Форум » A la guerre comme à la guerre » "Не снабжай ближнего своего рогами - он может тебя забодать". 17 сентября 1627 года, около 11 утра » Ответить
"Не снабжай ближнего своего рогами - он может тебя забодать". 17 сентября 1627 года, около 11 утра
Ги де Лавалле: "Герб Аквитании"
Ответов - 38, стр:
1 2 All
Ги де Лавалле: - Ну, может, не такое уж это большое счастье - у меня в услужении быть, - равнодушно предположил Лавалле. Когда исчезновение слуги только обнаружилось, он и сам готов был прибить его на месте - если бы, конечно, смог найти. Но одни заботы сменились другими, а гнев, которому нет выхода, сделает хуже лишь тому, кто его испытывает. - Возможно, он не хотел снова проделывать тот же путь - далеко не безопасный в эти дни. Возможно, не хотел возвращаться в Лангедок, где тоже не очень-то спокойно. Какая теперь разница? - пожал плечами Лавалле. - Кругом одни мошенники. Вот, к примеру, с огромным трудом нашёл себе вчера комнату, из которой прежний жилец, якобы, съехал. А оказалось, что никуда он вовсе и не съехал, а просто хозяин решил нажиться лишний раз. Чёртов городишко...
Лапен: - Это точно, ваша милость, кругом одни мошенники, - подтвердил Лапен с чистым, честным взглядом человека, который не устает удивляться несовершенству окружающего мира. - А только не господское это дело - комнату искать. Будь у вас толковый слуга, он бы того хозяина под лавку загнал. Так бы с ним потолковал, что тот хозяин бы свою супружескую спальню вам в охотку уступил, а то и вместе с супругой, лишь бы скандала не было. Еще чего додумались - дворянам голову морочить! Лапен расправил плечи, высоко поднял голову и, презрительно глядя мимо собеседника, холодно произнес, обращаясь к кому-то невидимому: - Да вы, любезный, с ума сошли! Что вы себе позволяете? Спорить с моим господином... Да вы хотя бы представляете себе, что это такое - оскорбить мужчину из рода де Лавалле... Вижу, что не представляете, иначе уже бы на коленях стояли... Что-о? Не слышали про род де Лавалле? Господи, ну, что за дыра этот Этре... Короче, мой вам дружеский совет: пока мой господин не прознал про вашу проделку, быстренько освободите для него приличную комнату. Второй раз я вам этот совет давать не буду, потому что, боюсь, и давать его уже будет некому...
Ги де Лавалле: - Боюсь, что даже такая пламенная речь не заставила бы хозяина предпочесть безвестного шевалье де Лавалле приближённому принца крови, - невесело усмехнулся Ги. - По счастью, граф оказался благородным человеком и не выставил меня на улицу, хотя и имел на то полное право - он-то не был ни в чём виноват. Но, увы, каждому из нас судьба рано или поздно напоминает, где его место... Намёки, делаемые Лапеном, были столь прозрачны, в взгляд сиял такой честностью и бесхитростностью, что Лавалле невольно задумался о том, что ведь такой слуга и впрямь пригодился бы им в дороге: граф-то тоже один, и не считать же, в самом деле, что его юная жена и впрямь будет изображать из себя пажа и прислуживать ему? Конечно, это при условии, что этот самый Лапен и в самом деле столь искренен в своих словах - но ведь, в конце-то концов, никто и не заставляет доверять ему так запросто и сразу. - А что, ты бы поехал со мной в Лангедок? - Лавалле склонил голову набок и изучающе взглянул на Лапена.
