Форум » A la guerre comme à la guerre » Повседневная жизнь королевских мушкетеров. 18 сентября 1627 года, около шести вечера. » Ответить
Повседневная жизнь королевских мушкетеров. 18 сентября 1627 года, около шести вечера.
Эмили-Франсуаза де К: Продолжение эпизода "Сюрприз - это нечто вроде засады"
Ответов - 48, стр:
1 2 3 All
Эмили-Франсуаза де К: Эмили посмотрела вслед бретеру. Ну вот, теперь они остались наедине с господином Портосом. И, судя по всему, он намерен ее сторожить. Интересно, как скоро он соскучится? Она поболтала ногами. Чтож, попробуем... - А знаете, сударь, я ужасно голодна... Это было правдой. Ну, может, не ужасно, но есть юной графине хотелось. И хотелось проверить, насколько мушкетер будет внимателен к капризам дамы.
Портос: Портос протяжно вздохнул. Он чувствовал себя как человек, которому, не слишком-то спрашивая его мнения, подсунули чужое дитя и объявили, что отныне он обязан о нем заботиться. То, что никакого выбора у него не было с самого начала, вряд ли могло послужить утешением. Впрочем, пока запросы его подопечной не шли вразрез с его собственными: мушкетер и сам был не прочь перекусить. - Мушкетон! – позвал он. В палатку просунулась круглая румяная физиономия слуги. - Что там у нас найдется съестного? - Хлеб есть, свежий, сыр есть, холодная поросятина есть, - начал перечислять Мушкетон, исподтишка бросая заинтересованные взгляды на незнакомого мальчишку. – Прикажете подать? - Давай все, - распорядился Портос и вновь перевел взгляд на мадам де Бутвиль. – Уж не взыщите, с сервировкой у нас неважно. Не побрезгуете?
Эмили-Франсуаза де К: - Не побрезгую, - юная графиня ответила мушкетеру обезоруживающей улыбкой. - Я не очень притязательна, вы, верно, это уже поняли. Итак, господин Портос внимателен и намерен ухаживать за дамой. Это хорошо. Интересно, как на него действуют женские слабости? До сих пор Эмили не приходилось не только проверять на ком-нибудь действие этих самых слабостей, но и проявлять их — Давенпорт «бабьи рассусоливания» терпеть не мог. Но если попробовать?.. Мадам де Бутвиль слегка потянулась и не сдержала тихого стона (для чего и притворяться не надо было). - Простите... Я неудачно упала с лошади...
Портос: Мушкетон, почти машинально задержавшийся, чтобы дождаться ответа гостя на обращенный к нему вопрос – мало ли, вдруг да побрезгует, или там потребует чего-нибудь эдакого, за чем придется тут же бежать – выпучил глаза, услыхав, что мальчишка говорит о себе в женском роде. Портос вздохнул еще раз: несомненно, вся конспирация летела к чертям. То ли мадам де Бутвиль такие мелочи не беспокоили, то ли она намеренно желала раскрыть свое инкогнито… А, да черт с ней. С лошади она упала, надо же! Влезли в седло – будьте готовы набивать синяки… Он погрозил Мушкетону кулаком, и тот, мигом напустив на себя деревянно-невозмутимый вид, сделавший бы честь даже Гримо, просочился в палатку и полез в ларь. - Это бывает, - неопределенно протянул мушкетер. Особого сочувствия в его голосе не обнаружилось. Девчонка выглядела более-менее бодрой, в обморок не падала, кровавых ссадин и порванной одежды тоже не видно, стало быть, и бежать за лекарем нет необходимости. – Неудачное падение, мадам – это когда ломают ноги. Или шею.
Эмили-Франсуаза де К: - Вы необыкновенно любезны, сударь, - тут же съязвила мадам де Бутвиль. - Уверена, вас бы порадовало второе. Едва успев это произнести, она с досадой прикусила язык. Ведь собиралась же разжалобить мушкетера, а не дразнить его! Воистину, с ней что-то происходит, и что-то нехорошее — никогда в жизни она не была такой несдержанной, как в последнее время. Замужество дурно влияет? Вот и надо думать о муже, а не упражняться в сомнительном остроумии. И как-то договориться с Портосом... С д'Артаньяном же они нашли общий язык! И господин Арамис был к ней вполне благосклонен... Атос... ну да это особый случай! Хорошо бы поплакать, но Эмили пока еще ни разу не приходилось притворяться плачущей, и она не была уверена в успехе. - Скажите, господин Портос, ваши родители живы?
