Форум » A la guerre comme à la guerre » "А вас, сударь, я попрошу остаться". 15 сентября 1627 г., около двенадцати утра. » Ответить
"А вас, сударь, я попрошу остаться". 15 сентября 1627 г., около двенадцати утра.
Атос: "Герб Аквитании".
Ответов - 64, стр:
1 2 3 4 All
Атос: Некоторое время Атос мрачно смотрел на девушку, будто надеясь, что от его тяжелого взгляда она испарится, как роса на полуденном солнце, исчезнет со всеми своими невзгодами, вокруг которых уже вьётся так много мужчин, пытаясь взять заботы этой искательницы приключений на свои плечи. Подумать только. И д`Артаньян, и Арамис... Впрочем, в участии Арамиса теперь не было ровным счетом ничего удивительного, а д`Артаньян... "Что ж, - криво усмехнулся Атос про себя, - Хоть тут я оказался прав. Наш гасконец разглядел в девчонке родственную натуру, склонную к приключениям и интригам и при этом не лишенную романтических побуждений... Хвала Небесам, он не увлекся ею всерьез и вовремя поручил эту даму заботам Бутвиля. Вероятно, так следует поступить и мне самому. Пока она снова где-нибудь не заблудилась". Мушкетер наконец отвернулся от этой Франсуа-Франсуазы, вновь устремляя взгляд куда-то в конец кривоватой улочки, где пара кумушек что-то живо обсуждала, заботливо придерживая корзинки с покупками. "Сидела бы она лучше в монастыре, - снова подумал Атос, - Всё разумнее, чем искать английских дядюшек в окрестностях Ла-Рошели..." - Да, полагаю, ваш арест был бы вполне правомерным и обоснованным решением, - произнес он, не глядя на Эмили, - Пожалуй, мне следовало бы поступить именно так, сударыня, однако сама мысль о том, какое количество околесицы предстоит выслушивать дознавателям во время допроса, приводит меня в смятение. Чего доброго, меня самого привлекут к ответу за то, что доставил нашему командованию столько головной боли. С другой стороны, здесь в Этре уже есть человек, имевший несчастье привыкнуть к вашим выходкам. Разумеется, я имею ввиду многострадального графа де Люза... "Правильно ли я поступаю?.. - спросил самого себя Атос, - Проклятье, случай, и впрямь, непростой. Девчонку определенно ждет виселица: язык длинный, ум короткий, а время военное. Черт возьми, дорогая цена за легкомыслие! Но и это мне, в сущности, было бы глубоко безразлично, если бы не..." Перед внутренним взором мушкетера возникло лицо д`Артаньяна и его взволнованный голос: "Франсуаза? Вы видели ее? Надеюсь, вы не оставили ее в беде, Атос?" - "Я отправил ее прямиком на эшафот, друг мой". Премилая бы вышла беседа... - Мальчик вы или девочка, но за вашу шкуру отвечает де Бутвиль, - отрывисто произнес Атос, избавляясь от неприятной фантазии, - Если сей достойный дворянин возжелает отправить вас прямо в ад, а вы на то согласитесь - это будет ваша с ним забота. А я умываю руки.
Эмили-Франсуаза де К: Потупившаяся под взглядом мушкетера Эмили – и как это некоторые люди умудряются так смотреть, что чувствуешь себя букашкой? – выдохнула с облегчением. Все же оказаться арестованной ей совсем не хотелось. А вот оказаться рядом с Бутвилем – это ли не счастье… «Даже если ради него надо будет отправиться в ад…» - почему-то от этой мысли девушка почувствовала себя неловко. Не потому, что это было неправдой – она чувствовала именно так, а потому что… не дай Бог, кто узнает, какие глупости лезут ей в голову! - Очень хорошо. – Эмили робко посмотрела на Атоса. – Тогда я… пойду?.. А лошадь оставлю, да?..
