Форум » Лувр » "Ах, обернись ко мне приятной стороною жизни!" (с) 17 июля, половина одиннадцатого утра » Ответить
"Ах, обернись ко мне приятной стороною жизни!" (с) 17 июля, половина одиннадцатого утра
Лапен: Лувр, половина одиннадцатого утра. Почти сразу после встречи Лапена с дворянином, в котором он не признал короля. УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА К МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕНИЗ КАЛЬВЕ: НЕ ЧИТАТЬ ЭТУ ТЕМУ!
Ответов - 13
Лапен: Ну, и куда же теперь идти Лапену? Вроде ему заплачено за то, чтоб бежал к господину Каюзаку. Но и письмо к мадам де Ланнуа никуда не делось! А у Лапена ног не три пары, чтоб мотаться туда-сюда. Раз уж он в Лувре - передаст заодно и письмо. В конце концов, хозяин ему все-таки де Брешвиль, а не какой-то незнакомец с часиками, которые еще неизвестно сколько будут стоить у старьевщика! А потому надо сделать еще одну попытку узнать у кого-нибудь, как отыскать мадам де Ланнуа... Что значит "у кого-нибудь"? Разумеется, вон у той смазливой пышной брюнеточки с восхитительным бюстом, что шустро семенит по коридору. - Ах, мадемуазель, не задержитесь ли на несколько мгновений, чтобы сделать доброе дело, которое навек врежется в память усталого странника, которого судьба занесла в эти равнодушные, жестокие коридоры? А девочка определенно недурна. Конечно, с Дениз Кальве даже сравнить нельзя, но ведь сравнивать надо, когда красавицы рядом стоят! А Дениз тут, увы, нет, так что и сравнивать Лапен с нею никого не станет...
Serviteur: Мадемуазель Ортанс весьма и весьма торопилась. Ровно настолько, насколько может торопиться горничная, отбросившая вериги ежедневного труда ради несложного задания - вернуть добрейшему мэтру Эруару забытую в камзоле вещь. Ортанс торопилась очень старательно. На ее румяном личике застыло выражение целеустремленности, словно говорившее встречным лакеям – «я занята!», а тщательно скрытое в глазах лукавство призывало встречных гвардейцев и молодых дворян проверить это на деле. Гладкая речь, вырвавшая девушку из мира грез, могла принадлежать только – ах! – конечно, какому-нибудь благородному юноше, страдающему от неразделенной, но пылкой любви, и Ортанс, уже готовясь подставить плечо для утешения страждущего, вдруг осеклась на полуслове и сбилась с шага. На нее смотрел сущий оборванец, правда, смотрел весело и взгляд у него был живой и ясный. - Показать, где выход? – с деланной наивностью осведомилась девушка, сдерживая смех. – Если коридоры жестоки, их лучше покинуть...
Лапен: - Показать, где выход? - спросил Лапен бархатным голосом, копируя неотразимые нотки первого любовника труппы. - Где выход из моего нелегкого положения? О да, умоляю, помогите, ведь доброта и красота всегда ходят рука об руку. Мне необходимо доставить записку либо старшей горничной мадам де Ланнуа, либо самой мадам. По вашим глазам, моя прелесть, я вижу, что вы не жестоки. И шагнул ближе - то ли для того, чтобы получше взглянуть ей в глаза, то ли для того, чтобы сподручнее было запустить взгляд за вырез платья... Кстати, почему все упорно величают Лапена оборванцем? Он же на деньги де Брешвиля оделся вполне пристойно. Хотя, конечно, по меркам Лувра...
Serviteur: Ортанс приподняла брови - дерзость незнакомца была бы непростительна, если бы не его красноречие. Какой женщине не приятно выслушать слова восхищения ее красотой и добродетелями, даже если это всего лишь лесть? Девушка же полагала, что ее собеседник не слишком грешит против истины. - Я не жестока, - фыркнула она. - Но я не мадам де Ланнуа и даже не ее горничная... И я тороплюсь. Ортанс повела плечом, с досадой понимая, что незнакомец уже завладел ее вниманием на непростительно долгое время. Был бы на его месте кто-нибудь другой, желательно дворянин... Можно было бы и задержаться. Кстати, а кто он вообще такой? По меркам Лувра, именно ;)
Лапен: Лапен уже настроился на приятный разгвор. И хотя девица нетерпеливо поглядывала куда-то за его плечо, упустить ее Лапен хотел примерно так же, как кот, прижавший лапой мышь, хотел бы приподнять лапу и дать добыче свободу. - Ну, подсказать же можете! - нежно воскликнул он. - Наверняка тут знаете каждый уголок. Вы ж тут не посторонняя, верно? Я слышал - в Лувр берут на службу только самых хорошеньких девушек... Передя разговор на столь благодатную тему, Лапен дал волю языку и обрушил на брюнеточку водопад обрывков из старых ролей вперемешку с собственными замечаниями по поводу прелестей своей новой знакомой. Да, он восхвалял ее по всем статьям - но на лице имел выражение наивно-простодушное и умильное. Оно словно говорило: "Ну, не рассердитесь же вы на такого славного парня? Он же не виноват в том, что ваша красота сразила его на месте?" И когда, уронив письмо на пол, Лапен нежно обнял пышечку-служанку, это движение казалось не хамством, оно ловко вплелось в хвалебную речь, а улыбочка осталась все такой же наивно-милой: мол, как тут удержаться-то?
