Форум » A la guerre comme à la guerre » "Сядь, поговори со мною..." 15 сентября 1627 года, четвертый час вечера. » Ответить
"Сядь, поговори со мною..." 15 сентября 1627 года, четвертый час вечера.
Эмили-Франсуаза де К: Сразу после эпизода "Военный совет, он же обед".
Ответов - 50, стр:
1 2 3 All
Эмили-Франсуаза де К: Вот мушкетер и ушел… По-хорошему, надо было встать, подать ему плащ и шляпу, открыть дверь, но мадемуазель де Кюинь про себя сварливо рассудила, что господин Атос и сам справится. Все время, пока мужчины разговаривали, она сидела на табурете и смотрела в окно, на осенний увядающий сад. В кроне одной из яблонь краснело забытое яблоко, и девушка подумала, что с удовольствием съела бы его сейчас. Тотчас она принялась прикидывать, достанет ли его, если полезет на яблоню… Получалось, что вряд ли. Зато вспомнилось другое яблоко, мятое марципановое яблочко из кармана Бутвиля, и Эмили стало тепло и уютно, как тогда, в Париже… И вот Атос ушел. Пора было уходить и ей. Уходить в никуда, потому что идти было некуда… Но, Боже правый, как же хотелось остаться!
Бутвиль: Бутвилю казалось, что он за этот день успел состариться - отяжелел, ноги будто свинцом налились, не хотелось ни шевелиться, ни думать... Но думать было все еще нужно. Судьба Эмили оставалась неопределенной, и ровно никаких идей на этот счет в голове Бутвиля, затуманенной вином, лихорадкой и усталостью, пока не наблюдалось. - Ну, вот и побеседовали... - пробормотал он, проводив сурового мушкетера взглядом. - Прекрасный человек, но до чего нелегкий! будем надеяться, что он Агнессу не запугает до заикания... Граф оглянулся на мадемуазель де Кюинь - пока Атос был здесь, он себе этого не позволял - и попросил со вздохом: - Франсуа, помогите мне лечь. Говорят, что лежачее положение обеспечивает приток крови к голове. Может, тогда мне легче будет мыслить?
Эмили-Франсуаза де К: - Вольно же вам было вставать! – ворчливо произнесла Эмили, тотчас подскочив к Бутвилю, как будто она могла его поймать, если он начнет вдруг падать. Но падать граф, к счастью, не собирался, и девушка, откинув для него одеяло, принялась взбивать подушку. – И босиком еще!.. Простудитесь вдобавок, и что тогда делать? Вряд ли в этой дыре есть приличный доктор. Да и не доверяла мадемуазель де Кюинь докторам. Вон, когда старая Мэри Льюис простудилась и кашляла так, что, казалось, стекла в окнах дрожали, позвали ученого доктора, и что? Он ее какой-то гадостью поил, и клистир велел ставить, а Мэри то все равно умерла… Наконец, Эмили сочла, что подушка достаточно мягкая. - Ложитесь уже… Штаны вам помочь стянуть? Приток мыслей вам обеспечится, если разве что вы на голову встанете. И о чем вам мыслить сейчас? Вы лучше глаза закройте и поспите. А я вас покараулю.
Бутвиль: Мадемаузель Эмили совершенно не была похожа на матушку Бутвиля, однако у нее вдруг появились такие знакомые с детства интонации: "Простудитесь еще..." Боже, как давно никого не интересовало здоровье графа де Люз! И до чего же эта забота была приятна! Но упоминание о штанах помогло Луи-Франсуа временно справиться с сонливостью. - Мой дорогой паж, - поспешно забравшись под одеяло, наставительно произнес граф, - штаны - это предмет, с которым мужчина обычно справляется сам, пока у него имеются руки и разум не отшибло. Я в полном сознании и ранен отнюдь не смертельно, так что давайте я уж как-нибудь сам решу, когда мне раздеваться, ладно? Но если хотите мне чем-то помочь, раздобудьте на кухне каких-нибудь фруктов, лучше винограда... - он вдруг вспомнил кондитерскую у моста Сен-Мишель и добавил с улыбкой: - Марципанов тут уж точно не найдешь, но сойдут и настоящие яблоки. А потом мы поговорим - у нас на самом деле есть о чем подумать, даже если вы этого еще не понимаете...