Атос: - Я провожу вас, - коротко ответил Атос, кивком делая Эмили знак следовать дальше. Таким образом спутники вновь двинулись в сторону "Герба Аквитании", мысли же самого мушкетера немедленно вернулись к последним событиям, от которых их отвлекла лошадь Арамиса. Значит, в деле убитой баронессы (если это, конечно, баронесса), уже есть подозреваемые. Де Мориньяк и некто Понтье, смерть которого вовсе не означает его невиновности. Так считает следствие, и легче всего согласиться с этим, также предположив, что убийство женщины, да еще в постели, действительно не похоже на дело рук благородного дворянина, и, скорее всего, в деле убийства замешан тот самый Понтье. Но убийца ли он? Или невольный свидетель убийства, которого поспешили убрать с дороги? Или это наёмник, который слишком много знал? Атос едва заметно пожал плечами. Бессмысленно. Без выяснения личности убитой и её связей гадать о ее убийце можно бесконечно. Паж... Черт, эта девчонка не смогла подтвердить, что убитая являлась женой ее отца. Она убитую не видела вовсе и повторяет ее имя только с чужих слов. Но в эти смутные времена женщины порой примеряют на себя чужие имена, как шляпы. Да и что делать новоиспеченной баронессе де Кюинь близ Ла-Рошели? Сомнительно. В этой запутанной истории вообще чересчур много сомнительного и предостаточно допущений... Так мушкетер и девица де Кюинь приблизились к площади города Этре, в будний день безмятежной и немноголюдной. Атос размышлял, Франсуаза молчала, и мушкетер находил такое положение дел вполне сносным. Еще бы заказать добрый обед в "Аквитании"... Но всему своё время.
Бутвиль: Легкой походкой беспечного человека, который только что приятно провел время с девушкой и предвкушает добрый обед, Бутвиль прошел по улицам городка до небольшой площади, посреди которой, как и положено в приличном городе, высился увенчанный статуэткой Девы Марии фонтан, он же водопой и место вечернего сбора жаждущих общения стариков; но до вечера еще было далеко, и любопытных глаз и ушей вокруг было пока немного. За фонтаном красовалось двухэтажное, и даже с маленькой башенкой по фасаду, здание ратуши. Здесь, как граф и рассчитывал, нашелся жаждущий полезной деятельности на благо Франции почтарь, который, получив достойную его рвения плату, уже через четверть часа взгромоздился на пегую, крепкую лошадку и бойко затрусил в ту сторону, где, по его уверениям, "совсем неподалеку" находились благородные телохранители господина кардинала. Проводив его взглядом, Бутвиль подумал, что уже достаточно нагулялся пешком, и хорошо бы до лагеря проехаться в седле, заодно и коню дать размяться... Как бы в ответ на его мысли с противоположной стороны площади послышалось неспешное постукивание подков - и Луи-Франсуа, машинально взглянув в ту сторону, с изумлением опознал в одном из всадников воистину вездесущую мадемуазель де Кюинь, которой сейча полагалось быть либо в лагере мушкетеров вместе с шевалье де Мориньяком, либо в комнате на втором этаже гостиницы... Впрочем, радом с нею едет именно мушкетер, - так может быть, она как раз возвращается из лагеря? Но тогда почему же при ней все та же, не принадлежащая ей лошадь? И кто этот дворянин с такой благородной осанкой, с приятным, но невеселым лицом? Случайный попутчик, сопровождающий или... Святые угодники, почему у Эмили такой взъерошенный и безрадостный вид? Они были уже совсем близко, и Бутвиль, не имея возможности правильно оценить ситуацию, предпочел не задавать никаких громких вопросов, а просто остановился на виду у всадников, якобы затем, чтобы расправить складки плаща.
Эмили-Франсуаза де К: Спорить с Атосом Эмили не рискнула. Да и стоило ли? По крайней мере, с таким сопровождением никакой Морель и иже с ним были ей не страшны… наверное... Смущало же девушку то, что поручение Бутвиля она так и не выполнила. Но, с одной стороны, только полный идиот не прислушался бы к предостережениям мушкетера, а с другой стороны, что она могла сделать? Сбежать? Помимо очевидной глупости, эта затея была так же очевидно невыполнима. Поэтому мадемуазель де Кюинь послушно и молча двигалась за Атосом. Разговаривать тоже не было никакой охоты – Эмили подозревала, что вряд ли услышит что-нибудь лицеприятное. В полном молчании они выехали на городскую площадь, и… чтобы встретиться с графом, незачем было ехать в «Герб Аквитании». - Вот он, господин де Бутвиль, - пояснила девушка своему спутнику, и, ничтоже сумняшеся, тотчас устремилась к графу, буквально через пару мгновений спешиваясь рядом с ним. - Это господин Атос, королевский мушкетер, - быстро проговорила она. Вышло не очень куртуазно, зато Бутвиль не успел ничего спросить. - Господин де Бутвиль-Монморанси, граф де Люз. – почти торжественно провозгласила Эмили-Франсуаза подъехавшему мушкетеру.
