Форум » A la guerre comme à la guerre » Быть взрослой дочери отцом... 19 сентября после пяти вечера, сразу по окончании фарса » Ответить
Быть взрослой дочери отцом... 19 сентября после пяти вечера, сразу по окончании фарса
Мельхиор Ла Моннэ: Действующие лица: Мельхиор Ла Моннэ, Белль Флер и кто сочтет нужным присоединиться (если таковые найдутся).
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Мельхиор Ла Моннэ: - О боже! - всплеснул руками Мельхиор в неподдельном смятении. - Чему же тебя учила твоя мать, если ты способна поддаться такому соблазну? Дитя мое, неужели тебе никто не объяснял, что счастье - не в деньгах? Неужели ты не знаешь, что искусство, подлинное искусство, не терпит богатства? Да, очень хорошо, когда не нужно считать гроши и думать о ночлеге и пропитании каждый день. Очень хорошо, когда благородный вельможа, проникшись интересом к театру... или хотя бы любовью к актрисе... готов отдать часть своего богатства на нужды театра. Но это... Какие наивные мечты! Какое неумение хоть немного заглянуть вперед и предвидеть последствия... Герцог осторожно обнял несчастную девочку за плечи, притянул к себе и поцеловал в розовое ушко. - Милая Белль, ты ведь уже не дитя. Ты знаешь, что человек по природе своей грешен и избежать нарушения заповедей почти невозможно. Однако грех греху рознь. Не только актрисы, но и многие женщины, которых считают "порядочными", уступают домогательствам мужчин, надеясь получить для себя или своей семьи некие выгоды. Как бы ни возмущались ревнители благочестия, этот грех настолько распространен, что можно считать его простительным. Однако украсть у человека, который в любом случае щедро вознаградил бы тебя, нечто ценное... это неразумно, и самое грустное то, что украденной бумагой ты не смогла бы воспользоваться: поверь, стряпчие и банкиры, с которыми тебе пришлось бы иметь дело, прекрасно поймут, что взяться такой бумаге у безвестной девицы неоткуда. И кончится все плачевно. Но, быть может, мы еще сумеем избежать худших последствий? Скажи мне, где теперь эта бумага? Показывала ли ты её кому-либо?
Belle Fleur: Белль снова обвила руками шею отца и нежно поцеловала его в ответ: сначала в одну щеку, потом в другую. - Как вы добры, батюшка! – в избытке благодарности воскликнула она. - Граф де Монтрезор был почти так же снисходителен ко мне: он приходил в наш фургон сразу после того, как сержант и советник оставили меня в покое, и забрал вексель обратно. Он ничем мне не угрожал, только сказал, что больше знать меня не желает. Я надеюсь, что он будет и дальше хранить милосердное молчание. Увы, до этого момента вексель видели еще двое: он выпал из моего корсажа, когда сержант накинулся на меня с кулаками. Отчего-то городской советник так заинтересовался бумагой, что не поленился найти меня днем на площади и снова пристал с расспросами. Ох, батюшка, я очень опасаюсь, что он продолжит свои домогательства! И сейчас мы должны прежде всего подумать, как избежать того, чтобы на вас легла хотя бы тень подозрения в попустительстве моему проступку! К счастью, вы имеете железное подтверждение своего неведения о том, что совершила ваша дочь: ведь с того момента, как граф увел меня с репетиции, мы с вами не виделись вплоть до сегодняшнего утра! Белль начала загибать пальцы, перечисляя свидетелей: - Все утро я провела в апартаментах графа, потом почти полдня за мной увивался тот самый королевский мушкетер, который доставил меня к трактиру нынешним утром. Расставшись с ним, я отправилась сначала в аптеку, затем - в лавку мэтра Шаплена, где в тот момент находились еще две покупательницы. Ближе к концу обеда в фургон заявился господин Ле Гран с просьбой о вспомоществовании – и тому свидетели двое городских стражников, которые тоже заходили, чтобы порасспросить о Николь. Как только Ле Гран ушел, появилась наша общая врагиня и осыпала меня оскорблениями, пока я не сбежала куда глаза глядят...А после того, как я немного успокоилась и вернулась обратно, меня похитили злодеи...Так что смело утверждайте, что после репетиции вы снова со мной увиделись только сегодня утром, да и то в присутствии королевского мушкетера! И потому ни сном, ни духом не знаете о бумаге. А я...я, с вашего родительского позволения, скроюсь на время, пока все не утихнет.
