, вышитые ее руками и руками ее фрейлин. - Как Ваше величество находит этот узор?
Людовик XIII: На куске материи открывались всевозможные узоры, иногда слишком пестрые для церкви, но вошедшие в большую моду при Филиппе Испанском, покойном отце королевы Анны. Людовик смотрел на рисунок невидящим взором, окончательно смущенный и не знающий, как себя вести. Женское общество всегда действовало на него подобным образом, особенно если отношения Его Величества с той или иной дамой были омрачены какими-либо трениями. - Прекрасно, мадам. Если у нас появится наследник, мне хотелось бы, чтобы вы заложили церковь в честь этого радостного события и вышили своими руками покрывало для алтаря.
Анна Австрийская: - Непременно, Ваше Величество, - тихо ответила Анна. Улыбка ее стала грустной, а взгляд был устремлен в одну точку где-то на грани стены и пола у дальней стены. Вопрос о наследнике был более чем актуален для короля, и весьма болезнен для королевы. Уже дважды она была окрылена мыслью, что станет матерью, и дважды эта надежда была обманута. И все молитвы, оставались без ответа, словно Господь отвернулся от своей верной рабы, наказывая ее за неведомые грехи. - Непременно...
Людовик XIII: Еще какое-то время понаблюдав за работой супруги, Людовик, на которого как будто давили стены, а еще больше - взгляды фрейлин, решился снова заговорить. - Сегодня чудесная погода, мадам. Не желаете ли прогуляться по парку? Среди деревьев луврских садов можно было почувствовать себя спокойнее, к тому же при ходьбе вероятность не быть подслушанным была больше, чем сейчас, среди чинно сидящих аристократок, чья любовь к подслушиванию и сплетням делала их почти не отличимыми от их собственных горничных и кухарок.
Анна Австрийская: «Прогулка – словно тень свободы, разве я могу быть против?» - Грустные думы перестали угнетать, как и продолжительное одиночество в четырех стенах. Королева посмотрела на Людовика и улыбнулась. - С превеликим удовольствием, Ваше Величество! Сделав еще несколько стежков, чтобы закончить узор, Анна, закрепив иглу на ткани, отложила вышивание на изящный столик и вновь обратила взгляд на короля. Сейчас, за одну эту прогулку она была готова простить и забыть долгие часы заключения в толстых стенах дворца.
Людовик XIII: Парижское солнце в этот летний день, быть может, лишь самую малость уступало испанскому, пронизая своими лучами такое же синее, как и в Мадриде, небо без единого облачка. Анне должно это понравиться, - подумал Людовик, вспоминая, как часто в такие дни его собственная матушка с ностальгией вспоминала Италию, которую покинула уже много лет назад. Как жаль, что им так и не удалось как следует сблизиться, несмотря на попытки короля, предпринятые в годы, прошедшие после заключения мира между матерью и сыном. Что бы про него ни говорили, он всегда желал, чтобы грозная флорентийка любила его, пусть даже не так сильно, как Гастона, неизвестно почему заслужившим ее особенное расположение. Поводов предаться печальным мыслям у Его Величества было предостаточно, и отношения короля с женщинами, окружавшими его с рождения, было одним из них... - Вы скучаете по дому, Анна? - когда они в молчании, разбавленном трескотней фрейлин, прошли целую аллею, Людовик наконец-таки решил возобновить разговор.
Анна Австрийская: Какой сказкой казалась сейчас королеве эта прогулка по парку! Пусть рядом шел Людовик, а позади свита, но эта была свобода, после заключения; свежий воздух после четырех стен залов дворца. Лицо ласкал легкий едва ощутимый ветерок, теплое, даже жаркое, почти южное солнце создавало причудливую игру бликов на листве, траве и дорожках парка. Анна просто наслаждалась всем этим, всем тем, на что долгие дни взирала лишь через стекло окон ее покоев. - Скучаю? – Переспросила королева, сама задаваясь этим вопросом. – Наверное, лишь самую малость. Франция стала моим домом и моей родиной. Я люблю Францию.
Людовик XIII: - Приятно это слышать, Анна... Людовик настолько погрузился в себя, что даже отстраненно-вежливое обращение "мадам" выскользнуло из памяти, и впервые за долгое время от обратился к жене по имени. Работа садовников была в полном разгаре, но этим работягам, кое-кто из которых помнил еще Генриха Третьего, приходилось откладывать инструменты и стягивать с головы свои шапки, защищавшие от палящего солнца, когда мимо проходила королевская чета. Один садовник средних лет бранил постреленка-помощника, осмелившегося разлечься в тени кустов, но поток замысловатой брани пришлось прервать при виде ухмыляющего Людовика, которого немало забавляла эта сцена. - В Испании так же жарко? Один пустой вопрос за другим. Если бы он только умел поддерживать светскую беседу так же ловко, как и его братец Гастон!..