Лапен: Хоть в глубине души Лапен и надеялся на этот вопрос, прозвучал он все же неожиданно. Парень открыл было рот для ответа - и тут же аккуратненько его закрыл, осознав крупную свою ошибку. Всем предыдущим своим поведением он, кролик лопоухий, отрезал себе путь к красивому, обстоятельному торгу, к расхваливанию собственных достоинств и к превознесению щедрости своего предыдущего хозяина, самого что ни на есть барона, от которого даже письмо имеется, не совсем, правда, рекомендательное, но все же... - В Лангедок, ваша милость? - осторожно начал он. - Так чудесные же места! Я там бывал почти мальчишкой. Я вообще порядком поколесил по свету. Господин барон меня тоже из театра взять изволил - и не пожалел об этом, как, полагаю, и ваша милость жалеть не будет... Парень не стал уточнять, что у барона де Брешвиля просто не было времени пожалеть о своим выборе, поскольку услугами нового слуги он пользовался всего сутки, после чего вынужден был покинуть Париж... нет-нет, не из-за Лапена!.. - Его светлость изволил мне платить двадцать два су в день на всем готовом, - продолжил он, - но как вы есть мой спаситель, то... двадцать су в день меня вполне устроят. Новая одежда мне в ближайшее время не нужна - как видите, одет я вполне пристойно, хотя, конечно, ежели ваша милость пожалуют мне ливрею, то буду горд и счастлив... Приврал Лапен разве что самую малость. Де Брешвиль с ним сошелся именно на двадцати су в день, причем Лапен не торговался, ослепленный блеском баронского титула и видом формы гвардейского лейтенанта. Другому возможному хозяину Лапен завернул бы двадцать пять су и сошелся на двадцати двух. Но спасителю и впрямь можно сделать скидку. К тому же какая разница? Дворянин, у которого украли деньги, вряд ли в ближайшее время выплатит слуге жалованье. Да и про ливрею Лапен завернул для красного словца, не рассчитывал он на ливрею. Но уже сам статус слуги дворянина давал многое...
Ги де Лавалле: Неожиданное смущение Лапена удивило Лавалле: не к этому ли он клонил с самого начала? Или же все эти словеса были призваны лишь набить ему цену, а Ги слишком рано и слишком прямо дал понять, что понял прозрачные намёки? Как бы то ни было, это был уже деловой разговор, и молодой человек не собирался упускать представившийся шанс. Отодвинув тарелку и кружку, он чуть подался вперёд и понизил голос: - Не спеши, любезный Лапен – сейчас не время ещё думать о ливрее. Да и цену, боюсь, ты поторопился себе назначить. Не знаю, как там было у тебя с твоим бароном, а у меня есть пара условий. Если согласишься – я скажу, во сколько готов оценить твои услуги. А если нет… Что ж, тогда и говорить будет не о чем.
Лапен: Лапену ужасно хотелось сказать, что готов он на любые условия. Да и про жалование он сказал лишь потому, что положено так. Раз берут человека на службу - стало быть, условия обговаривают. Но второй раз он не стал повторять прежнюю ошибку. А потому принял вид серьезный и внимательный, как и подобает человеку, который уже состоял на службе у самого что ни на есть барона. - Слушаю вас, ваша милость... А сам прикидывал: возможный новый хозяин - католик или гугенот? Не допустить бы промашки, ежели про веру спросит...
Ги де Лавалле: - Хорошо, - кивнул Лавалле. – Во-первых, я еду не один. Со мной будет кузен губернатора Лангедока, которому я служу, и его молодая жена. В отношении себя я от тебя не потребую ничего необыкновенного: достаточно будет того, чтобы история, подобная вчерашней, не повторилась, и мы не оказались бы на улице на ночь глядя. Однако, для юной графини это путешествие вряд ли окажется таким лёгким, как она думает, поэтому тебе придётся позаботиться, чтобы она ни в чём не нуждалась. Она тоже, кажется, неприхотлива, но это не значит, что она может ночевать под кустом. А во-вторых, как я уже говорил, дорога сама по себе небезопасна. Солдаты, мародёры, гугеноты, разбойники, в конце концов… Ты умеешь с оружием обращаться?
