Форум » Лувр » Слуга без господина. 17 июля 1627, начало одиннадцатого утра » Ответить

Слуга без господина. 17 июля 1627, начало одиннадцатого утра

Лапен: Лувр, 17-го, начало одиннадцатого утра.

Ответов - 39, стр: 1 2 All

Лапен: - Самозванцы, ваша милость, - не испугался Лапен, - это которые себя за королей выдают. Или, на худой конец и по бедности, за герцогов каких. А чтоб кто себя за чужого слугу выдавал - про то мне слыхать не доводилось, потому как пользы и толку в этом никакого. С чего бы нам, слугам, друг перед другом величаться? Что от одного хозяина тычки получать, что от другого... А его светлости я служу хоть и со вчерашнего дня, а такого не слыхал, чтоб он до меня кого-то выгонял... Лапен на мгновение призадумался, а затем решительно добавил: - А ежели все-таки найдется такой, что самозванствует и себя за меня выдавать дерзает, так вы уж сделайте доброе дело, покажите мне его. Нет, я его бить не буду. Я его отведу к нам на Рю дю Пот де Фер и заставлю перемыть и перечистить на кухне всю посуду и котлы, выбить палкой все матрасы, подмести полы и лестницу. Бесплатно. Чтоб знал, на какую высокую честь претендует.

Людовик XIII: - Вот уж не знаю, какой толк выискивают прохиндеи в том, чтобы представляться чьим-то слугой, - не унимался король, решивший вывести на чистую воду мошенника, будь то вчерашний визитер или стоявший перед ним Лапен. - Это тебе лучше знать. Мне же не нравится, что кто ни попадя пробирается во дворец, объедает почтенных пожилых людей, да при этом обманывает их бессовестно, несмотря на всю их доброту. Если бы взглядом Его Величество умел прожигать насквозь, лицо бедолаги актера представляло бы собой дыру, через которую можно было бы продеть сложенный вдвое корабельный канат. - Ты мне лучше вот что скажи. Ты часом не слыхивал про некую герцогиню, зачастившую в Бургундский Отель? Говорят, там завелось такое диво, твой якобы сослуживец рассказывал мне о ней вчера. Если слышал, выкладывай все как есть. Людовик одарил Александра взглядом, полным самого неподдельного недоверия. Заговаривать о Шеврез в его присутствии не стоило, но отступать было поздно, да и, зная неугомонную Мари де Роган, король не сомневался, что та обязательно изыщет, если уже не изыскала, способ осведомить о своем прибытии в Париж подругу-королеву.

Лапен: - Это кого я объел? - потрясенно ахнул Лапен. - Какого-такого пожилого человека?! Да у меня со вчерашнего-то дня и куска во рту... Тут он споткнулся на полуслове, душа заметалась испуганным кроликом, по позвоночнику заскользил страх. "Я же сегодня завтракал на кухне у кардинала! Знает, гад, все как есть знает! Пожилой человек, которого я объел, - это кардинал, герцогиня - его племянница... храни меня господь и все святые, это в какой же отель она зачастила? К кому? И знает ли об этом Каюзак?!" Вот когда пригодилась Лапену актерская закалка! Как учил его прежний хозяин, месье Жодель: "Тошно тебе, страшно тебе или, к слову сказать, брюхо подвело - до того зрителю дела нет. Не за то зритель деньги платит. Ты хоть помирай, а изволь держать такую рожу, какая по роли положена!" Вот Лапен сейчас и держал нужную рожу: наивное изумление пополам с обидой. - Ежели, ваша милость, какая герцогиня по отелям и бегает, так это она не ко мне. Сослуживцев у меня - один хозяйский кот по кличке Лелюш, что честно ловит мышей у нас на Рю дю Пот де Фер. А ежели я какого старичка объел, так пусть он мне сам пожалуется. Я сейчас при деньгах - жалованье получил. Отведу этого старичка в таверну и накормлю от пуза.


