Форум » A la guerre comme à la guerre » "Старая мельница крутится-вертится..." ночь на 15 сентября 1627 года » Ответить
"Старая мельница крутится-вертится..." ночь на 15 сентября 1627 года
Жерар де Кюинь:
Ответов - 7
Жерар де Кюинь: Когда де Рен уехал, барон наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Признаться, этот служака с каждой минутой все сильнее раздражал его, человека, привыкшего ко всевозможным поворотам колеса одной капризной дамы по имени Фортуна и научившегося за долгие годы скитаний притворяться кем угодно, в зависимости от обстоятельств меняя места службы и личины. Теперь же тишина в опустевшем поместье Нуаре нарушалась лишь могучими всхрапами владельца да мелодичным голоском его дочки, отдававшей последние распоряжения перед тем, как дом погрузится во тьму. Дабы не нарушать эту благословенную идиллию и, что было еще важнее, избавиться от лишних ушей, Кюинь преодолел непростой путь через подвал, где накануне была обнаружена страшная находка. Основная трудность заключалась в том, чтобы не поддаться искушению и не остаться в этом укромном месте, попытаясь забыться кружкой-другой вина, и лишь необходимость избавить себя от препятствия перед столь мирным, пускай и не совсем изысканным времяпрепровождением, заставила барона ускорить шаг. Выйдя через укромную дверцу - мадемуазель Вивьен, милая девушка, все описала верно, - этот неожиданный ценитель тайных ходов выбрался к старому винограднику, по всей видимости, приносившему скромный, но постоянный доход своему владельцу. Через несколько минут молчаливого перехода между напоминавших корявую изгородь рядов винограда Кюинь наконец-то добрался до места, которое в такой поздний час оказалось привлекательнее теплой постели и стакана кислого вина...
Кантен д'Аржан: Здесь барона уже дожидался человек в низко надвинутой на глаза шляпе, в котором без труда можно было узнать шевалье д'Аржана. Он стоял, поглаживая влажную шею гнедого, и мужественно боролся с зевотой. Старая мельница – не самое гостеприимное место на свете, но для вдумчивой беседы лучше не придумаешь: ни тебе лишних глаз, ни лишних ушей. А если вдруг таковые и появятся вкупе со своим обладателем, избавиться от них можно за считанные мгновения. В ожидании своего подельника Кантен смотрел на звезды. В эту ночь в его мыслях царили не столько дела плаща и кинжала, сколько образ молодой хозяйки поместья де Нуаре. Д'Аржан страстно желал продолжить это странное знакомство, но вокруг особняка сегодня вилось слишком большое количество посторонних людей… Может быть, завтрашний день окажется благосклоннее к чаяниям провансальца? Неподалеку послышался шорох, и Кантен едва заметно шевельнул рукой. В ладони тускло блеснуло лезвие ножа. Опознав приближающийся силуэт, д'Аржан так же ловко убрал оружие. - Барон, - коротко поклонился он. – По счастью, у меня нет тревожных новостей. Не считая того, что сегодня по дороге в Этре я встретил вашего сына. Юноша остановился в «Гербе Аквитании», и служит он некоему графу де Люз. Прошу прощения, если повторяю нечто, давно вам известное. Губы авантюриста дрогнули в едва заметной усмешке.
Жерар де Кюинь: Следовало бы перерезать глотку этому провансальскому нахалу, но Кюинь ценил ловких людей, в особенности тех, что могли послужить его собственным интересам. Посему помилование было даровано, пускай и не без скрежета зубовного, а сам судья незамедлительно перешел к делам насущным. - Именно об этом я и собирался побеседовать с вами, - по-кошачьи вкрадчиво отозвался барон. - Граф де Люз... Дьявольщина! Тоненький писк, сопровождавший этот неожиданный поворот в разговоре, свидетельствовал о том, что при тайной встрече присутствовало третье лицо, однако, ввиду ничтожности собственного происхождения и тяжести сапога Кюиня, поспешно скрылось, унося в мышиную нору нераскрытые секреты своего несостоявшегося убийцы. - Итак, дело касается этого самого де Люза и рассеянности его окружения. Не так давно я принял решение овдоветь и надеюсь, что вы мне в этом поможете, - голос гасконца звучал столь буднично, словно он вел повествование о преимуществах аркашонских устриц перед теми, что были выловлены неподалеку от его родной Байонны. - Мадам де Кюинь забыла, что муж всему голова, и отчего-то уверилась, будто ее собственная способна порождать лучшие решения. Надеюсь, что уже завтра вы навсегда избавите ее от этого заблуждения.