Портос: - Живы и здоровы, - отмахнулся Портос. Мушкетон тем временем нарезал сыр, хлеб и мясо, с постной миной водрузил на сундучок между койками деревянное блюдо, добавил к нему две кружки и бутылку вина и выжидающе замер. – С чего это вы вдруг заинтересовались моими родителями?
Эмили-Франсуаза де К: - Вы счастливый человек, сударь! Вы не знаете, что значит быть сиротой, - на мушкетера глянули несчастные глаза, полные непролитых слез. Даже притворяться было не нужно — Эмили достаточно было подумать о том, что отец вроде есть, а лучше бы и не было, а матушкино лицо потихоньку забывается, а где-то в Англии няня Агата молится за свою барышню и, верно, плачет, а увидятся ли они — неизвестно. В глазах мадам де Бутвиль защипало, в носу зачесалось, губы задрожали...
Портос: Одних мужчин женские слезы пугают, других – раздражают, а третьих, среди которых, впрочем, поровну и первых и вторых - и вовсе заставляют сделать что угодно, лишь бы немедленно прекратить слезопад. Однако Портос, на свое счастье, не относился ни к одной из перечисленных категорий – и не потому, что был таким уж толстокожим, а потому,что еще в детстве вволю насмотрелся на кормилицу, обожающую проливать слезы по любому поводу и даже без оного. Впрочем, горестный взгляд мадам де Бутвиль был настолько искренен, что мушкетер все же ощутил некоторую неловкость. Он знал лишь один способ утешения плачущих девиц, но способ этот здесь явно не годился – то есть, может, он и сработает, но вот отношения с г-ном де Бутвилем явно обострит до предела! - Сдается мне, что вам-то как раз сиротой было бы спокойнее, - ляпнул Портос и, опасаясь, что плотину все-таки прорвет, поспешно попытался перевести разговор в другое русло: - Мадам, а кто такой этот господин де Ронэ? Он утверждал, что знаком с вами уже несколько лет?
Эмили-Франсуаза де К: - Вы необыкновенно любезны, - буркнула мадам де Бутвиль, лишний раз убеждаясь, что в слезах нет никакого проку и привычно утираясь рукавом. - Ну просто образчик христианского великодушия! Но я не стану благодарить вас за заботу о моем спокойствии, уж простите. Что же вы взялись помогать человеку, которого совсем не знаете? А если он — дурной человек? Или, допустим, товарищ моего папеньки? Мы познакомились года два назад в доме моего дяди. Господин де Ронэ приезжал, чтобы его убить.
Портос: Портос, полагавший, что лучшее средство от душевных терзаний – сытная трапеза с хорошим вином, и потянувшийся уже было к бутылке, застыл, устремив на графиню ошарашенный взгляд; Мушкетон издал невнятный звук и уронил нож. - Что?! – выговорил наконец мушкетер. - Ну и приятели же у вас, мадам! Чем же ему так не угодил ваш дядя?
Эмили-Франсуаза де К: - Он мне не приятель! - тотчас ответила Эмили и устыдилась собственной несправедливости. Разумеется, назвать бретера приятелем было совершенно невозможно, но можно было назвать другом, как ни странно... Впрочем, сам господин де Ронэ с этим определением мог и не согласиться... - Я не знаю, отчего он обо мне заботится. А с дядей у него не было личных счетов.
Портос: - Ну и ну! Содержательность этого восклицания целиком и полностью соответствовала неразберихе, воцарившейся в мыслях у Портоса. Единственный, но, увы, совершенно бесполезный вывод, к которому он пришел – это что с таким счастьем мадам де Бутвиль категорически не следует играть в карты: скорее всего, тут же выяснится, что все козыри на руках у ее противника, а у нее самой нет ни одной карты старше шестерки. - И как, ему удалось осуществить свое намерение? – неуклюже справился он. В голове упорно вертелось сопоставление: «добрый католик» приезжал к дяде, чтобы его убить. И у него не было личных счетов. За что, в таком случае, убивать? Возможно, для начала стоило бы спросить, а чем занимался дядя графини де Люз (и не составлял ли он достойную компанию ее папаше)… Г-н де Ронэ вполне подходил на роль наемника, но кто его нанял?