Мельхиор Ла Моннэ: Мельхиора охватили ужасные терзания совести: пока Белль, по-детски наивная, несмотря на многоопытность, перечисляла свои похождения, он корил себя за то, что слишком погрузился в директорские заботы, в театральные занятия, и не только в последние дни, но и постоянно забывал проверить, где находится дочь, чем занята... Конечно же, он понимал, что мужчины вокруг нее водят хороводы и вовсе не каждую ночь доченька спит на скромном гостиничном ложе. Но это было обычным делом, как бы обязательным приложением к актерской жизни, и пока девочка выглядела здоровой и жизнерадостной, отец не считал нужным задавать щекотливые вопросы. "Да и какой я отец?! - горестно вопрошал он себя. - Кто меня учил растить и воспитывать дитя, тем более - дочь?" Он не сразу осознал, что девушка умолкла и ждет его ответа. - Да-а-а... - собираясь с мыслями, протянул Герцог. - Ох-ох-ох... Граф Монтрезор, хоть и не страдает излишней нравственностью, похоже, не лишен истинного благородства... или просто ты сумела его как следует ублажить, а кавалеры это ценят. Думаю, он тебе вреда не причинит, да и забудет, пожалуй, скоро: у молодых вельмож ветер в голове гуляет. Но эти местные болваны... Городской советник! Звучит-то как гордо, а ведь на самом деле это какой-нибудь мелкий торгаш или вообще ремесленник! Это народ цепкий, падкий на наживу, от них так просто не отделаешься. Да ведь и мы не лыком шиты! Скажи-ка мне, милая, а в чем проявился интерес этого советника к бумаге? Что он говорил, о чем расспрашивал? Что сумел у тебя вызнать?
Belle Fleur: Пока отец пытался ее утешить, Белль постаралась в мельчайших деталях припомнить разговор, состоявшийся на площади, но речи городского советника были настолько туманны, что Простушке было сложно, тем более задним числом, отыскать в них ту главную мысль, которая является ядром любого разговора. «Должен быть какой-нибудь выход из этой ловушки», - думала Белль. – «Должен, должен!» И комедиантка принялась перебирать в памяти все случившееся с ней после того, как она покинула апартаменты графа. Но насквозь гнилая цепь событий ничем не походила на спасительную нить Ариадны и вела ее не к выходу из мрачного лабиринта, а к его центру, где ждал свою жертву Минотавр с кокетливо загнутыми ресницами. Правда встала перед ней во всей своей неумолимой непреложности: если она останется в Этре, она погибла. И не только она, но и Мельхиор: дочь потащит отца за собой на той цепи, которую сама и выковала. С беспощадной решимостью, которая больше подобала уроженцу Спарты нежели жалкой французской комедиантке, Белль вернула разговор о векселе к сути проблемы: - Советник принуждал меня назвать имя настоящего владельца бумаги, но я не могла этого сделать, зная, что в этом случае факт кражи выплывет наружу и тогда мне одна дорога – к палачу. Нам не выпутаться из этой истории, батюшка: даже двум добрым католикам не под силу натянуть нос зловредному еретику. Но если я уеду из Этре – вы будете в безопасности. Больше я вам ничего не скажу: чем меньше вы будете знать, тем более убедительно будете выглядеть в глазах городского советника. И ни в коем случае не пытайтесь выгораживать меня. Напротив, честите на чем свет стоит, проклинайте, призывайте на мою голову самые страшные кары: таким образом вы докажете свою непричастность к истории с векселем и спасете остатки труппы. Я же попытаюсь начать жизнь с чистого листа.
