Форум » A la guerre comme à la guerre » Пути Гестии и Купидона. 19 сентября, около половины девятого вечера » Ответить
Пути Гестии и Купидона. 19 сентября, около половины девятого вечера
Pierrot/Pierrette:
Ответов - 39, стр:
1 2 All
Pierrot/Pierrette: Дождь, промочивший до нитки двух комедианток, придал обеим вид разом комический и жалкий, и, какие бы чувства не снедали их, всё обращалось в дрожь и безнадёжность, различимые даже в мерцающем свете факела. Николь, обманувшись, по-видимому, и приняв брошенный на неё красавицей взор за новый упрёк, не нашла ничего лучшего, чем закатить глаза: – Что ты на меня так смотришь? Я же сказал уже: я пойду, куда ты скажешь. Только не к графине твоей, там нас точно выгонят! Не понимаю, почему это не может подождать до утра! Идём! И, вместо того, чтобы пойти туда, где можно было предполагать «Три поросёнка» и, стало быть, повозку Феспида, она свернула в сторону, где между прилегающими к трактиру домами прятался грязный и вонючий проход, выводивший в ведущий к рыночной площади переулок.
Belle Fleur: Пыл Белль уже успел поугаснуть, и она бросила взгляд в ту сторону, где находился фургон. Отец просил ее не уходить далеко и надолго, а она в очередной раз собралась поступить не так, как повелевал ей дочерний долг, а уступая своим собственным сиюминутным прихотям. Мокрое платье холодило кожу, хотелось побыстрее сбросить его и натянуть на себя что-нибудь сухое и теплое. Но час был достаточно поздний, и она рассудила, что скорее всего отец и Ренар, утомленные постановкой, уже заснули, и было бы нехорошо тревожить их покой, открывая сундуки и копаясь в них в поисках платья. В то же время странная и непривычная для нее покладистость Николь встревожила ее настолько, что комедиантка не сразу последовала за своей товаркой. Подруга согласна идти туда, куда хочет она?! Неслыханное дело! Впрочем, Николь была непоследовательна в своих словах: отказалась же она идти к графине...Оставался гостеприимный дом господина де Марверта. Но как показаться на глаза возможному благодетелю в облике мокрой курицы?! Белль нерешительно двинулась вслед за подругой, то и дело оглядываясь назад и вздыхая. Страстно желая побыстрее свести знакомство с господином де Марвертом, она тем не менее боялась этой встречи. Будь она одета более благопристойно, страх ее не был бы так силен. Но где же раздобыть скромное и приличное платье поздним вечером? И тут ее осенило: мэтр Жюльен! Вот кто нес свою недреманную вахту круглые сутки в отличие от других городских торговцев: разбуди его глухой ночью, и он тут же распахнет дверь своего заведения и предоставит покупателю все, что имеется в наличии. Возможно, ей даже не придется просить лавочника о новом кредите, поскольку накануне она принесла ему для починки порванное сержантом платье и попросила привести его в порядок. Белль заторопилась вслед за Николь и догнала ее на выходе из зловонной клоаки: хвала городским застройщикам, она была короткой. - Моя возлюбленная и верная подружка! - вкрадчивым и медоточивым голоском попросила она, невольно подражая непорочным душой и телом служительницам Весты, обращавшимся друг к другу не иначе как Амата, то есть «возлюбленная», и не вкладывавшим в это слово иного смысла нежели возвышенная и неугасимая дружба двух душ. – Умоляю: давай заглянем в лавку старьевщика, чтобы я могла переодеться там в платье, которое давеча оставила для починки. Ты можешь не заходить внутрь: просто обожди меня у входа, и после этого мы пойдем к твоему жениху и нашему общему покровителю. Дождь почти прекратился: надолго ли, неизвестно. Но это давало надежду на то, что переодевшись в сухое платье, комедиантка не вымокнет снова. ------- Погодные условия согласованы с соигроком.
Pierrot/Pierrette: Николь в явном изумлении обернулась, но, то ли недостаток освещения помешал ей оценить настроение подруги, то ли она решила, что от добра добра не ищут – ответила она только по существу, хоть и не без раздражения: - А до утра это подождать не может? - И тут же, испугавшись, как видно, собственной резкости, протянула Белль факел. - Веди, я дорогу не знаю. Вряд ли это было правдой: когда Герцог с дочерью сбежали, оставив позади труппу, Николь заходила к мэтру Клошару, чтобы справиться, сколько он даст за их наряды и костюмы. Но возможно, сейчас она хотела дать Белль шанс передумать. Поднятый с постели старьёвщик мог оказаться несговорчив или затребовать втридорога.
