Форум » A la guerre comme à la guerre » Ищай обрящет, а толкущему отверзется. 14 сентября 1627 года, утро » Ответить
Ищай обрящет, а толкущему отверзется. 14 сентября 1627 года, утро
Жерар де Кюинь:
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Карл: Карл посмотрел на иголку, затем на свисавшую из плаща сиротливую нитку, и тяжело вздохнул. Отец Лоран, когда он, набравшись храбрости, спросил его, есть ли у кошек душа, объяснил, что души есть только у людей, а у животных… ну, в животных иногда бесы вселяются, но это совсем другое дело. Карл никогда еще не видел, чтобы в кошку или там в собаку кто-то вселился, но вот в мелочи всякие – за милую душу. В пуговицы, в монетки, даже в колесики шпор – порой и глянуть на них не успеешь, а их уже и след простыл. Карл взял из пальцев Агнессы иголку и, высунув от натуги язык, принялся засовывать ее в самый толстый шов плаща. – А я поел. – Когда мысли его были заняты другим, а рядом был кто-то, кого можно было не опасаться, Карл мог стать почти словоохотливым. – Гороховый суп с потрохами. Жирный такой, и мне еще кусочек мяса достался. Тут Карл взвыл, потому что иголка, как он ни старался, все-таки впилась ему в большой палец.
Агнесса: Агнесса с большим трудом удержалась от улыбки - удивительно все-таки, как мужчины, особенно такие здоровенные, как эльзасец, реагируют на сущие пустяки. Вот как в драку лезть - так их и оглоблей не остановишь, а чуть кольнут палец швейной иголкой - и готово дело, хоть исповедника приглашай... - Ой, ну как же ты так неосторожно! - сочувстенно воскликнула она. - Дай-ка помогу! Девушка ловко выхватила иголку, не менее ловко воткнула туда, куда ее так безуспешно пытался всунуть Карл, и даже подула на уколотый палец. - Неужто вы нигде в дороге не остановились перекусить и отдохнуть? Как раз на полпути есть хороший трактир - "Красная голубятня"... барон очень любит там останавливаться и всегда хвалил их кухню... На самом деле Агнесса вовсе не могла поручиться, что барону нравится, как кормят в "Красной голубятне", но это было неважно. Главное - достучаться до памяти эльзассца, пусть даже и таким извилистым путем - через желудок.
Карл: Карл завороженно следил за быстрым движением тонких женских пальчиков – будто бабочка порхает, не над цветком только, а над… каштаном повапленным, пнем мшистым или, может, крепостной стеной, до крошащейся кладки прогретой солнцем и продутой ветром. Бабочка – женщина, всякая, какая бы она ни была, она не баба, а бабочка, будто и не плоть, а самый воздух окрасился и поднялся ввысь. – Хорошая кухня наверно, – мечтательно протянул Карл. – Суп вкусный был, сразу видно, гостей много и кухарка не жадничает. Я бы и вторую миску съел, если бы дали. Эльзасец шумно вздохнул. Грех жаловаться, конечно, но сейчас, как и тогда, он искренне пожалел, что подсевшая к нему гулящая девка не задержалась еще на пару минут, болтая с товарками или обихаживая кого попривлекательнее.
Агнесса: - Торопили, наверное, - сочувственно покачала головой Агнесса. - Кухарка там не жадная. А вот столы занозистые. Уж не там ли ты плащ порвал? Я в "Красной голубятне" тоже раз юбкой зацепилась, там под столом, что рядом с камином, гвоздь торчит. - Агнесса пока принимала как факт, что ностальгически-гастрономические воспоминания Карла относятся именно к "Красной голубятне". А поскольку вечер накануне был мало того что прохладный, но и дождливый, резонно было предположить, что путники постарались устроиться поближе к огню. Если никто не возражает - я не нашла описания погоды на вечер 13 сентября. - Мало того, что подол порвала, так еще и шитье разроняла, - Агнесса дернула себя за юбку, показывая, как это получилось, и широко улыбнулась. - Представляешь, все под стол посыпалось... ох и ругалась баронесса! Ей, видите ли, приспичило платочек золотом вышивать, уж не могла подождать, пока домой приедем... Пришлось мне под стол лезть, иголку на полу разыскивать... - Девушка старательно наводила эльзасца на воспоминания от том, что имело место в "Красной голубятне", кроме наваристой гороховой похлебки с мясом. - Ты, наверное, за тот же гвоздь зацепился... Ну хоть ничего не уронил? - Агнесса чувствовала себя рыбаком, испытывающим новую приманку. Сквозь прозрачную толщу воды видны ленивые толстенькие тени - карпы, вяло пошевеливая плавниками, ходят вокруг крючка, приглядываются, принюхиваются... совсем как мысли в голове у Карла... Подойдет наживка или придется искать новую?
