Форум » A la guerre comme à la guerre » Хорошее дело браком не назовут, 16 сентября, вторая половина дня » Ответить
Хорошее дело браком не назовут, 16 сентября, вторая половина дня
Провидение:
Ответов - 52, стр:
1 2 3 All
Бутвиль: Расслышав ворчанье за дверью, Бутвиль усмехнулся, но тут же забыл и о служанке, и обо всем постороннем - белый прямоугольник бумаги на столе приковывал всё его внимание. О тайнописи Луи-Франсуа, разумеется, слыхал, но ни по службе, ни в личных делах до сих пор ею не пользовался. Ему было отчасти любопытно посмотреть, что выйдет, но главным чувством была тревога - слишком многое зависело от успеха эксперимента. - У вас теперь есть всё необходимое? - нетерпеливо спросил он, с надеждой взглянув на Эмили. - Прошу, не томите, приступайте скорее к делу!
Эмили-Франсуаза де К: - Наверное, все, - улыбнулась Эмили мужу. – Честное слово, в этом нет ничего хитрого. Если состав правильный, но этого мы не узнаем, пока не попробуем. Она посмотрела по сторонам в поисках какой-нибудь тряпочки и обнаружила лежащую на столе салфетку. - Лучше бы кусочек корпии, - пояснила мадам де Бутвиль, осторожно смачивая в плошке край салфетки. - Но эта ворчливая девица могла подумать Бог весть что… Прикусив от усердия кончик языка, Эмили принялась осторожно смачивать листок. - Главное, не очень сильно намочить, а то расплывется. И мало тоже нельзя… О! – торжествующе воскликнула она. – Взгляните-ка, господа, буковки! На влажном листе бумаги, чуть сероватом от настоя чернильных орешков, начали проступать серые буквы.
Рене д'Эрбле: Арамис затаил дыхание, наблюдая за этим волшебством. Он оперся на стол и буквально навис над письмом, чтобы наконец прочесть секрет шкатулки с двойным дном. Вот-вот… Громкий грохот на улице заставил его обернуться. В воспаленной от бессонной ночи голове промелькнули разные предположения о том, что это: английские шпионы подожгли таверну, произошла высадка гугенотов, или, может быть, Господь решил призвать всадников Апокалипсиса раньше времени? Он метнулся к окну, жалея, что с собой нет пистолета, и распахнул его настежь. Как раз вовремя, удалось увидеть, как давешний подвыпивший молодец, принявший госпожу де Бутвиль за свою возлюбленную, падает на хозяйскую поленницу уже во второй раз. Разгром он учинил знатный, и уже слышались проклятья и ругательства в его адрес. Прислушавшись к ним, Арамис все-таки закрыл окно, не желая невольно обогатиться запасом ядреных выражений. Ругань он не любил, да и молодой женщине слушать это не пристало. - Поленница, - пояснил он, оборачиваясь к супругам, - Наш старый знакомый из коридора перестал думать о спасении души и пошел дальше по своему тернистому пути.
Бутвиль: Бутвиль вздрогнул от неожиданного шума и хотел было встать, чтобы подойти к окну и узнать, в чем дело. Но Арамис опередил его, и когда из окна полились звуки отнюдь не возвышенных речей, Луи-Франсуа только хмыкнул и головой покачал: - Нам сегодня исключительно везет на нелепые и шумные происшествия! Явный перебор, по-моему. Этого хватило бы с лихвой на месяц! Надеюсь, что весь отпущенный нам запас этих глупостей уже исчерпался и в ближайшие недели мы будем жить поспокойнее... ("О, если бы так!" - мысленно добавил он, не слишком веря собственным словам.) Но давайте же под этот аккомпанемент продолжим наше дело! Буквы уже стали отчетливее, не правда ли?
Эмили-Франсуаза де К: - Гораздо отчетливее! – взволнованно ответила Эмили, заворожено следя за тем, как темнеют проступившие буквы. В другое время новоиспеченная графиня непременно высунулась бы полюбопытствовать, что там за шум, но сейчас гораздо интереснее были проявляющиеся все четче слова. - Посмотрите же! Уже можно прочитать! – не дожидаясь мужчин, она стала разбирать вслух: - «Довожу до сведения Вашего Высокопреосвященства, что мне наконец удалось узнать имена предателей в форте Сен-Мартен. Вот имена тех, кто служит англичанам…» Ой!.. – оторвавшись от письма, мадам де Бутвиль круглыми ошарашенными глазами глянула сначала на мужа, а потом на мушкетера. - Это же…
Рене д'Эрбле: - Что там? – нетерпеливо и встревожено спросил Арамис, переводя глаза с мужа на жену, - Прошу вас, не медлите! Он хотел было добавить, что это важное дело, ниточка к клубку секретов; что письмо надо срочно нести тем, кто должен разбираться в этом; что каждый, кто к нему прикоснулся, теперь находится в опасности, ведь таинственный отправитель явно заинтересован в том, чтобы тот, кто узнал его содержание, исчез с лица земли!.. Но мушкетер все же подавил в себе этот юношеский порыв, мысленно досчитав до пятнадцати для обретения душевного равновесия, а затем протянул руку к Эмили де Кюинь. - Читайте же! – негромко воскликнул он, - Ваша пауза поистине мучительна. В голову закралась еще одна подлая мысль: а вдруг там встретятся имена друзей или знакомых? Что делать тогда? Арамис сморщился, как будто в рот попало что-то горькое, но промолчал.