Эмили-Франсуаза де К: Эмили мягко улыбнулась. Надо же, он тоже помнит о тех марципанах… И поспешность, с которой граф залез под одеяло, выглядела… трогательно… Неужели он смутился?.. Бутвиль, без сомнения, был в подпитии, но его речь была на редкость трезвой. Девушка поймала себя на мысли, что ничуть его не опасается. Давенпорт спьяну зачастую бывал груб и несдержан на руку, Эмили привыкла в такие моменты собираться и ждать неприятности, но сейчас все было по-другому. Бутвиль нуждался в ее заботе, и девушка почувствовала непривычную нежность. Захотелось положить ладонь ему на лоб, провести рукой по волнистым прядям, разметавшимся по подушке. Конечно, ничего такого делать она не стала, а то, что все ее чувства тотчас отражались на живом личике – так о том Эмили, к счастью, не знала. - Я сейчас, мигом! – она шустро исчезла за дверью. И снова поход на кухню обошелся без неприятных встреч и увенчался успехом. Минут через пять мадемуазель де Кюинь вносила в комнату внушительную вазу, на которой красовались румяные яблоки, золотистый прозрачный виноград и желтые сочные груши. Водрузив объемистый натюрморт на стол, Эмили сдула с носа выпавшую прядку волос и, довольная, провозгласила: - Вот!
Бутвиль: Пока верный паж ходил выполнять поручение, Луи-Франсуа все-таки немного подремал. Военный человек умеет засыпать всюду, где удастся, и просыпается быстро. Скрип открываемой двери заставил его открыть глаза, и он не пропустил прелестного зрелища - Эмили с фруктами смотрелась, на его взгляд, ничуть не хуже пышной венецианской красавицы с картины, которую он видел в поместье дяди-коннетабля. - Отлично! - Бутвиль сел, облокотился о подушку. - Такая красота, что не знаешь, с чего и начать! Наверно, все-таки с винограда. Выберите гроздь по своему вкусу и забирайтесь ко мне сюда - так будет удобнее. Он похлопал рукой по одеялу на пристойном и безопасном расстоянии от себя - благо кровать была достаточно широка.
Эмили-Франсуаза де К: Эмили выбрала большую кисть, критически посмотрела через нее на свет. Ягоды, налитые золотистым соком, казались очень аппетитными, и девушка, с виноградной гроздью в руках, уселась на предложенное место, протягивая графу ягоды. - Прошу вас… Осталось только подтянуть под себя ноги – и будет как тогда, в Париже. Только не хватает рассыпанных по одеялу монет и рубиновой броши… - А если ваш де Мориньяк вдруг вернется? – засомневалась Эмили. – Он решит, что я обнаглел, а вы мне потакаете…
Бутвиль: Бутвиль отщипнул от грозди маленькую кисточку, с большим удовольствием съел с десяток чудесных ягод и почувствовал, как и надеялся, прилив бодрости. - Как не возблагодарить господа за то, что он создал виноград! - весело сказал он, отщипывая еще одну кисточку. - Франсуа, отведайте этого чуда тоже. Что касается Мориньяка, он уже усвоил, что я вас балую, и, думаю, уж как-нибудь примирится с этим. Он отнюдь не так суров, как господин Атос. А вот вернуться ему нужно было бы поскорее. Хотелось бы узнать, удалось ли ему хоть что-то разведать. Ведь мы пока почти не приблизились к разгадке тайны...
Эмили-Франсуаза де К: - Слишком много покойников… Ведь это неспроста, правда?.. - Эмили задумчиво раскусила сладкую ягодку. – Может, де Мориньяк встретится с д′Артаньяном?.. Подтянуть под себя ноги она так и не решилась, но все равно ей было необыкновенно уютно. Пусть это скоро кончится, все равно! Она постарается запомнить эти минуты… - Мориньяку я не нравлюсь, - хмыкнула девушка. – Будь я на его месте, я бы тоже себе не нравилась. Эмили съела еще пару ягод, поднесла оставшуюся гроздь к лицу, прищурившись, посмотрела сквозь ягодку на Бутвиля. - Прозрачная, а не видно ничего… А господин Атос, между прочим, тоже граф… Хотите грушу?
