Форум » A la guerre comme à la guerre » Пути Гестии и Купидона. 19 сентября, около половины девятого вечера » Ответить

Пути Гестии и Купидона. 19 сентября, около половины девятого вечера

Pierrot/Pierrette:

Ответов - 39, стр: 1 2 All

Pierrot/Pierrette: Николь заметно побледнела. – Если ты меня гонишь… – она судорожно вздохнула и продолжила: – То я не уйду. Отлично ты знаешь, почему я хожу за тобой, ничего нового я тебе не скажу. Я не понимаю тебя: то ты меня привечаешь, то отталкиваешь. Ну вот – я могу сейчас всё это бросить. Провожу тебя до фургона и уйду к чертям. Брошу это дело. Поеду в Пуатье. Столько, сколько мне сейчас господин де Марверт обещает, мне никто никогда не даст. Я больше всего на свете хотел бы это всё с тобой разделить. Не судьба, значит. Но если ты думаешь, что я тебя здесь оставлю, одну, в темноте, то подумай ещё. Мокрым рукавом она вытерла грязную щёку. – Но сначала отец твой со мной расплатится.

Belle Fleur: Услышав про Пуатье, комедиантка решила, что разгадала истинные намерения президента следственной палаты: он пекся о безопасности своей любовницы, желая сохранить ее для себя, и поэтому пытался спрятать ее в Пуатье, предчувствуя, что рано или поздно о ее преступлении догадается кто-нибудь еще. Белль повертела монету в руках и сунула обратно за корсаж. Николь никогда не примет денег от нее, но будет преследовать Мельхиора с настойчивостью охотничьей собаки: таково ее чувство справедливости. - Раз уж речь зашла о моем отце, то должна тебя предупредить: расплатится он с тобой обязательно, только не деньгами, а хорошо намыленной веревкой: не один господин де Марверт такой догадливый... Я попыталась разубедить Герцога, говоря, что мы с тобой ненавидим друг друга, как кошка с собакой, а ты к тому же собралась замуж, и на этот раз он сделал вид, что поверил... Уезжай в Пуатье, открывай там трактир на паях со своим любовником, а я наймусь в камеристки к графине де Сен-Савен, и вскоре мы с тобой на пару будем замаливать грехи в церкви святой Радегунды, а судья будет вершить суд на паперти. Со стороны рыночной площади донесся глухой и оттого особенно зловещий стук топоров. Дождь снова усилился, как будто пытался прогнать двух комедианток с темных улиц города в какое-нибудь укрытие, будь то фургон, трактир или крипта церкви. ------ Виселицу, упомянутую месье де Ронэ утром 20-го сентября здесь, видимо, уже начали сооружать? Церковь святой Радегунды находится в Пуатье. На мощеной паперти перед ее порталом в Средние века заседал суд. Юридическое обоснование веревки здесь

Pierrot/Pierrette: - Грехи, да? На пару? На паперти? – Похоже, из тирады Белль Николь услышала только часть – или почти ничего не приняла всерьёз. – И ты поедешь в Пуатье? Надежда, осветившая было её лицо, почти сразу исчезла. То ли потому, что она не верила в существование графини или в толк не могла взять, с чего бы такая знатная дама возьмёт в камеристки жалкую комедиантку, то ли оттого, что осознала нависшую над ней угрозу – хотя вряд ли: отношение её к Белль в маленькой труппе могло быть только секретом Полишинеля. Или она всё же сообразила, что такие тайны хранят лишь, пока это выгодно? Но практичность, по-видимому, взяла верх над сомнениями, и она выше подняла факел. - Решай. В фургон или куда?


Belle Fleur: - Ты меня как будто не слышишь! – Белль повысила голос, раздраженная непонятливостью или рассеянностью подруги, - Повторяю: Герцог не витает в облаках! Я битый час потратила на то, чтобы развеять его подозрения, и если сейчас мы вдвоем, как ни в чем не бывало, вернемся в фургон, что он подумает?! Тебе, может быть, и все равно, а мне – нет. Она поплотнее прижала к себе сверток с платьем трактирной служанки, чтобы усилившийся дождь его не намочил, и вдруг придвинулась к Николь, и, подняв к ней свое ангельское личико, которому умела придавать по-детски наивное и жалобное выражение, ласково и умоляюще попросила: - Будь моей милой подруженькой, Пьеретта! Пойдем в "Герб Аквитании", обсохнем там и в кои-то веки поужинаем на славу. Я так голодна, что голова кружится, вот-вот упаду...У меня куча денег: три золотых и половинка пистоля, а к тому же мне надо отдать мадам Бове вот это платье. Она ни на мгновение не допускала, что Николь согласится повести ее в "Герб", но ведь торг всегда начинается с самых высоких ставок.