Атос: Атос спешился и, окинув представленного внимательным взглядом, отвесил положенный поклон. С графом де Люзом Атос знаком не был, однако смутно припоминал, что д`Артаньян некогда упоминал этого господина и, кажется, упоминал с уважением. Что же подумал о графе сам Атос, можно было только догадываться: лицо мушкетера по-прежнему оставалось бесстрастным. Никогда не стоит спешить с выводами, и уж тем паче - сообщать о них окружающим. Кто знает, какие причины заставили графа взять на себя заботу о Франсуазе де Кюинь (а в слове "заставили" Атос отчего-то не сомневался)? Кто знает, какими обстоятельствами руководствовался господин де Бутвиль, отправляя своего синеглазого пажа в военный лагерь? Может, это был вопрос жизни и смерти, а может - исключительно легкомыслие самого де Бутвиля. А впрочем... Ему, Атосу, до всей этой истории нет ровным счетом никакого дела. Обед по-прежнему интересует его гораздо больше, чем бесшабашные пажи и их непостижимые покровители. И чем дальше - тем больше разница, по правде говоря... - Граф де Люз, рад познакомиться с вами, - молвил Атос, - Судьбе было угодно сперва познакомить меня с вашим пажом, причиной тому стала слишком хорошо известная мне лошадь... Однако позже мы нашли еще пару занятных тем для беседы, после чего я счел необходимым разыскать вас, сударь, и передать вам этого... сорванца прямо в руки. Он слишком легок на подъем и чересчур разговорчив, а в окрестностях Ла-Рошели многие не выносят английского акцента.
Бутвиль: Эмили не доехала до лагеря, оставила Мориньяка, не отдала лошадь владельцу, но ухитрилась неизвестно как привести в правильное место как раз того, кто нужен! Боже правый, ну кто может сравниться с этой удивительной девушкой! Спокойствие давалось Бутвилю намного труднее, чем господину Атосу, однако он сумел, сохраняя невозмутимое лицо, ответить на поклон, и не взглянув в сторону Эмили, хотя в душе у него поднялась целая буря чувств и вопросов. - Господин Атос, - произнес он, и даже с улыбкой, - меня восхищает столь краткая и притом исчерпывающая характеристика моего пажа. Вы успели так быстро подметить все его основные недостатки! Увы, его положительные свойства видны не сразу, хотя они имеются, уверяю вас. Например, именно благодаря Франсуа мы с вами встретились здесь и сейчас, а ведь я намеревался ехать в лагерь специально чтобы разыскать вас! И я рад встрече не только потому, что слыхал о вас много хорошего, но и ради чрезвычайно важного дела. Однако позвольте, прежде чем я объясню, в чем оно заключается, потребовать у моего пажа отчета в том, как именно он выполнил... точнее, почему не выполнил, как я вижу, данные ему поручения! Возможно, его ответ облегчит мне изложение задачи... Он наконец повернулся к Эмили, как можно суровее взглянул ей в глаза и велел: - Докладывайте же, Франсуа! И постарайтесь последовать примеру господина Атоса - обойдитесь без лишних слов!
Эмили-Франсуаза де К: Эмили исподлобья смотрела сначала на Атоса – ну к чему продолжать комедию? – потом на Бутвиля – а этот сердится, надо же! Хотя она сама говорила, что вполне может пережить гнев графа, но… пережить-то переживет, конечно, только все равно неприятно и неуютно. Девушка тяжело вздохнула. Можно и без лишних слов… - Во-первых, господин Атос догадался про меня, можно не притворяться. Во-вторых, в гостинице нас с вами подслушали. Тот, кто подслушал, некто Морель, хотел меня шантажировать. Но у него не было никаких доказательств, тогда он меня схватил. А шевалье де Мориньяк спас, но я ничего не могла ему объяснить, он решил, что я его дурачу, разозлился и уехал один. Потом я хотела пойти и рассказать все вам, но случайно в колодце нашла труп Понтье. Пока сидела в кустах, услышала, что в его убийстве обвиняют де Мориньяка. Я хотела предупредить шевалье и решила ехать в лагерь, но встретила господина Атоса, и он убедил меня, что ехать туда неблагоразумно. Вот и все, - подытожила Эмили и ужаснулась сама: неужели все это произошло с ней в какие-то прошедшие два часа?