Кантен д'Аржан: Д'Аржан посмотрел сначала на небо, потом на стену мельницы, потом перевел взгляд на носки собственных сапог, скрывая все ту же усмешку. - «Пока смерть не разлучит нас», - с выразительностью бывшего актера процитировал он и поднял глаза на своего подельника. – А еще говорят, что жена бывает мила только дважды: когда впервые входит в дом и когда ее в последний раз выносят… И во сколько же вы цените то, что с такой легкостью готовы потерять? В голосе провансальца звучал сдержанный, почти скорбный интерес. Его не смущала просьба убить женщину: мадам де Кюинь играла в очень мужские игры, где на кону всегда, так или иначе, стояла жизнь. Кажется, теперь баронесса сделала неверный ход и Фортуна, грустно улыбнувшись, готовилась от нее отвернуться.
Жерар де Кюинь: Игривый тон, заданный самим безутешным вдовцом, предполагал соответствущие интонации в ответе. Кантен на них не поскупился, однако это лишь усугубило и без того дурное настроение Кюиня, испорченное откровениями капитана о непредсказуемых глупостях так называемой мадам баронессы. - Мне отмщение и аз воздам. По заслугам, друг мой, - в голосе мужчины прозвучало плохо скрываемая неприязнь, то ли в адрес собеседника, то ли будущей покойницы. - Не беспокойтесь, ваши душевные терзания окупятся бренным златом с портретом Его Величества. Но есть одно небольшое условие. Мадам моя супруга рождена дворянкой, - Кюинь усмехнулся, памятуя, сколь бесцеремонные выражения и жесты он порой позволял себе в обществе подельницы, - посему и кончину ей следует избрать соответствующую. В свете тоненького серпика, уныло взиравшего на аквитанские просторы, блеснуло лезвие. Даже сейчас, когда зрение могло подвести и самого зоркого, человек, всю жизнь имевший дело с оружием, мог без труда определить, что перед ним отнюдь не тесак из скобяной лавки, а клинок куда как более благородного происхождения. - Вот этому кинжалу выпала честь вонзиться в наше прелестное создание.
Кантен д'Аржан: Кантен посмотрел на оружие с настороженным вниманием. - Занятный клинок, - обронил авантюрист. – Что это, герб? От душевных терзаний д'Аржан не страдал, а вот кинжал его заинтересовал не на шутку. Когда человека нужно не просто убить, а убить определенным образом, это само по себе может многое значить. И весьма усложняет задачу. И без того сложную, если учесть, как сильно переполнены сейчас все постоялые дворы, в том числе и тот, на котором остановилась мадам будущая покойница. Чем больше людей вокруг, тем больше риск, что убийца окажется замечен… Опознан, осужден, повешен… Впрочем, барон де Кюинь на деньги не скупился и до сих пор рассчитывался честно…
Жерар де Кюинь: - Вы удивительно наблюдательны, друг мой, - Кюинь не удержался от ехидства. - И тот, кому этот герб принадлежит, отчего-то проникся ненавистью к моей супруге. Казалось бы, милая дама, несколько любопытная и болтливая, но какая женщина лишена этих милых пороков?.. Мотивы, которые могли бы двигать графом де Люз при совершении подобного злодеяния, были на грани фантасмагорий и потому нисколько не занимали будушего вдовца - тот верил лишь в то, что имело вполне осязаемое земное воплощение и объяснение, каким бы циничным оно ни представлялось. К тому же, думал он, благородному семейству де Монморанси не привыкать к громким скандалам, так отчего же к ветреной Шарлотте, сводившей с ума престарелого короля Генриха, и задире-дуэлянту, дравшемуся под окнами самого Ришелье, не присоединиться и убийце? С добавлением этого необъяснимого эпизода фамильная история выходила еще более колоритной. - Завтра же мадам де Кюинь следует предстать перед Судией небесным, а я пока что воспользуюсь гостеприимством вашего закадычного друга, месье де Нуаре.
полная версия страницы