Мельхиор Ла Моннэ: Мельхиор крепко потер лоб, пытаясь сохранить остатки самообладания. Хотя мир вокруг ничуть не изменился, ему казалось, будто земля под ногами качается и очертания домов вокруг двоятся - так потряс его страстный монолог Простушки. - Что же ты натворила, дитя мое! Как ты могла поддаться дьявольскому соблазну! И как ты не понимаешь, что без тебя мне и труппа не нужна! Все валится, все распадается... Прежние актеры скрылись, те, кто появился в эти дни, пропали неизвестно куда, а даже если и появятся вновь, что я смогу с ними ставить? У меня нет половины необходимых амплуа! Вокруг нас словно сплелась какая-то непреодолимая сеть... Да, конечно, тебе лучше было бы на некоторое время куда-то удалиться. Но ведь это сочтут доказательством твоей вины - большей вины, чем есть на самом деле. И как же ты наивна, если думаешь, что советник сочтет меня непричастным только потому, что я буду тебя ругать! У горожанина торгового сословия всегда хватит подозрительности, чтобы не поверить актеру, которого считает плутом заранее. Вспомни, как тот солдафон вел себя, когда догнал нас в трактире. Да он, ни минуты не медля, потащит меня в узилище, потом иди доказывай, что невиновен! Герцог умолк, чтобы перевести сбившееся дыхание, немного остыл и постарался трезво оценить ситуацию. - Знаешь, - заговорил он снова после минутного раздумья, - мне кажется, что ты сильно преувеличиваешь опасность. Мало ли по какой причине Дери к тебе привязался? Может, он просто испытывал нечистое влечение, которому не хотел поддаться и потому злился? И в чем состав преступления? Если вексель возвращен и вельможа не имеет к тебе более претензий, что мешает тебе сказать, что ты взяла его по ошибке и вернула владельцу? На мой взгляд, тебе нужно не убегать, а поискать какого-нибудь надежного покровителя, который пресек бы поползновения этого господина Дери.
Belle Fleur: - Увы, где найти влиятельную особу, которая бы поддержала нашу крошечную труппу на плаву, раз Его Величество не почтил нас своим вниманием? – тяжело вздохнула Белль. –То есть я не имею в виду, что надеялась на его высочайшую благосклонность ко мне лично, но ведь у короля есть свита! А насчет намерений городского советника вы ошибаетесь, батюшка: я знаю мужчин. Он не испытывает ко мне ничего, кроме глубочайшего презрения, столь свойственного всем гугенотским ханжам. Если бы я заметила в его отношении хотя бы слабую искорку интереса – я бы раздула из нее яркое пламя, и не ради себя, а ради благополучия труппы. И это при том, что он мне ни капельки не нравится – фу! Белль лукавила, причем не столько перед отцом, сколько перед самой собой: в советнике безусловно что-то было. Он был любезен с ней настолько, насколько позволяло его более высокое положение по сравнению с ее жалким статусом комедиантки; он несомненно был если не умен, то проницателен – а это качество зачастую с успехом заменяет людям ум; кроме того – человеком практического склада и проистекающим из этого склада денежным ручейком, если судить по качеству его одеяния. Да и внешность у него была далеко не отталкивающей. Но Белль не могла представить себе, чтобы гугенот, питающий отвращение ко всему племени комедиантов, мог хоть пальцем пошевелить ради актрисы. Она задумалась над словами отца: что, если и вправду признаться советнику в том, что вексель принадлежит графу де Монтрезору? Ну не пойдет же гугенотский буржуа к приближенному самого герцога Орлеанского, чтобы выпытывать у него подробности, которые его никак не касаются? И однако было обстоятельство, которое мешало ей это сделать. -Видите ли, батюшка, я успела солгать ему, что вексель мне