Атос: ...Как бы кстати сейчас пришелся хороший, прожаренный кусок баранины с шафраном. Или пара подрумяненных каплунов. Или даже, черт возьми, какие-нибудь колбасы - некоторые из них прекрасно идут под вино... Хотя мысли Атоса всё упорнее возвращались к теме обеда, он не мог не отметить, что рассказ Франсуазы всё же вполне согласовывался с тем, что она рассказывала мушкетеру ранее (по всей видимости граф де Люз оказывал на ум девицы воздействие дисциплинирующее и благотворное). Что ж, значит, д`Артаньян получит достоверные сведения о своем родственнике и характере его затруднений. Приятно было и то, что девица всё же вняла предостережениям Атоса и даже отложила их в памяти. "Хвала Создателю!" - как сказал бы Арамис... - Неблагоразумно посвящать всю площадь в свои секреты, - заметил Атос, также не глядя на Эмили, - Поверьте, в наше время на десяток лиц, к вашим делам равнодушных, всегда найдется одно заинтересованное, а умение хранить молчание, как я заметил, становится всё более редким. Отчитав таким образом пажа, достоинств которого, вопреки словам графа, Атос доселе так и не заметил, мушкетер обратился к де Бутвилю, в котором он видел собеседника куда более достойного и благоразумного: - Сожалею, сударь, но присутствие вашего пажа в лагере Ла-Рошели действительно небезопасно. Новое лицо немедленно вызовет подозрения, к тому же, как я уже отмечал, ваш протеже весьма разговорчив и, что еще хуже, дурно владеет собой. Охватывает ли его беспокойство, овладевает ли им гнев - в его речи начинает звучать явственный акцент, привычный по ту сторону Ла-Манша и весьма подозрительный - по эту. Впрочем, - тут голос Атоса стал чуть громче, - если вы хотите как следует проучить мальчишку и обеспечить ему боевое крещение (которое вполне может стать боевым отпеванием), Ла-Рошель - отличный выбор, граф.
Бутвиль: Бутвиль не смог ответить сразу: нужно было как-то вместить в голову, и без того перегруженную, все, что сообщила Эмили - к счастью, вполне связно и ёмко. Похоже, общение с достойным и невозмутимым мушкетером пошло ей на пользу... Итак, у нас теперь имеется некто Морель, шантажист, возникший, словно чертик из коробочки, и предполагаемый убийца Понтье, в свою очередь кем-то убитый - не бросился же он сам в колодец, движимый раскаянием? И что значит "догадался про меня"? О каком именно из многочисленных секретов бедового пажа догадался господин Атос? Луи-Франсуа потер лоб, надеясь упорядочить разнородные мысли; это не помогло, однако долго молчать было неучтиво, и он сказал со вздохом: - Господин Атос, должен признаться, что на мою долю выпадали и раньше тяжелые дни, однако подобного нынешнему я не припомню, право... Связно и коротко изложить вам все, что случилось, будет трудно не только сему взбалмошному существу, но и мне. Сейчас скажу вам только, что я сделал все мыслимое, чтобы Франсуа оказался как можно дальше от театра военных действий, под присмотром почтенных особ. У меня... у меня имелись свои причины на то, чтобы так поступить. О нашем совершенно случайном знакомстве вы сможете узнать кое-что от шевалье д'Артаньяна. Я сам в эти подробности не хотел бы вдаваться, тем более, что у меня есть более насущные заботы, в возникновении которых Франсуа если и виноват, то не слишком и не по своей воле. Говорить обо всем этом посреди площади, как вы совершенно справедливо заметили, не стоит. Предлагаю вам зайти ко мне - я стою в "Гербе Аквитании", там мы сможем и подкрепиться, и запереть за собою дверь, и проследить, чтобы нас на этот раз не подслушали. В ближайшее время все праздные зеваки в гостинице будут заняты приходом кюре и подготовкой тела покойной мадам де Кюинь к отпеванию в здешней церкви, так что мы сможем пройти почти незамеченными, особенно если вы согласитесь оставить лошадей здесь - я только что обнаружил при ратуше небольшую конюшню для почтарей, там этим прекрасным животным будет достаточно уютно, а на обратном пути в лагерь вы сможете их забрать. Как вы находите этот план? Давая мушкетеру возможность обдумать предложение, граф обернулся к Эмили и задал другой вопрос: - А как вы думаете, Франсуа, тот таинственный месье Морель еще в гостинице или уже скрылся? Не лучше ли нам будет всем троим пройти через сад и воспользоваться вашей лестницей?
