Форум » A la guerre comme à la guerre » Дорога вдаль и вдаль ведёт. 20 сентября 1627, позднее утро до полудня » Ответить
Дорога вдаль и вдаль ведёт. 20 сентября 1627, позднее утро до полудня
Pierrot/Pierrette:
Ответов - 63, стр:
1 2 3 4 All
Belle Fleur: Белль пропустила мимо ушей великодушное предложение подруги: деревянные сабо не согревали, но давали ее маленьким ступням надежную защиту от дождя, поэтому расставаться с ними она не хотела. Она сделала шаг вслед за Николь и остановилась, обуреваемая сомнением, которое грызло ее сердце гораздо сильнее нежели страх свалиться с лошади и сломать себе шею. -Постой, Николетта! – сказала она, удерживая подругу за край полы куртки. - Прежде чем я пойду с тобой к фургону, мы должны кое о чем договориться. Впрочем, свою просьбу красавица произнесла неуверенным тоном, свидетельствующим о том, как мало надежды на успех она питает: за те два года, в течение которых они с Николь делили горький актерский хлеб, она успела убедиться, как сложно, а порой и невозможно договориться с ее старшей подругой о самых простых вещах. И эта взаимная неуступчивость бросала густую и зловещую тень на светлый образ «Козочки», нетерпеливо ожидавшей новых хозяев в славном городе Пуатье.
Pierrot/Pierrette: – Договориться? – переспросила Николь. Тёплый огонёк, вспыхнувший в её глазах при звуке этого ласкового «Николетта», быстро погас. – О чём? Она положила уже руку на пряжку подпруги с явным намерением воспользоваться задержкой, чтобы избавиться от оказавшегося бесполезным седла, но тут же тряхнула головой и повела мерина к лежавшему неподалёку от ворот валуну, гладкая поверхность которого неоспоримо свидетельствовала, что многие неопытные наездники пользовались им, чтобы ловчее забраться на лошадь. На подругу она при этом не смотрела, видимо, опасаясь выдать ей свои мысли.
Belle Fleur: -Пьеретта...- одними губами произнесла Белль, глядя на валун со смесью ненависти и отчаяния. Она не могла бы поклясться в том, что подруга подвела лошадь к камню намеренно – уж слишком простодушной та была или только пыталась казаться таковой. Но сам этот жест, пусть и безотчетный, неоспоримо указывал на то, что в их отношениях нет и никогда не будет места договору. При одном упоминании о возможности договориться теплота в глазах подруги, на краткое мгновение согревшая душу Белль, молниеносно сменилась холодным и тусклым блеском морской гальки. Горячая решимость маленькой комедиантки попросить о чем-то очень важном, на чем, по ее мнению, зиждилось истинное взаимопонимание и привязанность душ, испарилась под этим безразличным взглядом. На мгновение Белль сама будто окаменела, понимая, что выбор, который сознательно или невольно предоставляла ей подруга, необычайно прост и в то же время бесконечно сложен: подчиниться или уйти. - Подсади меня на Гнедка, - сказала Белль. Она подошла к валуну и встала на его мокрую от дождя и ровную, будто срезанную ножом поверхность в одних чулках, оставив тяжелые сабо у подножия камня. Стоя на этом возвышении она сравнялась ростом с Николь и, просительно улыбаясь, смотрела ей прямо в глаза, хотя с таким же успехом могла бы умолять о пощаде голову Медузы, – Мне самой никак не взобраться. Пьеретта – женский вариант имени Пьер, производного от греческого Петр , что значит – «камень»
Pierrot/Pierrette: Во взгляде, брошенном Николь на подругу, смешались опаска и надежда. – Ты сказала «договориться», – осторожно напомнила она. – Что мы должны о чём-то договориться, прежде чем ты проводишь меня. Проводишь меня к фургону, который мой! Который украл твой… Она стиснула зубы, но в её глазах вновь вспыхнула ярость. – Так на каком же условии ты позволишь мне возвратить мою украденную собственность? – произнесла она голосом, который тщетно пыталась сделать ровным, и, не сдержавшись, добавила: – Нашу собственность, она станет нашей, потому что я собирался продать этот чёртов фургон и вложить деньги в трактир. Почему, чёрт возьми, я должен всё время уговаривать тебя помочь, если ты хоть сколько-нибудь меня любишь?..