Эмили-Франсуаза де К: - Нет, слава Богу! - возмутилась мадам де Бутвиль. - Вы что, думаете, в этом случае я стала бы с ним общаться?! «Ага», - тут же отозвался ехидный внутренний голосок. - «А он бы тебя спросил. И с отцом же ты общаешься. Даже спасать его собралась». «Это называется «общаешься»?» - заспорила Эмили сама с собой. - «Хорошо общение: чуть что — по физиономии. Но отец есть отец. А с сэром Джорджем они одного поля ягоды, так что это их личные дела». Беседа с собственным «я» утешения не принесла — уж больно шатки были доводы... Но мушкетеру надо было что-то отвечать. - Они договорились.
Портос: - Черт знает что, - пробурчал Портос, борясь с ощущением, что мадам де Бутвиль попросту морочит ему голову. – То есть если бы господин де Ронэ не договорился с вашим дядей, он бы его убил, и тогда вы бы не стали с ним общаться? А раз не убил, только собирался – такое общество вас устраивает? За что, черт побери, ваш де Ронэ хотел его убить, если не из личных соображений, и с чего вы вообще это взяли? Вот так прямо – явился в дом и сообщил вам, что хочет убить хозяина?
Эмили-Франсуаза де К: - Нет, ну не совсем, конечно! - Эмили даже слегка улыбнулась. - Просто я спросила, кто он такой, не убийца ли, а он ответил, что бретер. И что действует не в собственных интересах. Звучит ужасно, правда? Мадам де Бутвиль вздохнула, вспомнив тот день. Как она огорчалась оттого, что никто не увидит ее нового платья... Когда бы все огорчения были такими! - А потом они договорились. До чего, я не знаю. Хотела послушать, но не получилось...
Портос: - Гм… - Портос окинул бывшего «пажа» - впрочем, почему бывшего? Она и сейчас выглядела как паж, другое дело, что, по-видимому, никогда им не была… - взглядом, полным глубокой задумчивости. История мадам де Бутвиль, чем дальше, тем больше смахивала на неуклюжую выдумку, только Портос никак не мог решить: то ли юная графиня действительно так наивна, что способна задать подобный вопрос почти незнакомому человеку, то ли считает наивным его, то ли… То ли она провела юность в обществе, где спросить, не убийца ли вы – в порядке вещей? В любом случае, мушкетер почувствовал, что с него довольно. - Давайте лучше поедим, сударыня, - решительно объявил он, берясь наконец за бутылку и разливая вино. – Простите великодушно, но после четырех часов на посту я порядком голоден. И он столь же решительно откусил сразу половину от ломтя холодного мяса. Пусть уж лучше непрошеная гостья жует и помолчит, а не то Портос начинал уже сомневаться в здравости рассудка – то ли ее, то ли своего.
Провидение: Трапеза приблизилась уже к тому моменту, когда молчание начинает тяготить, но, к счастью, тут снаружи послышались возбужденные голоса, а мгновением позже уверенная рука откинула входное полотнище: - Портос! - первый из появившихся на пороге мушкетеров, шевалье де Лазиньян, в замешательстве примолк, переводя взгляд с хозяина палатки на его слугу, а с него — на мнимого пажа, а затем сменил тон. - Господин Портос, позвольте с вами побеседовать... э-э-э... без посторонних...
Портос: Портос обеспокоенно приподнялся на своем месте, поспешно проглатывая непрожеванный кусок. Ровным счетом никаких дел, о которых не следовало бы слышать посторонним, у него с Лазиньяном не водилось, да и чрезмерной стеснительностью, как и деликатностью, тот сроду не отличался. Но веселая обычно физиономия сослуживца сейчас носила явный отпечаток озабоченности. Да и тон, внезапно превратившийся из приятельского в светский, указывал, что произошло нечто важное. Потому, хотя мушкетеру отчаянно не хотелось оставлять мадам де Бутвиль без присмотра, он со вздохом поднялся на ноги. - Мушкетон! - Слушаю, сударь. Портос кивнул на графиню: - Из палатки не выпускать, понял? Глаз не своди, а попытается удрать – хватай за шиворот. Головой отвечаешь! И, вздохнув еще раз при мысли, что сможет поведать своему супругу сия благородная дама при встрече (и к чему это повествование приведет), решительно шагнул за порог. - Что стряслось? – осведомился он, опустив за собой полог и понизив голос.