дала некая знатная дама, и теперь было бы неосмотрительно брать свои слова обратно: единожды солгавший, кто тебе поверит? Но я вижу другой выход из положения. Меня спасла невысокая синеглазая блондинка, переодетая мужчиной. Она явно не горит желанием обнаруживать себя, поэтому я считаю, что с этой стороны мне ничего не угрожает. Если советник не отвяжется, скажем ему, что моя спасительница, воспользовавшись тем, что я обязана ей жизнью, попросила меня об одолжении: передать вексель лицу, которое явится ко мне в Этре. Но позже сама меня навестила и забрала вексель обратно. Имени своего она мне не назвала, что неудивительно, принимая во внимание ее мужской наряд. Пусть наш гонитель ищет даму в штанах до морковкина заговенья. А чтобы у него не осталось сомнений в правдивости моих слов, надо направить его к тому королевскому мушкетеру, которому дама передала меня с рук на руки. Шевалье Арамис не сможет отрицать, что какой-то светловолосый и синеглазый паж поручил ему доставить полумертвую комедиантку к актерскому фургону: есть свидетель этого события, гвардеец, которого он называл...о Господи, как же он его окликнул? Линье! Точно, Линье! Какое счастье, что у вашей дочери такая цепкая память!* Белль улыбнулась ближайшему дереву: кажется, ей все-таки удалось связать болтающиеся концы в этой запутанной истории. Во время судьбоносной встречи у военного лагеря у Простушки зародилось подозрение, что шевалье видит «пажа» не впервые: он так густо покраснел, когда тот к нему обратился! Ну и что с того? Он ведь такой галантный кавалер, и ни за что не выдаст истинное имя и местонахождение дамы, даже если ему предложат в награду патент лейтенанта королевских мушкетеров. *тут
Мельхиор Ла Моннэ: - Ах, какой же я чудак! Вздумал женщину учить! - улыбнулся Мельхиор, не подозревая, что однажды эту фразу произнесут на сцене, лет этак через двести. - Ты располагаешь события в прекрасно продуманном порядке, словно хозяйка дома, расставляющая мебель в ожидании званых гостей! И гости не заподозрят, что до их прихода в комнатах все было вверх дном... Что ж, мне кажется, это неплохой план обороны, как сказал бы какой-нибудь маршал. А то и наступления. Но я хотел бы, чтобы ты не слишком гордилась своей находчивостью и не думала, что ложь всегда и всюду будет тебя выручать. Жизнь, увы, вынуждает нас к не слишком благовидным поступкам, но ложь во спасение - все равно ложь, и это грех. Знаешь, не исключено, что беды, которые с завидным упорством сыплются на нас в последнее время, есть знак свыше, чтобы мы остановились и вспомнили о совести, о своей душе... хотя бы на некоторое время. Когда-то я слышал от бывалых мореходов, что корпус корабля от долгого плавания обрастает водорослями и ракушками, отчего ход замедляется и могут случиться разные беды. И потому нужно время от времени вытаскивать судно на сушу и счищать всю прилипшую дрянь. Так и мы с тобой - утлые суденышки в безбрежном море, но очиститься, чтобы плыть дальше, мы можем всегда! Премьера "Севильского цирюльника" состоялась в 1816 году
Belle Fleur: Юная грешница вместо того, чтобы сгорать от стыда, таяла от удовольствия, открывая для себя ранее неизвестную ей сторону многогранного характера отца, а именно, его талант исповедника, избравшего своим орудием не осуждение и порицание, а мягкое и ненавязчивое внушение. Мудрый волхв явно понимал, что из его дочери можно вить веревки, если предложить ей вместо грубого сержантского ремня медовую коврижку – такую, какие по слухам умел выпекать лишь личный повар короля. - Если бы вы не стали актером, батюшка, из вас получился бы замечательный проповедник! – сделала