Лапен: - С оружием? - переспросил Лапен. - Всерьез, ваша милость, не доводилось. Все больше деревянными мечами фехтовал, когда про Юлия Цезаря спектакль играли. Вот из пистолета стрелять приходилось, это да, даже ранил одного разбойника по дороге в Ренн - вздумал, дурак, актеров грабить, как будто у нас есть что взять! И заряжать умею... вот только нету у меня пистолета. И парень огорченно развел руками. - А что до второго условия, ваша милость, так это же святое дело - знатную даму в дороге поудобнее устроить. Расстараемся, пушинке на нее не дадим упасть, особенно ежели на то будет ваша воля, потому как хозяином-то мне, как я понимаю, все-таки вы будете, а не тот граф...
Ги де Лавалле: - Хозяином я буду, - снова кивнул Лавалле, - но моя воля состоит в том, чтобы во время этой поездки ты слушался также и графа, и его жену. Они должны доехать до Лангедока целыми и невредимыми во что бы то ни стало. И обеспечить это будет твоей главной обязанностью. Кроме того, учти, что граф ранен, а его юная супруга, по всей видимости, довольно своенравна и имеет нехорошее свойство находить неприятности на свою хорошенькую головку. Так что, очень может быть, твоё умение стрелять нам пригодится. Если всё сделаешь, как надо, я заплачу тебе тридцать два су за каждый день пути.
Лапен: Вот в этот миг Лапен пожалел, что кружка уже пуста. Сейчас бы хватить за свою удачу! Стало быть, предстоит прекрасно оплачиваемое путешествие в компании графа (который к тому же еще и кузен губернатора!) и графини... чертовски приятно, что у нового хозяина такие знакомства! - Счастлив служить вам, ваша милость, и вашим знатным друзьям. В Лангедок поеду с радостью - до сих пор помню вкус тамошнего винограда! А что дорога может быть опасной - так безопасных дорог в нынешние времена и вовсе нет. Что же теперь - залезть в погреб, крышку над собой захлопнуть и отсиживаться там до глубокой старости?
Ги де Лавалле: - Было бы недурно, если бы некоторые именно так и делали, - проворчал Лавалле, невольно вспомнив рассказ графа о злоключениях его жены. А уж если предположить, что в её жилах и впрямь течёт кровь барона де Кюиня… Страшно даже представить, на что она может быть способна в своём безрассудстве. - А вот всё прочее будет зависеть от твоего умения держать язык за зубами, - продолжил Лавалле. – Начнём с того, что ты не должен болтать обо мне или моих спутниках, хвастаясь своей удачей. И мне бы очень хотелось, чтобы сцены, подобные сегодняшней, не повторялись, и ты не трезвонил на каждом углу, кому ты служишь. Сможешь заслужить доверие и стать мне толковым помощником – до конца жизни ни в чём нуждаться не будешь. А не сможешь – пеняй на себя.
Лапен: Последние слова заставили Лапена слегка оторопеть. Как же это - не трезвонить никому, кому служишь? Да без этого даже обед в трактире в долг не закажешь! У слуг свой ранжир: чей хозяин знатнее, тот выше задирает нос. Это что же - ему, Лапену, придется пасовать перед слугами всяких жалких буржуа? Да и вообще дело темное. Почему дворянин требует сохранения тайны? Не вляпался ли бедняга Лапен во что-нибудь подсудное? А, ладно! Как он там произносил в роли Цезаря? "Жребий брошен, Рубикон перейден..." И гордо запахивался в тогу из простыни... Воспоминание прибавило бывшему актеру бодрости. - Что ж, ваша милость, - сказал он солидно, - как говаривали древние греки в своей Древнегреции, жребий брошен, Рубикон перейден, а я - ваш слуга. А насчет трезвонить - обижаете, право же, обижаете! Считайте, что я уже вырвал свой язык и скормил одной из тех собак, что крутятся во дворе!
Ги де Лавалле: - Что ж, прекрасно, - удовлетворённо кивнул Лавалле. – Посмотрим, насколько дела твои не будут расходиться со словами. Говорить-то красиво вы, актёры, горазды… Как бы то ни было, отказываться от помощи в пути Ги не собирался: если бы он ехал один – то и ладно, сам бы справился, но с такими спутниками… А что потом – это уж он на месте решит. Всё равно пришлось бы искать слугу взамен канувшего в Лету Жерома, а если из этого Лапена выйдет ещё и недурной помощник, которому можно довериться – до определённой степени, разумеется, - то и вовсе будет замечательно. Однако сейчас стоило подумать о вещах более насущных. - Полагаю, из Парижа ты сюда не пешком явился? – Лавалле оставил заговорщический тон. – Лошадь у тебя есть?