Belle Fleur: Если бы не мокрое платье и белокурые волосы, чей оттенок ассоциировался у древних римлян с рабынями лупанариев, с факелом в руках Белль Флер напоминала бы прекрасную весталку, бережно охраняющую священный огонь богини домашнего очага Весты, или Гестии, как называли ее греки. Впрочем, юную комедиантку все эти ассоциации нимало не интересовали. Она недоумевала, почему ее товарка пытается отложить визит к человеку, благодаря которому они могли бы в скором времени превратиться из нищих и всеми презираемых служительниц Мельпомены в вызывающих зависть совладелиц доходного заведения. -Куй железо, пока горячо, душа моя! Лови момент, ведь господин де Марверт может передумать, – сказала Белль, повыше поднимая неугасимый светильник, – Пока мы идем к лавке, расскажи, как мне себя вести, чтобы вызвать симпатию нашего благодетеля? Он предпочитает веселых резвушек или же скромниц с вечно потупленными очами? Разговорчивых или молчаливых? Сильных духом или покорных? Я готова сыграть любую роль, лишь бы воплотилась мечта о трактире! Свет факела выхватил из темноты два клена на дальней стороне рыночной площади, и Белль направилась было к ним, но вдруг остановилась прямо посреди лужи, пораженная внезапным подозрением.
Pierrot/Pierrette: По лицу Николь, мокрому от дождя и мрачному, пробежала судорога. - Откуда я знаю? - буркнула она. - Можно подумать, я к нему в дом вхож или двадцать лет с ним знаком. Куй железо - а ну как не понравится ему, что мы вместе пришли, да ещё чёрт-те когда? Покорно плетясь за красавицей, она как никогда походила сейчас на собаку - уличную дворняжку, с которой часто сравнивала себя сама, упрекая Белль в жестокости. Но возможно, причиной тому была не боль от побоев и не бившая её под промокшей одеждой дрожь, а небрежно брошенное подругой признание - "лишь бы воплотилась мечта о трактире!" Потому что вряд ли она готова была расплачиваться собой за это.
Belle Fleur: -Да, ты права, пожалуй, - медленно проговорила Белль, окончательно убедившись в том, что ее бессердечная товарка очередной раз над ней посмеялась, посулив исполнение мечты и тут же начав ставить препоны на пути к обретению счастья. – Некрасиво являться на ночь глядя без предупреждения, это только нам навредит. Отложим визит к господину де Марверту до утра! Возвращайся в фургон, Николь, и если Герцог еще не спит, скажи ему, что я ночую у графини де Сен-Савен в особняке, что напротив церкви святого Стефана. Спокойной тебе ночи. Она посмотрела по сторонам и увидела в стене ближайшего дома углубление, предназначенное для факелов. Воткнув в него поруганный светильник Весты, комедиантка не оглядываясь пошла туда, где начинался первый из переулков, ведший к лавке старьевщика.
Pierrot/Pierrette: - Нет! – Выхватив факел из скобы, Николь стремглав кинулась следом за подругой. – Никуда ты не пойдёшь! Одна не пойдёшь! В темноте, под дождём! Ты, право!.. Слова явно изменили ей. Если Белль, по-видимому, обладала зрением кошки или ведьмы, позволявшим ей различать что-то на площади тёмной дождливой ночью, когда даже звёзды не могли бы осветить им путь, а закрытые деревянные ставни надёжно прятали горевшие, может быть, в более богатых домах огоньки, то её товарка, несмотря на светлое платье красавицы, не сразу даже смогла различить удаляющуюся прочь фигурку – и казалась не на шутку этим напуганной. - Совсем с ума сошла? – продолжила она, настигнув беглянку. – Забыла, сколько здесь всякой швали бродит? А Герцогу я твои сказки рассказывать не буду, не надейся!
Belle Fleur: - Мне охрана не требуется, и дополнительное освещение – тоже: я к мэтру Клошару с завязанными глазами дорогу найду... - процедила Белль, убыстряя шаг, как будто стремилась поскорее отделаться от своей товарки точно так же, как прохожий пытается избавиться от навязчивого общества бродячей собачонки, не зная, чем вызван непрошеный эскорт: бесхитростным дружелюбием или желанием улучить момент и побольнее укусить простака. Тем не менее буквально сразу же комедиантка остановилась и почти с отчаянием воскликнула: - Оставь меня, слышишь? Попросила ведь: возвращайся в фургон! Еще немного погуляешь в мокрой одежде – и лихорадки не миновать! Вопреки своему недавнему утверждению о том, что не заблудится, Белль начала озадаченно озираться по сторонам, пытаясь понять, куда она завела свою переодетую мужчиной и вооруженную ножом и факелом спутницу, которую с полным правом могла бы назвать ликтором, если бы знала о существовании этого латинского слова. Лепившиеся друг к другу жалкие домишки в темноте выглядели совсем не так, как при ярком дневном свете. ------ *к каждой весталке был приставлен ликтор – охранник с пучком фасций (розог), в которые часто втыкался топор или секира.
Pierrot/Pierrette: Николь бросила на подругу встревоженный взгляд – как видно, принимая её беспокойство всерьёз, но не на свой счёт: – Лихорадку, я? Что этакой кобыле сделается? Это ты у нас как бумажный цветок, тебе побыстрей переодеться надо! Ну за каким только чёртом мы в фургон не пошли! – Она ткнула факелом в темноту. – Туда теперь. Там подворотня должно быть. Сжав губы в тонкую полоску, она решительно обняла красавицу за плечи, словно надеясь так разделить с ней толику тепла, ещё сохранившуюся под мокрой одеждой, и быстрым шагом повлекла её вперёд.