Анна Австрийская: Королева даже не сразу поняла, что было не так в словах Людовика, что-то определенно было, только вот что именно – этот крошечный нюанс все время ускользал от Ее Величества. Далеко не сразу, она поняла, что супруг обратился к ней просто по имени, без всяких «мадам» и прочих церемонностей. Это было на него непохоже... А затем был задан очередной вопрос на тему погоды. - Иногда бывает, насколько я помню. Хотя Анна-Мария помнила это не так уж и хорошо – совсем юной она приехала во Францию, и Испания осталась лишь смутным и не слишком приятным воспоминанием.
Людовик XIII: - Вы знаете, я никогда не бывал южнее Гаскони, но осмелюсь полагать, здесь тоже хорошо. Если вам нравится... - Людовик улыбнулся, хотя улыбка его более походила на судорогу - так он стеснялся себя, своих слов, своего нелепого вида и подозрений, отравлявших его душу. Сейчас хотелось отбросить все предубеждения и просто наслаждаться жизнью, не оглядываясь на прежние обиды и тревоги за будущее, что для такого человека как нынешний король Франции было крайне непросто. Можно было сколько угодно отравлять свое сознание мыслями о свидании проклятого англичанина с королевой, но устоять перед ее обаянием, красотой, свежестью было невозможно. - Вы прекрасно выглядите, Анна. Этот наряд вам очень к лицу. Такого рода комплименты король не произносил уже порядка шести лет, с тех самых пор, как отношения с его супругой стали неумолимо ухудшаться...
Анна Австрийская: Анна была сбита с толку словами и поведением Людовика. Он никогда не был мастером светских бесед, так что редкие часы, которые король проводил с ней, проходили обычно в молчании, если, конечно, Его Величество был не в настроении высказывать своей супруге недовольство по любому поводу, каждый раз обвиняя ее в неверности и в том, что Франция все еще не имела наследника престола. Комплимент же из его уст был более чем неожиданным – королева уже и забыла, когда слышала от мужа подобные слова. - Благодарю Вас, Ваше Величество.
Людовик XIII: Прогулка продолжалась все так же неспешно, в тени старых деревьев, посаженных еще при Франциске Первом. Фрейлины под строгим взглядом доньи Эстефании приумерили свое красноречие, лучше сказать, наиболее откровенные предположения стали высказывать тише, так, чтобы не быть услышанными ни королевской четой, ни, что еще хуже, преданной Анне Австрийской дуэньей. Людовик не решился продолжать разговор до тех самых пор, пока небольшая процессия не очутилась снова у входа в крыло Лувра, где располагались покои Ее Величества. - Мадам, вы позволите сегодня вечером навестить вас? Анна? - пряча глаза, как будто устыдившись своей просьбы, король проговорил этот так тихо, что Анна Австрийская с трудом смогла бы разобрать, что шепчет ее супруг.
Анна Австрийская: Все хорошее имеет удручающую тенденцию заканчиваться, вот и прогулка, доставившая такое удовольствие королеве, подходила к концу. Пусть Людовик вел себя немного странно, пусть как обычно был не слишком разговорчив, но его общество позволило Ее величеству насладиться голубым небом над головой, нежным ветерком, ласкающим ее кожу, вдохнуть свежий воздух, наполненный горьковатыми ароматами лета. Хотя вопрос короля был задан очень тихо, словно в надежде, что не будет услышан, Анна, привыкшая к манере ведения беседы своего супруга, расслышала его. Оставив свои мысли и соображения по данному поводу при себе, она так же тихо ответила. - Я буду ждать Ваше Величество.
Людовик XIII: По логике происходящего, следовало откланяться, оставив Анну на попечение ее фрейлин и дам, но король все мешкал, задерживая свиту жены и не решаясь на дальнейшие действия со своей стороны. Сен-Симон, неотлучно находивший при Его Величестве, заметно нервничал - он забыл отдать распоряжения повару, а обед был не за горами. Видя беспокойный взгляд молодого человека, Людовик все же решился заговорить. - Мадам, позвольте мне проводить вас до ваших покоев. Послышалось удивленное перешептывание дам, не понимавших, что случилось. Казалось, сама Анна Австрийская была поражена не меньше таким простым, но вовсе не свойственным ее супругу предложением, за которым могло последовать все что угодно...