Belle Fleur: -Мой похититель, - то ли напомнила, то ли подсказала Белль и переступила с ноги на ногу на мокром и холодном, как лед, валуне. Трещинка, зазмеившаяся в каменном упрямстве подруги снова зажгла в ней искорку надежды, и она обвила руками шею Николь и проговорила: - Никаких условий я не ставлю, только прошу. Прошу, понимаешь? Доверяй мне, Николетта! Я часто лгу, но не тебе. И то, что я рассказала про фургон - чистая правда. Но как я могу быть уверена, что никто не прибрал его к рукам? Ведь два дня уже прошло, а место там глухое...Что, если фургон уже увел кто-то из лихих людей? Ты снова обвинишь меня во лжи и воровстве? Она хотела добавить "и прогонишь вон", но сдержалась
Pierrot/Pierrette: – Похититель, – повторила Николь и не закончила слово, еле слышно ахнув и подавшись вперёд, чтобы оказаться ближе к подруге. Её глаза, ставшие вдруг чёрными, так расширились её зрачки, встретились с голубыми глазами красавицы и больше от них не отрывались. – Да, – прошептала она, – да, хорошо, конечно, как скажешь. То есть нет, не буду. Если она и ждала, какой просьбой завершится эта прелюдия, на её лице не разглядеть было ни малейшего признака нетерпения, и пальцы, сжимавшие повод Гнедка, сжались так крепко, словно мерин уже попытался вырваться и убежать.
Belle Fleur: Белль прикоснулась кончиком пальца к губам подруги и тут же прижала его к своим, как будто этим подобием поцелуя благодарила за сказанные той слова. - Холодно... - она опустила руки и снова переступила c ноги на ногу на ледяном валуне. – Давай поскорее отправимся на поиски или вернемся под крышу.
Pierrot/Pierrette: То ли град насмешек и подначек, отпущенных проходившей мимо весёлой компанией прачек, привёл Николь в чувство, напомнив ей, что любой из отсутствующих актёров в любой момент может вернуться, то ли эту добрую услугу, всхрапнув и дёрнув головой, оказал ей Гнедок – комедиантка отступила и потянула за повод, вынуждая мерина подойти поближе к камню. – Ты и так сама залезть не сможешь? Тогда подвинься, я подниму… Минуту спустя она уже торопилась к городским воротам, одной рукой держа повод Гнедка, на котором сидела её подруга, а другой – её отягощённые налипшей грязью деревянные сабо. Не пройдя и двадцати туазов, она остановилась. – Знаешь, держи. – Николь протянула Белль её башмаки. – Мне так долго не прошлёпать, руку оттягивают. А ты… Ну подумаешь, чуток испачкаешься. Более уверенная в себе всадница попыталась бы сесть в седло позади, но подобного опыта у простой акробатки быть никак не могло.
Belle Fleur: Оказавшись верхом, всадница первым делом аккуратно расправила длинные полы докторской мантии и теперь круп мерина был прикрыт черной попоной, колыхавшейся в такт его неторопливому шагу. -Ах, Николетта! – заявила она, принимая из рук подруги сабо и надевая сначала левый, затем правый башмак. – Еще несколько таких прогулок – и я стану настоящей наездницей, как какая-нибудь знатная дама. Я чувствую, что держусь на лошади гораздо увереннее, чем раньше. Смотри-ка, и башмаки мои сидят как влитые! Напрасно я боялась их потерять... С этими словами белокурая насмешница бросила на подругу лукавый взгляд и стала вертеть головой, обозревая окрестности и пытаясь сообразить, насколько долгой будет дорога.
Pierrot/Pierrette: Николь хмыкнула и обернулась, с нескрываемым восхищением глядя на очаровательную всадницу. – Ты рано радуешься, – со сведущим видом сказала она, – а вот что ты через полчасика запоёшь! Знаешь, где всё болеть будет? Даже если бы этот вопрос не был риторическим, припустивший с новой силой ливень помешал дальнейшему разговору. Надвинув капюшон плаща на самый нос и ссутулившись, Николь прибавила шагу и благополучно довела их обеих до вчерашней часовни, а затем послушно сворачивала, где было сказано, пока, меньше чем через час, они не добрались наконец до развалившегося домика с заросшим садом и обрушенным сараем. – Здесь? С этой стороны стена уцелела, и поэтому разглядеть, стоит ли за ней фургон, было невозможно.