Эмили-Франсуаза де К: Эмили состроила вслед мушкетеру рожицу, а потом хмуро грянула на Мушкетона, хмыкнув: - Ну, схвати за шиворот! Попробуй, ага! До прихода мушкетеров она успела отдать должное и мясу, и хлебу, и сыру, решив воспользоваться моментом — мало ли, когда еще придется поесть, вот утром отказалась, ходила голодная потом. Вино юная графиня тоже не обошла вниманием, а пьянела она быстро... Эмили встала. Нет, выбегать из палатки сломя голову она не собиралась: слуга господина Портоса выглядел крепким парнем, схватит ведь, и не вывернешься. Оставив возможный скандал на потом, мадам де Бутвиль подошла к пологу палатки и прислушалась.
Провидение: Лазиньян оказался не один, а с тремя однополчанами, и вид у них всех был одинаково встревоженный. - Не сочтите за недоверие, дружище, - взяв сослуживца под локоть, мушкетер потянул его прочь от палатки, - но кто этот… Запнувшись, он красноречивым жестом прикрыл ладонью глаз. – Кто этот дворянин, который к вам приходил? Окружившие их остальные слушали в напряженном молчании.
Портос: - Не поверите – я и сам хотел бы это знать! – Пантомима Лазиньяна была столь выразительна, что Портос сообразил бы, о ком идет речь, даже если бы ему было из кого выбирать. – Шевалье де Ронэ – вот и все, что мне о нем известно… по его же собственному утверждению – добрый католик. Он попросил меня позаботиться об… одной особе. А в чем, собственно, дело? – Мушкетер обвел приятелей вопросительным взглядом.
Провидение: - Полноте, Портос, - запротестовал Монтье, - не хотите же вы сказать, что вы провели в лагерь… - Погодите, сударь. – Лазиньян был более осмотрителен и, даже если бы подозревал простодушного гиганта в искажении истины, не стал бы высказывать это вслух. – Это дьявольски серьезное дело, Портос. Сегодня был убит Нюайе. Каким-то одноглазым на вороной лошади. Лица остальных, до предела напряженные, ясно показывали, что здесь и речи не могло быть о чьей-то неудачной шутке. - Фаволь, Атос, теперь Нюайе, - добавил д'Азац, по-видимому, не рассчитывая, что Портос сумеет выстроить последовательность недавних несчастных случаев, как не смог этого сделать и он сам. – Этого Ронэ необходимо найти. - И… поговорить, - закончил юный шевалье де Прешак с истинно гасконской горячностью.
Портос: - Вот дьявол! – выдохнул Портос. Одноглазый, на вороной лошади – никаких сомнений, речь шла о «добром католике». – А я-то думал, что теперь уж… Мушкетер прикусил язык, сообразив, что чуть было не выдал свою чрезмерную осведомленность. За убийством Фаволя и нападением на Атоса стоял барон де Кюинь – уж в этом Портос ничуть не сомневался. Но ведь Кюинь арестован! И если Атос и Фаволь были связаны поездкой, то уж Нюайе-то не имел к ней ни малейшего отношения. С другой стороны, более подозрительной и загадочной фигуры, чем де Ронэ, Портос не мог придумать при всем желании. - Кажется, он квартирует в «Гербе Аквитании», - мрачно сообщил он. – Во всяком случае, мне он сказал, что его можно будет найти там завтра – может, он и сейчас туда поехал? Я бы так задал ему пару вопросов… Мушкетер, в общем, даже не представлял, о чем он станет спрашивать одноглазого, но ясно было одно: тут надо разобраться. Было ли это убийством или дуэлью? А главное… Портос смутно подозревал, что человек, только что убивший одного из мушкетеров, навряд ли как ни в чем ни бывало отправится в мушкетерский лагерь. Или все же отправится? - Кстати, а когда это произошло? – поинтересовался он, прерывая свои сумбурные мысли. – Я имею в виду, когда погиб бедняга Нюайе… и что было поводом для ссоры?
Провидение: Едва Портос упомянул «Герб Аквитании», шевалье де Прешак порывисто шагнул к выходу из лагеря, но тут же был пойман за плечо старшим товарищем. В отличие от остальных Лазиньян был несклонен спешить в путь, не уяснив себе сперва что только можно, и приписывал остальным то же желание. – Вот только что и произошло, – объяснил он. – Мы с д'Азацем возвращались и увидели его на какой-то телеге. Ни лошади, ни шляпы, ни плаща… Мы, конечно, возчика потрясли слегка, но этот болван ничего толком не понял. Видел он все издалека, кончилось все быстро, но секундантов там точно не было. Вы с нами же? – Россильяк говорил еще, – напомнил Монтье, – что Нюайе был ранен в воскресенье, помните? – Контужен, – поправил Лазиньян. – Россильяк, кстати, тоже поехал бы, если бы назад к Бассомпьеру не опаздывал. Вот уж кто и разговаривать бы не стал! Несмотря на почти десять лет разницы в возрасте, г-на де Россильяка, одного из людей знаменитого маршала, связывало с молодым Нюайе что-то вроде дружбы, о которой неплохо знали в полку.