Анна Австрийская: Анна оставила свое изумление при себе, ни единым жестом или взглядом не выдав, как ее удивили слова Его Величества. За королеву отреагировали ее фрейлины, которые зашептались в два раза активнее нежели раньше, да и количество любопытных взоров, брошенных в сторону августейшей четы увеличилось. Как Анна-Мария устала от этих слухов и пересудов, от этих сплетен у нее за спиной. Конечно, у придворных дам, равно как и кавалеров, не было иной более увлекательной темы для обсуждений, иного более забавного развлечения. Ее величество глубоко вздохнула, выражая тем самым недовольство поведением свиты, и подняла глаза на супруга. - Тем самым вы доставите мне огромное удовольствие. – Сдержанно улыбнулась королева уголками губ.
Людовик XIII: На сей раз короля не смутила сдержанность Анны, несмотря на то, что в последние годы это ее качество, вложенное в нее эскориальским этикетом, он принимал за холодность и даже враждебность, граничащие с презрением. Что изменилось в ней - или в нем самом, Людовик не знал, но внезапно ему захотелось примирения, полного и безоговорочного, чтобы даже тень англичанина растаяла в сознании их обоих. Он готов был простить Анне ее проступки и вероятную измену, лишь бы она изволила снова, как когда-то, обратить на него свои милости, приводившие его в восторг и упоение, чтобы быть в ее объятиях не только потому, что так велит долг, а потому что это естественное желание всех влюбленных... Когда супруги оказались в покоях королевы, Людовик шепотом попросил: - Отошлите своих дам.
Анна Австрийская: Поднимаясь в собственные покои бок о бок с королем, Анна была погружена в свои мысли. Невидящий взгляд был бы устремлен на плиты пола, если бы не привычка, заложенная с малых лет – всегда идти с гордо поднятой головой, как приличествует особе ее положения. Ее Величество не видела ничего перед собой: ни ступеней, не опостылевших стен дворца, ни мельчайшей частички богатого интерьера, который наскучил давным-давно. Войдя в покои, она повернулась к супругу, но все же его слова едва были пойманы ее вниманием. Изящный жест рукой, и дамы, которые еще даже не успели войти, стали поспешно пятиться, шелестя пышными юбками, оставляя супругов наедине.
Людовик XIII: То, что случилось, когда Анна и Людовик остались наедине, для последнего впоследствии плохо поддавалось объяснению. Он не любил церемониал, и когда покойный Эроар педантично описывал его действия, включая визиты в супружескую спальню, то король с трудом боролся с искушением не вырвать из рук почтенного старца его записки и не бросить их в огонь. Также он не переносил на дух напыщенные лица аристократов, державших при его особе должности подавателя полотенца или же виночерпия, предпочитая одеваться самостоятельно и есть в одиночестве, не говоря уже о том, чтобы не афишировать свою личную жизнь, которая, впрочем, как бы он ни старался, была известна всем и каждому. И вот сегодня, то ли из-за треволнений минувшей ночи, то ли под воздействием красоты молодой королевы, то ли из-за жаркого солнца и сухого восточного ветра, который, по кастильским поверьям, приносит безумие, Луи просто поддался своим чувствам, дремавшим в его душе и давшим такой неожиданный - учитывая обстановку в монаршем семействе - эффект. Не считая фаворитов, которые, несмотря на его благоволение, всегда были вынуждены помнить о своем месте, Анна Австрийская была единственным человеком, сумевшим пробудить глубокие чувства в мрачной натуре своего мужа, и сейчас, похоже, юношеская страсть вновь вышла на поверхность, освободившись из оков условностей и накопившихся за годы обид. Мадам, простите мой поток сознания, старался поизящнее-поприличнее, получилось как всегда.
Анна Австрийская: Анна была более чем удивлена поведением короля, подобные шалости за ним не водились даже в юношеские годы, а уж теперь, после долгих размолвок, после непреодолимой стены непонимания, подозрения, ревности и обвинений, по большей части вовсе незаслуженных, и тем более выглядели странными, неожиданными, и, королева затруднялась ответить, желанными ли – настолько она научилась сдерживать все свои чувства, все душевные порывы. Обычно к исполнению супружеского долга Людовик подходил с таким же серьезно-обреченным лицом, как и к решению политических вопросов, но сейчас все было не так. И что еще больше настораживало королеву – она не могла понять причину этого «не так». Казалось, никакие внешние факторы не должны были привести к такому поведению Его всегда сдержанного и холодного Величества.
Людовик XIII: Наваждение оказалось слишком сильным, чтобы можно было очнуться сразу же, не пытаясь потянуть время возвращения к обыденности. Непривычная обстановка - как в силу нынешних обстоятельств, так и из-за редких визитов короля, чей взгляд обычно становился рассеянным и еще более меланхоличным в царстве супруги, - стены, мебель, окна, портьеры, занавеси кровати - все это он видел как будто в первый раз. Луи мастерски овладел искусством пререканий и претензий, однако говорить комплименты, подходящие случаю так и не выучился, а все его искренние похвалы и выражения восхищения звучали настолько неуклюже, что это становилось очевидно даже ему самому. А потому на сей раз он решил промолчать, чтобы не испортить момент, весьма необычный в его жизни, ограничившись безмолвными благодарностями.