Людовик XIII: - Да не ты, - с легким раздражением отмахнулся Людовик, - тот мошенник, о котором я тебе толкую. К вящей своей досаде, приходилось признать, что ни от молчуна, ни от болтуна толку не было ни на грош: из первого клещами раскаленными ничего не вытащишь, второй же заливался соловьем, но ничего путного до сих пор не произнес. В это время камеристка королевы прошуршала юбками, торопясь с поручением в сторону лестницы, что вела в кухни. Крайняя сосредоточенность на ее лице сменилась крайним же удивлением, стоило ей заслышать знакомый голос, принадлежавший мужу ее госпожи. Девушка замерла на месте, глаза ее округлились в изумлении: видано ли, чтобы король говорил с прислугой, да еще в месте, куда какой-нибудь граф или маркиз и ступить-то побрезгует, разве что не станет спасать свою шкуру. Спохватившись, она присела, но тот, кому предназначался этот реверанс, не обращал внимания на происходящее, занятый исключительно беседой с пажом Ее Величества и извертевшимся, словно он лицедей в балагане, незнакомцем с хитрющей физиономией. Мари, так звали камеристку, решила не накликать беду и так же незримо для власть имущих продолжила свой путь, поминутно оглядываясь назад. - Если ты и впрямь служишь Брешвилю, возможно, слышал о Каюзаке? Он тоже лейтенант в гвардии Его Высокопреосвященства.

Лапен: Этими словами собеседник окончательно добил Лапена. Все ясно: всплыла дерзкая попытка лейтенанта соблазнить племянницу кардинала! И стало известно, что именно Лапен носил герцогине прельстительные письма! Бродяжий опыт подсказал Лапену уловку: признаться, но не в том, о чем спрашивают, а в чем-нибудь почти безобидном. Вроде как ты искренность свою показываешь... - Де Каюзак? Знаю, как не знать. Он моему хозяину добрый приятель. Но я его и раньше знавал: он меня в городе Ренне сажал в "холодную" по приказу реннского епископа. За чтение вслух стихов его светлости барона Клода де Бло. Я ведь, ваша милость, раньше бродячим актером был... Так что господин Каюзак знает меня с лучшей стороны и не откажется, я думаю, подтвердить мою добропорядочность...

Людовик XIII: В добропорядочность Лапена Его Величество не верил так же, как не верил в возможность совместного похода Папы и какого-нибудь лютеранского государя в дом терпимости. Да и не волновали его заслуги верзилы перед Каюзаком, куда интереснее было то, что могло связывать человека Ришелье с опальной герцогиней, если только другой "слуга" Брешвиля не солгал. - Бло? Это тот самый, что писал похабные стишки? И чего ради ты их читал, есть было нечего или душа просила? - губы короля искривились в усмешке, которую можно было бы назвать добродушной, не тереби он так неистово расшитую перевязь на груди. - Немало у тебя подвигов, дружок... А может твой старый приятель Каюзак зачастить к актрисам? Или ему герцогини более по душе? Повторяю, говори все как на духу. А то придется в другом месте с тобой побеседовать.

Лапен: - И вовсе даже не похабные, - обиделся Лапен за Клода де Бло, - разве что самую малость вольнодумные. Похабные я и сам сочинять умею, не стал бы трепать зря доброе имя барона... то есть не того барона, который мой барон, а того барона, который стихи пишет. Ходит ли господин де Каюзак к актрисам - про то не знаю, а хоть бы и ходил, что тут дурного-то, его дело молодое. А насчет герцогинь... сударь, вы и впрямь думаете, что дворянин будет откровенничать с лакеем своего приятеля? То, что он меня когда-то в "холодную" сажал - это, конечно, как-то сближает, но не настолько же, чтоб про герцогинь откровенничать!

