Форум » A la guerre comme à la guerre » "Мадам, вы под охраной французской армии!" Этре, гостиница "Герб Аквитании", 15 сентября 1627 » Ответить
"Мадам, вы под охраной французской армии!" Этре, гостиница "Герб Аквитании", 15 сентября 1627
Анри де Нуаре:
Ответов - 42, стр:
1 2 3 All
Энн Винтер: Речь лейтенанта де Нуаре Миледи слушала с блаженной улыбкой. Если бы человек, с которым ей нужно встретиться, погиб здесь, это было бы очень непорядочно с его стороны и означало бы, что дорога проделана зря. Но томить даму ожиданием - поступок, не в меньшей мере лишенный галантности. Но вот конец речи молодого военного совсем уж не привел в восторг. Графиня Винтер с одинаково безразличным выражением лица могла слушать как об убийствах, так и о пытках, но вот графиня де Мертей пришла в неподдельный ужас и собралась терять сознание. Желательно, конечно, было, если и падать, то только на руки лейтенанта. Хорошо, что у нее такая белая кожа - собеседнику может легко показаться, что графиня побледнела. - Не молчите же, - покусывая губы, молила молодая женщина, - говорите скорее. Неужели кто-то погиб?
Анри де Нуаре: - О, сударыня, я совершенно уверен, что это не мог быть ваш брат! – При виде столь неподдельного ужаса на ангельском личике Нуаре даже почувствовал угрызения совести – в конце концов, мог бы сообщить о событии сразу, не говоря намеками и не доводя молодую женщину до обморока… Впрочем, нет, для обморока дама еще не созрела, но напугана, кажется, до полусмерти. Однако, ее братец – настоящий счастливец… если он еще жив, разумеется. – Сегодня ночью в лагере погиб мушкетер роты де Тревиля, но ведь это случилось сегодня, а ваш брат перестал вам писать уже давно… - Анри наклонился вперед и успокаивающе накрыл ладонью судорожно сжатые пальцы графини. – Что я могу сделать для вас, чтобы вы перестали так волноваться?
Энн Винтер: Проклятье! Миледи не теряла самообладания и в более неприятных ситуациях, но еще один труп ее совсем не обрадовал. Хотя, вероятность крайне мала - ну с чего бы посланником с новостями для кардинала вдруг стал королевский мушкетер? Графиня де Мертей была крайне напугана, теперь стоит изобразить облегчение. - Мой, - леди Винтер выразительно запнулась, - мой брат, насколько я помню, когда уезжал сюда, мушкетером короля не был. Так что вряд ли это мог быть он. Тем более, если его убили только этой ночью. Жест собседника, конечно же, не остался без внимания. Но, как и любая дама, желающая либо посмотреть, как далеко может зайти кавалер, либо показать, что зайти можно гораздо дальше, сделала вид, что не заметила невинной ласки и руку не убрала. - Но возможно, - продолжила она, как будто для поддержания разговора, - вы расскажете мне, как погиб этот несчастный. Вы же знаете, что любопытство - неискоренимая женская слабость. А что может быть сильнее женской слабости, - уже мысленно закончила просьбу Миледи.
Анри де Нуаре: Однако это презанятно! Только что дама изнывала от беспокойства за «родственника» - именно так, в кавычках – и готова была расспрашивать всех и вся, и вдруг, забыв о его судьбе, заинтересовалась обстоятельствами смерти совсем ей чужого человека? Для обычной женской непоследовательности, пожалуй, чересчур резкий поворот! Или графиня любит послушать кровавые истории, или в самом деле неуемно любопытна, или… тут Анри немного запутался и махнул рукой на свои рассуждения. Какая разница, в чем причина, главное, что есть повод продолжать разговор. Развивая успех, лейтенант завладел тонкими пальчиками красавицы. - Вы не поверите, сударыня, но в лагере утверждают, что господина де Фаволя убила женщина! – таинственно понижая голос (не столько ради секретности, сколько ради того, чтобы иметь возможность придвинуться к собеседнице поближе), сообщил он.