Бутвиль: Бутвилю, пожалуй, пора уже было привыкнуть к тому, что Эмили сообщает важные сведения внезапно, совершенно без всякой связи с тем, что ею было сказано перед тем. Но он еще не привык, и потому не смог скрыть свое удивление: - Атос - граф? Вообще говоря, по повадкам я что-то такое предполагал, но если человек знатный желает, чтобы его называли каким-то странным именем, на то у него должны быть веские причины... Он взял у своего "пажа" из рук оставшуюся гроздь винограда, разделил пополам, отдал половинку Эмили, а за другую принялся сам. Есть вкусные плоды, любоваться на милую сердцу девушку и слушать ее рассказы - это было тройное, притом невинное удовольствие, и граф де Люз считал, что вполне заслужил его за все труды тяжелого дня. - Грушами займемся позже, - постановил он. - О Мориньяке беспокоиться не будем - судя по тому, как долго его нет, он своего родича действительно встретил и, надо полагать, в подробностях расписал историю нашего знакомства с ним. Когда Атос вернется в лагерь, друзьям будет о чем поговорить... А сейчас вы должны рассказать, как же вам удалось узнать такую тайную подробность?
Эмили-Франсуаза де К: - Да я это давно знала, - улыбнулась Эмили, принимая виноград из рук Бутвиля – Только забыла. Вернее, не придала этому значения. Она уселась поудобнее и отщипнула очередную ягоду. - Помните, в Париже я вам рассказывала историю со злосчастным письмом, как капитан де Тревиль послал меня к господину Атосу, а я его не застала, и пошла за его слугой, потому что одной мне было ночью страшно? Как я в церкви Сен-Сюльпис подслушала, как слуга господина Атоса читает пожилому человеку письмо? Мы еще в аббатство с вами ходили, и там действительно был заговор?.. Так вот, слуга своего господина именовал графом, и тот, пожилой, тоже. Вот только по имени они его не называли, но им и не надо было… Эмили задумчиво посмотрела в окно, и вдруг почти подпрыгнула от внезапной догадки, широко распахнув изумленные глаза: - Получается, господин Атос – заговорщик?! Против короля-то? Ой, не может быть! У него прямо на лбу написано: «Долг превыше всего»!
Бутвиль: - Как интересно, - протянул Луи-Франсуа, действительно озадаченный. - С одной стороны, рядовой мушкетер, который крайне не любит за кем-нибудь шпионить. И с другой - тайные встречи, письма... Нет, вряд ли он может быть заговорщиком против короля. Либо мой жизненный опыт никуда не годится и я не сумел распознать его притворство, либо Атос - действительно редкий в наше время образец честности не на словах... Как знать, быть может, он исполнял столь же сложную задачу, какую теперь я ему перепоручил? Он повертел в руках опустевшую веточку винограда, бросил ее за полог кровати и жестом дал понять Эмили, что настал черед груш. - Так или иначе, мой дорогой паж, мы сейчас должны думать не о загадках этого графа, а о том, куда вам деваться... вы же не можете отрицать, что это необходимо?
