Форум » A la guerre comme à la guerre » По одежке встречают... Вечер 6 сентября 1627 года » Ответить
По одежке встречают... Вечер 6 сентября 1627 года
Мари де Шеврез: Трактир "Красная голубятня", затем - "Герб Аквитании". Действующие лица: герцогиня де Шеврез, барон де Кюинь, Агнесса
Ответов - 32, стр:
1 2 All
Мари де Шеврез: …Трактир «Красная голубятня» за последние дни кого только не принимал! Хозяин едва успевал подсчитывать прибыль, а так же возносить молитвы своим святым покровителям, чтобы удача продолжалась как можно больше! Конечно, случалось всякое: и пьяные драки, и битая посуда, и скандалы с высокородными посетителями, которые находили, что еда слишком проста, а запасы вина в погребе не слишком разнообразны… Но дела шли не просто хорошо - отменно, да услышит Господь молитву Гийома Кола, который принял трактир у своего отца Жана-Батиста, а тот у своего отца Ги… Господь и услышал. Определенно услышал, потому что вечером седьмого сентября во двор заехала карета, какую под Ла-Рошелью отродясь никто не видывал! Вся дворня высыпала во двор: хотя бы из-за угла смотреть на диковинку. Знатоки пытались угадать, что за герб украшает дверку кареты. Не угадали. Кучер услужливо спустил ступеньку, открыл дверь. Два форейтора спешились и уже спешили помочь приехавшей особе выйти наружу. Первой выскочила явно не госпожа – камеристка. Хорошенькая донельзя, в изящном платье, которое разве что чуть помялось в дороге. - Кэтти, - донеслось из кареты, - узнай, есть ли места и удобно ли здесь. Важную особу полагалось встречать как положено. Гийом уже спешил навстречу. Любопытных как ветром сдуло: хозяин всех держал в строгости. Конечно, комнаты найдутся. Да, и для лакеев тоже. И для ее милости… - Ее светлости, - поджав губки, поправила хозяина камеристка. «Ее светлость» выглянула из кареты, и Гийом чуть язык не прикусил. Воистину – светлость! Белокурая головка, изящно причесанная. В волосах – черепаховые гребни и алмазные шпильки. Немного заспанное, разрумянившееся после дорожной дремоты личико ослепительной красоты. Накидка из дорогой ткани, расшитой золотыми цветами. Из-под дорожного платья мелькнул шелковый чулок и изящная туфелька. Дама грациозно спорхнула с подножки и уверенно направилась к трактиру. - Ее светлость мадам де Шеврез, - с легкой ноткой снисходительности пояснила камеристка хозяину, который, кажется, потерял дар речи. – Мы заночуем у вас. Может быть, останемся на еще одну ночь… Хозяин встречал внизу. Вверху знатную гостью перехватила хозяйка. Мадлен Кола имела навык общения с высокопоставленными людьми, а потому все сделала как положено. Помимо всего прочего, полагалось осведомиться, угодно ли ее светлости поужинать у себя в комнате. Ее светлость вежливо согласилась отведать местной кухни. Весь ритуал гостеприимства был разыгран как по нотам, и Мадлен вовсе не помнила, когда именно она похвалилась, что рыбу им поставляет лучшая рыбацкая артель на всем побережье. Герцогиня, которая как раз ела рыбу, оживилась и сказала, что хотела бы поблагодарить старшину рыбаков за доставленное удовольствие. Кто-то из ее лакеев отнесет ему кошелек. Только нужно указать мальчику-пажу путь. Откуда у мадам появился мальчик-паж и вообще сколько людей сопровождает герцогиню, никто и не подумал спросить. Дворня рассматривала чудо-экипаж, прекрасных лошадей и восхищалась невиданной роскошью. Потому на челядь герцогини не обратили внимания. Они получили помещения? Вот и славно. А добрейшая мадам Кола желала услужить знатной гостье во всем. Она тотчас пообещала послать младшего сына. Тот знает, где найти господина Дери. Правда, дело уже шло к закату, следовало поторопиться. Гостья выразила желание отдохнуть. Мадам Кола лично взбила перину, проверила, хороши ли простыни на постели – и удалилась. Мальчишка-паж явился вниз через четверть часа. Младший сын хозяев, Дени, уже ждал. По пути мальчишки немного поболтали. Дени интересовался, видел ли Марсель (так звали пажа) короля. Ему снисходительно ответили: не меньше ста раз. Дени проникся уважением, и больше ни о чем не спрашивал. К тому же он посчитал, что парижанин слишком похож на девчонку. Старшина рыбаков Антуан Дери, которого все уважительно называли господином Дери, принял кошелек, поблагодарил посланца герцогини низким поклоном и пригласил мальчиков посмотреть, как будут доставать рыбу из сетей. Дени это было совсем неинтересно: он вырос у моря. К тому же он опасался, что мать задаст ему трепку, если он задержится. А господин Дери пообещал отвезти пажа к «Красной голубятне». Дени убежал. Паж проводил его взглядом и тихо сказал: - Дери, сегодня в ваши сети не попалось ни одной сардины. - Не беда, - ответил тот, - будет новый улов. Море не оскудевает. После чего они продолжали беседовать почти шепотом, и говорили отнюдь не об улове. Дери действительно подвез пажа, но они направились отнюдь не в сторону «Красной голубятни». Пусть их лежал в Этре, к трактиру "Герб Аквитании". Пока господин Дери сговаривался о цене на свежую рыбу, паж незаметно прошмыгнул наверх, к жилым комнатам. Оказавшись у цели, он перевел дух, поправил на голове щегольской берет с красивым страусиным пером и постучал в комнату номер четырнадцать. Дверь открылась.