Belle Fleur: С того самого момента, как Белль заглянула в ставшие черными омутами глаза Николь, она пребывала в самом радужном настроении. Зрачки подруги, расширившиеся в то мгновение, когда она обхватила ее шею руками, говорили о том, на что Белль уже запретила себе надеяться даже несмотря на щедрое предложение судьи и готовности Николь его принять: можно солгать словами, но не взглядом. И если бы не явное нежелание подруги поддерживать разговор, она бы щебетала без умолку, как соловушка, поющая своей пернатой подружке соловьиную Песнь Песней. Но вид сарая, окруженного старыми яблонями, сразу же нагнал на нее тоску и уныние, смешанными со страхом. Она вспомнила носатого и долговязого подельника Проспера, вздернувшего ее на самодельной дыбе, и последовавшие за тем бесконечные часы отчаяния, в течение которых она балансировала на невидимом тонком канате, протянутом между жизнью и смертью -Да, - прошептала Белль побелевшими губами, - Это здесь.
Pierrot/Pierrette: Душевных переживаний подруги Николь, похоже, не заметила — так пристально она разглядывала в представшую перед ними картину. - Побудь пока здесь, - велела она, вкладывая поводья в руки Белль. - И убирайся немедленно, если что не так пойдёт. Унылые развалины, среди которых они оказались, выглядели слишком заброшено для разбойничьего логова, однако пустые проемы окон, поросший сорняками сад и покосившаяся ограда вкупе с отлично сохранившимся причалом не могли не наводить на тревожные мысли, пусть даже на дворе стоял светлый день. Вытащив на всякий случай нож, Николь осторожно направилась в обход сарая. При виде открывшегося ей зрелища она невольно присвистнула: фургон действительно был здесь, но был он до такой степени завален, что добраться до него без посторонней помощи не представлялось возможным. Поверх обрушившегося холщового навеса крест-накрест лежали рухнувшие стропила крыши, валялись доски от упавшей стены и всяческая труха. Полюбовавшись несколько мгновений, молодая женщина глубоко вздохнула и вернулась к своей товарке. - Фургон на месте, - сообщила она. - И останется там ещё долго.
Belle Fleur: Ожидая возвращения товарки, Белль вздрагивала от каждого звука, будь то скрип сухой ветки или шум птичьего крыла. Поэтому и ее возвращение, и добрую весть о фургоне она встретила с нескрываемым облегчением: ей не терпелось поскорее убраться отсюда. - Пойдем обратно, Николь, - попросила она, и бросила смятенный взгляд на развалины. - Не нравится мне это место.
Pierrot/Pierrette: Николь бросила на подругу пристальный взгляд. Если бы не назначенная на полдень встреча с неизвестным, но опасным дворянином, который отрядил с поручением к ней наглого солдата, возможно, она и возразила бы, и сделала бы попытку разобрать завал своими силами. Но сейчас она только глянула с сожалением на сарай, огорчённо изучила свою не по-женски широкую и мозолистую ладонь, а затем, словно осенённая новой мыслью, посмотрела на сжимающую поводья ручку Белль, не то мысленно сравнивая её с ладошкой Ампаро, не то прикидывая, смогут ли они вдвоём добраться до дальнего угла фургона, не то решая, довериться ли ей. – Слезай! – велела она наконец и протянула красавице обе руки, чтобы ей помочь. – Надо посмотреть кое-что.