Портос: - Когда ж он успел? – пробормотал Портос. – Он же уехал не больше чем полчаса назад… Мушкетеру не пришло в голову, что убийство вполне могло произойти до того, как Ронэ приехал в лагерь, а не после: последние два часа выдалась весьма насыщенные, а потому все, что им предшествовало, никак не подходило под определение «вот только что».
Провидение: Лазиньян выразительно пожал плечами. Ни сам он, ни его приятели не взялись бы сказать, сколько времени прошло с того момента, как они увидели на крестьянской телеге труп однополчанина, но никто из них не положил бы на возвращение в лагерь и последующие разговоры больше четверти часа. – Вот у него самого и спросим, – мрачно произнес д'Азац, нащупывая эфес своей шпаги. – Может, заодно и узнаем, кто должен быть следующим. – Я! – вскричал ничего не понявший Прешак. Монтье поморщился, но промолчал. С его точки зрения, следующего, в том смысле, в котором это понимал юный гасконец, не потребуется.
Эмили-Франсуаза де К: Несмотря на пристально следившего за ней Мушкетона, юная графиня не преминула бы попробовать выскочить из палатки — когда бы была хоть малая надежда на успех. Но она понятия не имела, где держат барона, а рядом с Портосом сейчас находилось еще несколько его товарищей, и, судя по раздающимся голосам, далеко все они не ушли. К вящей досаде мадам де Бутвиль, и подслушать, о чем говорят мушкетеры, толком было невозможно, она могла разобрать лишь обрывки фраз. Одно было ясно: говорят о де Ронэ. А еще, кажется, ей послышалось название «Герб Аквитании», имя господина Атоса, и разговор шел о ком-то то ли убитом, то ли раненом. Постукивая от нетерпения ногой, Эмили шепотом совершенно бесполезно вопросила Мушкетона: - О чем это они, а?
Портос: Мушкетон был ничуть не менее любопытен, чем мадам де Бутвиль, к тому же приказ господина Портоса – не выпускать загадочную гостью из палатки – превосходно сочетался с возможностью это самое любопытство удовлетворить. Хотя бы частично. Не сводя глаз с графини, он в то же самое время пытался уловить хотя бы что-то из разговора, но, увы, слышно было скверно. - Опять кого-то убили, Господи помилуй, - машинально пробормотал слуга. – Да что ж это такое в лагере делается-то! Тем временем Портос внезапно сообразил, что как бы ему не хотелось присоединиться к приятелям и задать наконец одноглазому несколько вопросов, возможности у него такой нет. Оставить графиню де Люз на попечение Мушкетона? А если девчонка улизнет? Опростоволосится слуга, а отвечать перед Бутвилем придется ему, Портосу. Да еще неизвестно, что она успеет натворить… - Проклятье, - с досадой проворчал он. – А я никак не могу покинуть лагерь! Клянусь Богом, я в самом деле не могу уйти отсюда, пока не дождусь графа де Люза… Досаду еще усиливало опасение, что после того, как с де Ронэ поговорят присутствующие, «добрый католик» навеки лишится возможности отвечать на какие бы то ни было вопросы, а Портос не без оснований считал, что тот может знать что-то важное. В конце концов, откуда-то он взялся в Ларошели! И эта странная смерть… - Господа, если он действительно замешан еще и в гибели Фаволя и нападении на Атоса, то его ни в коем случае нельзя убивать, - решительно заявил он. – Возможно, с ним захочет побеседовать господин де Тревиль, вы понимаете, что это может быть важно!
Провидение: - Какого графа де Люза? Его же казнили! - удивился д'Азац. - У него был брат, - напомнил куда более осведомленный Лазиньян. - В свите герцога Ангулемского, кажется. - А что, он как-то связан с этой историей? - простодушно полюбопытствовал Прешак. - Не говорите ерунды. Портос, это действительно серьезно. Откуда вы его знаете, этого… Жест снова заменил имя. Не то, чтобы мушкетеры не приняли к сведению напоминание о том, что, помимо полковой дружбы, существуют еще и государственные интересы, но вряд ли кто-то из них всерьез предполагал, что дворянин, кто бы он ни был – и в особенности, если он уже запятнал свои руки кровью их сотоварища, не обнажит шпагу в ответ на предложение отдать оружие и немедленно проследовать с ними к капитану де Тревилю.