Serviteur: Ортанс уже подняла ладонь, чтобы оттолкнуть нахала, но он оказался столь быстр, что проскользнул под оплеухой и рука девушки сама собой легла на его плечи. Возмутившись от такого коварства, Ортанс настойчиво потребовала, не убирая, впрочем, руки: - А теперь отпустите меня, или я... Пожалуй, я буду кричать. У меня хороший голос, возможно, вам даже понравится, как я буду это делать, но вот кричать я буду страшные вещи... Просто ужасные.
Лапен: - Ужасные вещи - в Лувре?! - ахнул Лапен. - Да разве ж такое можно?! И тут же принял меры, дабы помешать мирным коридорам дворца огласиться криками. Губы у незнакомки были горячие и мягкие, целовалась она вполне искусно, хоть сначала и потрепыхалась для приличия в объятиях незнакомого наглеца. И потерявший голову Лапен совершенно не заметил, что из ослабевшей ручки милой горничной выпало письмо и улеглось у ног парочки - рядом с письмом де Брешвиля, которое Лапен обронил несколько мгновений назад. Впрочем, и горничная вспомнила о письме далеко не сразу... Наконец Лапен оторвался от сладких губок и счастливо выдохнул: - Говорили мне, что во дворце на каждом шагу встречаются чудеса... а я-то не верил...
Serviteur: - Еще какие чудеса, - с готовностью согласилась Ортанс, покрепче обхватывая наглеца за шею, чтобы не вздумал сбежать. Он, конечно, оборванец, но такая пылкость встречается нечасто, а такая самоуверенность... «Обая-ательный прохвост», мурлыкнула про себя девушка, впиваясь в губы Лапена новым страстным поцелуем. Спустя вечность или две, Ортанс оторвалась от своей добычи и чувствительно ткнула ее под ребра: - Ну?.. Если будешь стоять столбом, не видать тебе мадам де Ланнуа. Впрочем, ты можешь спросить и у какого-нибудь пажа, но я же лучше пажа?.. Девушка повела плечом и сделала шаг вперед, в результате чего Лапен окончательно оказался зажат между ее волнительно вздымающимся бюстом и стеной. Даже пожелай он сейчас немедленно уйти, сделать это было бы весьма затруднительно, не оттолкнув Ортанс, а этот поступок неминуемо привел бы к громкому визгу. Визжать девушка умела и пользовалась этим искусством с большим удовольствием.
Лапен: Лапен не собирался ни стоять столбом, ни, тем более, отталкивать красотку. Он порадовался про себя, что не ошибся: в девице и впрямь сидел бесенок, причем бесенок опытный... А вслух он заверил пышногрудую незнакомку, что она лучше всех на свете пажей. И что услышать из ее прелестных губок указание, как найти мадам де Ланнуа, будет для него незабываемым переживанием. Указания оказались простыми и коротенькими, но, увы, Лапен, обычно сообразительный, вдруг резко поглупел и оказался не в состоянии с ходу запомнить пару фраз. Девице пришлось разъяснять недотепе дорогу снова и снова, а руки парня тем временем не оставались без движения, да и губы - тоже... Увы, коридоры Лувра - не самое подходящее место для обстоятельной, вдумчивой беседы. И голоса приближающейся компании пажей заставили Лапена и девушку отпрянуть друг от друга.
Serviteur: Ортанс была весьма раздосадована появлением стайки дерзких мальчишек, и хотя они быстро миновали только что обнимавшуюся парочку, очарование момента было испорчено необратимо. Девушка быстро наклонилась за оброненным письмом - конечно, было бы куртуазнее, если бы его подал кавалер, но так она получала возможность еще раз продемонстрировать ему соблазнительные округлости в вырезе скромненького платья. - Как зовут тебя, торопыга? – ласково поинтересовалась девушка, распрямляясь.
Лапен: - Анри Лапен, радость моя, - не сразу откликнулся парень, увлеченный открывшимся перед ним зрелищем. Впрочем, почти сразу он спохватился, что поступает невежливо, и быстро спросил: - А как зовут первую красотку Лувра, которой завидуют графини и маркизы? Не дожидаясь ответа, он нагнулся и поднял письмо. Прикосновение пальцев к бумаге напомнило о том, что он зря теряет время, обнимаясь с девицей. Пышечка, конечно, прелесть, но такую же, и не хуже, можно найти и в свободное время... А сейчас надо бежать к мадам де Ланнуа.
Serviteur: - Ортанс, - подмигнула девушка. - Будешь в наших краях - не проходи мимо... Пальцы девушки на прощание игриво скользнули по щеке Лапена. Он, конечно, обаятелен, но таких в Лувре полным-полно, и у немногих за душой есть хотя бы несколько су. Большего, чем короткое приключение, они не заслуживают. И хоть Лапен на их фоне и выделяется наглостью и галантностью, в то время как остальные располагают исключительно первым... Во дворце, определенно, можно встретить и кого-то получше. Впрочем, эти мысли Ортанс благоразумно оставила при себе и мило улыбнулась собеседнику прежде, чем исчезнуть в переходах Лувра.
Лапен: Эпизод завершен, дамы и господа!
полная версия страницы