Форум » Лувр » О делах сердечных и не только. 17 июля, около восьми утра. » Ответить
О делах сердечных и не только. 17 июля, около восьми утра.
Монтрезор:
Ответов - 23, стр:
1 2 All
Монтрезор: Выезжая из ворот Консьержери, де Монтрезор удивился, как мало прошло времени. Летнее утро еще только вступило в свои права. Араб всхрапнул, нервно перебирая передними копытами, будто тоже радуясь вновь обретенной свободе. Клод задумался о том, что ему делать дальше. Мысли его снова и снова обращались к черноокой баронессе, видимо, гасконская красавица задела особо чувствительную струнку в его душе. Однако глупо ехать прямиком к Тревилям в такую рань и в одиночку. Да и вообще, не стоило покуда появляться там в одиночку, могут неправильно понять. Граф усмехнулся. Мартина, конечно, прелестна, но он пока не стремится к роли жениха. Однако, чтобы договориться с дамой о свидании, даму нужно увидеть. «Труа-Роше!» - осенило Монтрезора. Вчера тот неоднозначно ухаживал за дочерью де Тревиля и наверняка не откажется составить Клоду компанию. А найти виконта сейчас почти наверное можно в Лувре, где у него, по слухам, есть любовница. Судя по тому, как часто рано поутру Труа-Роше оказывается в Лувре, слухи эти небезосновательны. И, коль скоро виконт ночевал в Лувре, он точно сейчас в приемной его величества, надеется узнать что-нибудь интересное. Да и самому графу не мешало бы что-нибудь интересное разузнать, к примеру, не выяснилось ли что-нибудь о покушении, иначе найдется кто-нибудь, кто постарается его опередить и рассказать принцу о самом любопытном. Чего бы не хотелось… С этими мыслями Монтрезор отправился в Лувр.
Анри де Труа-Роше: Виконт де Труа-Роше действительно находился в приемной его величества и даже время от времени делал попытки посплетничать, но в кои-то веки ему было не до того. Нет, не м-ль де Тревиль и ее грозный отец (или не менее грозная тетушка) занимали его мысли, не тревога за успех назначенного на сегодня знаменательного «события» и даже не выслушанная только что трагическая история о смерти одной из фрейлин ее величества, м-ль де Венсен, о которой собеседник мог припомнить только, что волосы у нее были белокурые. Нет, виконта тревожило совсем не то, но обсуждать то, чему он нечаянно стал свидетелем, он не решился бы даже… нет, как раз с маркизом это, может, и стоило бы обговорить, вот уж кто всегда знает, откуда ветер дует! Прийдя к этому выводу, молодой человек торопливо завертел головой, словно надеясь тут же узреть желанного собеседника, но вместо того встретился взглядом ни с кем иным как с графом де Монтрезором. С облегчением забывая обо всем на свете, Труа-Роше устремился к нему. – Милейший граф, какими судьбами? – вскричал он, пожирая глазами столь неожиданное явление. – В такую рань? И здесь? Обнаружив, что его тирада привлекла к ним совершенно излишнее внимание, виконт на миг смешался, но тут же, пользуясь свободными нравами, царившими в свите его высочества, подхватил Монтрезора под локоть и отвел его в сторону.
Монтрезор: - Случайно, виконт, совершенно случайно! – искренне радуясь встрече, ответил Монтрезор. – Я проезжал мимо и решил заодно уж заехать сюда. Клод действительно был доволен тем, что все складывается так, как он задумал. - И что нового во дворце? Полагаю, Вы уже в курсе всех событий?- спросил он, любезно улыбаясь Труа-Роше.
Анри де Труа-Роше: Виконт широко раскрыл глаза, выразительно огляделся и даже поднес к губам указательный палец, украшенный огромным рубином (фальшивым) и обгрызенным до корня ногтем. Пантомима эта, однако, не привлекла к нему особого внимания, и, без видимого сожаления отказываясь от драмы, он чуть наклонился к собеседнику, не прилагая, впрочем, особых усилий, чтобы понизить голос. – Ужасное происшествие, мой дорогой граф, просто ужасное. М-ль де Венсен, знаете, одна из фрейлин ее величества, скончалась нынче ночью, а другая девушка, не помню ее имени, при смерти. – Он слегка отстранился, словно пытаясь оценить произведенный эффект, и сокрушенно покачал головой. – Поговаривают о ядах, и что самое страшное… С самым многозначительным видом молодой человек изобразил вокруг своей головы нечто похожее на нимб.