Людовик XIII: Людовик начинал злиться. Вновь перед ним был уж на раскаленной сковородке, в которого никак не воткнуть нож, чтобы узнать, что же таится внутри него. - Кто с кем откровенничает, понятия не имею, - огрызнулся король, - но скоро всей вашей честной компании не поздоровится. И тебе в том числе, помяни мое слово. Виданое ли дело - грабить своего благодетеля. Его Величество вновь покосился на дю Роше, замеревшего при разговоре так, словно, стоило ему пошевелиться - и небеса рухнут прямо на него всей своей тяжестью. - Что ты здесь делаешь? - суровым тоном спросил король у Лапена, стараясь не поддаться искушению схватить мерзавца за шиворот и не вытрясти из него всю правду. - Тебя вызвали прочитать кому-нибудь вольнодумные стишки еще какого-нибудь висельника?

Лапен: - Нет, сударь, - ответствовал Лапен. - А что, здесь это дело в цене? Так в чем дело, вы мне только скажите, я почитаю и дорого за это не возьму... А что до моего поручения от его светлости, так в нем ничего худого или незаконного нету, а только личные дела. Вот представьте себе: послали вы, ваша милость, своего слугу с поручением - а он начал про это поручение трепаться всяким встречным незнакомцам... Вот прикиньте, что бы вы с бездельником за это сделали?.. Представили?.. Вот и мой хозяин со мной - то же самое!..

Людовик XIII: Глаза короля сузились. Его Величество не знал, как осадить разговорчивого не в меру слугу, потому как последний на любое слово имел свое, веское, ставившее в тупик. Но от матушки, урожденной Медичи, он унаследовал упрямство, не позволявшее ему отступаться, даже в столь пустячном деле. И только Людовик открыл рот, дабы низвергнуть на слугу нечто грозное и вызывавшее священный трепет и суеверный ужас, он замер, представляя, как вытянется физиономия верзилы, когда тот узнает, кто же на самом деле его случайный собеседник. При мысли этой король заметно повеселел, а вследствие этого - смягчился к доблестному хранителю гвардейских секретов. - А ты приведи ко мне своего хозяина, думаю, он без труда доверит мне любой секрет. Или ты мне не веришь? На что поспорим?

Лапен: - Во-первых, сударь, - с достоинством отозвался Лапен, - не уверен я, что его светлость де Брешвиль так прямо сюда и побежит, ежели вы позовете. Он же не кто-нибудь, а самый настоящий барон. А во-вторых, звать его придется очень уж громко, потому как его светлость изволил уехать домой, в Нормандию. У него там батюшка изволили скончаться, так надо разобраться со всякими семейными делами...

Людовик XIII: Людовик, сменивший гнев на милость и пребывавший в восторге от собственной затеи, разве что не подмигнул Александру, изумленно хлопавшему ресницами, глядя на разворачивавшуюся перед ним сцену. - Как жаль. Как жаль, что батюшка его скончался, но, думаю, он бы и из провинции своей приехал... Тогда веди сюда Каюзака. Его-то мне и надо, а заодно и проверим, кто из нас прав с споре. Так что ты ставишь?

Лапен: - Каюза-ака?! - изумился Лапен. - Я-а? Угу, вот прямо так и скажу гвардейскому лейтенанту: я, мол, в Лувре с одним чуд... э-э... господином об заклад побился, так вы, сударь, все дела бросайте и идите за мной, чтоб я тот заклад выиграл... У меня, знаете ли, зубы не лишние, да и глаза не чужие, привык я уже как-то, что их два, а не один... Нет уж, ваша милость, оно вам надо, так сами и идите, дворянину-то лейтенант по шее вряд ли даст, а меня с такими поручениями посылать не извольте, я у вас на жаловании не состою... Тут Лапен вспомнил, что дело происходит в Лувре, где можно нарваться на настоящего графа или другого какого маркиза. И добавил несколько учтивее: - А ежели вы, ваша милость, такая важная персона, так, может, у вас свои слуги есть? Так вы их и пошлите, они за свои денежки трепку стерпят. А я чего ради бесплатно под гвардейский кулак полезу?