Карл: Карл уставился на плащ, до сих пор лежавший у него на коленях, серый будто скинутая змеиная кожа. Порвал… где же он его порвал-то? Хороший плащ, почти новый, двух месяцев не прошло, как Карл купил его у маркитантки, не от старости прореха, значит… Слова Агнессы легко скользили по поверхности его сознания, не замутняя глубин, но откуда-то со дна вспыло воспоминание об иголке в маленьких ручках баронессы, хищный блеск золота и стали в лучах солнца, прямо как вчера на рукояти кинжала – Карл едва успел увернуться… Карл резко вскинул голову бессознательным жестом человека, надеющегося подобным образом выбросить из головы чересчур неудобные мысли, и сознание его вцепилось в последние слова девушки, будто утопающий в брошенную веревку. – А чего ж ронять-то было? – искренне удивился он. – Я, небось, не барышня, пяльцев у меня нет, и кошель крепко привязан. Карл похлопал себя по животу, извлекая из-под рубахи бренчание монет – так и оставшись во многом опасливым крестьянином, он никогда не выставлял деньги напоказ. Ежели госпожа баронесса никогда за иголку не берется, я поправлю, конечно.
Агнесса: Одна из теней в задумчивости остановилась возле самого крючка, но не спешила попробовать приманку. Агнесса быстро перебирала в голове варианты, куда Карл, пропади пропадом его забывчивость, мог упрятать полученные от господина важные вещи. В кошель дощечки не спрячешь, велики, да и в карман не во всякий поместятся... к тому же из кармана они не выпадут. Или выпадут? За пазуху? Мог и за пазуху... - Ну, мало ли что, - протянула девушка. - Я вот раз спешила госпоже подушку взбить, а сама перчатки ее чинила. Красивые такие перчатки, красные, с золотой вышивкой, с павлинами по раструбу. А госпоже баронессе то одно нужно, то другое... загоняла она меня совсем, я и сунь перчатки за пазуху. А как нагнулась постель поправлять - так они и выскользнули! А я и не заметила. Уж я вспоминала, вспоминала, где могла обронить, ведь досталось бы мне по первое число... - Агнесса старательно пригорюнилась, всем своим видом показывая, КАК бы ей могло достаться от баронессы. - Утром только смекнула, полезла под кровать - вот они, лежат, золото на красном шелке сверкает! - Агнесса помолчала, давая Карлу возможность мысленно представить зрелище золотых павлинов на красном фоне. - Ты ведь тоже мог что-нибудь за пазуху сунуть, а как за гвоздь зацепился - так оно бы и выпало...