Бутвиль: Бутвиль, услышав, что произносит его жена, высоко поднял брови от изумления и покачал головой: - Это донесение могло быть составлено другом Франции и короля! Но как оно оказалось в этой шкатулке и какое отношение к нему может иметь ваш дядя, сударыня? Оно противоречит всему, что мне известно об этом господине... Он вспомнил рассказ Эмили о встрече на острове, вспомнил свои неясные подозрения... Упоминать об этом в присутствии постороннего он не стал, но с большим трудом сдержал поднявшееся в душе волнение. У него только голос чуть-чуть дрогнул, когда он сказал: - Самое отвратительное, что есть между людьми - это предательство. Слышать, и то противно. Однако читайте дальше, сударыня, и скажите, кстати, знаком ли вам этот почерк?
Эмили-Франсуаза де К: - Это писал сэр Джордж, - почерк дяди Эмили знала не хуже своего собственного. – А уж как оно тут оказалось?.. Спрятал, вероятно… Она тяжело вздохнула, подумав, что совсем еще недавно, выполняя поручения Давенпорта, не задумывалась о том, хорошо или плохо то, что он делает. Конечно, Эмили-Франсуаза де Кюинь знала, что шпионить – дурно, но никогда не связывала это ни с дядей, ни с собой. Просто выполняла то, что велели. А получается, она соучастница… - Читаю дальше: «Имена тех, кто служит англичанам – де Фолетье и Крете. По моим сведениям, они получили посылку от мэтра Пьера и ожидают только сигнала снаружи. Однако, полагаю, это произойдет не раньше конца сентября». Это все. А подписи нет. Эмили положила бумагу на стол.
Рене д'Эрбле: Подпись была и не нужна, уж коли молодая женщина так уверенно опознала почерк. Арамис взял письмо в руки, словно хотел увериться в том, что госпожа де Бутвиль прочла все верно, но читать его не стал, а вместо этого сложил его пополам и еще раз пополам. - Де Фолетье и Крете… - задумчиво повторил он, ущипнув себя за левое ухо. Имена эти ни о чем ему не говорили. – Думаю, что теперь мне точно придется вас покинуть. Мушкетер бережно спрятал письмо за пазуху. От пота ведь тайные чернила не исчезнут. Или исчезнут? Он чуть замешкался, разглядывая комнату на предмет какой-то тряпки, и наморщил лоб от беспокойства. - Спасибо вам за помощь и за доверие, - серьезно сообщил Арамис, все же закончив шуршать письмом, и поклонился госпоже, а затем и господину, - Будьте осторожны. Думаю, что в этой игре стоит действовать с оглядкой. Он надел шляпу, поправил плащ и направился к выходу из комнаты.
Бутвиль: Бутвиль, видя, что новый знакомый забирает расшифрованное письмо, почувствовал некоторое облегчение: ему хватало собственных головоломок и совсем не хотелось взваливать на себя еще и эту задачу. Но ему показалось неправильным, что мушкетер так торопится уйти. Он встал и, подойдя к Арамису возле самой двери, сказал негромко: - Сударь, вы, насколько я понимаю, свободнее в своих поступках, чем я, и имеете какие-то свои способы, позволяющие повлиять на ситуацию. В этом я полностью доверяю вам. Но... То, что госпожа Бутвиль по сути лишь косвенно связана со всей этой историей, а уж я и вовсе к ней не причастен, не остановит ни слишком педантичных законников, ни недоброжелателей, ни особ, готовых извлечь личную выгоду из чего угодно! Сумеете ли вы сделать так, чтобы наши имена - моей супруги и моё - не были упомянуты при разбирательстве?
Рене д'Эрбле: Арамис остановился уже в дверях. Он бросил последний, внимательный взгляд на Бутвиля и медленно кивнул. - Я обещаю, сделаю все, что в моих силах, - просто ответил он. Неизвестно, куда заведет эта дорога с расследованием, неизвестно, какие обещания окажутся роковыми, той самой соломинкой, от которой погибает лошадь, но, пожалуй, эти люди не сделали ничего плохого, чтобы впутывать их в темные дела. Если же, наоборот, то… Но это «то» надо было еще обдумать. - Прощайте. Мушкетер придержал край плаща и перешагнул через порог комнаты, задев шпагой за деревянный дверной косяк. Снизу пахло каким-то чадом, и кто-то вновь резвился, поминая чужих родителей и всех святых, и отнюдь не ласковым словом.
Эмили-Франсуаза де К: Эпизод завершен.
полная версия страницы