она комплимент умению Мельхиора обращать суровые нотации в ласковые пени, - Я думала, не сходить ли мне к вечерней мессе и заодно исповедоваться, но теперь понимаю, что даже кюре не смог бы внушить мне более благочестивых помыслов, чем вы. Я чистосердечно раскаялась в том, что натворила, и под этим изображением Девы Марии даю обет, что отныне буду такой же кроткой, добродетельной и честной, как белая голубка, ниспосланная Святым Духом. Она от души поцеловала отца и вернулась к наболевшим вопросам, связанным с труппой: - Сегодня утром мэтр Саломон мельком упомянул юного актера, которого привела в труппу Николь. Надеюсь, что это будет равноценная замена Жанне, особенно если юнец - один из тех смазливых слуг Мельпомены, что любят рядиться в фижмы и отращивать длинные девичьи локоны. Если же он коротко стрижен – прикроем это безобразие чепчиком, или Николь одолжит ему тот парик, в котором она играла Панчиту перед герцогом Орлеанским. Однако его непонятное отсутствие во время сегодняшнего выступления меня насторожило. Можем ли мы рассчитывать на такого необязательного человека в будущем? На его месте я бы стояла за кулисами и, затаив дыхание, впитывала секреты мастерства, глядя на то, как играют более опытные, чем он, актеры. Впрочем, бог с ним: раз он глянулся сержанту, придется закрыть глаза на мелкие провинности. Но вот Лапен меня по-настоящему удивил. Я была о нем очень высокого мнения: и на тебе, тоже не явился! Совсем на него не похоже: не случилось ли с Анри чего худого?
Мельхиор Ла Моннэ: Быстрый переход дочери от самых возвышенных чувств к деловым вопросам позабавил любящего отца: как же эти разнородные элементы легко совмещаются в мыслях евиных дочек! В серьезность данного ею обета он не слишком поверил, хотя и умилился. Однако неожиданная порция новостей из театральной жизни привела его в раздражение. - Да-а-а, - протянул он, поджав губы, - сколь многое может узнать за столь малое время директор труппы! Как у тебя быстро все решается! Николь приводит какого-то мальчишку не ко мне, а к этому солдафону! И ежели тот "приглянулся сержанту", значит, его уже приняли в труппу? О какой равноценной замене Жанны может идти речь, если юнец не явился на первую же репетицию? Отсутствие же Лапена меня ничуть не удивляет: приличный актер и ловкий малый, но у него ветер в мозгах и он слишком часто пытается поймать двух зайцев сразу, за что и бывает бит. Небось приволокнулся в очередной раз за местной красоткой. Герцог сокрушенно покачал головой: и с такими вот... личностями... попробуй создать настоящие произведения искусства....
Belle Fleur: Белль посмотрела на отца округлившимися от изумления глазами: она и не подозревала, что самоуправство сержанта зашло так далеко. Или же утром она была настолько не в себе, что просто неверно истолковала слова мэтра Саломона? Так или иначе, она не собиралась подливать масла в огонь и постаралась сгладить неприятное впечатление, которое произвела на отца новость о найме новой субретки силами городской стражи: - Я была уверена, что Вас поставили в известность, батюшка, - пролепетала она, - Впрочем, мэтр Саломон выразился кратко и неопределенно: возможно, мальчика еще не приняли в труппу, а напротив, хотят сначала услышать Ваше мнение. Во всяком случае, я на это надеюсь... Мнение отца о Лапене комедиантка разделяла лишь частично: красивый и ловкий малый и способный актер, но все же не настолько ветреный, каким считал его директор – скорее, себе на уме парень, хорошо понимающий, с какой стороны хлеб маслом намазан. В любом случае для труппы Ла Моннэ это был отрезанный ломоть: деньги свои получил, да и намерения оставить актерское ремесло как будто не менял. Белль мысленно пожелала Анри удачи: каждый волен распоряжаться своей судьбой, как пожелает - Труппу может спасти только чудо, - признала она. – Не знаю как, но надо убедить городского советника дать нам еще одну возможность выступить перед Его Величеством, пусть даже бесплатно! Ведь главное, чтобы наш благочестивый и справедливый король увидел, как прекрасно мы играем...