Энн Винтер: А вот это уже была не совсем невинная ласка. Молодой человек оказался очень быстрым. Что ж, еще чуть-чуть она ему позволит. Заодно послушает историю, которая, может оказаться не только занимательной, а, возможно, даже в чем-то полезной. Степень полезности пока видна не была, но ведь и она сейчас вряд ли смотрит с нужного ракурса. Графиня закусила губу от нетерпения и тоже наклонилась, чтобы иметь возможность лучше слышать собеседника. Главное, чтоб тот окончательно не потерял дар речи от еще больше открывшегося выреза платья. Пусть лучше продолжает рассказ. - Неужели? - графиня помедлила, думая, с чего начать: с возможной причины или со способа убийства, но все же остановилась на способе. - И она... эта женщина... она отравила господина же Фаволя? Миледи сдержала улыбку от невовремя возникшего воспоминания. Когда-то давно у нее был любовник, вернувшийся откуда-то с Востока. И он ей рассказал занимательную историю о женщине, взятой в плен. Чтобы ее не убили, она в первую ночь начала рассказывать своему пленителю сказку. И, чтобы сохранить себе жизнь, оборвала рассказ на самом интересном месте и пообещала закончить его следующей ночью. Так находчивая пленница прожила долгую жизнь. Сударь, рассказывайте. Чем дольше вы будете говорить, тем больше вам будет позволено. Говорите, не останавливайтесь...
Анри де Нуаре: Мысленно Анри похвалил себя за выбранную тактику: благодаря движению графини ему открылась великолепная возможность обозревать ее декольте. Сказать по правде, там было на что полюбоваться. Лейтенанту и в голову не могло прийти, что он послушно следует по указанному пути, словно осел за морковкой. До сих пор все обстояло ровно наоборот – женщины, поддающиеся обаянию молодого кавалера, сами с готовностью шли на сближение. И сейчас промелькнувшая скорее в глазах, чем на губах очаровательной собеседницы улыбка была воспринята им как поощрение. - По-вашему, сударыня, женщина может только отравить неугодного ей кавалера? – беззастенчиво любуясь нежной, матово-белой, словно лепесток розы, кожей в вырезе платья и уютно устроившимся в ложбинке между двух округлостей медальоном, вопросом ответил Анри. – Нет, представьте себе, этого не произошло… хотя товарищи несчастного, вернувшись утром в палатку, поначалу решили, что бедняга просто спит.
Энн Винтер: Миледи проследила за взглядом лейтенанта и улыбнулась. Так вот вы какой, господин де Нуарэ. Не каждый мог ровно говорить об убийстве, еще и пялясь при этом в вырез платья дамы. Причем совершенно очаровательный вырез. А у молодого лейтенанта даже голос не дрогнул. Такая выдержка стоила похвалы. Графиня поправила сбившуюся складку кружевной ленты, чтобы открывающийся вид из очаровательного стал завораживающим. Леди Винтер знала больше десятка способов, которым женщина может убить мужчину, но графине де Мертей подобные знания не полагались. - Но, - молодая дама пришла в ужас, - как же еще? Женщины не умеют ни стрелять, ни владеть шпагой.