Belle Fleur: Белль, казалось, не заметила ни жеста подруги, ни ее неловкого комплимента. Сосредоточенно нахмурив брови, она припоминала разговор, состоявшийся после окончания представления на площади. По словам отца, которому она доверяла всецело, господин де Марверт приходил к нему накануне и требовал возврата долга Николь. Разумеется, направила его к директору труппы сама Николь, и Белль не слишком винила ее за это. Не могла она понять одного: почему судейский вдруг проникся доверием к дочери нечестного Феспида настолько, что собирался войти с ней в долю? Яблоко-то от яблони недалеко падает...Белль умела отделять собственное масло от чужой воды. Для нее маслом был трактир. Для господина де Марверта - ее подруга, она сама об этом сказала. Все остальное было водой, налитой судейским для того, чтобы прикрыть какие-то другие, пока неясные Белль замыслы. Если Николь вообще сказала правду. Почему она так не хочет навестить своего благодетеля и не желает делиться с будущей компаньонкой ничем, кроме отвлекающих от дела пустых фраз? - Темная ты лошадка, Николь, - сказала Белль, останавливаясь у выхода из подворотни, от которого начинался нужный ей тупик, украшенный яркой, как пасхальное яичко, лавкой. – Жди меня здесь. Или не жди. А мне надо забрать у старьевщика платье мадам Бове, чтобы утром отнести его в «Герб Аквитании».
Pierrot/Pierrette: - Ещё чего! Я иду с тобой. Двигало ли ей нежелание мёрзнуть в подворотне, пока подруга то ли переодевается, то ли торгуется за чужое платье, то ли затевает ещё что-то, или опасение, что Белль обманет её и сбежит чёрным ходом – Николь направилась в тупичок.
Belle Fleur: Белль вприпрыжку кинулась за упрямицей по лужам, поднимая вокруг себя фонтанчики из грязных дождевых капель, и успела первой подбежать к двери, которая в темноте казалась не ярко-синей, а черной. Прижавшись к ней спиной, комедиантка начала торопливо увещевать подругу: -Как ты не понимаешь! Мэтр Жюльен будет гораздо сговорчивее, если я приду к нему одна! Белль на мгновение красноречиво подняла глаза к темному небу, намекая на то, что общество юной и кокетливой шалуньи для старика гораздо приятнее общества ее мрачноватого спутника. На самом же деле она не хотела, чтобы Николь входила в лавку вместе с ней по той причине, что собиралась выпросить или купить у тороватого лавочника какую-нибудь рубаху или старенький плащ с капюшоном для своей насквозь промокшей подружки, но знала, что Николь никогда не согласится на это, если будет присутствовать при сделке. Комедиантка прижала руку к корсажу, как будто выравнивала сбившееся дыхание, хотя при этом ее резвые пальчики быстро проверили ту небольшую наличность, которая у нее имелась: четыре монетки, одна из которых была поистине счастливой: та, что подарил ей на прощание красавец-мушкетер.
Pierrot/Pierrette: - Прекрасно я всё понимаю, - хмуро ответила Николь. - Тебе юбку задрать — что плюнуть, что подтереться. Но я при этом под дверью караулить не буду. Ты хотела к господину де Марверту идти? Идём. Передумала? Вернёмся в фургон. Платье тебе среди ночи понадобилось — твои деньги, что я могу сказать. Но, проклятье, Флёретта, ты же хочешь со мной трактир держать... ты же сказала, что хочешь? Ну так... Молодая женщина выразительно пожала плечами, не решившись, по-видимому, договорить — может, опасаясь, что, поставь она перед подругой ультиматум, та её попросту оттолкнёт.