Карл: Взгляд Карла, следуя за его мыслями, как терпеливый мул за своим хозяином, сместился к вырезу корсажа молодой женщины, и на лице его тут же изобразилось явное недоумение. Перчатки, да еще с иголкой небось… Рука Карла сама дернулась – погладить, утешить – но Карл же глыба, скала, ему руку поднять столетия нужны, он как коснется, так человек падает, где ему, бычищу, с бабочками порхать? Беспомощно глядя на мелкое кружево, в котором, точно в рамке, перламутром отливала нежная кожа, Карл не заметил внезапно погрустневшего лица Агнессы, не услышал слов, а голос ее, мягкий, воркующий, вплелся для него в незамысловатую вышивку на ее платье. И потерялся бы Карл в беспомощности своей, утонул бы в ее темных водах, если бы не сверкнуло в рассказе молодой женщины золото на алом, вызвав в памяти его расшатанную кровать с побитым молью балдахином, бывшие когда-то темно-красными занавеси, перевязанные рыжими шнурами, и, осененный этим воспоминанием, исчез Карл, пропал будто не было его, а на месте его оказался кот, белый кот с черными подпалинами, легко и естественно погладивший мягкой лапой бархатное плечо горничной. – Гоняет она тебя? – промурлыкал кот сочувственно. – Вздорная? Спроси кто у Карла, любит ли господин барон свою жену, Карл не сумел бы ответить, но Карл преклонялся перед хозяином, присоветовавшим ему стать мухой, подсказавшим ему превратиться в кота прошлым вечером, и потому, сам о том и не подозревая, Карл также недолюбливал свою хозяйку.
Агнесса: Рыбина, вильнув хвостом, снова ушла на глубину. Агнесса досадливо прикусила губу - опять сорвалось, опять мимо... - Гоняет, - вздохнула она. - А тебя господин барон будто не гоняет... Мне вроде послышалось недавно, что он тебя о чем-то спрашивал... а потом сердился сильно?
Карл: Дальнюю стену конюшни разобрали, чтобы пристроить еще с дюжину стойл, и на миг проглянувшее между туч солнце протиснулось меж досок дощатой дверцы денника, укладывая на грязную солому сияющее пятно. Ноги Карла сами пришли в движение, перемещая и его самого и чурбак, на котором он устроился, поближе к теплу и свету. Сверкая золотом, заплясали в воздухе потревоженные пылинки. – Когда это господин барон на меня сердился? – Голос Карла будто стал ниже, речь приобрела некоторую напевность, и слова отстранились друг от друга, словно тоже разнежившись на солнышке. – Он же никогда… Карл запнулся. Потревоженный кот беззвучно метнулся в сторону, и Карл еле заметно качнулся на месте. Господин барон очень, очень сердился, но не Карла же? Он же это… – На другого сердился, – буркнул эльзасец, хмуро уставившись на размякшую от грязи солому, уже не светившуюся в быстро тающем свете. Солнце вновь зашло за тучу, и Карл невольно заерзал на своем месте. Господин барон сердился на того, немолодого, который чуть его ножом не пырнул. А на Карла он совсем не сердился, нет уж. – Не на меня. Разумеется, эльзасцу и в голову не пришло, что Агнесса никак не могла знать об этой беседе.
Агнесса: От Агнессы не ускользнула резкая смена настроения собеседника. Только что Карл был настроен вполне благодушно, чуть ли не мурлыкал, как большой разомлевший на солнышке кот, и вдруг - осекся, напрягся, спрятался, словно улитка в раковину... Нет, так дело не пойдет, сообразила девушка. Вопрос, на кого же сердился барон, висел на кончике языка, но в памяти всплыли холодные глаза де Кюиня. "Тебе не надо знать, что он делал вчера". И верно, не надо. Меньше знаешь - дольше проживешь, эту простую истину Агнесса усвоила уже давно. - Конечно, не на тебя, - почти ласково сказала она. - За что барону на тебя сердиться? Наверное, он просто был чем-то огорчен, вот мне и показалось... Он тебя всегда хвалит, говорит, что любую вещь тебе доверить может... хоть большую, хоть маленькую... дескать, у Карла, как в городской казне - все на месте будет и в безопасности... Только вот я в толк не возьму, если тебе в дороге что уберечь велят - куда девать? Маленькую в кошель положишь, а если побольше, не влезает?
Карл: – Не на меня, – еще раз повторил Карл, сминая в руках ни в чем не повинный плащ, однако обеспокоенность в его взгляде заметно поуменьшилась, приближаясь к своему обычному уровню – хотя кота, разумеется, и след простыл. Карл не был ни глупцом ни слабоумным, но слишком многое привлекало его внимание в каждый момент, чтобы он мог легко следовать узкими тропками чужой мысли. В этот раз, однако, мягкий голос Агнессы говорил именно то, что ему более всего хотелось от нее услышать, и каждое ее слово звучало в ушах Карла музыкой небесных сфер. – У меня если что спрятано, то надежно, – охотно согласился он, неосознанно потирая широкую грудь.
