Форум » A la guerre comme à la guerre » Преступница или жертва? Часть II. 19 сентября 1627 года, после полудня » Ответить
Преступница или жертва? Часть II. 19 сентября 1627 года, после полудня
Провидение: Все реплики и действия капитана – от Провидения
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Pierrot/Pierrette: Николь, шагнув уже к выходу, споткнулась на полпути и обернулась к Лапену, сообразив, по-видимому, что его в это приглашение не включили. - Но как же… Он же ничего плохого не сделал! - Какие же все бабы дуры, - буркнул Барло и совсем уже издевательским тоном добавил: - Ну, если хочешь, оставайся. Все развлечение. По его виду никто бы не сказал, что хоть что-то может его повеселить. Николь закусила губу и, не глядя на актёра, вышла из камеры.
Лапен: Лапен резко побледнел. Дернулся было всем телом вслед Пьеро, но сдержался. - Сударь! - с чувством сказал он капитану. - Ваша милость! Господом богом и всем святыми заклинаю - дайте знать барону де Брешвилю, что я здесь! Не хватало еще, чтоб он решил, будто я струсил и сбежал, хозяйской воли не исполнив! Но одного взгляда на лицо капитана хватило, чтобы понять: с таким же успехом можно умолять замок или решетку. Или, если уж на то пошло, виселицу.
Ампаро: Ушам своим не верила, ног под собой не чуяла, но по велению самого могучего инстинкта - желания выжить, Горошинка тихо засеменила вслед за Николь, стараясь слиться с ее тенью. И пусть они дуры, лишь бы за решетку выбраться. От близости страстно желанной свободы у Горошинки гулко стучало сердце и ломило виски. Скатался такой огромный комок из странных событий, что и не распутать, но сейчас не до того - выбраться, все потом. Замедлила шаг, услышав голос Анри, чуть повернула к нему голову и коротко кивнула головой. Хозяина его она знает, вместе с Николь поищут. А затем скользнула за решетку...
Провидение: Барло, не снизошедший к просьбе актера даже взглядом, хмуро отступил в сторону и собственноручно запер решетку за двумя женщинами, ни одна из которых в его глазах под это описание не подходила. Стражники также выглядели заметно ошарашенными, как если бы задавали себе тот же самый вопрос, но озвучил его никто иной, как Дебийе, да и то лишь тогда, когда посторонние все ушли: - Это что же, господин капитан, это обе — бабы, что ли? Если дрогнувшие губы можно считать признаками веселья, то капитан сейчас все равно что рассмеялся в голос. - С маленькой все ясно, - почти любезно отозвался он, - а вот другому я в штаны не заглядывал. А спросим-ка вон его! В один шаг он вновь оказался у самой камеры. - Скажи-ка, господин актер, кто этот ваш Пьеро - парень или девка? Вопрос был каверзный: скажет комедиант, что девка — всю труппу за безнравственность арестовать можно, а ежели мужчиной назовет — не поздоровится судейскому выскочке, когда по всему городу болтать станут, что он мужчине обещание жениться дал. Да и самой «невесте» не поздоровится.
Лапен: - Пьеро? - почесал Лапен в затылке. - Сударь, так мне-то откуда это знать? В одном ручье не мылись! Не только Пьеро - любому из нашей братии приходится менять и маски, и тряпки. Вот я, с моей-то рожей, неделю назад для его светлости герцога, для самого Месье, в спектакле женскую роль играл! Старуху, вот! Актер очень женственным движением изобразил взмах веера и низким - но, несомненно, женским - голосом продекламировал: - Так вот какая нынче молодежь! Как песни петь, плясать бурре да брандль - На это сил и времени не жалко! А как святому делу послужить Своею непорочной чистотою... Да много ль остается от нее, От этой непорочной чистоты, После прогулок по лесам вечерним? Но есть еще в деревне нашей дева, Над чьею головой незримо светит Никем не тронутый венок девичий! Вот я, взгляни, младой оруженосец! Прервал декламацию - и закончил нормальным голосом: - Но дал бы в морду любому, кто сунулся бы ко мне под юбку - проверить, баба я или мужик!