Анри де Нуаре: Красноречивый жест графини, как и его результат, и впрямь оказали почти гипнотическое воздействие на Нуаре – во всяком случае, отводить взгляд ему совершенно не хотелось. Хотелось, напротив, ознакомиться с увиденным поближе. Лейтенант придвинулся к обворожительной путешественнице еще чуть-чуть, вдохнув опьяняющий аромат ее волос, и как бы невзначай положил одну руку на спинку ее стула. - Зато женщины превосходно умеют владеть шпильками и булавками, сударыня, - доверительно шепнул он почти в нежное розовое ушко. – В ваших восхитительных волосах спрятан целый арсенал, который опасен не меньше шпаги в умелых руках…
Энн Винтер: Ближе, ближе - эдак скоро молодой лейтенант окажется на месте медальона, уж очень он скор в своих желаниях. Леди Винтер бросила быстрый взгляд в сторону недавнишних неприятных мужчин - те сидели и говорили о чем-то своем, не пялясь больше на благородную даму. Вот и прекрасно - господин де Нуарэ дал им понять, что его собеседница под надежной защитой. А значит, упускать его будет нежелательно. Однако, будь он хоть чуточку менее храбр, было бы значительно лучше. Графиня слегка придвинулась к краю стула, тем самым лишая собеседника возможности дотронуться до своей спины. Когда губы молодого человека почти коснулись уха Миледи, произошло уж совсем невероятное: она не смогла сдержать порывистый судорожный вздох. Лишь его и не смогла, поскольку сразу же взяла себя в руки. Леди Винтер была раздосадована. Нет, это определенно никуда не годилось - еще не хватало, чтобы она увлеклась беседой больше необходимого. Ее взгляд вдруг потерял медовую сладость, а в руках почти мгновенно оказалась острая шпилька, только что вынутая из прически. Графиня поднесла "оружие" к руке собеседника. - Вы хотите сказать, - голос дамы дрогнул, - что я могу убить вас ею?
Анри де Нуаре: Несмотря на молодость, Анри обладал вполне достаточным опытом – и в искусстве отнятия жизни у ближнего своего, и в обращении с женщинами. Поэтому вырвавшийся у графини вздох он расценил вполне правильно: дама, несомненно, была не против более близкого знакомства… но, столь же несомненно, не желала этого обнаруживать. Шпилька же заставила молодого человека широко улыбнуться. Голубка пытается прикинуться хищной соколицей, но при этом держит свое грозное оружие так, что может разве что уколоть им палец собеседника… - Можете, сударыня, если я не буду защищаться, - заверил лейтенант. – То есть если я буду крепко спать или, скажем… - он усмехнулся и аккуратно, кончиком пальца, отвел острие шпильки в сторону, - мертвецки пьян. И если вы будете знать, куда следует воткнуть ваше оружие. -
Энн Винтер: Миледи были знакомы пара "интимных" мест, которые можно было поразить такой вот шпилькой. Хотя нет, конечно, не этой, а немного острее. Примерно такой, как та, с крупной жемчужиной, что поддерживает сейчас локон с левой стороны. На затылке носить эту шпильку было просто опасно. Но вам, сударь, смешно. Вот только что вас забавляет: шпилька или ее обладательница? Леди Винтер бросила взгляд на шею собседника, на пульсирующую жилку. О, нет - теперь она прекрасно держала себя в руках: молодому человеку вряд ли даже в голову придет, о чем она думает. - Но чтобы проколоть шпилькой даже палец, - графиня не убрала "грозное оружие" обратно в прическу, - нужно очень постараться. Разве у женщины хватит сил это сделать? А тем более, если это будет не палец... Теперь Миледи красноречиво смотрела на грудь лейтенанта - туда, где должно было биться его сердце.
Анри де Нуаре: - Вот именно если это будет не палец. - Анри немного сбавил напор – как бы не спугнуть прелестную искательницу приключений! Он уже не сомневался: дама не прочь, но, чтобы «сохранить лицо», способна дать отпор. Иными словами, и хочется, и колется… и матушка возражает. Любопытно все же, с какой стати она вдруг увела разговор в сторону от возлюбленного «брата» и так увлеченно выспрашивает о способах убийства? Подобная заинтересованность среди представительниц прекрасного пола Анри попадалась нечасто – вернее, доселе вовсе не попадалась. Что ж, о чем–о чем, а уж об этом он действительно мог разговаривать со знанием дела! К тому же… - Представьте себе, сударыня, что будет со мной, если вы воткнете вашу шпильку… вот сюда? – Анри, не выпускавший ручку графини, мягко поднял ее, преодолевая скорее деланное, чем настоящее, сопротивление, и положил тонкие, чуть дрогнувшие пальчики себе на шею, туда, где пульсировала яремная вена. Если гора не идет к Магомету, то Магомет подойдет к горе. – Только ради Бога, не спешите это проверять… я еще не готов ко встрече со Всевышним! – Несколько высокопарная фраза была призвана убедить собеседницу в благочестии Нуаре. Хорошо, что в зале нет никого из сослуживцев – уж они бы точно испортили всю игру, поскольку, услышав от своего лейтенанта нечто подобное и в таком тоне, покатились бы со смеху.