Анна Австрийская: Королева не переставала удивляться столь непривычному поведению супруга, который давно не смотрел на нее такими глазами, как сейчас. Привыкшая к отчужденности и холодности, Анна пыталась найти подвох в таком поведении Его Величества. Быть может, эфемерная опасность визита герцога Бекингема заставила короля изменить тактику в обращении с женой. С непонятной для себя грустью Анна-Мария поняла, что годы юношеской восторженной влюбленности ушли безвозвратно. Ей не вернуть того еще по-детски светлого и чистого чувства. Слишком много жестоких уроков с тех пор пришлось усвоить королеве. Кто знает, может они с Людовиком и могли быть счастливы, если бы «доброжелатели» не старались уверить Его Величество в том, что его супруга едва ли не воплощение самого дьявола. Если бы король был более тверд в своих убеждениях, если бы ему хватало такта не упрекать Анну в том, в чем она не была виновна. Такая несправедливость отравляла жизнь, порождая недобрые желания сделать так, чтобы обвинения перестали быть необоснованными.
Людовик XIII: - Вы так хороши, что я потерял голову. Простите меня за несдержанность, но устоять против вашей красоты не под силу даже святому... - король, сам полуодетый, поцеловал обнаженное плечо жены. Странно было не ощущать всей этой радости постоянно, ведь, по существу, никаких препятствий для этого не было, от осознания чего Людовик испытывал огромное облегчение. Впрочем, в глубине души он смутно подозревал, что рано или поздно эта эйфория сменится привычной робостью, усугубленной сотней причин. Можно было находиться в подобном расслабленном состоянии еще очень и очень долго, тем более что жара, установившаяся за окном, лишь способствовала этому. Но правила, в данном случае, совершенно непонятно какие, требовали, чтобы супружеская чета наконец-таки явила себя взорам придворных, не переставашим гадать, что же происходило за запертыми на ключ дверями спальни Ее Величества королевы Анны...
Анна Австрийская: «А вы далеко не святой, Ваше Величество.» - Мысленно ответила королю Анна. Ему было не угадать ее дум – он мог лишь видеть ее улыбку, теплую, хотя и несколько снисходительную. На самом деле странно, когда муж говорит такие слова своей жене, женщине, которая принадлежит ему всецело, которая всегда рядом, которая в его власти, готова покорно выполнять все его желания. - Жаль, что вы теряете голову так редко, Людовик. – Улыбнулась королева, легонько касаясь кончиками пальцев руки Его Величества.
Людовик XIII: Уходить Людовику всегда было легче, чем сделать первый шаг навстречу, тем более способный залечить раны, со всех сторон покрывавшие их с Анной брак. Однако их отношениям был нанесен значительный урон, чтобы в одно мгновение заставить повернуть время вспять. Это смутное ощущение не придавало оптимизма, хотя облегчение от неоправданности страхов за собственную честь и подозрений в неспособности доказать свою власть в доме было несоизмеримо сильнее. Не предпринимая попыток обставить свой визит красноречивыми излияниями, король, едва приведший в порядок свой внешний вид, вскоре откланялся. Лишь когда он вышагивал по коридорам Лувра, в голову ему пришло сравнение, которое вряд ли бы внесло гармонию в его душу, - как будто он, поспешно покинув королеву, сбегает, словно от какого-то наказания. Но сейчас досада брала не на жену, как это обычно бывало, а на самого себя. Наверняка Анне не пришлось по душе это бессмысленное мычание, которое он пытался выдать за соловьиный поток любовных трелей, а также его зажатые манеры. Надо это как-то компенсировать, а никаких иных способов, кроме дорогих подарков, Людовик не знал. Придется позвать королевского ювелира...
Анна Австрийская: Король удалился, и Анна откинулась на мягкие подушки, закрыв глаза рукой. Каким бы околоромантическим не было начало, конец Людовик неизменно комкал, портя все впечатление от минут наслаждения. Вои и сейчас его поспешный уход заставил королеву сожалеть о том, что ее покидает собственный законный супруг, а не любовник, рискующий заплатить большую цену за внимание Ее Величества. Впрочем, как бы уходил мужчина, толкнувший ее на путь сладкого греха, Анна могла только представлять, рисуя романтические картины в своем воображении. Строгое воспитание до сих пор удерживало ее от подобных авантюр, но раньше она и помыслить о таком не могла, а теперь – мечтала?..
полная версия страницы