Эмили-Франсуаза де К: - Окно я закрыл, но не на задвижку, - Эмили была рада, что разговор от ее особы перешел к конкретному делу. Особенно неприятным ей показался выговор Атоса, вероятно, потому, что возразить было нечего. И не хотелось, вот что странно… - Лестницей можно воспользоваться, наверное, она где-то там и валяется, вот только… - живое воображение девушки тотчас нарисовало ей, как они, все трое, гуськом ползут по лестнице: невозмутимый мушкетер (интересно, когда он карабкается, у него такое же скучающее выражение лица?), Бутвиль с развевающимися по ветру длинными волосами, а в конце, этаким довеском, худенький паж. Глаза Эмили заблестели. – Вот только боюсь, если кто-нибудь все же нас увидит…. Это будет поинтересней отпевания… К тому же вы ранены – и как вы полезете? – она покосилась на графа. Слава Богу, плащ он запахнул, может, не застудит рану на ветру… - А что до Мореля – кто его знает… Мне кажется, так просто он не отстанет. Но он мало слышал, слава Богу; у него нет никаких доказательств, чтобы вас обвинить, кроме одного, самого безобидного.
Атос: Что и говорить: план, предложенный де Бутвилем, пришелся Атосу как нельзя более по душе. Выразив графу согласие учтивым поклоном, мушкетер оглянулся в сторону местной ратуши, которая, в самом деле, находилась недалеко от гостиницы и своим видом внушала некоторое доверие. Поручив лошадей хорошему конюху и славно отобедав, можно, пожалуй, перейти и к важным делам, а в том, что граф де Люз не предложит ничего сомнительного и недостойного, Атос отчего-то не сомневался. Предложенные им меры предосторожности выдавали в нем человека предусмотрительного, а своеобразная галантность по отношению к де Кюинь обнаруживала благородство и хорошее воспитание... На какое-то неверное мгновение мушкетер подумал, что и все эти качества, и слова, и даже знакомство с д`Артаньяном, в сущности, вовсе не гарантируют чистоты помыслов дворянина, но уже в следующий миг Атос отверг подозрения. Благородный дворянин заслуживает уважения и доверия - пока какой-либо его проступок не докажет обратное.
Бутвиль: Бутвиль уже долго не думал о своей ране и боли не ощущал; но как только Эмили о ней упомянула, естественно, рука тут же заныла. Атос так и не ответил на предложение прямо, но, учитывая его характер, молчание, видимо, следовало считать за знак согласия. Но прежде чем покинуть площадь, кое-что еще нужно было уточнить. Притом так, чтобы Эмили не слышала... - Да, пожалуй, карабкаться по стремянке - это не то развлечение, которое я мог бы сейчас себе позволить, - усмехнулся граф. - Итак, господин Атос, для всех мы попросту идем обедать в "Гербе", вы согласны? Вино там недурное, сыр выдержанный и цыплят жарить умеют. Но прежде устроим лошадей. Франсуа, отведите их вон туда, в ворота слева от ратуши, и заплатите служителю. (Граф вытащил из кармана монету и вложил в ладонь Эмили.) Мы подождем вас здесь. Надеюсь, вы сумеете проделать эти сто шагов туда и обратно без новых приключений!