Belle Fleur: «С тобой или без тебя, но трактир у меня будет», - чуть не вырвалось у Белль, но она вовремя прикусила язычок, не желая раньше времени испортить выгодное дело. Молча глядя на свою возможную компаньонку, она вдруг подумала о том, что могла бы явиться к господину де Марверту одна, обставив это как случайную встречу, или же воспользоваться посредничеством его племянника, уже оказавшего ей добрую услугу и показавшегося изворотливой комедиантке на редкость простодушным и общительным юношей. Белль повернулась к двери и чуть не ахнула от удивления: с момента их последней встречи старьевщик успел украсить вход в свое заведение массивным медным колокольчиком. Ухватившись за длинный язык, которым служил потертый шнурок с кисточкой на конце, гостья дернула его что есть силы, потом еще раз, и еще, и колокол запел, напомнив ей один из голосов арльских колоколен, исполнявших хоралы по указке кантора-мистраля. Увы, мэтр Клошар не зря слыл среди своих клиентов и соседей бережливым до скупости человеком: по-видимому, он приобрел дверное украшение, покопавшись на задворках знакомого кузнеца, вместо того, чтобы купить новое. Ветхий шнур оборвался и повис в руке комедиантки как хвост опечаленного жизнью осла. А за дверью уже слышалось шарканье домашних туфель хозяина лавки и его надтреснутый голос, возвещавший припозднившихся покупателей о том, что он спешит впустить их внутрь. -Иду! – заверял старьевщик, натужно покашливая. – Открою сей момент! Белль в ужасе уставилась на обрывок ослиного хвоста, зная, что мэтр Клошар страшно рассердится, обнаружив урон, нанесенный его заведению, и хотела сунуть злополучный шнурок своей более смелой и сильной подруге, но у той руки были заняты факелом. Поэтому, заслышав скрежет отодвигаемого засова, она торопливо запихнула улику себе за пазуху, и когда дверь отворилась, уже улыбалась хозяину так сладко, как будто готовилась купить всю его лавку вместе с флюгером. -Добрый вечер, мэтр Жюльен! – пропела дочь Евы, незаметно пожимая руку товарки и призывая ее к молчанию. – Извините нас с господином дю Пюи за поздний визит, но дело срочное... Мэтр Жюльен не выказал ни малейших признаков неудовольствия, напротив: приветливо улыбался и кланяясь, совершал призывные жесты, указывая вглубь лавки: - Вечер добрый, мадемуазель, милости прошу...И вам, господин дю Пюи, мое сердечное почтение...
Pierrot/Pierrette: Благоразумно оставив факел в скобе у крыльца, Николь переступила порог следом за Белль. Присвоенное ей подругой заёмное имя заметно удивило её, но она промолчала, бросив только быстрый взгляд на старьёвщика, как если бы пытаясь угадать, узнал он актёра Пьеро в новом облике или нет. - Добрый вечер, сударь. Бордовый камзол, хоть и промокший до нитки, надёжно скрывал её тайны, и акробатка, хоть и не имела ни малейших причин опасаться, что её маскарад будет раскрыт, заняла время тем, что принялась застёгивать его на все пуговицы, сверху донизу.
Belle Fleur: Попусту злить свою товарку, и без того измученную ее капризами, Белль не хотела, и постаралась сократить пребывание в лавке старьевщика, сразу же объяснив, что к чему: - Мэтр Жюльен, Вы наверняка слышали о том, что сегодня наша труппа имела оглушительный успех на площади, - ничуть не смущаясь преувеличением, сообщила она старьевщику, никогда не посещавшему представления труппы Ла Моннэ. – Один из придворных был настолько потрясен постановкой, что пригласил всех актеров к себе в апартаменты, чтобы мы порадовали его друзей частной постановкой. Так вот, все наши товарищи уже там, а мы с господином дю Пюи задержались, попали под ливень и вымокли до нитки. Возвращаться в фургон, чтобы переодеться – плохая примета, вы же понимаете? Я играю служанку, поэтому хочу прямо сейчас переодеться в то платье, которое отдала вам сегодня днем для починки, а также переменить обувь и выбрать чепчик. Но у господина дю Пюи главная роль, и ему нужно что-нибудь наподобие того камзола, что на нем сейчас. Покупать мы ничего не будем, возьмем в аренду, как это делают знатные парижские господа, оставив в залог ту одежду, что на нас сейчас... То, что у фамилии ее спутника-комедианта оказалась в наличии многозначительная приставка «дю», ее не сильно беспокоило. Мэтр Клошар хотя и мотал все на ус, но никогда не пытался в присутствии клиента покоробить его излишним любопытством. Значительно сильнее ее волновало, что скажет или сделает Николь, услышав деловое предложение, которое она сама только что сделала старьевщику. Белль с трудом удержалась от того, чтобы посмотреть на бордовый камзол лионского бархата.Она лелеяла надежду на то, что впоследствии, если новый камзол придется Николь по плечу и по вкусу, выкупит его у мэтра Клошара и подарит компаньонке в знак свершившегося между ними примирения и будущего процветания в трактире под эгидой господина де Марверта.
Pierrot/Pierrette: Когда Николь не следила за своим лицом, любые её чувства тотчас же на нём отражались, и потому мэтр Клошар запросто мог бы прочитать и её первоначальное недоумение, и неописуемую смесь покорности и раздражения, с которой она принимала то, что никак не могла изменить. Но почти сразу она опомнилась и, насколько могла, попыталась принять непроницаемый вид. - Я остаюсь как есть. Может, она была привязана к своему костюму или полагала, что любая замена на таких условиях окажется неравноценной, но куда вернее, просто не желала переодеваться на глазах у старьёвщика. Скромность бродячей актрисы не столь велика, чтобы шарахаться от необходимости переменять платье при посторонних, но маскарад Николь был куда менее добродетелен, чем обнажённое тело.