Энн Винтер: Молодая графиня улыбнулась, наблюдая за тем, как павлин распускает хвост. Дай мужчине тему, в которой он разбирается, - и цветы увянут, не выдержав конкуренции. Но он стал осторожнее, намного. Это хорошо. Прежде всего для нее самой и для ее спокойствия. Дама все еще была зла на себя на тот несдержанный вздох. Когда рука Миледи коснулась шеи собеседника, дама на мгновение перехватила инициативу в свои руки и совсем легко провела пальцем вдоль той самой вены, ради которой это было устроено. - Вы правы, - проворковала графиня, отнимая руку. - Там кожа настолько тонкая и нежная, что проколоть ее смогу даже я. Но разве вы можете дать мне повод для проверки? Дополняя последнюю фразу, Миледи улыбнулась уж совсем многообещающе, но теперь ее рука принадлежала только ей. - И эта женщина, - графиня Винтер по-прежнему возвращала разговор в информационное русло, - она проколола шпилькой шею господина де Фаволя?
Анри де Нуаре: - Нет, сударыня, не шею, - Нуаре едва сдержался, чтобы не перехватить отнятую руку и не поднести к губам. Такого противника, вернее, противницы, ему давно не попадалось: графиня явно не новичок в куртуазных играх. Что ж, тем слаще будет победа (если она состоится, конечно), а нет – лейтенант получал удовольствие уже от одного общения. Как сказал петух на птичьем дворе – не догоню, так хоть согреюсь. - Господину Фаволю воткнули шпильку в ухо. Но, графиня, неужели вас в самом деле интересуют столь кровавые подробности? Последний вопрос Анри обронил как бы невзначай и с большим интересом ожидал ответа. Слишком много непонятностей в поведении дамы. Возможно, если ее немного смутить, что-нибудь станет яснее…
Энн Винтер: Миледи слушала лейтенанта и мечтала о вишнях. Похоже, за десяток ягод именно сейчас она бы не только отодвинула мысли о задании, но и продала душу дьяволу. Хотя, возможно, она сделала это давно, а продавать то, что тебе не принадлежит - дурной тон. Мысли о вишнях сделали прожженую интриганку на мгновение совершенно беззащитной. Она вздрогнула от слов собеседника и дрожащим голосом ответила: - Вы знаете, в Париже сейчас не очень-то весело. Только и разговоров, что о войне. Я посчитала, что рассказ об убийстве займет достойное место на званом ужине. Не о простом военном убийстве, а таком вот, загадочном. В нем ведь и тайна, и интрига. А как же я смогу обойтись без подробностей? Только прошу вас, будьте чуточку внимательнее к моим чувствам, иначе я могу их лишиться. Миледи все еще не разобралась в собеседнике до конца. Но если она не ошиблась с выводами, то совсем уж глупая курица его не привлечет. А ей почему-то захотелось, чтобы он помог разузнать подробности смерти той женщины, о которой говорили в гостинице. Вот только располагает ли лейтенант таким большим количеством свободного времени?