Агнесса: С тех пор, как барон де Кюинь обзавелся «супругой», хлопот у Агнессы прибавилось вдвое. Помимо того, что ей вменялось в обязанности исполнять мелкие поручения и приглядывать за мнимой баронессой (господин Кюинь до конца не доверял никому, а уж совершенно новому человеку - тем более), та вдобавок ко всему обладала капризным и придирчивым нравом. Свою горничную мадам невзлюбила с самого начала. Барон был недоволен навязанной помощницей, баронесса была недовольна навязанной служанкой и гостиницей, и только Агнессе полагалось оставаться прислугой за все – и полностью всем довольной. Вот и сейчас Кюинь, пребывая в перманентном состоянии раздражения, развалился в кресле у камина, потягивая местное вино, а баронесса, объявив, что устала с дороги (Агнесса про себя была абсолютно уверена, что это лишь предлог), удалилась в свою комнату и только десять минут как перестала гонять свою служанку то за одной, то за другой надобностью. Пожелания же барона исчерпались требованием сбегать за еще одной бутылкой вина. - Можешь отдохнуть, - проворчал Кюинь, когда Агнесса вернулась в его комнату, - пока мадам не… Кого еще черт несет? В дверь постучали. – Открой! Агнесса была настолько уверена, что за дверью окажется хозяин, мэтр Бове, что открыла не спрашивая – и на секунду замешкалась, поскольку вместо трактирщика на пороге стоял совсем молоденький юноша в черном, шитом золотом и отделанном алыми лентами костюме пажа. Очень молоденький и очень хорошенький. На гладкую полудетскую щечку спадала выбившаяся из-под берета мягкая даже на вид светлая прядка, а вот голубые глазищи смотрели совсем не по-детски: спокойно, уверенно и оценивающе. - Что вам угодно? – с некоторым недоумением спросила Агнесса, невольно приглядываясь к пришельцу. Судя по чистому, незнакомому с бритвой личику, пажу было от силы пятнадцать лет, но взгляд… К тому же… Агнесса всмотрелась. Так и есть – берет не прикрывает уши, и в левой мочке отчетливо видна дырочка от серьги. Костюм – хоть сейчас ко двору, а серьгу не вдел? Странный паж, надо сказать.
Жерар де Кюинь: Барон же вперил в незваного пришельца взгляд, полный явного недовольства. Какой-то сопляк перепутал комнату. В ближайшие день-два де Кюинь ждал распоряжений, но к нему должен был явиться серьезный взрослый человек. Кто будет передавать важные новости через мальчишку, у которого и шпаги на боку нет? - Какого черта... - начал барон, не соизволив даже как следует развернуться. Однако, рука дернулась и опрокинула стакан с вином, стоявший на широком подлокотнике кресла. Это маленькое досадное происшествие вызвало настоящий взрыв. Кюинь вскочил как ужаленный. Гнев, копившийся в душе барона целый день, наконец, нашел выход. - Дьявол вас раздери! Вы не по адресу! Проваливайте, юноша, я никого не жду.