Belle Fleur: Мэтр Клошар пожевал губами, по-видимому, пытаясь свести воедино просьбу комедиантки с отказом ее спутника переодеться для выступления перед вельможей. Несмотря на то, что переговоры вела девушка, последнее слово, по его мнению, оставалось за мужчиной. - Ваше платье готово, мадемуазель, - наконец сказал он, - Пройдите со мной в примерочную. Белль послушно проследовала за хозяином лавки в темную комнатку, располагавшуюся за занавеской. -Простите, мэтр Жюльен, - выдавила она, сгорая от стыда. – Мой товарищ слишком горд, чтобы принимать помощь от женщины. Старьевщик вручил ей аккуратно сложенное платье, не вспомнив о чепчике и туфлях. -Спокойной ночи, мадемуазель. Поклон батюшке. С этими словами он откинул занавеску, давая возможность гостье покинуть примерочную. -Спокойной ночи, мэтр Жюльен, - пролепетала комедиантка, и почти бегом бросилась к выходу из лавки. Оказавшись на темной улице, она быстро пошла обратно к подворотне, проклиная свою настойчивость и непонятную уступчивость Николь, которая, как оказалось, все же имела пределы.
Pierrot/Pierrette: Николь, тотчас последовавшая за подругой и старьёвщиком в глубины лавки, так же молча поспешила за Белль на улицу, на ходу выхватывая из скобы факел. Но если в присутствии мэтра Клошара она ничем не выразила свои чувства от услышанного краткого разговора, то, едва оказавшись снаружи, она схватила подругу за запястье. - Куда ты? Ты же переодеться хотела, замёрзнешь, к чертям! Не буду я этому пауку обязываться, не понимаешь, что ли? При чём тут ты вообще? Один чёрт знает, чем он зарабатывает – а ну как краденое всучит? И что это за чушь ты ему рассказала? Зачем? По-видимому, наличие примерочной заставила Николь позабыть о своих подозрениях – а может, она, не понимая, чего её товарка желает на самом деле, надеялась таким образом выяснить, что к чему.
Belle Fleur: - Не замерзну, – не сбавляя шагу отрезала Белль, больше из чувства противоречия. Ее колотила крупная дрожь, хотя вполне возможно, что вызвана она была не мокрым платьем, - к нему комедиантка уже притерпелась,- а бешенством, которое Белль не могла в себе подавить, как ни старалась. – Что ты ходишь за мной по пятам, как будто я с ног до головы медом намазана?! Она с усилием высвободила руку из цепких пальцев Николь и, пошарив за пазухой, сначала вытащила и швырнула в лужу обрывок шнурка, а затем извлекла монету в полпистоля: - Ты у нас честнее папы римского, так что сама брось монетку. Орел – расходимся в разные стороны. Решка – я иду куда глаза глядят, а ты дуй, куда хочешь: хоть в фургон, хоть в свой трактир на паях. Это который, кстати: «Три поросенка» или «Герб Аквитании»?
Pierrot/Pierrette: Николь заметно побледнела. – Если ты меня гонишь… – она судорожно вздохнула и продолжила: – То я не уйду. Отлично ты знаешь, почему я хожу за тобой, ничего нового я тебе не скажу. Я не понимаю тебя: то ты меня привечаешь, то отталкиваешь. Ну вот – я могу сейчас всё это бросить. Провожу тебя до фургона и уйду к чертям. Брошу это дело. Поеду в Пуатье. Столько, сколько мне сейчас господин де Марверт обещает, мне никто никогда не даст. Я больше всего на свете хотел бы это всё с тобой разделить. Не судьба, значит. Но если ты думаешь, что я тебя здесь оставлю, одну, в темноте, то подумай ещё. Мокрым рукавом она вытерла грязную щёку. – Но сначала отец твой со мной расплатится.
Belle Fleur: Услышав про Пуатье, комедиантка решила, что разгадала истинные намерения президента следственной палаты: он пекся о безопасности своей любовницы, желая сохранить ее для себя, и поэтому пытался спрятать ее в Пуатье, предчувствуя, что рано или поздно о ее преступлении догадается кто-нибудь еще. Белль повертела монету в руках и сунула обратно за корсаж. Николь никогда не примет денег от нее, но будет преследовать Мельхиора с настойчивостью охотничьей собаки: таково ее чувство справедливости. - Раз уж речь зашла о моем отце, то должна тебя предупредить: расплатится он с тобой обязательно, только не деньгами, а хорошо намыленной веревкой: не один господин де Марверт такой догадливый... Я попыталась разубедить Герцога, говоря, что мы с тобой ненавидим друг друга, как кошка с собакой, а ты к тому же собралась замуж, и на этот раз он сделал вид, что поверил... Уезжай в Пуатье, открывай там трактир на паях со своим любовником, а я наймусь в камеристки к графине де Сен-Савен, и вскоре мы с тобой на пару будем замаливать грехи в церкви святой Радегунды, а судья будет вершить суд на паперти. Со стороны рыночной площади донесся глухой и оттого особенно зловещий стук топоров. Дождь снова усилился, как будто пытался прогнать двух комедианток с темных улиц города в какое-нибудь укрытие, будь то фургон, трактир или крипта церкви. ------ Виселицу, упомянутую месье де Ронэ утром 20-го сентября здесь, видимо, уже начали сооружать? Церковь святой Радегунды находится в Пуатье. На мощеной паперти перед ее порталом в Средние века заседал суд. Юридическое обоснование веревки здесь
Pierrot/Pierrette: - Грехи, да? На пару? На паперти? – Похоже, из тирады Белль Николь услышала только часть – или почти ничего не приняла всерьёз. – И ты поедешь в Пуатье? Надежда, осветившая было её лицо, почти сразу исчезла. То ли потому, что она не верила в существование графини или в толк не могла взять, с чего бы такая знатная дама возьмёт в камеристки жалкую комедиантку, то ли оттого, что осознала нависшую над ней угрозу – хотя вряд ли: отношение её к Белль в маленькой труппе могло быть только секретом Полишинеля. Или она всё же сообразила, что такие тайны хранят лишь, пока это выгодно? Но практичность, по-видимому, взяла верх над сомнениями, и она выше подняла факел. - Решай. В фургон или куда?