Эмили-Франсуаза де К: «Ну вот и время пришло…» - прикусив губу, Эмили слезла с кровати и отправилась к столу за грушами. - Мы же с вами все, вроде, решили, - стоя к Бутвилю спиной, проговорила она как можно более бодро и непринужденно. – Я помогла вам, чем смогла, а теперь отправлюсь к отцу. Это самое разумное. Так и не сообразив, каким образом отнести сочные груши, девушка взяла блюдо целиком и повернулась к графу, старательно улыбнувшись. «Ни за что туда не отправлюсь», - мадемуазель де Кюинь решила так раньше и отступать от своего решения не собиралась. – «Только вам, сударь, этого знать не надо…»
Бутвиль: Ни улыбка, ни интонации голоса Эмили Бутвилю на этот раз не понравились. Конечно, не потому, что ему разонравилась сама девушка. Скорее наоборот - он не сводил с нее глаз, тихо радуясь, и не мог не почувствовать, что и спокойствие ее, и улыбка - деланные. В отличие о вышколенных придворных дам, мадемуазель де Кюинь не владела искусством скрывать свои настроения. Но в чем, собственно, дело? Ей не хочется оставлять свой пост при графе де Люз, или она опасается встречи с отцом, или... Вариантов могло быть множество, и Луи-Франсуа принялся осторожно выяснять истину. Для начала - фрукты. Еда - отличный предлог, чтобы помедлить и собраться с мыслями. А там, глядишь, что-то и прояснится... - Ставьте блюдо вот сюда, - словно не расслышав последних слов "пажа", он указал место на постели, куда мог дотянуться, не вставая, - забирайтесь обратно и ешьте, что приглянулось.
Эмили-Франсуаза де К: Аппетит пропал совершенно, Эмили совсем не хотелось больше есть… - Этак я и лопнуть могу. Или растолстеть, – улыбнулась она Бутвилю, ставя блюдо на указанное место и залезая обратно. И мысли в голову лезли совсем не веселые. Интересно, как скоро ей придется уйти? Граф не гонит ее и, похоже, гнать не собирается… Что-то опять придумал? Опять попробует ее спасти… какую-нибудь родственницу найдет… Этого нельзя допустить, не должен он с ней без конца возиться, это нечестно! Тоже, счастье на голову свалилось… Мысли-то не веселые, а Бутвилю о них знать необязательно… Эмили посмотрела на графа. Бледный такой, поспал бы… - Хотите, я почищу вам грушу?
Бутвиль: - Не откажусь. У груш такая жесткая кожица... - Бутвиль откинулся на подушки и, прикрыв глаза, из-под ресниц следил за Эмили. Он знал, какое решение было правильным и безопасным. Нужно предложить ей, как и Агнессе, уехать в Тулузу, под крылышко доброй герцогини Марии-Фелисии. Но как она это воспримет после неудачного опыта в Париже? Нет, придется искать что-то другое... Единственное, что граф знал точно - наскоро придуманным намерениям девушки потакать категорически нельзя. - Мой дорогой паж, - начал он, так и не собравшись с мыслями, - к отцу я вас не отпущу. Даже если для этого придется вас запереть. Ваш дядя, хоть и воспитывал вас довольно странно, и занимался непонятно чем, все-таки по-своему был честен с вами. Его вы, к тому же, знали с детства, успели изучить его характер и приноровиться к нему. Потому я не возражал бы против вашего возвращения к дяде - хотя это меня бы и не порадовало. Увы, дяди больше нет. А ваш отец... Что из того, что вы с ним носите одно имя? Разве у него есть дом, где вы могли бы поселиться, есть состояние, которое обеспечило бы вам достойную жизнь? Вы не знаете, чем он занимался все эти годы, и то, что я за сегодняшний день услышал, заставляет меня предполагать, что за ним числятся не слишком благовидные дела. Нет, к барону я вас не отпущу! Он резко взмахнул рукой, подчеркивая свою решимость, и болезненно поморщился - рана активно напомнила о себе.