Провидение: Восторженные ахи и смех заменили аплодисменты, которыми завороженно слушавшие солдаты, несомненно, наградили бы комедианта в отсутствие капитана. Вид последнего был все так же уныл, не позволяя догадаться, задело ли его расстройство его планов или он оценил уловку Лапена. Мэтр Дебийе был не так сдержан и осыпал виновника своих бед ругательствами, в числе которых «бесстыдник» было наиболее мягким, пока, не то наскучив повторением, не то мысленно приняв сторону актера, капитан его не перебил: – Вы говорили что-то про свидетелей, сударь. Было бы лучше, если бы они сами нашли господина де Марверта – тогда он будет больше склонен к тому, чтобы их выслушать. Оценив этот совет по достоинству, старикашка удалился с задумчивой физиономией, а капитан, понизив голос, сказал: –Ты, я вижу, не дурак, а только тебе это не поможет. Это он вот, – скошенный в сторону выхода взгляд должен был, наверно, обозначить судейского, – не знает, а я знаю, и кто у кардинала лейтенанты, чай не первый день они здесь, и то, что бароны в гвардии не служат. Сидевший тише воды, ниже травы Жак явно навострил уши.
Лапен: - Один-то служит, - твердо ответил Лапен. - Хотя, сударь, ваша правда: когда он стал лейтенантом гвардии, он еще был не бароном, а только баронским сыном. А как их батюшка изволил помереть в Нормандии, господин де Брешвиль вышел в бароны и уехал в Нормандию - разбираться с наследством. А меня в Париже оставил - за добром присматривать. Потом отписал, чтоб я добро распродал, с хозяйкой расплатился и себе взял, что за верную службу причитается. И письмо то сохраняется у домохозяйки нашей на рю дю Пот де Фер, так что никто не может меня воровством попрекнуть, кроме того несдержанного господина - уж и не знаю, чем я ему так не угодил-то - но раз его черти унесли, то и славно... Лапен бросил мимо капитана взгляд, словно проверяя, не вернулся ли мэтр Дебийе, и закончил: - А из Нормандии хозяин совсем недавно воротился - и снова меня к себе на службу взял, дай ему бог здоровьичка!
Провидение: Лицо капитана не утеряло мрачного выражения, но губы слегка искривились, намекая на глубочайшие сомнения. – Поглядим, – проронил он. – А ты, ежели не на виселицу отсюда пойдешь, пока из Этре не уберешься, через плечо посматривай. Столько сейчас в городе швали, что и за лиар в сточную канаву уложат. Показав этой своей неожиданной снисходительностью к актеру, что ничто человеческое ему не чуждо, Барло с тем же унылым видом вышел из караулки. Оставшиеся временно без начальства трое солдат оживились и скучились у решетки. – А покажи еще чего, парень, – попросил один. Заканчиваем?
Лапен: - Ребята, - ответил Лапен с полнейшим дружелюбием, - вы стали бы меня сторожить за просто так, задарма, за мое убогое "спасибо"? Ой, не стали бы! Потому как это - ваше ремесло, а ремесло должно человека кормить... А мое ремесло - актерское... нет, лакейское тоже, но вам ведь сейчас не надо чистить ни сапоги, ни пистолеты, правда? А вот актерское - это пожалуйста, это я к вашим услугам. Даже не за деньги, а за чего-нибудь пожрать. И запить. За это дело - на выбор: читаю монологи из пьес, хожу колесом... нет, колесом не буду, здесь тесно... стою на голове, изображаю медведя или пьяного испанца... ну, и прочие чудеса высокого искусства. Стражники зашептались. Уловив их загоревшиеся взгляды, Лапен подумал: "Если я и пойду на виселицу, то не с пустым брюхом..." Эпизод завершен
полная версия страницы