Мари де Шеврез: Юноша, однако, спокойно и уверенно перешагнул через порог. Дальше путь преграждала Агнесса. - Прежде чем пойти к дьяволу, я должен убедиться, что действительно попал не по адресу. Я допускаю такую возможность, сударь, - паж говорил с изысканной вежливостью, не выказывая ни малейшего признака раздражения. Но его взгляд свидетельствовал, что мальчишке не понравилась грубость хозяина. - Мне сказали, что в этой комнате я могу найти барона де Кюиня. Это вы, сударь? Если я получил неправильную информацию, то немедленно удалюсь. Паж нехорошо прищурился. - Только и в этом случае, сударь, позвольте мне самому выбирать, куда пойти, - сказал он с дерзкой уверенностью в том, что его реплика останется безнаказанной. Мальчишка играл с огнем, поскольку не мог не видеть раздражение мужчины и нежелание того идти на диалог.
Жерар де Кюинь: Барон с трудом преодолел желание немедленно, без лишних церемоний взять самонадеянного щенка за шиворот и выкинуть в коридор в качестве заслуженного урока. Он сделал несколько шагов, отстранил Агнессу - и как на стену налетел. Юнец смотрел на него холодным, оценивающим взглядом взрослого человека. Недетские, умные глаза на красивом нежном личике. Де Кюинь дураком отнюдь не был и соображал с похвальной быстротой. То, на что Агнесса не могла обратить внимание в силу неосведомленности, тотчас бросилось ему в глаза. Странный паж носил цвета герцога де Шевреза, а вензель на щегольском камзоле ясно и недвусмысленно указывал: мальчишка служит не господину, а госпоже. Вышивка была скрыта плащом. Теперь мальчик счел нужным показать ее. Это сразу изменяло положение вещей. Все же связной?! - Предположим, вы нашли того, кого искали, и я - барон де Кюинь. Но я буду разговаривать с вами, сударь, если вы изволите сказать мне еще несколько слов. Без них и рта не раскрою.
Мари де Шеврез: - Нет, - возразил паж, - вы, сударь, что-то перепутали. Первым говорите вы. И это я рта не раскрою, пока вы не скажете то, что обязаны. Извините, но у меня память лучше вашей. Осторожность – похвальное качество… Мальчишка нехорошо прищурился, выдержал паузу как опытный актер в театре, и закончил фразу тихим, ясным голосом: - Если это не маска для трусости. Ну, сударь, я жду вашего ответа!
Жерар де Кюинь: Барон напрягся, со свистом, сквозь зубы выдохнул. В ином месте и при иных обстоятельствах он бы непременно или вспылил, или попросту, без лишних расшаркиваний спустил нахального юнца с лестницы. Его и сейчас останавливало только годами выработанное, доведенное до абсолюта ощущение скрытой опасности. Как ни странно, источником смутного беспокойства был именно дерзкий щенок, столь бесцеремонно разговаривающий со старшим. Может быть, опасность таилась в недетских глазах на смазливом личике. Может быть, настораживала поза собеседника: юнец ничуть не напрягался, стоял расслабленно. - Вы привезли мне привет от моего друга из Булони? - процедил барон, продолжая наблюдать. Мальчишка прав: первым говорит тот, кто знает первую часть пароля. Глупо отвечать на вопрос, который еще не прозвучал. На заданный вопрос существовали два правильных варианта ответа. Первый мог дать обычный связной, который знает о деле не больше, чем обученный голубь, к лапке которого привязано ценное письмо. Второй… Барон ухмыльнулся, поскольку второго этот юнец знать не мог.
Мари де Шеврез: - Нет, сударь, я должен передать вам письмо от вашей родственницы из Парижа, - паж тоже не удержался от ухмылки. Это был второй вариант правильного ответа. Паж предоставил барону осмысливать только что прозвучавшие слова и обратился к Агнессе: - Милая, не принесете ли вы нам вина и еды? Вот деньги. Вкусы вашего господина вы знаете, а что до меня, то… - он запнулся на мгновение и продолжил. – Даже не вино. Пусть сварят глинтвейн. Некрепкий. И никаких бисквитов к нему!