Агнесса: - Конечно, - почти промурлыкала Агнесса, чувствуя, что собеседник немного расслабился. Она уже поняла, что следует задавать короткие наводящие вопросы, в противном случае - неисповедимы пути, по которым припустит непредсказуемая память эльзасца. Терпение, терпение и еще раз терпение! - А куда бы ты спрятал, например, книгу... или дощечки для письма? - Жест Карла уже навел ее на мысль, куда именно, да и вариантов было совсем немного, но - пусть сам вспомнит, сам сообразит. Так легче будет подвести его к мысли, что спрятанный предмет может выскользнуть... и потеряться. Рыбак сменил наживку и теперь легонько подергивал леску, заставляя червяка приплясывать в воде.
Карл: При упоминании о дощечках лицо Карла снова омрачилось, а взгляд вернулся к разбросанной по полу соломе, словно снова ища едва не потерявшуюся иголку. И где же он их мог выронить? Уж лучше бы господин барон ругался бы… или ударил его, или еще что, а так… – За пазуху, – буркнул эльзасец. От кота, как и от солнца, не осталось и следа, да и какие следы могут остаться на грязной соломе денника?
Агнесса: - А не выскользнут? - как можно простодушнее поинтересовалась Агнесса. - Плоские ведь, наклонишься - так и потерять можно... или если за гвоздь зацепиться, вот как ты вчера вечером... - Девушка смотрела на эльзасца ясными, широко распахнутыми глазами, в которых только очень опытный и наблюдательный собеседник смог бы разглядеть затаенный азарт охотника. Агнесса заметила, как метнулся взгляд Карла - словно великан неосознанно пытался отыскать на полу нечто оброненное. Кажется, рыбина снова потыкалась носом в наживку... теперь не спугнуть бы... - Кабы они у тебя за пазухой были, когда ты плащ порвал - наверняка бы выпали...
Карл: – За пазухой, – повторил Карл, но мысли его, как всегда при соприкосновении с неприятным, болотной тиной протекли уже через пальцы, смешиваясь с грязью на полу денника. Взгляд эльзасца сместился с раскисших соломинок на выпачканные сапоги, а с них – на так и не починенный плащ, невольно возвращая его к искусно заброшенной Агнессой удочке. Мотнув головой, будто отмахивающийся от слепней бык, эльзасец неуклюже поднялся, и корсаж горничной вновь оказался в поле его зрения. У девчонки вчерашней вон тоже кожа была – как молоко… Прихотливая память эльзасца мотыльком порхнула над так и не доставшейся ему второй миской супа, в животе захолонуло, будто вновь отзываясь на уверенные движения женских пальцев, распустивших ему пояс, и руки Карла чуть дернулись, словно снова готовясь обхватить упругую плоть под потертой тафтой… Вспомнил! – У ней-то и выпали, – ахнул Карл, напрочь забывая об Агнессе и всем телом разворачиваясь к выходу из денника. – Но он же сам велел, сам! Руки эльзасца вскинулись, словно отражая невидимую опасность. Господин барон совершенно точно приказал – и даже золотой дал, чтобы было чем заплатить, он не станет сердиться, никак не станет, Карл все сделал как велено, пошел наверх с девчонкой, а потом не назад пошел, а по галерейке, и комнату нашел правильную, и бумаги все забрал, и господин барон похвалил его еще… не станет он гневаться, он же сам и велел к шлюхе пойти, а дощечки-то как раз из-за пазухи и выпали!
Агнесса: Увидев расширившиеся глаза Карла, вспыхнувшие озарением, Агнесса даже подалась вперед – клюет, вот ей-Богу, клюет! И она не ошиблась – эльзасец аж взметнулся со своего чурбака, поворачиваясь к проходу. - Эй, постой, осторожнее! – Девушка легонько придержала великана за плечо в надежде хотя бы на время вернуть его внимание, а то ишь, как рванул… - А то еще и штаны порвешь, вон какой сучок торчит! Если барон что велел, то сердиться не будет, а вот ежели слуга в рванье штопаном ходит – точно рассердится! – Она видела, что Карл вспомнил, но это было еще полдела – оставалось уточнить, то ли он вспомнил, что надо. – А она из «Голубятни» небось? Хорошенькая?