Эмили-Франсуаза де К: - Убили? Опять? - глаза мадам де Бутвиль округлились. - Давай поближе подойдем? Т-с-с... Портос заговорил снова, и юная графиня буквально превратилась в слух, от досады кусая губы — слышно было плохо. Она поняла, что речь идет о о чьей-то там гибели и нападении на господина Атоса, и в этом замешан... кто?! Де Ронэ? Или граф де Люз, о котором зачем-то тоже упомянули? Но это же вообще совершеннейшая глупость! Эмили решительно взялась за полог палатки, намереваясь вмешаться и прояснить ситуацию.
Портос: Хватать гостью за шиворот Мушкетон все же не стал; вместо этого он невежливо сгреб ее за локоть и выразительно прошипел: - Тихо! А то мы больше вообще ничего не услышим! - Да я вообще его почти не знаю, - развел руками Портос, уже понимая, что без объяснений не обойтись. – Вышло так, что нынче ночью мне довелось поучаствовать в вылазке за пленным, вместе с графом де Люзом и его… его пажом. Опуская подробности – мы попали в засаду, и тут откуда ни возьмись нам на помощь пришел этот самый де Ронэ. Благодаря его ловкости мы отбились, потом он снова исчез, как в воду канул, и вот сегодня появился снова… Мушкетер вздохнул. Объяснения выглядели мало того что не слишком правдоподобными, но вдобавок и весьма расплывчатыми, но он не был уверен, что может рассказать приятелям все как есть.
Провидение: Ни у одного из четырех мушкетеров не было ни малейших причин заподозрить Портоса в умолчании – или, хуже того, в искажении истины. Но если самый юный из них был всего лишь заинтригован, то Лазиньян, самый старший и опытный, заметно помрачнел. – Черт возьми! – пробормотал он, и уже громче добавил: – С ним необходимо поговорить. – Ну так едем же! – нетерпеливо призвал Прешак в то же время, что д'Азац воскликнул: – Так чего же мы ждем? – Догоняйте, как сможете, – уже через плечо бросил товарищу Лазиньян, и все четверо поспешили к коновязи.
Портос: Портос проводил сослуживцев унылым взглядом. Легко сказать – догоняйте, как сможете. Вопрос в том, когда он сможет? Кто знает, когда граф де Люз соблаговолит приехать за супругой… Мушкетер развернулся и, преодолев отделявшее его от палатки расстояние в несколько широких досадливых шагов, отбросил полог резким движением, смутно то ли надеясь, то ли опасаясь, что за время его отсутствия мадам де Бутвиль успела улизнуть. - Молодец, - хмуро бросил он Мушкетону, увидев, что слуга крепко держит гостью за руку. – Ну, мадам, и натворил же дел ваш приятель! Какого черта ему понадобилось убивать королевского мушкетера, да еще без секундантов?
Эмили-Франсуаза де К: К этому моменту Эмили уже третий раз молча и совершенно безрезультатно толкнула Мушкетона захваченным локтем. - Какой приятель, де Ронэ? - искренне удивилась она. - Какого мушкетера, когда? В способностях бретера мадам де Бутвиль не сомневалась, но когда бы он успел? Вчера еще был в Ларошели, а сегодня (товарищи Портоса говорили же о сегодняшнем дне?) с самого утра был с ней рядом... - Нет, он убил сегодня одного... Того, который хотел меня к отцу отвезти, Сен-Шено. Но не мушкетера! А как он выглядел, ваш мушкетер?
Портос: - Обыкновенно выглядел, - раздраженно бросил Портос. - Светловолосый, ростом пониже меня… Вы полагаете, мадам, что если господин де Ронэ прикончил кого-то у вас на глазах, то в ваше отсутствие он себе этого уже не позволит? С его-то способностями он вполне мог уложиться в те полчаса, которые прошли с его отъезда! Хотя… Мушкетер заколебался, почуяв во всем этом некую неправильность. Убить человека – дело, разумеется, недолгое, особенно если умеючи, а де Ронэ, судя по всему, превосходно владел этим навыком, но если Нюайе привез в лагерь какой-то селянин на телеге… Произошло это, стало быть, не в лагере. А телега едет не быстро. Да еще пока Лазиньян его расспросил, этого селянина. И на все про все - полчаса? Не мало ли? - Странно, - буркнул Портос. – Его ведь привезли в телеге. Что-то не сходится по времени!