Агнесса: Последняя фраза пажа превратила смутные подозрения Агнессы в почти полную уверенность. Даже самый избалованный паж не станет так неприкрыто дерзить взрослому и, несомненно, опасному мужчине, не боясь последствий. И вряд ли мальчишка, который явно придает большое значение своему дорогому наряду, забудет дополнить его драгоценной серьгой – разве что если у него нет подобающего украшения, но зачем тогда дырочка в мочке? И какой же юнец откажется от возможности лишний раз подкрепиться? Властные манеры человека, привыкшего, что его приказы тут же исполняются, уверенность в своей безнаказанности, нежная кожа… Принимая кошелек, Агнесса пригляделась повнимательнее. Так и есть - камзол, хоть и просторный и свободно сидящий на отнюдь не богатырских плечах, на груди чуть заметно натягивается. А барон из-за дурного настроения этого до сих пор не заметил. Агнесса покосилась на своего патрона – судя по выражению лица, тот был готов сожрать «пажа» заживо. Обстановку следовало разрядить. - Мадам бережет талию? – невинно осведомилаcь она.
Мари де Шеврез: Паж удивленно вскинул тонкие брови, а затем рассмеялся - негромко и благозвучно. - О, милая, ты наблюдательна! Позже ты мне скажешь, почему ты догадалась, Мне это важно. Реплика сопровождалась очаровательной улыбкой и искрящимся благосклонностью взглядом. После этого паж резко развернулся на каблуках, сорвал с головы щегольской беретик, а с рук - тонкие шелковые перчатки. Белокурые, с золотистым оттенком волосы рассыпались по плечам. Ручки были маленькими, мягкими и изящными. - Герцогиня де Шеврез. К вашим услугам. Взгляд, предназначенный барону, и интонация голоса разительно контрастировали с теми, что только что получила Агнесса. Властность и холодное любопытство - не более того.
Жерар де Кюинь: Кюиня трудно было чем-то удивить. В книге его жизненного опыта имелись страницы, содержание которых заставило бы иных поседеть от ужаса. Женщин, с той или иной долей ловкости носивших мужское платье, барон тоже видел неоднократно. Но эта… Только что он собирался проучить не в меру наглого и заносчивого юнца. Теперь же склонился в низком поклоне, полном почтительности. Он еще ни разу не сталкивался с мадам де Шеврез лично, но не раз видел ее портреты. Ошибиться было невозможно. Она. - Ваше сиятельство, это я к вашим услугам. Вся раздражительность прошла, появился охотничий азарт. Черт! Терпеть капризы идиотки, которую ему навязали – унижение. Подчиниться приказам умной, хитрой и осторожной женщины было не так сложно. Только бы не попасть под власть ее чар. Про Шевретту рассказывали разное. Теперь у него был шанс проверить, что есть ложь, а что – правда. Ее отчаянная смелость, пожалуй, вызывала у него уважение. - Простите… я не знал, что это вы. У меня плохое настроение. С женщинами лучше разговаривать мягко и любезно. Они это любят. А уж единственная и любимая доченька Эркюля де Монбазона и подавно привыкла, что мужчины проявляют по отношению к ней галантность. - Присаживайтесь же. Агнесса, бегом!
Мари де Шеврез: Мари воспользовалась любезным приглашением. Няня всегда напоминала ей старую мудрость: "В ногах правды нет". Разговор предстоит довольно долгий, следует обсудить всё и сразу, потому что второго такого удобного случая может и не быть. Через час-другой все, кому надо, уже узнают, что сиятельная интриганка прибыла под Ла-Рошель в нарушение всех королевских приказов. Правда, прибыла официально, ни от кого не скрываясь. Иногда прямая атака с трубами и барабанами приносит больший успех, чем тайная вылазка. От Кюиня и подавно не следовало таиться. Последнее письмо от графа Голланда содержало достаточно сведений о личности барона. Собственные наблюдения Мари дополнили картину. - Я знаю, что вы ожидали увидеть другого человека. Но обстоятельства таковы, что потребовалось мое присутствие. Я рискую многим, - герцогиня говорила негромко, но четко. - Вы сами это понимаете. Под своим настоящим именем я смогу пробыть здесь завтра, может быть, послезавтра. Затем положение неминуемо изменится. Если... - Мари поправила кружевной манжет и продолжила. - Если, конечно, за эти два-три дня мы с вами не выправим ситуацию. Скрипнула дверь - Агнесса вернулась с полным подносом. - Вы расторопны и предупредительны, моя милая! - Мари благосклонно улыбнулась. - Давно вы служите господину барону? "И можем ли мы при вас спокойно разговаривать?" - договорил взгляд герцогини.
Агнесса: - Благодарю, мадам, - Агнесса поставила поднос на стол и сделала вежливый реверанс. Отвечать она не спешила, вместо этого бросив вопросительный взгляд на барона. Пускай сам г-н Кюинь решает, сколько и какой правды следует знать "пажу".