Монтрезор: Клод осторожно постарался высвободить свой локоть, с удивлением наблюдая последний жест виконта. «Он хочет сказать, что ему являлись ангелы?» - некстати подумалось графу. Впрочем, полученная информация не располагала к шуткам. -Яды? Вы уверены, что не драматизируете? – небрежно отозвался он, невольно хмурясь. Девушка умерла, другая при смерти… Труп Чезаре ди Сорди… Не многовато ли для одного, толком еще не начавшегося, утра. А еще его странный арест и не явившийся князь… - И что же страшнее яда?
Анри де Труа-Роше: – Преувеличиваю?! Виконт даже руками всплеснул, но все же слегка понизил голос, прежде чем ответить: – Дорогой друг, страшнее яда лишь тот, кто его использует. Поговаривают… – он снова огляделся по сторонам и еле слышно закончил, – поговаривают, что тут попахивает «медиками»… вы ведь меня понимаете? И он повторил тот же таинственный жест, искренне веря, что Монтрезор без труда увидит в нем намек на корону.
Монтрезор: «Черт, он ведь намекает на Медичи… И ведь сам не знает, насколько это похоже на правду», - подумал Монтрезор, перед глазами которого снова возник образ ди Сорди. Сначала в том жалком виде, в котором они с Керубино его обнаружили, а мгновением позже – в виде черной бледной тени загадочного поверенного королевы-матери. – «Да нет, чепуха, зачем ей какие-то фрейлины. Конечно, характер у ее величества не сахар, но прямо-таки травить ядом не угодивших чем-то девиц…» Клод скептически хмыкнул. - И все-таки, дорогой виконт, я полагаю, Вы несколько преувеличиваете. Ну кому нужно травить придворных девиц королевы? Мы вот с Вами и внешности бедняжек не помним.
Анри де Труа-Роше: Виконт затряс головой с таким жаром, что чуть не потерял шляпу. – Не фрейлин, друг мой, вовсе не фрейлин, кому они, в самом деле, нужны? – Вопреки своим же словам он сглотнул, и его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Скользнув по окружающим затравленным взглядом, он решительно снова вцепился в локоть Монтрезора. – Пойдемте отсюда куда-нибудь, дорогой граф, пойдемте. А то неровен час… Разумеется, страх был ему неведом, но оставаться в Лувре, когда важнейшие новости уже получены, не имело никакого смысла… а у Труа-Роше, несмотря на окружающую придворную суету и толкотню, то и дело возникало желание глянуть через плечо.
Монтрезор: - Конечно же, пойдемте. Собственно, я искал именно Вас и именно за этим. Оценив цвет лица собеседника, Клод рассмеялся, снова пытаясь избавиться от фамильярной хватки. Нравы нравами, а бесцеремонности, в особенности на него, де Монтрезора направленной, граф не любил. - Да помилуйте, виконт, неужели Вы всерьез полагаете, что кому-то придет в голову покушаться на нас с Вами? Боюсь, мы для этого малоинтересны. Однако, пойдемте, Вы расскажете мне все подробно…
Анри де Труа-Роше: При других обстоятельствах виконт де Труа-Роше, возможно, был бы если не более чувствителен к настроению собеседника, то уж точно более склонен разжать пальцы, но владевшие им опасения и сомнения слишком занимали его внимание, чтобы оставить место для остального. Однако, когда они добрались до конюшен и чернявый конюх бросился за их лошадьми, он позволил Монтрезору освободиться и даже изобразил на лице какое-то подобие улыбки. – Когда охотятся за кабаном, дорогой друг, что такое случайно попавший под копыта заяц или растоптанная кротовая кучка? – глубокомысленно заметил он. – Я согласен с вами, но и те бедные барышни тоже были никому не нужны. Нет, граф, кто бы ни отравил их, метил выше.