Людовик XIII: То, как ловко балансировал Лапен по тоненькой грани, отделявшей самонадеянность от беспардонного хамства, начинало импонировать Его Величеству, который уже не мог удерживаться от смеха. - По шее получить не хочешь, значит? - залихватски подбоченясь, спросил он. - Мне своих слуг не к спеху гонять, они и так все при деле... Людовик призадумался, что бы такое передать лейтенанту, чтобы тот понял, с кем его старый приятель-сквернослов так счастливо столкнулся. Не придумав ничего лучше, он отцепил от камзола небольшие часы, довольно невзрачные, а местами и поцарапанные. На внутренней их крышке были выгравированы три лилии - первый подобный опыт маленького короля. - Держи. Передай их Каюзаку и скажи, что владелец этой вещицы желает как можно скорее видеть его в Лувре. Где меня найти, он прекрасно знает.

Лапен: - Передать-то можно, сударь, что ж не передать, - с готовностью откликнулся Лапен. - А только вы, сударь, уж сделайте милость, не забывайте, что жалованье мне платит все-таки барон де Брешвиль, а от вас я и медяка сроду не видал. Сами понимаете, даже лошадь без подков худо бегает, а уж посланцу-то пару серебряных "подковок" дать, чтоб быстрее бежал, - это уж святое. Опять-таки у меня здесь важное дело... а, ладно, признаюсь: записочка любовная к одной служаночке. Барон, стало быть, уехал в Нормандию, а на прощание озаботился девицу парой словечек утешить. Сами посудите: она там, бедная, от горя занемогла, я могу одним словом утешить потоки ее слез... а вместо этого должен бежать за лейтенантом - и всё это задарма?!

Людовик XIII: Беседа перешла в ту стадию, когда собеседники - или, по меньшей мере, один из них - начинает испытывать чистую, ничем не омрачаемую радость. В данном случае, это была радость познания пределов собственного терпения и человеческого нахальства. - Да ты еще и вымогатель... Людовик усмехнулся и похлопал себя по карману, думая, что случится чудо и из ниоткуда возникнет новенький золотой. Но по той причине, что денег с собой король никогда не носил, предпочитая при оказии потрошить кошель кого-нибудь из сопровождающих, карман по-прежнему оставался пуст. - Заберешь часы. После того как покажешь их Каюзаку, разумеется. Они старые, но добротные, можешь не сомневаться, делал один гугенот из Невшателя.

Лапен: "Гугенот, не гугенот - а старьевщику сбыть можно", - подумал Лапен, сгибаясь в низком поклоне. - Да, ваша милость, уже лечу... Куда лейтенанта прикажете привести - сюда или в другое какое место? И совершенно нельзя было прочесть по его серьезной почтительной физиономии мысль, что осенила нахального лакея: "А не дать ли мне тягу с этими часами? В Лувре я не каждый день бываю, а он меня пусть ищет-свищет... Ах, дьявольщина, не пройдет! Я уже адрес назвал! Вот заявится он на нашу улицу, примется меня спрашивать..." К тому же, признаться, парня начало разбирать любопытство: "А что это за гусь-то? Неужели правда граф?"

Людовик XIII: - Думаю, он поймет, где меня найти, - еще раз усмехнулся король. Беседа немало его позабавила, позволяя отвлечься от нелегких мыслей, а теперь предстояло вернуться на землю грешную, а именно - к беседе с королевой Анной, для чего-то посылавшей графиню де Буа-Траси просить Его Величество нанести супруге визит. Ожидать непринужденного разговора на половине жены Людовику уже давно не приходилось, а после давешних событий - и подавно. Но чем позволять ране гноиться, следовало ее прижечь как можно скорее, что и собирался сделать то ли обманутый муж, то ли обманутый сын. Король уже сделал несколько шагов в сторону апартаментов Ее Величества, как остановился и, обращая на Лапена взгляд, в котором явственно читалось: "Знаю я тебя, пройдоху, обманешь - глазом не моргнешь", добавил на прощание: - И не потеряй нигде часы, обязательно покажи их Каюзаку.

Лапен: Эпизод завершен



полная версия страницы