Карл: – В «Голубятне», и сама голубушка такая. – В голосе Карла снова появились кошачьи нотки. Правильно господин барон ему вчера присоветовал, и девчонка еще удачно рыжая попалась, прямо как матушкина Тигрунья, и на галерейке, когда он от нее ушел, ни одна дощечка не скрипнула, будто на мягких лапах прокрался, и письмецо то он замечательно за подкладкой отыскал, будто знал, где глядеть, будто пахло оно ветчинкой… Мгновеньем позже брови эльзасца сдвинулись в напряженном раздумьи. Как же это он – кот, а она – голубка?.. или все же кошечка? – Рыженькая, – пробормотал он.
Агнесса: - Так ты не переживай, - поскольку, судя по слегка замаслившемуся взгляду, Карл не только расслабился, но и готов был вернуться мыслями к упоительным воспоминаниям, Агнесса поспешила вернуть его в нужное русло, - если ты что выронил, так она, небось, подобрала. Поедете мимо да заедете, барон, наверное, не будет возражать. А если вещица красивая, то уж точно твоя рыженькая ее не выкинет и не потеряет, а сохранит!
Карл: Карла нередко считали слабоумным, болваном называли, чурбаном, дубиной стоеросовой, но на деле Карл был не глупцом, а тугодумом. Дайте ему минуточку на раздумье, не засыпайте его вопросами, не пугайте – и Карл сморгнет несколько раз, буркнет что-то невнятное, бычище, и поди знай, что он понял и о чем смолчал. Вот и сейчас: стоит, лоб наморщил, глаза в стену упер – сохранит? Это девка-то гулящая сохранит? Дорогая вещица, небось продала уже кому, солдатню поди пятна кровавые не потревожат. Или сама испугалась, в камин бросила… горел у нее камин, или дрова берегут? Может, и не бросила, все ж таки золото, вышивка… но не признается же, ни в какую не признается. Дощечки для письма, остолопище, да ты сдурел, не иначе, ты же и буквы-то не напишешь! Господина твоего – да какой же это дурак увальню безмозглому такое доверит? Убил небось кого, вот и пятна… Эльзасец яростно затряс головой. К господину барону надо бежать, господин барон всегда знает, что делать, его не застращаешь, наемнику убивать положено, да и не спросит она его, побоится… Карл тоже боится, но господин барон обещал не сердиться, похвалить обещал, если он вспомнит, и он вспомнил же! – Пойду я. – Эльзасец встряхнул плащ, набрасывая его на плечи и приобретая явное сходство со вставшим на дыбы жеребцом в серой попоне. – Господин барон ждет… а тебя небось госпожа докричаться не может? Карл подумал еще мгновенье. – Вздорная она, – добавил он. – А ты хорошая девушка, Агнесса. Поблагодарить бы, только ведь господину барону не понравится, что его дела по ветру треплют… да и за что?
Агнесса: - Спасибо на добром слове, - искренне ответила Агнесса. Что-то в последнее время ее часто похваливают, что барон, что вот Карл... а доброе слово и кошке приятно. Как и сознание успешно выполненного поручения. Справилась ведь, впору самой себя похвалить! - Верно, бежать надо, а то попадет мне... - Девушка озорно подмигнула эльзасцу. - Вздорная, не вздорная, господ не выбирают! А ты к барону ступай да расскажи, что припомнил - он рад будет, верно тебе говорю. Агнесса проводила глазами широченную спину Карла. Ну что ж, что могла - она сделала. Стало быть, пропажу надо искать в "Красной голубятне", у рыженькой девицы... Надо будет, конечно, осторожненько поинтересоваться, узнал ли барон, что хотел, но это уже попозже. А сейчас и впрямь надо спешить - вот-вот проснется баронесса... Тема закрыта?
полная версия страницы