Эмили-Франсуаза де К: С точки зрения мадам де Бутвиль, к определению "пониже господина Портоса" подходила большая часть виденных ею мужчин. Но все же... - Тот человек, Сен-Шено, тоже был светловолосым... И дворянином, это точно. Но мушкетерского плаща на нем не было. Да и вообще, вряд ли... Эмили не могла себе представить, зачем бы мушкетеру его величества, среди которых она встречала людей исключительно порядочных (да и д'Артаньян говорил!), ее похищать.
Портос: - На Нюайе тоже не было плаща, - пробормотал Портос. – Погодите, вы что, считаете, что ваш Сен-Шено и Нюайе – одно лицо? Вздор! Зачем бы ему?
Эмили-Франсуаза де К: - Незачем, - согласилась Эмили. - Вообще не знаю, кому я нужна... Она поежилась, вспомнив тот случай в Париже. Совсем недавний, если подумать, а казалось, это было уже давно. Но тогда был хоть какой-то смысл, а сейчас?! Сен-Шено звал ее к отцу, который тем временем находился под арестом здесь, в лагере... Зачем? Зачем ее похищать? Чтобы взять с графа выкуп? Вот ведь глупости! - А давайте сходим и посмотрим? Я и скажу, он это или нет... Лишний раз любоваться покойником ей вовсе не хотелось, но когда бы де Ронэ успел убить еще кого-то? И если это не Сен-Шено, то и убил не бретер.
Портос: Портос заколебался. Разумеется, это вздор, но чтобы в этом окончательно убедиться, стоило, пожалуй, выполнить просьбу графини. - Если вы обещаете не пытаться сбежать… - с сомнением протянул он. – И если вы не боитесь покойников…
Эмили-Франсуаза де К: - Раньше боялась, - вздохнула Эмили. - А теперь, кажется, привыкла.... Она смерила мушкетера взглядом и поморщилась. - Сбежишь от вас... Хорошо, я обещаю. На всякий случай юная графиня, спрятав руку за спиной, скрестила два пальца. Потому что если вдруг представится возможность... Маловероятно, но все-таки...
Портос: Мысленно Портос выругал себя за покладистость. Кажется, таким образом он лишь наживал новых хлопот. - Хотя бы ради вашего супруга, - буркнул он, - постарайтесь сдержать слово! Всю дорогу до стоящего чуть на отшибе от лазаретных палаток шатра, откуда отправлялись в последний путь к фамильным склепам погибшие дворяне, Портос шел чуть позади графини, готовый чуть что схватить ее за руку, но та и в самом деле не предпринимала попыток удрать. Уже у самого шатра навстречу им попался помощник полкового лекаря. - Де Нюайе здесь? – хмуро справился Портос. – Нам нужно взглянуть на тело. Медик пожал плечами. - Смотрите сколько угодно, сударь. Я за дело только через час примусь, меня живые ждут. Заходите вот, - он отодвинул входное полотнище и отступил, пропуская мушкетера вперед. – Тело нынче одно, не ошибетесь. Портос незаметно поморщился и слегка подтолкнул мадам де Бутвиль в спину. Вся обстановка шатра состояла из нескольких грубо сколоченных столов; сейчас пустовали все, кроме одного, на котором под куском холста вырисовывалось человеческое тело; из-под края холстины выбивались пряди светлых волос. Чтобы сделать еще пару шагов вперед и приподнять покрывало, Портосу пришлось сделать небольшое усилие. Странно, но мертвецы на поле боя или на месте дуэли никогда не производили на него впечатления… в отличие от мертвеца, приготовленного к погребению. Да, это был Нюайе. - Вот, смотрите, - мрачно проговорил мушкетер. – Убедились, что это не ваш Сен-Шено?
Эмили-Франсуаза де К: А мадам де Бутвиль никуда убегать не собиралась. По крайней мере, пока. Наоборот, в палатке она придвинулась к мушкетеру поближе и еле удержалась от того, чтобы не схватиться за его руку. - Он не мой, - нервно сглотнув, произнесла она. - Но как раз Сен-Шено.