Эмили-Франсуаза де К: - Допустим, запереть меня вам не удастся, - Эмили снова полезла с кровати, теперь ей понадобился нож. – И не машите вы руками, Бога ради! Как ваша рана может зажить, если вы никак не хотите дать ей покой? Не согласиться с Бутвилем было невозможно, она и сама говорила себе то же самое. И к барону идти не собиралась. Но нельзя же, чтобы граф догадался, что она совсем куда глаза глядят уходит, тут уж он ее точно никуда не отпустит и будет дальше с ней мучиться. Конечно можно не послушаться и попросту сбежать… Девушка даже задумчиво посмотрела на окно, будто бы готовя себе запасной выход… И почему она не родилась мальчиком! Сейчас бы могла преспокойно остаться рядом с графом… Эмили отыскала нож и небольшую тарелочку, выбрала самую красивую грушу и принялась ее чистить. Сладкий сок тотчас потек по пальцам, и девушка, недолго думая, его слизнула, продолжая глубокомысленно рассуждать: - Будь я уверена, что барон в самом деле мой отец, я бы и слушать вас не стала. Пусть выполняет свой долг, а я… Что я? Я многое могу вытерпеть. Но все равно никакого другого выхода я не вижу. Не можете же вы целый век со мной возиться. Эмили аккуратно разрезала грушу на четыре части, отделила косточки и, разложив кусочки на тарелке, подала Бутвилю. - Прошу…
Бутвиль: Луи-Франсуа ел грушу медленно, однако вовсе не потому, что хотел растянуть удовольствие. Он пытался справиться с внезапно возникшей у него идеей, потому что идея была совершенно безумная. Но груша кончилась раньше, чем ему это удалось. Потому, вытащив из-под подушки платок и вытерев им пальцы, липкие от грушевого сока, он вздохнул - пожалуй, это был самый глубокий вздох из всех за сегодняшний день - и начал: - Эмили, нынешний мир устроен так, что женщина не может прожить одна, без мужчин, нигде, кроме монастыря. Я имею в виду - прожить достойно, не вызывая осуждения людей. В юности должен быть отец, или дед, или дядя, как у вас. Потом - муж, а в пожилом возрасте - сын. Не знаю, всегда ли так было, и будет ли всегда, более того, я не знаю, хорошо это или плохо. Однако здесь и сейчас это именно так. Мужчина - порядочный, честный мужчина - это дом, средства к существованию, защита... Если же такого человека рядом с женщиной нет, то... это почти всегда кончается плохо. Потому что в мире полным-полно мужчин грубых, жестоких и сластолюбивых. Вы храбрая девушка, но ваша храбрость основана на недопонимании. Вы не понимаете, какие опасности вас подстерегают. Вы переоцениваете свои силы. Судя по всему, в детстве рядом с вами не было женщины, которая могла бы вас предупредить, и очень жаль, что вы не прислушались к наставлениям моей тетушки - они основаны на опыте и здравом смысле. Заметьте - как только вы остались без присмотра и руководства дяди, какие перипетии вам пришлось пережить, и за такой краткий срок! Кто представлял для вас угрозу? Жестокие и низкие мужчины. Кто выручал вас? Каюзак, д'Артаньян, потом я... Тут у Бутвиля перехватило горло: он вспомнил их первую встречу и вынужден был умолкнуть, чтобы дрогнувший голос не выдал его волнения.
Эмили-Франсуаза де К: - Я не храбрая, - Эмили серьезно и печально посмотрела на графа. – Когда бы вы знали, как я устала все время бояться… Но что же делать? Я все понимаю, сударь, поверьте, я все знаю о долге и предназначении женщины. Мой дядя… Видите ли, моя матушка влюбилась в отца и с ним бежала… У дяди была просто навязчивая идея на эту тему. До этого лета я с чужими мужчинами и не разговаривала никогда, только разве что по делу… Впрочем, с женщинами тоже… Девушка взяла из рук Бутвиля тарелку, поставила ее на стол, потом вернулась к кровати, присела на краешек и задумчиво продолжила: - Была няня, слуги, и дядя, как царь и бог. Не очень весело, зато надежно. И в наших с ним поездках… мне тоже никогда не требовалось ничего решать. Девушке надлежит быть послушной, а когда придет время, выйти замуж за кого велят и стать послушной женой… - Эмили тяжело вздохнула. – Вы правы, я должна была бы послушаться вашу тетушку…
Бутвиль: Эмили очень облегчила Бутвилю задачу, затронув тему о замужестве. Граф вылез из-под одеяла, пересел поближе к девушке, расправил смявшиеся рукава рубашки, пригладил волосы и только тогда продолжил: - "За кого велят" - это устаревший взгляд на вещи. Во времена наших бабушек иного и не знали, но ныне просвещенные люди думают по-другому... Внимательно поглядев на девушку, он поостерегся сразу переходить к основному предмету своей речи, боясь испугать ее, и свернул немного в сторону: - Скажите, а читали ли вы роман "Астрея", сочинение господина д'Юрфе?
полная версия страницы