Жерар де Кюинь: - У меня нет причин не доверять этой славной девушке, - барон придвинул стул для себя и показал Агнессе: ухаживай за дорогой гостьей. - Она же, напротив, имеет причину не любить известного вам господина, который всем прочим цветам предпочитает красный. Я избегаю упоминать имя этого человека всуе. Не потому, что боюсь. Если хотите, я суеверен, и одинаково не доверяю ангелам и посланникам нечистого. Полагаю, вы тоже? Герцогиня не ответила, только опустила глаза. Барон дал ей время на размышления, но молчание затягивалось. - Оставим в покое Всевышнего и лукавого. Все равно большую часть ваших слов я вынужден буду пересказать Агнессе, если вы потребуете удалить ее сейчас. Она - моя правая рука. Что до левой, то я предпочел бы не пользоваться ею без крайней на то необходимости. Моя вторая помощница скорее мешает нам заниматься делами...
Мари де Шеврез: - Мешает? - Мари чуть прикусила нижнюю губку. - Простите, барон, граф Голланд, который дал вам весьма похвальную рекомендацию, счел нужным ничего не написать о вашей... - тут последовала секундная заминка, которую опытное ухо собеседника не могло пропустить. Эта заминка была исполнена определенного значения. Шевретта мастерски выдержала интервал, после чего продолжила с улыбкой. - Вашей спутнице. Я в подобных щекотливых делах всегда имею дело только с тем, кто прибыл ко мне с рекомендацией. Ваша вполне надежна, но... Еще одна легкая, едва уловимая заминка - на сей раз совершенно иного рода. Надменной аристократке, представительнице одного из знатнейших родов королевства трудно титуловать почти как равного мужчину, в котором герцогиня безошибочно угадала законченного авантюриста - без излишков совести, но однако, не без некоторых принципов. Впрочем, Мари утешала себя мыслью о том, что сидящий перед ней человек действительно является бедным дворянином - значит, она просто играет по установленным правилам. Барон так барон. Спасибо, что не маркиз. - Барон, прошу прощения. Если вы тот, кому дана рекомендация... Быстрый взмах ресниц. Прямой взгляд - глаза в глаза. - У вас должно быть еще кое-что для меня. Граф известил меня, что именно. Но вы все еще не показали мне этого. Правда, и я должна доказать, что не обманываю вас. Мари быстро расстегнула несколько крючков на камзоле, сняла с шеи алмазный крестик на длинной золотой цепочке. - Вот, - сказала она без тени улыбки. - Граф должен был отдать вам парный. Мари чуть запнулась, произнося титул: гораздо чаще она называла своего бывшего любовника по имени. Но сейчас подобная фамильярность оказалась бы излишней.
Жерар де Кюинь: Кюинь тоже не улыбнулся. С графом де Голландом его связывали довольно давние отношения. Он знал многое об этом английском аристократе, ближайшем друге Бекингема, и потому ощущал себя в относительной безопасности. Голланд нуждался в услугах своего французского агента. - Мадам, я ценю ваше здравомыслие. Но между людьми, подобными вам и мне, подобные церемонии излишни. Барон продемонстрировал крест, который снял с шеи и подал герцогине с почтительным поклоном. Мари оправдала его ожидания: ей достаточно было одного взгляда, чтобы опознать драгоценную безделушку. - Я ценю свое и чужое время. Полагаю, у вас его куда меньше, чем у меня, и оно дороже стоит. Вы - это вы, вас ни с кем не спутаешь. Теперь вы знаете, что я - это действительно я, и никто иной. Чем могу быть полезен вам, ваша светлость?