Belle Fleur: Белль отпустила поводья и спрятала покрасневшие от холода руки за спину, неправильно истолковав взгляд подруги. Своими руками она гордилась с неизбывным тщеславием простолюдинки, которой выпало счастье быть обладательницей таких же изящных и белоснежных пальчиков, как у какой-нибудь герцогини* Ко всему прочему смирение, которое она до сих пор демонстрировала, было ей несвойственно, и понукания Николь начали ее раздражать. Белокурая строптивица снова задумалась о том, а стоит ли игра, предложенная судьей, даже огарка свечи. Тем более, как она успела убедиться, держать пресловутую свечку придется ей. - Влезай на Гнедка, слезай с Гнедка...Ты и в Пуатье ту же песню запоешь? – осведомилась она, вздергивая подбородок. – Пой, но не забывай всякий раз, как отправишь меня стелить постель для ваших с судьей любовных утех, добавлять «пожалуйста, Белль» или «очень тебя прошу»! Лицо комедиантки омрачилось, и она, сделав вид, что не замечает протянутую ей руку помощи, ухватилась за шею Гнедка и спорхнула на землю с легкостью перышка, выпавшего из крыла голубки. *здесь
Pierrot/Pierrette: – Ну знаешь! – Николь уставилась на подругу с нескрываемым недоумением, которое, по прошествии нескольких мгновений, перешло в понимание, и на её щеках заалел румянец. Тёмные глаза опустились. – Ну… прости. Оно само как-то… Слушай, то есть, пожалуйста, послушай. Взяв Белль за руку, она потянула её за собой, в обход уцелевшей стены сарая. – Я говорил тебе, что я этот фургон у Ампаро купил, да ведь? А она тогда в каталажке сидела, и только и думала, как бы своим дочкам хоть что-то оставить. Вот и продала, а потом уже, как на волю вышла, мне рассказала, что она там, оказывается, заначку свою спрятала. Щель, сказала, узкая, а там и спрятано. Надо её вытащить, тогда – ты видела, тропинка, по которой мы сюда шли, она от тропы отходит, а сама тропа, она, верно, в деревню ведёт какую-то. И мы там, может, кому-нибудь чуть заплатить сможем, чтобы нам наш фургон вытащили. А потом за ним вернёмся. Это недорого будет, я за эти деньги перед Ампаро сам отвечу.
Belle Fleur: Из жаркого, но сбивчивого объяснения подруги Белль поняла, что нужно достать заначку маркитантки из фургона, и это сопряжено с некоторыми сложностями. - Щелочка очень узкая? – Белль в сомнении наморщила носик, но все же согласно кивнула, собираясь попросить Николь подсказать ей, где именно находится та узкая щель, но замерла, осененная новым соображением, и на этот раз отрицательно покачала головой: -Ты сказала, что Ампаро эти деньги для детей сберегла? Так вот, мы с тобой ни одной монетки оттуда не возьмем даже на время: грех это, Николь! У меня при себе несколько золотых, вот здесь, - Белль взяла руку подруги и приложила ее к своей груди, целомудренно прикрытой черной докторской мантией. – За половину этих денег любой крестьянин твой фургон из под земли достанет, да еще и доставит в Этре. Пусть это будет мой первый взнос за трактир в Пуатье, а заначку, если мы ее найдем, ты в целости и сохранности вернешь Ампаро.
Pierrot/Pierrette: Облегчённый вздох, сорвавшийся с губ Николь, ясно показал, что не такого ответа она ждала. – Какая же ты всё-таки хорошая, – растроганно проговорила она. – Может, и у нас с тобой тоже дети будут? Я бы хотела – знаешь, как бы я хотела!.. На несколько мгновений она, казалось, напрочь позабыла, где находится, но затем мечтательное выражение оставило её лицо, и она потянула подругу за собой. – Щель в дальнем углу должна быть, – объяснила она. – Значит, вон там. Погоди, я с парусиной разберусь, а то не добраться. То есть, пожалуйста, погоди. Резать запеленавший фургон холст она, разумеется, не стала, но некоторое время спустя ей удалось высвободить и отвернуть тот его край, который преграждал доступ к тайнику Ампаро. – Здесь, – указала она, отступая на шаг. – Попробуй, пожалуйста.
Belle Fleur: Белль смотрела в темное чрево фургона, но не торопилась выполнить просьбу Николь. Ее чистый белый лоб пересекла морщинка: казалось, комедиантку снова охватили сомнения. - Ампаро сказала тебе, сколько там денег? Назвала точную сумму? - спросила она и перевела взгляд на подругу.
Pierrot/Pierrette: Николь подняла на Белль полные откровенного недоумения глаза. – Нет, не говорила. А что? Дождь, притихший в последние полчаса, припустил сильнее, и она отступила в сторону, под защиту уцелевшей части крыши.
полная версия страницы