Belle Fleur: - Ты меня как будто не слышишь! – Белль повысила голос, раздраженная непонятливостью или рассеянностью подруги, - Повторяю: Герцог не витает в облаках! Я битый час потратила на то, чтобы развеять его подозрения, и если сейчас мы вдвоем, как ни в чем не бывало, вернемся в фургон, что он подумает?! Тебе, может быть, и все равно, а мне – нет. Она поплотнее прижала к себе сверток с платьем трактирной служанки, чтобы усилившийся дождь его не намочил, и вдруг придвинулась к Николь, и, подняв к ней свое ангельское личико, которому умела придавать по-детски наивное и жалобное выражение, ласково и умоляюще попросила: - Будь моей милой подруженькой, Пьеретта! Пойдем в "Герб Аквитании", обсохнем там и в кои-то веки поужинаем на славу. Я так голодна, что голова кружится, вот-вот упаду...У меня куча денег: три золотых и половинка пистоля, а к тому же мне надо отдать мадам Бове вот это платье. Она ни на мгновение не допускала, что Николь согласится повести ее в "Герб", но ведь торг всегда начинается с самых высоких ставок.
Pierrot/Pierrette: Выражение, возникшее на лице Николь, было весьма похоже на отчаяние. Есть, скорее всего, хотела и она, но приходить в забитый военными трактир по такому времени в обществе красавицы, которую несколькими часами ранее видели на подмостках весь Этре и окрестности — должно быть, она уже прикидывала, какой лаской покажутся ей уже полученные побои по сравнению с теми, что ждали её в «Гербе Аквитании». - Душа моя! - взмолилась она. - Ну не сейчас же, право! Пойдём назад! За десятую часть этих денег и в «Трёх поросятах» кухарка расстарается. Сначала ты придёшь, потом я. А?
Belle Fleur: Простушка с трудом сохранила на лице выражение детской невинности. Особой разницы между «Тремя поросятами» и фургоном она не видела: отец мог засидеться в трактире допоздна и увидеть ее вместе с Николь. Ложиться спать голодной ей тоже не хотелось. Ей вообще не хотелось заходить в опостылевший фургон ни вместе с Николь, ни по очереди. Но иногда проще уступить, чем объяснить, почему не хочешь этого делать: бесконечное движение по кругу взаимного непонимания и недоверия порядком утомило комедиантку. Трактир в Пуатье! Представив, как она всякий раз спускается вниз по рассохшейся лестнице в то время как ее компаньонка спешит наверх; или как они спорят, что подать к обеду: петуха в вине или заячий пирог; или же она зовет садовника для того, чтобы посадить под окнами яблони и груши, а Николь требует вместо них вишневый сад, Белль тяжело вздохнула. Да и насчет постельного белья и ширины кровати у них с товаркой всегда имелись существенные расхождения. Добавить к этому господина де Марверта, который наверняка имел свою точку зрения на все вышеперечисленное, и обретенный рай быстро превратится в ад! Тем не менее, просто из чистого любопытства, свойственного всем дочерям Евы, комедиантка решила посмотреть на жениха Николь с более близкого расстояния, нежели ей это удалось в апартаментах графини, и она с деланным воодушевлением воскликнула: - Какая ты умница, Пьеретта! Лучшей компаньонки в управлении трактиром и пожелать нельзя! А я вот всегда думаю о деньгах в последнюю очередь...Хорошо, раз ты считаешь, что деньги на ветер бросать ни в коем случае не стоит, давай навестим господина де Марверта: наверняка у него найдется для нас несколько ломтиков холодной баранины, оставшейся от обеда. Но прошу: держись впереди меня и подними факел повыше, чтобы освещать дорогу как следует. О последнем одолжении Белль попросила на всякий случай: вдруг по дороге не выдержит сомнений и решит незаметно юркнуть в соседний переулок.
Pierrot/Pierrette: Бесхитростная улыбка, возникшая было на губах Николь, быстро увяла, но, и сама, верно, понимая, что должна в чём-то уступить, она наклонила голову в знак согласия. – Тогда идём побыстрее, а то дождь… Подчиняясь, она пошла чуть впереди, но то и дело оглядывалась с встревоженным видом, пока, наконец, не решилась спросить: – Но Герцог… Ты же его дочь. Не станет же он?.. Подруги были слишком осторожны, чтобы кто-то мог быть в чём-то уверенным, но и подозрения могли для них плохо кончиться.