Выберем благопристойную пьесу, в которой нет ни скабрезных шуток, ни двусмысленных положений...Правда, таких немного, но в конце концов, можно состряпать что-то подобное своими силами. Мне кажется, нужно что-то героическое и прославляющее католическую веру. К тому же такое, что можно сыграть силами пяти актеров, один из которых – мальчик. Может быть, взять за основу какое-нибудь старинное моралитэ? А еще лучше – представить картины из жития короля Людовика Святого*! Ведь нашего нынешнего монарха тоже зовут Людовик! На самом деле юную и легкомысленную католичку в наименьшей степени интересовали постные картинки из житий святых. Белль прекрасно знала, что именно хочет сыграть, но запретила себе пустые мечты. Два гугенотских ханжи, сержант и городской советник, ни за что не позволят ей выйти на сцену в образе, который может смутить добродетельных придворных дам и юных пажей...ах! какая роль уплывает из рук... Ее снова охватило мучительное желание бросить все и сбежать. В Париже столько возможностей и так легко затеряться в толпе пришлого люда. Слава Богу, на лбу у нее не выжжено клеймо воровки: напротив, ангельская внешность откроет ей путь наверх быстрее, чем это можно представить, находясь здесь, среди тех, кто ее преследует и не способен оценить ее талант. ------ *Людовик IX Святой, руководитель 7-го и 8-го крестовых походов, канонизирован в 1297 году
Мельхиор Ла Моннэ: - Чудеса, дитя мое, случаются лишь с теми, кто сам о себе умеет позаботиться, - сказал Мельхиор после длительного раздумья. (На реплику о насчет "поставили в известность" он решил не реагировать никак, не желая признаваться, что самолюбию его нанесен немалый урон.) - События последних дней основательно выбили меня из колеи, и я упустил вожжи из рук... С любым человеком может случиться такая слабость. Обычно она временная и проходит, но бывает, что запас бодрости и ловкости растрачивается раз и навсегда, и это значит, что пора уходить на покой. Но уходить мне пока рано, а потому я возьмусь за дело снова. Однако нет ничего хуже, чем цепляться за обломки развалившегося судна, лучше уж добраться вплавь до прочной суши, переждать бурю и построить новый корабль. Заметив, что речь его уж слишком изобилует метафорическими оборотами, он усмехнулся, вздохнул и заговорил по-простому: - Короче говоря, милая моя, нам нужно отдохнуть, распроститься с теми, кто не пожелает быть с нами, и в каком-нибудь новом месте найти новых актеров, вот и все. Земля французская богата талантами, равно как и людьми, желающими обеспечить себе кусок хлеба. Кстати о моралитэ: я давно уже вынашиваю мысль о создании пьесы на серьезную, может, даже и благочестивую тему, которая, тем не менее, была бы занимательной для зрителя и не давала скучать. Порыться в книгах, поискать молодых и образованных поэтов, попробовать что-то сочинить самому - о, с каким удовольствием я займусь всем этим! Правда, такое занятие требует крова над головой и хотя бы небольшого достатка. Я бы,например, охотно поступил на место гувернера к детям какого-нибудь провинциального вельможи. Сыграть перед его величеством, конечно, было бы почетно и заманчиво, однако, боюсь, что добиться этой чести твой советник нам не поможет...