Pierrot/Pierrette: Выражение, возникшее на лице Николь, было весьма похоже на отчаяние. Есть, скорее всего, хотела и она, но приходить в забитый военными трактир по такому времени в обществе красавицы, которую несколькими часами ранее видели на подмостках весь Этре и окрестности — должно быть, она уже прикидывала, какой лаской покажутся ей уже полученные побои по сравнению с теми, что ждали её в «Гербе Аквитании». - Душа моя! - взмолилась она. - Ну не сейчас же, право! Пойдём назад! За десятую часть этих денег и в «Трёх поросятах» кухарка расстарается. Сначала ты придёшь, потом я. А?

Belle Fleur: Простушка с трудом сохранила на лице выражение детской невинности. Особой разницы между «Тремя поросятами» и фургоном она не видела: отец мог засидеться в трактире допоздна и увидеть ее вместе с Николь. Ложиться спать голодной ей тоже не хотелось. Ей вообще не хотелось заходить в опостылевший фургон ни вместе с Николь, ни по очереди. Но иногда проще уступить, чем объяснить, почему не хочешь этого делать: бесконечное движение по кругу взаимного непонимания и недоверия порядком утомило комедиантку. Трактир в Пуатье! Представив, как она всякий раз спускается вниз по рассохшейся лестнице в то время как ее компаньонка спешит наверх; или как они спорят, что подать к обеду: петуха в вине или заячий пирог; или же она зовет садовника для того, чтобы посадить под окнами яблони и груши, а Николь требует вместо них вишневый сад, Белль тяжело вздохнула. Да и насчет постельного белья и ширины кровати у них с товаркой всегда имелись существенные расхождения. Добавить к этому господина де Марверта, который наверняка имел свою точку зрения на все вышеперечисленное, и обретенный рай быстро превратится в ад! Тем не менее, просто из чистого любопытства, свойственного всем дочерям Евы, комедиантка решила посмотреть на жениха Николь с более близкого расстояния, нежели ей это удалось в апартаментах графини, и она с деланным воодушевлением воскликнула: - Какая ты умница, Пьеретта! Лучшей компаньонки в управлении трактиром и пожелать нельзя! А я вот всегда думаю о деньгах в последнюю очередь...Хорошо, раз ты считаешь, что деньги на ветер бросать ни в коем случае не стоит, давай навестим господина де Марверта: наверняка у него найдется для нас несколько ломтиков холодной баранины, оставшейся от обеда. Но прошу: держись впереди меня и подними факел повыше, чтобы освещать дорогу как следует. О последнем одолжении Белль попросила на всякий случай: вдруг по дороге не выдержит сомнений и решит незаметно юркнуть в соседний переулок.

Pierrot/Pierrette: Бесхитростная улыбка, возникшая было на губах Николь, быстро увяла, но, и сама, верно, понимая, что должна в чём-то уступить, она наклонила голову в знак согласия. – Тогда идём побыстрее, а то дождь… Подчиняясь, она пошла чуть впереди, но то и дело оглядывалась с встревоженным видом, пока, наконец, не решилась спросить: – Но Герцог… Ты же его дочь. Не станет же он?.. Подруги были слишком осторожны, чтобы кто-то мог быть в чём-то уверенным, но и подозрения могли для них плохо кончиться.

Belle Fleur: Белль была уверена, что отец никогда бы не подверг ее опасности быть разоблаченной, в худшем случае просто прогнал бы с глаз долой, но нужно ли было знать о том ее подружке? Пусть терзается в сомнениях и впредь будет осмотрительнее. В любом случае торопливые встречи в грязном фургоне должны были стать далеким прошлым, учитывая изменившиеся обстоятельства. - Где твой баул, Пьеретта? - спросила комедиантка, сделав вид, что не расслышала или не поняла смысл вопроса о Герцоге. - Когда я заходила в фургон за шпагой, я его там не заметила.