Монтрезор: В голове де Монтрезора складывалась какая-то картина, но кусочки мозаики рассыпались, не давая рассмотреть их пристальней. Он чувствовал, совершенно определенно чувствовал, что есть какая-то связь между «розыгрышем», предложенным принцу королевой-матерью, бароном ди Сорди, несчастными фрейлинами… Или нет, он смешивает все в одну кучу? И как привязать к этому его арест, который был неспроста, уж в этом Клод был почти уверен. Он многое дал бы сейчас за то, чтобы узнать, почему князь ди Сант-Анна так и не появился на Пре-о-Клер. Граф даже подумал, не стоило ли спросить об этом у Кавуа. И, усмехнувшись про себя, тотчас решил, что ему, пожалуй, повезло, что эта глубокая мысль пришла в его голову только сейчас. - Выше? Но… - Монтрезор изобразил изумление. – Не может того быть! Вы должны, просто обязаны рассказать мне все, виконт! Это чертовски интересно.
Анри де Труа-Роше: Труа-Роше сделал таинственное лицо, но конюх выбрал как раз этот момент, чтобы привести молодым людям их лошадей, и виконт тотчас же неумело принял вид человека, занятого изучением неба над головой. Его лицедейство было быстро прервано, когда его собственный конь, переступив с ноги на ногу, ткнулся мордой ему в плечо, едва не лишив его равновесия – но к счастью, конюх уже удалился. – Метили, говорят, ни в кого иного как в его величество, – прошептал виконт, – я слышал, будто король избежал смерти только по счастливой случайности. Вскочив в седло, он вопросительно взглянул на Монтрезора, нимало впрочем не сомневаясь в том, что путь их лежит на Левый Берег.
Монтрезор: - Да быть того не может! Как же это произошло?! - воскликнул де Монтрезор, вскакивая в седло. Сплетня сплетней, но не на пустом же месте она возникла. Да и не назовешь пустым местом трагически умирающих девиц… Снова покушение? Клод непритворно вздрогнул. «Странные вещи творятся в Париже»,- не далее, как вчера говорил он Рошфору. И в самом деле, куда уж страннее… И странные, и страшные. - И, кстати, дорогой виконт, куда Вы намереваетесь сейчас отправиться? Дело в том, что я хотел просить Вас составить мне компанию.
Анри де Труа-Роше: Виконт тронул коня, поворачиваясь к своему собеседнику уже у ворот. – Вы не поверите, но это совершенно правдивая история, я слышал ее от двух разных людей. Вы же знаете, что ее величество вдовствующая королева посетила вчера Лувр? Вроде как чтобы пригласить их величества на карточную игру? Ну вот – а куда вы, собственно, направляетесь? К его высочеству вроде рановато…
Монтрезор: - Я хотел бы посетить особняк де Тревилей. Не хотите ли поехать со мной? – ответил Монтрезор, нагоняя виконта. «Ну, уж если слышал от двух разных людей, точно, история правдивая», - хмыкнул он про себя. - Так что же дальше? «Вроде как чтобы пригласить»? А на самом деле? С гораздо большим удовольствием граф думал бы сейчас о свидании с баронессой, но рассказ Труа-Роше, хоть и весьма сбивчивый, стоило дослушать до конца.
Анри де Труа-Роше: – Особняк де Тревиля?! – изумленно повторил виконт, выворачиваясь в седле. Не имея глаз на затылке, тем самым он мгновенно превратился в угрозу жизни или по меньшей мере спокойствию спешащих по своим делам парижан, но, как истый придворный, он даже не задумался об этом. – Вы что же, тоже заглядываетесь на м-ль де Тревиль? Предупреждаю заранее, без боя я ее… ах, каналья! Последние слова, впрочем, относились к едва избежавшему копыт пожилому водоносу, слегка забрызгавшему, уворачиваясь, ботфорт молодого человека. Труа-Роше занес было хлыст, но вопрос Монтрезора отвлек его и он снова повернулся к приятелю. – Кого пригласить? – переспросил он, успев напрочь забыть о рассказываемой им истории.