Belle Fleur: Белль была уверена, что отец никогда бы не подверг ее опасности быть разоблаченной, в худшем случае просто прогнал бы с глаз долой, но нужно ли было знать о том ее подружке? Пусть терзается в сомнениях и впредь будет осмотрительнее. В любом случае торопливые встречи в грязном фургоне должны были стать далеким прошлым, учитывая изменившиеся обстоятельства. - Где твой баул, Пьеретта? - спросила комедиантка, сделав вид, что не расслышала или не поняла смысл вопроса о Герцоге. - Когда я заходила в фургон за шпагой, я его там не заметила.
Pierrot/Pierrette: Заметила ли Николь, как Белль её назвала уже дважды? Так или иначе, заговаривать об этом она не стала. – Оставил у господина де Марверта, – голос молодой женщины срывался, у неё стучали зубы, и она невольно ускорила шаг. – Я не знал… Я забрал его ещё тогда, вчера… Когда ты ушла. Когда мы… Когда меня арестовали. Чёрт меня тогда дёрнул… Единственной причиной, по которой акробатка не ушла вслед за Атлантом и, может быть, Лелием искать удачу по дорогам, были её костюмы и реквизит, лишь малую часть которых она могла бы унести на своих плечах. Ножи, платье дамы Пьеретты, плащ, кое-какая одежда, канат – да влезло ли ещё что-то в её баул? А мячи для жонглирования, броский наряд субретки, костюм Аптекаря, балахон Пьеро?.. Если она и шпагу вынуждена была оставить?
Belle Fleur: - Когда я ушла? – Белль коротко рассмеялась и педантично поправила свою товарку, память у которой явно была короче, чем у нее самой. – Не я ушла, а ты меня выгнала. Я ведь тебе сказала, что пойду за тобой босиком по горячим угольям и острым камням, куда ты скажешь, хоть к черту на рога, но ты меня обозвала врушкой и вынудила уйти из фургона. А теперь хочешь, чтобы я поверила байкам о трактире в Пуатье... Что ж, по крайней мере у тебя есть прекрасный предлог, чтобы зайти к господину де Марверту. Я подожду снаружи, пока ты спросишь, можно ли мне войти. Долго еще?
Pierrot/Pierrette: – Рядом с «Гербом Аквитании», – после краткой паузы ответила Николь. Какими бы упрёками она ни хотела возразить Белль, на сей раз ей хватило ума оставить их при себе. – Возьми меня под руку, здесь шею сломать можно. Рыночная площадь Этре, никогда не отличавшаяся чистотой, под дождём и вправду представляла собой нешуточную опасность. К счастью, стая собравшихся у мусорной кучи собак была слишком занята своей находкой, чтобы обращать внимание на прохожих. – Ты говорила с Герцогом, – нерешительно продолжила Николь. – Что он сказал? Мы уезжаем? Он меня гонит или оставляет? Здравый смысл уже должен был бы подсказать ей ответы на эти вопросы – у труппы не было лошадей, только два мула, которым не под силу было бы тащить тяжёлый фургон. У неё же, с другой стороны, был мерин – но без повозки. Мельхиор был бы самым распоследним дураком, если бы выставил её сейчас – даже если у него и был запас денег, украденных и своих.
Belle Fleur: Белль поколебалась, но все же последовала совету cпутницы, и две мокрых холодных руки переплелись в равнодушном объятии, как пара снулых рыб, приготовившихся к долгому прозябанию под панцирем скованной льдом реки. - Оставляет, - ответила она. – Но только потому, что я рассказала ему о твоем скором замужестве и предположила, что ты в любом случае покинешь труппу, став женой дворянина. Я также сообщила отцу о том, что написала дарственную на твое имя, и он ничего не имел против. Одна из бродячих собак отделилась от стаи и потрусила в сторону парочки.
Pierrot/Pierrette: Если Николь не поняла, почему рассказ о её скором замужестве мог побудить Герцога оставить её в труппе, это её явно занимало меньше, чем роль Белль. – Ты ему так сказала, да? – Она невольно крепче прижала руку красавицы к своему боку и тут же непроизвольно поморщилась – боль от побоев вновь напомнила о себе. – Но ты же сама так не думаешь, правда? Мельком глянув на дворняжку, она перехватила поудобнее свой факел. Предположив, похоже, что Белль солгала отцу ради неё, она, как будто, и не задумалась, что та может лгать и сейчас.
Belle Fleur: - Я вообще об этом не думаю, но если пригласишь на свадьбу – обязательно приду с подарком, - хмуро заявила Белль и хотела отнять руку у Николь, но заметив дворняжку, стиснула пальцы подруги сильнее прежнего. Однако пес лишь обнюхал ее мокрый подол и с разочарованным видом вернулся к мусорной куче, снова принявшись выискивать кусочек посочнее, чем тощая девичья лодыжка, к тому же обтянутая мокрым чулком. Белль еле слышно вздохнула и разомкнула пальцы, отпуская руку товарки: - Думаю, что в глубине души, даже невзирая на те подозрения, что у него появились насчет нас с тобой, Герцог боится, что ты уйдешь, - добавила она, желая быть справедливой к подруге. - Ты же наша палочка-выручалочка, Пьеретта: не будь тебя, кто приводил бы в труппу красивых субреток? «Герб Аквитании» вырос перед двумя комедиантками, как дворец арабского халифа - перед изумленными взорами покрытых пылью и измученных долгим переходом крестоносцев.