Анри де Нуаре: «Да чтоб меня черти взяли!» - выругался про себя Анри. Быть внимательнее к ее чувствам… а что он, позвольте спросить, делает? Или дама имеет в виду что-то другое? - Сударыня, быть невнимательным к вам может только распоследний чурбан и невежа, - рука лейтенанта снова ненавязчиво пристроилась на спинке стула графини, в то время как ее владелец осторожно поиграл мыслью, а не пора ли переходить к более решительным действиям. Вздохи и трепет в голосе, конечно, хороши, но ведь и в лагерь рано или поздно придется возвращаться. – Я весь к вашим услугам… - Произнося эти слова, Анри слегка сдвинул ногу под столом, коснувшись коленом ножки собеседницы. Очень-очень легко коснувшись.
Энн Винтер: Если бы лейтенанта де Нуаре и вправду взяли черти, это было бы как нельзя кстати. Привязать мужчину к себе - это прекрасно. Но он желает всего и сразу. А так не бывает. Или бывает, но не с ней. И, судя по ответу, молодой человек или не понял ее, или сделал вид, что не понимает. Что ж, попробуем еще раз. Если и в этот раз увильнет, значит, толку от этого разговора не будет. К тому же, обед давно завершился и просто терять время не хотелось. - Ах, я лишь просила быть внимательней к ним, когда вы рассказываете подробности убийства. Опустите самые кровавые. Лучше расскажите, что такого мог натворить господин де Фаволь, чтобы навлечь на себя гнев женщины? Леди Винтер буквально на чуть-чуть отодвинула ногу, не убирая, но обозначая, что заметила движение собеседника, а после провела пальцем по кромке уже пустого бокала.
Анри де Нуаре: Внезапно Анри стало скучно. Дама была хороша, слов нет, но слишком уж старательно уводила разговор от куртуазных тем в сторону банальнейшего, с точки зрения Нуаре, происшествия. Почему ее это так сильно интересовало – Нуаре не знал и знать, пожалуй, не хотел. - Помилуйте, сударыня, откуда же мне знать? – с легкой досадой отозвался он. – Девицы, которые навещают солдат в военном лагере, редко бывают образцом сдержанности и благонравия. Может быть, ее не устроила плата. А может быть, сам господин де Фаволь – меня-то там, сами понимаете, не было. – Лейтенант цинично усмехнулся – про себя он полагал человека, который позволил себя убить обычной шлюхе, редким недотепой. Уж с ним-то этот номер не прошел бы… Кстати, можно ведь вернуться в лагерь чуть пораньше, а уж там он легко найдет более сговорчивую красотку… - Это же не ваш брат, как я понимаю, с чего вас так заинтересовали эти подробности?
Энн Винтер: Итак, больше тут ловить было нечего. Завтрак окончен, вино допито, а у собеседника появились нетерпение в глазах и дурные вопросы. Миледи Винтер еще раз покосилась на неприятных военных. Конечно, самым изящным решением было исчезнуть, оставив лишь надушенный платок на прощание, но одинокой женщине так рисковать нельзя. - Я же говорила, - стараясь не заострять на вопросе внимания, повторила дама, - я всего лишь хочу поразить своих будущих гостей интересной историей. Но о девицах подобного благонравия в светских салонах не расскажешь. Миледи убрала положенную в гостиничных трактирах салфетку с колен и посмотрела на лейтенанта. - Наш завтрак окончен, сударь, - прощебетала дама. - Быть может вы окажете мне услугу и согласитесь провести к лестнице, ведущей на второй этаж?
Анри де Нуаре: Осторожный взгляд, брошенный графиней в сторону соседних столов, от лейтенанта не ускользнул, и, поскольку он все же был дворянином и мужчиной, а графиня - слабой женщиной, остатки воспитания не позволили ему отказать даме в такой пустяковой просьбе. К тому же очень не хотелось выглядеть в глазах присутствующих отвергнутым кавалером. Лейтенант с готовностью вскочил и с некоторой долей театральности подал даме руку. - Прошу, сударыня, вы под охраной французской армии! - галантно проговорил он. Может быть, со второго этажа удастся найти другой выход, чтобы не проходить через обеденную залу...
полная версия страницы