Pierrot/Pierrette: Заметила ли Николь, как Белль её назвала уже дважды? Так или иначе, заговаривать об этом она не стала. – Оставил у господина де Марверта, – голос молодой женщины срывался, у неё стучали зубы, и она невольно ускорила шаг. – Я не знал… Я забрал его ещё тогда, вчера… Когда ты ушла. Когда мы… Когда меня арестовали. Чёрт меня тогда дёрнул… Единственной причиной, по которой акробатка не ушла вслед за Атлантом и, может быть, Лелием искать удачу по дорогам, были её костюмы и реквизит, лишь малую часть которых она могла бы унести на своих плечах. Ножи, платье дамы Пьеретты, плащ, кое-какая одежда, канат – да влезло ли ещё что-то в её баул? А мячи для жонглирования, броский наряд субретки, костюм Аптекаря, балахон Пьеро?.. Если она и шпагу вынуждена была оставить?

Belle Fleur: - Когда я ушла? – Белль коротко рассмеялась и педантично поправила свою товарку, память у которой явно была короче, чем у нее самой. – Не я ушла, а ты меня выгнала. Я ведь тебе сказала, что пойду за тобой босиком по горячим угольям и острым камням, куда ты скажешь, хоть к черту на рога, но ты меня обозвала врушкой и вынудила уйти из фургона. А теперь хочешь, чтобы я поверила байкам о трактире в Пуатье... Что ж, по крайней мере у тебя есть прекрасный предлог, чтобы зайти к господину де Марверту. Я подожду снаружи, пока ты спросишь, можно ли мне войти. Долго еще?

Pierrot/Pierrette: – Рядом с «Гербом Аквитании», – после краткой паузы ответила Николь. Какими бы упрёками она ни хотела возразить Белль, на сей раз ей хватило ума оставить их при себе. – Возьми меня под руку, здесь шею сломать можно. Рыночная площадь Этре, никогда не отличавшаяся чистотой, под дождём и вправду представляла собой нешуточную опасность. К счастью, стая собравшихся у мусорной кучи собак была слишком занята своей находкой, чтобы обращать внимание на прохожих. – Ты говорила с Герцогом, – нерешительно продолжила Николь. – Что он сказал? Мы уезжаем? Он меня гонит или оставляет? Здравый смысл уже должен был бы подсказать ей ответы на эти вопросы – у труппы не было лошадей, только два мула, которым не под силу было бы тащить тяжёлый фургон. У неё же, с другой стороны, был мерин – но без повозки. Мельхиор был бы самым распоследним дураком, если бы выставил её сейчас – даже если у него и был запас денег, украденных и своих.

Belle Fleur: Белль поколебалась, но все же последовала совету cпутницы, и две мокрых холодных руки переплелись в равнодушном объятии, как пара снулых рыб, приготовившихся к долгому прозябанию под панцирем скованной льдом реки. - Оставляет, - ответила она. – Но только потому, что я рассказала ему о твоем скором замужестве и предположила, что ты в любом случае покинешь труппу, став женой дворянина. Я также сообщила отцу о том, что написала дарственную на твое имя, и он ничего не имел против. Одна из бродячих собак отделилась от стаи и потрусила в сторону парочки.

Pierrot/Pierrette: Если Николь не поняла, почему рассказ о её скором замужестве мог побудить Герцога оставить её в труппе, это её явно занимало меньше, чем роль Белль. – Ты ему так сказала, да? – Она невольно крепче прижала руку красавицы к своему боку и тут же непроизвольно поморщилась – боль от побоев вновь напомнила о себе. – Но ты же сама так не думаешь, правда? Мельком глянув на дворняжку, она перехватила поудобнее свой факел. Предположив, похоже, что Белль солгала отцу ради неё, она, как будто, и не задумалась, что та может лгать и сейчас.

Belle Fleur: - Я вообще об этом не думаю, но если пригласишь на свадьбу – обязательно приду с подарком, - хмуро заявила Белль и хотела отнять руку у Николь, но заметив дворняжку, стиснула пальцы подруги сильнее прежнего. Однако пес лишь обнюхал ее мокрый подол и с разочарованным видом вернулся к мусорной куче, снова принявшись выискивать кусочек посочнее, чем тощая девичья лодыжка, к тому же обтянутая мокрым чулком. Белль еле слышно вздохнула и разомкнула пальцы, отпуская руку товарки: - Думаю, что в глубине души, даже невзирая на те подозрения, что у него появились насчет нас с тобой, Герцог боится, что ты уйдешь, - добавила она, желая быть справедливой к подруге. - Ты же наша палочка-выручалочка, Пьеретта: не будь тебя, кто приводил бы в труппу красивых субреток? «Герб Аквитании» вырос перед двумя комедиантками, как дворец арабского халифа - перед изумленными взорами покрытых пылью и измученных долгим переходом крестоносцев.