Pierrot/Pierrette: Николь с сомнением глянула на подругу, явно пытаясь понять, к чему та ведёт. Не в первый раз Белль вспоминала о субретках с очевидным упрёком, но, не зная за собой никакой вины, молодая женщина неизменно перед этим пасовала. – Не будет никакой свадьбы, – пообещала она, снова решив, по-видимому, молчать там, где чего-то не понимала. Поверить в то, что Белль может её ревновать на пустом месте, очевидно было выше её сил. – Ты же знаешь, Флёретта, я не такая умная как ты – я бы обязательно запуталась, если бы стала врать. Да и зачем мне тебе в таком деле врать? Он мне дал это обещание, чтобы меня не пытали, вот и всё. То ли опасаясь, что подруга поскользнётся, то ли не желая её отпускать, она снова взяла её под локоть.
Belle Fleur: Пока Николь говорила, створки внушительных ворот приотворились, но из них вышел не халиф в облике почтенного мэтра Бове, а всего лишь одна из его рабынь: служанка с ведром помоев. Мурлыча под нос песенку, она направилась к куче отбросов, на которой пировала стая и, нимало не смущаясь присутствием голодных ртов, выплеснула грязную воду на шелудивых бродяг, после чего направилась обратно в трактир, преследуемая обиженным потявкиванием и повизгиванием попрошаек. Белль, обрадованная возможностью передать с ней платье мадам Бове, чуть было не бросилась следом, но последние слова Николь поразили ее настолько, что она замерла и уставилась на подругу широко распахнутыми глазами, в которых плескались недоверие и страх. - Не пытали? Тебя?? – не веря своим ушам, прошептала она, отступая на шаг и отдергивая руку, как будто прикоснулась к прокаженному. – Но...но почему тебя должны были пытать? Она вдруг сообразила, что Николь так и не рассказала ей, за какое преступление ее арестовали.
Pierrot/Pierrette: Во взгляде, который Николь подняла на свою спутницу, отчётливо читались недоумение и обида. - Из-за фургона этого, - чуть помедлив, ответила она. - Ты же видела купчую. Я, чтобы его купить, к этой Ампаро в тюрьму приходил. А она потом той же ночью сбежала. Напильником решётку перепилила и сбежала. А на меня подумали, что я ей напильник передал. Господин де Марверт сразу сказал, что так и будет. Хотел, чтобы я уехал. А потом дал мне обещание это. Хоть Николь и утверждала, что не умеет врать, до какой-то степени она себя, безусловно, недооценивала. Но это была не её тайна, и она, по-видимому, не сочла возможным сказать всю правду. Ворота трактира распахнулись, выпуская подгулявшую компанию военных, и молодая женщина потянула подругу прочь, к Горелому дому.
Belle Fleur: Казалось, что Белль удовлетворило это объяснение, поскольку она ничего не стала уточнять и даже не попыталась высвободиться, а покорно позволила своей подруге вести ее туда, где сиял призрачный огонек грядущего благополучия. Но идиллия продолжалась недолго: белая козочка издала жалобный стон и остановилась, не давая своему пастуху двигаться дальше. - Николетта! - от волнения Белль позабыла, что поклялась больше никогда не использовать это имя, которое когда-то было для нее таким же особенным, как Флеретта - для ее подруги. Слишком много случайных людей называли так Николь. - Я лютню в конюшне оставила! Пресвятая дева, что же делать теперь?! Дом господина де Марверта больше не был тем маяком, к которому до сих пор она стремилась с таким же упорством и рвением, как попавшая в шторм бригантина. Трактир в Пуатье не шел ни в какое сравнение с ее единственной драгоценностью - лютней, служившей ей как орудием для добывания хлеба насущного, так и сердечной подругой и утешительницей в горестях и печалях, которые выпадали на ее долю. - Я возвращаюсь к трактиру! - заявила она и не дожидаясь возражений подруги, побежала в обратную сторону, всей душой надеясь, что конюх не успел снести ее милую подруженьку к какому-нибудь барыге наподобие мэтра Клошара.
Pierrot/Pierrette: Если бы она обернулась, то увидела бы несомненное облегчение на лице Николь – оттого ли, что им не нужно было больше идти в Горелый дом, или потому, что Белль не стала расспрашивать её, кто знает! – Погоди! – акробатка кинулась следом за подругой. – Погоди, ну куда же ты в темноте! Я провожу. Пойдём вместе! Дождь полил сильнее, и в его шуме затерялись быстрые шаги двух комедианток. Эпизод завершён.
полная версия страницы