Мари де Шеврез: - Полагаю, вы получили от графа исчерпывающие инструкции, - Мари убрала свой крестик на прежнее место и застегнула камзол. - Я не намерена вмешиваться в ваши дела, поскольку знаю о них лишь в общих чертах. Я вполне доверяю нашим английским друзьям... и тем, кого они удостаивают своего доверия. В конце концов, война - не женское дело, а я - всего лишь слабая женшина. Герцогиня задумчиво рассматривала кончики своих пальцев. Нужно подрезать ногти. Если ей вновь придется играть мальчика, то эта мелочь может выдать ее. Вдруг попадется сообразительная и глазастая служанка вроде той, что сидит в этой же комнате? Говорят, рыжие обладают способностью видеть то, что скрыто от прочих - саму суть человека... Может, только говорят. Мари не хотелось, чтобы ее кто-то видел насквозь и предугадывал малейший шаг, малейшее движение мысли и чувств. - Я приехала сюда лично и постаралась не терять в дороге времени потому, что у меня есть важные новости. Вы наслышаны, сударь, что мне запрещено жить в Париже. Разумеется, я стараюсь поддерживать отношения со всеми, с кем желала бы. Также я лично проверяю каждого человека из числа тех, кто доставляет мои письма. Но случаются разные ситуации. Девушка, которой я имела все причины доверять больше остальных, влюбилась. Я была щедра с ней, но, видимо, недостаточно. Она польстилась на деньги, которые ей предложил друг ее любовника - за право снимать с моей переписки копии. Судя по всему, это продолжалось около двух месяцев. Может быть, больше. Герцогиня вздохнула. - Этот человек служит кардиналу. Три дня назад он забрал копии с самой свежей почты, которая поступила из Англии, а так же копии пяти писем из Парижа. Я не думаю, что он был менее поспешен, чем я, потому все бумаги уже в руках у кардинала или попадут к нему не позднее, чем сегодня вечером. Нам нужно срочно пересмотреть все планы - это главное. Это то, ради чего я здесь. Кроме того... Губы герцогини скривила нехорошая улыбка. - Я не смею настаивать, барон, но... может быть, вы не отказались бы побеседовать по душам с этим дворянином? Я сама видела его, потому ошибки быть не может. Мужчина лучше поймет другого мужчину. Не правда ли?
Жерар де Кюинь: Кюинь тоже надел свой крестик и убрал его за ворот рубашки. - Это достаточно скверные новости, мадам, - задумчиво проговорил он. – Я надеюсь, в этих письмах не было ничего, что могло бы повредить моей скромности? Терпеть не могу дешевой славы. Разумеется, у меня есть инструкции, но теперь… Может быть, бумаги еще не достигли кардинала? В таком случае, я могу еще успеть переубедить этого дворянина, скажите лишь, кто он!
Мари де Шеврез: - В этих письмах было многое. В том числе и ваше имя, сударь. Я не помню, прямо или косвенно, но... Мари сложила руки на коленях - ни дать ни взять, примерная пансионерка, гордость матерей-воспитательниц, скромница-разумница. Прикрыла глаза. Памятью герцогиню Господь не обделил - чаще всего Мари было достаточно однажды увидеть текст, чтобы запомнить его до последней запятой. Потому текст возник перед внутренним взором как по мановению волшебной палочки. Почерк Генри: твердый, уверенный, размашистый, с сильным нажимом на буквах "d" и "f"... "My dear Mary...". Почерк Бекингема... Нет, именно в письме Генри... Мари, точно очнувшись, покачала головой. - Увы, вынуждена вас огорчить, барон. Ваше имя упоминалось несколько раз - напрямую. Был и краткий словесный портрет. У меня при себе нет оригиналов, но доверьтесь моей памяти. Что до имени этого дворянина... Герцогиня привстала, чтобы дотянуться до тарелки с сыром. Белыми зубками вонзилась в кусочек чудесного сыра, покрытого благородной плесенью. Ах, восторг! В Париже такой вкуснятины не отведать! Продолжая смаковать сыр, улыбаясь от удовольствия, Мари выдохнула с придыханием: - Шевалье д`Айон. Нельзя было обречь человека на смерть более нежным голосом!
Жерар де Кюинь: Кюинь несколько секунд очень пристально разглядывал герцогиню, подавшись вперед и оперевшись локтем о колено. Затем кивнул и выпрямился. - Агнесса, ты можешь пойти отдохнуть, - с нажимом произнес он. – Заодно проследи, чтобы в спальне у госпожи баронессы не было сквозняков… они мешают ей спать. Поняла? Хоть он и доверял девчонке, пожалуй, как никому другому, однако береженого свинья не съест, а выдать то, чего не знаешь, невозможно даже и под пыткой. Незачем ей слышать, куда он направится. А вот приглядеть, чтобы мнимая супруга не подслушала разговор – это Агнесса проделает виртуозно. Барон подождал, пока девушка понятливо кивнет и бесшумно исчезнет за дверью, и вновь повернулся к г-же де Шеврез. - Я вас понял, сударыня. Можете на меня положиться. Вот если бы вы могли предположить, где сейчас можно найти этого шевалье… это значительно приблизит нашу с ним встречу!
полная версия страницы