Belle Fleur: Неожиданное решение отца бросить тонущий корабль и уплыть к неведомым прекрасным берегам, так гармонировавшее с ее собственным, поразило Белль. Все было бы замечательно, если бы не его странное, а лучше сказать, - вопиющее намерение сменить трагедийные тогу и маску на скучное одеяние гувернера, или педагога. Само слово внушало свободолюбивой комедиантке крайнее отвращение: старик-актер, учивший ее грамоте, сообщил ей как-то, что у древних педагогами были только рабы! -Отец! – воскликнула комедиантка в ужасе от того, что невольно представилось ее мысленному взору. – Вы - гувернер?! У меня нет слов, я просто не могу помыслить без содрогания, чтобы такой гениальный актер, как Вы, вдруг подался на службу к какой-нибудь провинциальной семье и стал бы ежедневно закапывать в землю талант, дарованный ему Богом, ради того, чтобы научить бездарных отпрысков своих нанимателей склонять латинские глаголы! Она замолкла, не будучи уверенной, что правильно употребила слово «склонять». Может быть, «спрягать»? Впрочем, нет! Спрягать, выпрягать, распрягать – все это, по ее мнению, больше относилось к лошадям. - Однако я полностью согласна с вашим намерением начать с чистого листа, - продолжила она. – На нынешней труппе можно ставить крест, в этом вы правы. А новых актеров в этом захолустье нам нипочем не найти! И однако, крыша над головой нужна каждому. Поскольку денег у нас с вами нет, надо выбирать что попроще. И я вот что предлагаю: отправимся тотчас в «Красный бык» к мамаше Луизон! Она примет нас с распростертыми объятьями. Для работы в трактире никаких особых талантов и умений не требуется: знай себе мой посуду да начищай сковородки! Я буду помогать ей по хозяйству и услаждать слух постояльцев игрой на лютне, и таким образом заработаю на дорогу в столицу. Вы же в тишине и покое будете писать новую пьесу. Как только Вы закончите, мы отправимся в Ньор, а после того – в Париж! Белль соскользнула со скамьи на землю и положила голову на колени отца. -Батюшка! Я на все готова ради вас, ради нашего общего будущего!
Мельхиор Ла Моннэ: У сына нотариуса Ла Моннэ были более реалистичные представления о гувернерах. Он отлично знал, что вовсе необязательно мучить резвых детишек латынью, а вот гулять с ними, играть, смотреть сквозь пальцы на их шалости (не становясь объектом этих шалостей), учить их житейскому уму-разуму, развлекать их родителей рассказами о театре, о блестящем граде Париже и достопримечательностях иных мест, при этом живя на всем готовом и сытно кушая три раза в день, да ещё получая жалованье, пусть небольшое - чем не занятие для актера, желающего отдохнуть и предаться творчеству? А если у хозяев имеются дочки, Белль могла бы обучать их пению, танцам и игре на лютне, ведь будущим невестам эти светские умения весьма полезны. В поместьях все отчаянно скучают, так что можно будет и домашнее представление устроить... Живое воображение унесло Герцога так далеко, что часть страстной речи дочери прошла мимо его слуха. Но упоминание о "Красном быке" развеяло прекрасные мечты. - Что ты, милая! - растроганно воскликнул он, погладив девушку по гладким. шелковистым волосам. - Мамаша Луизон, несомненно, женщина порядочная и домовитая, да только любой трактир - не лучшее место, чтобы там жить постоянно, особенно для красивой молодой особы. Грубые мужланы, которые заходят туда выпить вина, доставят тебе много неприятностей, не говоря уж о солдатах! Ты привыкла к вежливому обращению дворянства, а этому сброду что лютня, что без нее... - Он не стал уточнять суть упомянутых неприятностей, Белль наверняка сама понимала, о чем он. - Пьяные вопли по вечерам, драки... бррр! У меня в этих условиях не будет ни тишины, ни покоя. Нет, дитя мое, нам нужно придумать что-то другое. Да и уезжать сразу не следует. Знаешь, я не хочу больше прибегать к разным хитростям и уловкам: ведь все несчастья обрушились на нас после того, как мы, говоря честно, бежали от наших сотоварищей, обманув их! Потому я должен разобраться со всеми делами, долгами, заработать денег на дорогу, дав какое-нибудь простенькое представление, вроде сегодняшнего. О короле я пока даже и помыслить не могу, не те обстоятельства, увы. Но в будущем - о, в будущем все может измениться!