Портос: - Ну вот, а вы говорили… - начал было Портос, который, будучи абсолютно уверенным в невозможности такого поворота дела, даже не сразу понял, что госпожа де Люз только что опознала его однополчанина. – Что?! Да вы, должно быть, ошиблись! Посмотрите повнимательнее! Мушкетер и сам последовал своему же совету, уставившись на восковое застывшее лицо. Нет, это точно был де Нюайе, никаких сомнений не возникало. - Не может быть, - пробормотал он, хотя при всем желании не смог бы объяснить, почему мушкетер де Нюайе не мог назваться неким шевалье Сен-Шено. Но это означало бы, что Нюайе причастен к каким-то темным шпионским делишкам, а принять к сведению этот факт Портос попросту отказывался. Не мог, и все тут!
Эмили-Франсуаза де К: - Я же не слепая... - Эмили растерянно посмотрела на Портоса. - Он назвался Сен-Шено. Мишель де Сен-Шено. Сказал, что его послал мой отец. А господин де Ронэ меня сначала не пустил... А потом он ушел, и граф тоже ушел, а этот человек... Сказал, что мой отец ранен... Она совершенно искренне недоумевала. Ну какие дела могут быть у мушкетера с ее отцом? И она-то ему зачем?
Портос: Портос потряс головой. Кто куда ушел, кто кого не пустил и кто кому что сказал, в данный момент казалось уже неважным. А важным было то, что, выходит, Нюайе и впрямь оказался замешан во всю эту историю с бароном де Кюинем! Версию, что у Нюайе имелся брат-близнец, который вдобавок носил то же самое имя и тоже очутился под Ларошелью, мушкетер тут же отбросил как совершенно несостоятельную. - Черт знает что! – Портос вдобавок вспомнил, что, кажется, Нюайе принимал участие в вылазке, в которой погиб дю Санж, и окончательно помрачнел. Похоже, что господин де Ронэ и впрямь спас мадам де Бутвиль от серьезных неприятностей. И хотя мушкетер по-прежнему не понимал, в чем тут дело, и не испытывал к «доброму католику» чрезмерной симпатии, допустить, чтобы за это его отблагодарили футом железа в живот, он тоже не мог. - Мы едем в «Герб Аквитании», - объявил он. – Боюсь, что иначе вашему приятелю не поздоровится! Вы сможете сидеть позади меня?
Эмили-Франсуаза де К: - Разумеется! - подобный способ передвижения для мадам де Бутвиль сегодня был не впервой. А в «Герб Аквитании», быть может, уже вернулся Луи. И он что-нибудь придумает. Хотя, наверное, ему нельзя рассказывать об отце, потому что граф не должен помогать шпиону. И вообще, может и не захотеть ему помогать, а сама она хочет, но не знает, как. А де Ронэ хотел помочь, и вот теперь помощь нужна ему самому... Эмили поняла, что голова у нее пошла кругом, и решила, что подумает потом. - Тогда давайте поедем быстрее.
Портос: Для того чтобы ехать, нужна лошадь. Поэтому Портос поспешил к коновязи, и тут удача ему улыбнулась: туда же как раз направлялся Мушкетон со скребницей и ведром воды. - Мушкетон, седлай коня! – еще издали закричал мушкетер. – Живо! Мушкетон оглянулся. Как видно, облик его господина, приближающегося почти бегом вопреки обычной неспешности, убедил его, что дело срочное; слуга плюхнул ведро наземь, расплескав половину воды, и метнулся под навес – за седлом и уздечкой. При необходимости Мушкетон мог быть очень проворен, и к тому моменту, когда Портос преодолел последние шаги, он уже затягивал подпругу. - Что-то случилось, сударь? – осведомился он, протягивая мушкетеру поводья. - Потом! – отмахнулся Портос, вскакивая в седло. – Подсади-ка! Не тратя лишних слов, Мушкетон подставил подоспевшей мадам де Бутвиль сложенные в замок руки. - Крепче держитесь за пояс! – Убедившись, что юная графиня вполне уверенно заняла место у него за спиной, Портос тронул коня.
Эмили-Франсуаза де К: Разумеется, верзиле-мушкетеру было невдомек, что графиня де Люз еле за ним поспевает. А из-за его спины ей совсем ничего не было видно. Поэтому Эмили честно уцепилась за его пояс и честно молчала всю дорогу до «Герба Аквитании» - не станешь же разговаривать со спиной?! Эпизод завершен
полная версия страницы