Эмили-Франсуаза де К: Зажав в кулаке монету, Эмили поклонилась как можно учтивее, язвительно подумав про себя, что если она что-то умеет делать как мужчина, то это кланяться. Не самое необходимое из умений, надо сказать… Приняв у мушкетера повод его коня, она молча отправилась к указанным воротам, на ходу вполне серьезно размышляя о том, действительно ли ей удастся пройти пресловутые сто шагов без новых напастей. В свете сегодняшних событий в этом можно было и усомниться…
Атос: "И без новых мертвецов, - добавил про себя мушкетер, глядя незадачливому пажу в спину,- Надеюсь, в этой конюшне она не наткнется на новые неприятности, с её-то счастьем..." Мушкетер и сам не отдавал себе отчета в том, насколько его начали раздражать все эти нелепые убийства и не пойманные убийцы. Точкой отсчета, разумеется, следовало считать несчастного из Сабль-д’Олон, убитого и ограбленного неизвестно кем. Следующим можно было записать Давенпорта, чья смерть мушкетера волновала мало, но бегство которого, тем не менее, стало очередной его, Атоса, неудачей. Затем - до сих пор не объяснимое убийство Фаволя, столь же странная смерть баронессы (хм?..) де Кюинь и, наконец, завершал этот скорбный ряд труп некоего Понтье на дне колодца. Причем все эти события происходили так стремительно, что никто, черт возьми, не мог ни предотвратить их, ни даже толком объяснить мотивы убийц. Граф де ла Фер был знаком со Смертью не понаслышке. Они не раз встречались на поле боя, время от времени раскланивались на дуэлях и, казалось, всегда питали друг к другу известное уважение, но сейчас Смерть словно нарушала установленный договор, играла не по правилам, словно из озорства собирая свою жатву прямо за спиной мушкетера или же - прямо перед ним, так близко, чтобы он успел застать безжизненное тело, но недостаточно для того, чтоб сумел помешать. Увы, удача в этой игре была не на стороне Атоса. В азартных играх ему вообще не слишком везло. - Итак, сударь, вы хотели побеседовать о чем-то важном, что не терпит отлагательств, - произнес Атос, проводив пажа взглядом, - и не предназначено для чужих ушей. Особенно, женских. Что ж, немного узнав вашего пажа, я полностью одобряю ваше решение, граф. Не стоит отягощать легкий ум лишними заботами, которые, к тому же, ваш друг так легко принимает за свои собственные и начинает решать... согласно своему разумению. Атос не спеша снял перчатки и поправил шляпу. Солнце достигло зенита и всё настойчивее предлагало найти угол попрохладнее и желательно - с хорошим бургундским, как следует остывшим в местных погребах.
Бутвиль: "Особенно женских"? Та-а-к, кажется, новый знакомый уже ответил на еще не заданный вопрос. И все-таки, проводив Эмили взглядом, Луи-Франсуа сказал: - Сударь, каким бы легкомысленным ни казался вам мой... паж, у меня практически нет от него секретов, потому что молчать о самых важных вещах он умеет. При нашем дальнейшем разговоре я не буду возражать против его присутствия. А сейчас я отослал его лишь для того, чтобы уточнить: какую именно из тайн Франсуа вы успели узнать за столь недолгое время вашего знакомства? Что-то политическое или... некие сведения личного характера? Хотя осеннее солнце и начало наконец пригревать, словно вспомнив о лете, Бутвилю стало вдруг жарко не от этого; хоть ему и удалось довольно обтекаемо сформулировать вопрос, он слишком уж близко подошел к собственной самой главной тайне...
Атос: "А у нее еще и тайны есть?.."- мысленно усмехнулся Атос. Только мысленно, ибо граф, судя по всему, был весьма привязан к этой девушке, и даже справедливая ирония в ее адрес вполне могла вывести Бутвиля из себя, а ссор по столь ничтожным поводам Атос не желал. Тем не менее, вопрос графа поставил мушкетера, кроме шуток, в весьма затруднительное положение. За прошедшие пару часов Франсуаза наговорила так много обрывочных сведений, многие из которых вызывали сомнения, а некоторые и вовсе не подлежали проверке, при этом любой ее рассказ мог с одинаковым успехом оказаться как тайной, так и фактом, известным всем, кроме самого Атоса... Взять хотя бы убийство Давенпорта. Или её девичью природу, о которой, кажется, были осведомлены все, кто имел с этой барышней беседу дольше получаса. Атос тяжело вздохнул, с крайней неохотой вновь возвращаясь мыслями к сбивчивой болтовне де Кюинь. - Право, не знаю, что вам ответить, сударь, - честно признался мушкетер, - Могу сказать лишь, что сам я естественным образом был заинтересован лишь в вопросах, которые касались меня, моих друзей и отчасти - последнего убийства в "Гербе Аквитании", весть о котором коснулась меня этим утром. Затем меня столь же естественно заинтересовала сама личность, которая скрывалась под маской пажа и постоянно себя обнаруживала... Ответы на свои вопросы я получил. Что же из этого является тайной, мне судить трудно. Специально Франсуа не предупреждал меня ни о каких секретах и не брал с меня слова молчать о чем-либо, следовательно - в тайны не посвящал. "...Или просто не подумал, что это тайна", - добавил про себя мушкетер. Мысленно, разумеется.