Монтрезор: - Умоляю вас, сударь, будьте осторожны! Этак и упасть недолго. - Клод не выдержал и расхохотался. - И уверяю Вас, никакого боя не будет. Я надеюсь увидеть в Вас не соперника, но союзника. Мадемуазель де Тревиль меня ни капельки не интересует, - легкомысленно продолжал он. Монтрезор постарался поровняться с виконтом, что на узкой улочке было весьма трудно, а в некоторых местах и вовсе невозможно. - Ну так дорасскажите же наконец свою страшную сказку! Ее величество вдовствующая королева вроде как бы пригласила их величества на карточную игру. Почему «вроде»? И какая тут связь с бедными девушками? В конце концов, это несправедливо! Вы меня заинтриговали, а сами не желаете рассказывать дальше!
Анри де Труа-Роше: – Ах, друг мой, – рассмеялся Труа-Роше, мгновенно теряя к прекрасной даме тот интерес, который зародило было в нем подозрение, что не он один увидел в ней возможность добиться преуспеяния, – молчу, не смею больше спрашивать. Обещание это, разумеется, сдержано не было, однако болтал он куда больше, чем слушал, а потому у него не всегда хватало терпения дождаться ответа на свой вопрос. Подобная черта характера заметно усложняет любые попытки извлечь из ее владельца полезные сведения, но все же постепенно повесть об отравлении начала обретать форму. Смешивая рассказанное ему любовницей, молоденькой субреткой при особе одной из фрейлин, и одним из придворных щеголей, коему случилось услышать часть беседы между двумя придворными дамами, с изрядной долей воображения, столь хорошо восполнявшего недостающие подробности, Труа-Роше постепенно сообщил следующее: Ее величество королева-мать, прибывшая в Лувр, чтобы лично пригласить их величества на карточную игру у себя во дворце, казалась заметно раздраженной на сына и на невестку и сменила гнев на милость, только когда подали вино, бисквиты и сладости. Однако, и тут оба сомнительных источника сходились, сама королева-мать даже не притронулась к поданному угощению, напротив настойчиво убеждая обоих своих детей отведать его из ее собственных рук. По счастливой случайности, ни король ни королева не соблазнились на это предложение, и угощение досталось, как требовал обычай, свите Анны Австрийской. – И верите ли, дорогой граф, – глаза Монтрезора раскрылись так широко, что он мог бы сейчас сойти за провинциала, пораженного великолепием столицы, – две старших дамы, Ланнуа и Буа-Траси, сразу же почувствовали себя настолько дурно, что вынуждены были удалиться, а две фрейлины, как я уже вам говорил… бедные девушки, бедные. Виконт, человек глубоко штатский, не мог похвастаться военной точностью и краткостью изложения, а потому его рассказ занял ненамного меньше времени чем путь от Лувра до особняка капитана де Тревиля, где молодые люди, благополучно миновав кищащий мушкетерами двор, спешились и велели появившемуся лакею доложить о себе.
Монтрезор: Монтрезор действительно слушал виконта едва ли не раскрыв рот. Если все рассказанное было хоть в половину правдой… А ведь донельзя похоже на правду. «Интересно…» - Клод тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. - «Да нет, никогда…. Гастон не мог в этом участвовать». Он снова глянул на виконта, уже сообщавшего лакею их имена. - Но, мой друг, за всеми этими страшными историями мы с Вами забыли самое главное! – воскликнул молодой человек и невольно рассмеялся. – Мы с Вами забыли выдумать хоть какой-нибудь повод, благодаря которому мы здесь оказались
Анри де Труа-Роше: Труа-Роше, которого куда больше беспокоил в этот миг вопрос, не повредила ли его элегантности поездка через занятую утренними заботами парижскую толпу, не сразу понял, что спрашивает его спутник, а поняв, нахмурился. – Повод, предлог… мы могли привезти какую-нибудь книжку, о которой она вчера спрашивала, вот только я не силен в последних модах… да и книжки у нас с собой нет, не так ли? Если бы она была провинциалкой, мы могли бы пригласить ее на Кур-ла-Рен… хотя сейчас вроде как рановато. Друг мой, да вы же, собственно, так мне и не сказали, а что вам здесь нужно? Он скосил критический взгляд на ровную линию бантиков на своем рукаве и осторожно поправил пальцем один из них.
полная версия страницы