Pierrot/Pierrette: Николь с сомнением глянула на подругу, явно пытаясь понять, к чему та ведёт. Не в первый раз Белль вспоминала о субретках с очевидным упрёком, но, не зная за собой никакой вины, молодая женщина неизменно перед этим пасовала. – Не будет никакой свадьбы, – пообещала она, снова решив, по-видимому, молчать там, где чего-то не понимала. Поверить в то, что Белль может её ревновать на пустом месте, очевидно было выше её сил. – Ты же знаешь, Флёретта, я не такая умная как ты – я бы обязательно запуталась, если бы стала врать. Да и зачем мне тебе в таком деле врать? Он мне дал это обещание, чтобы меня не пытали, вот и всё. То ли опасаясь, что подруга поскользнётся, то ли не желая её отпускать, она снова взяла её под локоть.

Belle Fleur: Пока Николь говорила, створки внушительных ворот приотворились, но из них вышел не халиф в облике почтенного мэтра Бове, а всего лишь одна из его рабынь: служанка с ведром помоев. Мурлыча под нос песенку, она направилась к куче отбросов, на которой пировала стая и, нимало не смущаясь присутствием голодных ртов, выплеснула грязную воду на шелудивых бродяг, после чего направилась обратно в трактир, преследуемая обиженным потявкиванием и повизгиванием попрошаек. Белль, обрадованная возможностью передать с ней платье мадам Бове, чуть было не бросилась следом, но последние слова Николь поразили ее настолько, что она замерла и уставилась на подругу широко распахнутыми глазами, в которых плескались недоверие и страх. - Не пытали? Тебя?? – не веря своим ушам, прошептала она, отступая на шаг и отдергивая руку, как будто прикоснулась к прокаженному. – Но...но почему тебя должны были пытать? Она вдруг сообразила, что Николь так и не рассказала ей, за какое преступление ее арестовали.

Pierrot/Pierrette: Во взгляде, который Николь подняла на свою спутницу, отчётливо читались недоумение и обида. - Из-за фургона этого, - чуть помедлив, ответила она. - Ты же видела купчую. Я, чтобы его купить, к этой Ампаро в тюрьму приходил. А она потом той же ночью сбежала. Напильником решётку перепилила и сбежала. А на меня подумали, что я ей напильник передал. Господин де Марверт сразу сказал, что так и будет. Хотел, чтобы я уехал. А потом дал мне обещание это. Хоть Николь и утверждала, что не умеет врать, до какой-то степени она себя, безусловно, недооценивала. Но это была не её тайна, и она, по-видимому, не сочла возможным сказать всю правду. Ворота трактира распахнулись, выпуская подгулявшую компанию военных, и молодая женщина потянула подругу прочь, к Горелому дому.

Belle Fleur: Казалось, что Белль удовлетворило это объяснение, поскольку она ничего не стала уточнять и даже не попыталась высвободиться, а покорно позволила своей подруге вести ее туда, где сиял призрачный огонек грядущего благополучия. Но идиллия продолжалась недолго: белая козочка издала жалобный стон и остановилась, не давая своему пастуху двигаться дальше. - Николетта! - от волнения Белль позабыла, что поклялась больше никогда не использовать это имя, которое когда-то было для нее таким же особенным, как Флеретта - для ее подруги. Слишком много случайных людей называли так Николь. - Я лютню в конюшне оставила! Пресвятая дева, что же делать теперь?! Дом господина де Марверта больше не был тем маяком, к которому до сих пор она стремилась с таким же упорством и рвением, как попавшая в шторм бригантина. Трактир в Пуатье не шел ни в какое сравнение с ее единственной драгоценностью - лютней, служившей ей как орудием для добывания хлеба насущного, так и сердечной подругой и утешительницей в горестях и печалях, которые выпадали на ее долю. - Я возвращаюсь к трактиру! - заявила она и не дожидаясь возражений подруги, побежала в обратную сторону, всей душой надеясь, что конюх не успел снести ее милую подруженьку к какому-нибудь барыге наподобие мэтра Клошара.

Pierrot/Pierrette: Если бы она обернулась, то увидела бы несомненное облегчение на лице Николь – оттого ли, что им не нужно было больше идти в Горелый дом, или потому, что Белль не стала расспрашивать её, кто знает! – Погоди! – акробатка кинулась следом за подругой. – Погоди, ну куда же ты в темноте! Я провожу. Пойдём вместе! Дождь полил сильнее, и в его шуме затерялись быстрые шаги двух комедианток. Эпизод завершён.



полная версия страницы