Бутвиль: Луи-Франсуа взяла досада на самого себя: он так привык за последние месяцы осторожничать в разговорах и настолько отвык от благородной прямоты! Но с этим человеком ни хитрить, ни прибегать к иносказаниям, похоже, не нужно было. Знатного ли рода был этот мушкетер или нет, неважно - Бутвилю показалось, что он похож на кузена Анри, только веселости ему недоставало. А раз похож, значит, можно довериться.... - "Под маской пажа".... - повторил он со вздохом. - Означает ли это, сударь, что вы уже увидели в мальчишке - девушку? Собственно, сейчас меня только этот момент интересует. Поскольку дальнейший наш разговор, касающийся дела, трудно будет вести, не определив моего и вашего отношения к этой... личности.
Атос: - Увы, сударь, это так, - подтвердил Атос, - И если вы называете это тайной, я со своей стороны даю вам слово хранить её от непосвященных. Означало ли всё это, что дело, о котором говорил де Бутвиль, предполагает участие Франсуазы?.. Здесь ум Атоса решительно отказался от осмысления этой тревожной идеи, вновь обратившись к событиям более интригующим и безопасным. Например, к тем же убийствам... Кстати, дело может касаться, по крайней мере, одного из них. Например, убийства баронессы, бросающего тень едва ли не на каждого постояльца гостиницы. Атосу пришло в голову, что помощь в расследовании этой истории могла бы также заинтересовать и д`Артаньяна - хотя бы из родственных побуждений. Если девица не солгала (говоря точнее - не напутала), де Мориньяк по-прежнему числится в списке подозреваемых, а список этот не так уж велик. Но что толку строить предположения? Еще полчаса - и он сам обо всем узнает...
Бутвиль: - Да, я хотел бы сохранить этот факт в тайне, - испытывая большое облегчение от того, что все прояснилось, ответил Бутвиль. - Он известен уже нескольким людям, однако все они способны промолчать, пока судьба мадемуазель де Кюинь не сложится более благоприятно. Шевалье де Мориньяк ни о чем не подозревает, видимо, в силу своей крайней молодости, и посвятить его в этот секрет я решусь только в крайнем случае. Мужская одежда служит девушке, у которой нет ни родителей, ни близких родственников, ни средств к существованию, неплохой защитой. Точнее, отец у мадемуазель Эмили имеется, как выяснилось совсем недавно, однако ей от этого стало не лучше, а хуже... Однако об этом вы узнаете подробнее, когда мы окажемся под крышей и за запертой дверью. Граф помолчал, собираясь с духом, потому что сказать нужно было еще кое-что, а как трудно произносить некоторые слова вслух... - Сударь, - глянув прямо в глаза мушкетеру, начал он, - у вас неизбежно должен был возникнуть вопрос, почему я терплю это существо рядом с собой здесь, на войне. Столь же неизбежно жизненный опыт подскажет вам простой ответ, который оказался бы правильным в девяти случаях из десяти, когда речь идет о солдатах и женщинах. Но мой случай - именно десятый... если вообще не одиннадцатый. Между нами не было ничего, что могло бы набросить тень на репутацию и честь девушки. Но... мне самому это удивительно, однако мои чувства к ней вполне можно назвать любовью, и если бог пошлет мне немного удачи, то я женюсь на мадемуазель де Кюинь, как только кончится война. Она же, в силу полнейшей неопытности в сердечных делах, об этих моих намерениях даже не догадывается. Он остановился перевести дух и поглядел на ворота конюшенного двора - Эмили пока не появилась, несколько минут для конфиденциальных признаний еще оставалось. - Вы первый и единственный, кому я открываю эти обстоятельства. Я сделал это лишь повинуясь необходимости внести ясность в крайне запутанную ситуацию. Я верю, что вы не превратите их в повод для досужей сплетни. Вот, пожалуй, и все...
полная версия страницы