Belle Fleur: Упомянув о привычке к вежливому обхождению дворянства, Мельхиор, сам того не зная, отдал свою легкомысленную дочь во власть приятных воспоминаний. Граф де Монтрезор и шевалье Арамис встали перед комедианткой, как живые. Живые и осязаемые воплощения Любезности и Обходительности. Но увы! Столь кратким было знакомство Белль с этими господами, что она просто не успела привыкнуть к их вежливому обращению. Впрочем, в этом была и положительная сторона: теперь не придется отвыкать...Ведь в труппе ее ожидало совсем другое обращение, и оно навряд ли могло измениться в ближайшем будущем. Интересно, скольких еще порванных корсажей будет стоить ей тот отрезок времени, который потребуется им с отцом, чтобы заработать на обратную дорогу в Париж? Белль нахмурилась, сообразив, что именно смутно волновало ее все то время, пока перед ее мысленным взором проносились белые кони с развевающимися хвостами и гривами, на которых восседали титулованные всадники, осыпавшие ее гирляндами из цветов шиповника и венками сонетов: почему отец сказал, что должен разобраться с долгами? - Разве мы кому-то должны? – с искренним удивлением спросила она. – Мы ведь расплатились со всеми актерами, кроме Николь. Но я уже говорила: ей я вручила дарственную на те деньги, что положены мне за постановку на площади, и даже если городской совет не заплатит труппе обещанного, – будьте спокойны, Николь все равно свое получит, поскольку кроме денег я отписала ей костюмы Химеры и Звездочета. Старьевщик даст за них не меньше десяти ливров: я приценялась! На самом деле должны не мы актерам, а нам - городской совет в лице господина Дери, хотя он, возможно, и другого мнения. Белль встала: сентябрьский вечер навевал тихую грусть, и ей вдруг захотелось увидеть ангела. И не каменного, а настоящего, такого же покладистого и обходительного, как ее случайные аристократические знакомцы. -Батюшка, - попросила она, меняя малоприятную денежную тему на более соответствующую погоде, - Разрешите мне взять из конюшни моего мула и поводить его туда-сюда неподалеку от трактира? Я хочу проверить, насколько хорошо зажила его нога... Воздух был прозрачен и свеж, а бедняжка Ангел вот уже три дня как маялся в душной конюшне.
Мельхиор Ла Моннэ: - Долги бывают не только денежные, - сказал Мельхиор и тоже поднялся со скамьи. - Например, разговор по душам, вот как у нас сейчас - тоже своего рода долг. И нужно мне, прежде чем окончательно решать, как дальше жить, все обдумать и со всеми переговорить. Что же касается денег, которые нам должен городской совет... Ох, боюсь, скупость возьмет в них верх над честностью. Это ведь только в торговых сделках они помнят, что всякий товар денег стоит. А церемониться с лицедеями не считают нужным. Но поговорить с ними и постараться вырвать из их кошельков плату за наш труд я тоже должен. Посмотрим, что получится! Он повел плечами, разминаясь после долгого сидения, огляделся - вокруг уже не было ни души, горожане разошлись по домам. Пора было и им возвращаться в свой временный дом. - Пойдем, дитя мое. Нам стоило бы сейчас поужинать и лечь пораньше спать. Но если ты хочешь перед сном немного прогуляться, я не возражаю. Только прошу тебя, пусть это будет именно "неподалеку"! Изящно отставив в сторону согнутый локоть, он предоставил дочери возможность взять его под руку, и повел ее к трактиру с совсем неизящным названием "Три поросенка" так, словно прогуливался по Люксембургскому саду. Прошу простить за долгое молчание. Обстоятельства не благоприятствовали... Эпизод завершен.
полная версия страницы