Лапен: - Нету лошади, - огорченно развел руками Лапен. - Из Парижа наша труппа прибыла в фургоне, запряженном двумя лошадками. Когда хозяин с примой в бега подались, они этих лошадок и свели - чтоб те лошади их кувырком с первого моста в речку скинули! Фургон владелец постоялого двора забрал за долги... Так что выходит - безлошадный я, ваша милость... И печально повесил голову. Но про себя подумал, что если новый хозяин, а также его знатные друзья, допустят, чтоб лакей за ними, конными, пешком до Лангедока плелся, то, стало быть, поспешил Лапен себя поздравлять с хорошим местом...
Ги де Лавалле: - Что ж, вот мы и проверим твои необычайные способности в деле! – невозмутимо ответил Лавалле. Сам он, после вчерашней истории, не имел ни малейшего желания вести подобные дела что с местными, что с приезжими, да и, как заметил любезный Лапен, не господское это дело… - У тебя есть ещё пара часов, пока мои спутники собираются в дорогу. Пешком тебе идти, сам понимаешь, никак нельзя, так что придётся тебе постараться за это время найти лошадь. Сомневаюсь, что в военное время это будет очень легко, но ты ведь с чем угодно справишься? – с невинной улыбкой предположил Лавалле. «Придётся справиться…» - подумал он, оценивающе разглядывая Лапена. – «А если не справится, значит, ничего его слова и не стоили». - В данном случае можешь упомянуть моё имя, - великодушно разрешил Ги. – В том, что я возвращаюсь в Лангедок, нет никакого секрета.
Лапен: - Постараюсь, ваша милость, - скромно сказал Лапен. - Чтобы мне заранее знать - сколько ваша милость может за лошадку заплатить? Учитывая военные времена... А про себя прикинул: надо разыскать случайного знакомца - цыганистого паренька по имени Реми Клеман. Не стоит ли поблизости табор? Не помогут ли цыгане в покупке лошади? Даже если будет и краденая да перекрашеная - беда невелика. Все равно скоро ехать в Лангедок... - Так когда, ваша милость, мы в путь тронемся?
Ги де Лавалле: - Понятия не имею, сколько стоят лошади в военные времена, - пожал плечами Лавалле. – Когда мой драгоценный Жером сбежал, я продал его лошадь хозяину постоялого двора за десять экю. Разумеется, чем больше тебе удастся сбить цену, тем лучше тебе будет житься в дороге, - усмехнулся Ги. – Только смотри получше, чтобы тебе не подсунули какую-нибудь хромую клячу под видом резвого скакуна – в этом городе живут одни мошенники. А теперь тебе стоит поторопиться – через час-другой нужно будет уезжать. Найдёшь лошадь – тащи её сюда вместе с владельцем. Я останусь здесь до отъезда.
Лапен: Лапен поднялся со скамьи: - Раз так, ваша милость, не буду мешкать. И если не раздобуду за час лошади, стало быть, не то что вы во мне ошибаетесь, а я сам в себе ошибся, - и повитухе, что принимала меня у покойной матушки, следовало бы меня утопить в ведре с водой, недотепу этакого... Нет, конечно, время военное, лошади - редкость, раздобыть хоть что-то, что ходит под седлом, - дело трудное... но Анри Лапен, ваша милость, не отступит ни перед какими трудностями, коли на то будет господская воля! Произнеся последнюю фразу хорошо поставленным, "сценическим" голосом, Лапен поклонился новому хозяину и гордо покинул трактир. Но на пороге все же слегка испортил красивую сцену: замешкался, опасливо оглянулся: унесли ли черти кровожадного рогоносца?.. Унесли, хвала всем святым! Эпизод завершен
полная версия страницы