Форум » A la guerre comme à la guerre » Как считают волков. 21 сентября 1627 года, около 12 часов дня » Ответить
Как считают волков. 21 сентября 1627 года, около 12 часов дня
Луи де Кавуа: Не казните перед строем, гнев остер... Я ходил в разведку боем, монсеньор! Убивал? Да. Каюсь, грешен. Мне пришлось! Я хотел быть очень вежлив, не сбылось. Я успел сказать барону: "Едем, нет?" Тут, одет не по сезону, де Ронэ...
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Луи де Кавуа: Кавуа решил не возвращать кардиналу фразу насчет эдиктов. Время для шуток еще придет. Может быть. - У нас найдется тема для разговора, - в глазах пикардийца на мгновение появилось хищное выражение. В отношении тех, кто посягал на жизнь Ришелье, Кавуа был беспощаден. Он бы и барона с удовольствием отправил на тот свет собственноручно, если бы не получил прямой запрет. Старые привычки не забываются. "Сто и одна причина для случайной ссоры...", том третий, дополненное издание. - Должен ли этот разговор состояться в определенное время? - а вот интонации капитана, привычно спокойные, не изменились ни на йоту.
Richelieu: Ришелье еле заметно улыбнулся в ответ. Кавуа, в отличие от Ронэ, никогда не был наемным убийцей, и использовать его в таком качестве было безрассудно. Но знать, что капитан рад оказать ему и такую услугу, было, бесспорно, приятно. – Вы сказали, что он заболел, – припомнил он, мягко опуская руку на рукав Кавуа, как если бы тот собирался сию же минуту устремиться на поиски заговорщика. – После рассказов этого… Бонтильяна вы могли бы навестить беднягу, обеспокоившись его здоровьем. Вдруг он бредит… и сможет рассказать что-нибудь любопытное. Болезнь Бреклена была, скорее всего, поддельной и позволила ему не поехать с сообщниками – любопытно, чего он опасался. Визит капитана кардинальской гвардии мог как расположить его к откровенности, так и подтолкнуть к сотрудничеству, а убрать его, если потребуется, можно будет и позже.
Луи де Кавуа: Жест был не лишним. Кавуа в который раз поразился тому, как хорошо первый министр знает своего телохранителя. Скажи кто-то гвардейцам об излишней горячности их капитана, сочли бы умалишенным. А между тем это была правда. Он вполне мог отправиться к Бреклену прямо сейчас. С одной-единственной целью. И даже не подумать о том, что заговорщик мог бы пойти на сотрудничество. Как многие хладнокровные люди, пикардиец легко взрывался, если был подожжен правильный фитиль, и так же мгновенно остывал, но последствия бывали разрушительными. Капитан кивнул, в полной мере оценив сказанное.
Richelieu: Убедившись, что его поняли правильно, Ришелье отнял руку. – У меня есть основания полагать, – проговорил он, – что если шевалье де Ронэ вернулся в Этре вместе с вами, то сейчас он отправился спать. Так что еще некоторое время он пробудет в «Гербе Аквитании». Подробный доклад о событиях прошлой ночи кардинал пока не получил, но об участии в них бретера знал, на основании чего и сделал свой вывод.
Луи де Кавуа: То есть время было, но не слишком много. Если расставить дела по порядку, первым должен был стоять арест Ронэ. Бретер наверняка не обрадуется и вряд ли поймет, что его пытаются уберечь. Если дознается. Капитан мимоходом пожалел, что ни с кем другим Дезэссар говорить не будет, а если будет - вряд ли прислушается. Ну что ж, остается только сделать так, чтобы командир королевских гвардейцев арестовал Ронэ по собственной инициативе. Как ни странно, отношения с Дезэссаром у Кавуа были несколько лучше, чем с Тревилем. И некоторую роль здесь играло землячество - зять капитана мушкетеров тоже был родом из Пикардии, и с сыном губернатора Сен-Кантена гвардеец познакомился еще до того, как тот породнился с Тревилями. - В таком случае мне следует заняться этим побыстрее, - констатировал Кавуа. - Я должен учесть что-нибудь еще, монсеньор?
Richelieu: Ришелье неторопливо направился назад в город, и вся его свита вынужденно последовала за ними. – Учтите, – кивнул он. – Мне не нравится, что я сегодня чуть не остался без друга, не говоря уже о капитане гвардии. Так что учтите, что мои враги легко могут стать и вашими. Отправляться к доказанному врагу всего с одним спутником было глупостью, Кавуа. Не делайте больше таких глупостей. В последний момент он удержался и не приказал капитану взять с собой в мушкетерский лагерь охрану. Тревиль врагом не был – или вернее, не тем врагом, от которого Кавуа надо было чего-то опасаться.
Луи де Кавуа: Пикардиец совершенно не мог возразить. И не хотел. Забота, пусть и выраженная в форме упрека, была приятна. А еще, вздумай он перечить, Ришелье вполне мог вернуть ему его слова во время следующей дискуссии на тему количества охраны для выезда. Мнения двух мужчин относительно личной безопасности удивительно совпадали. Так что Кавуа согласился - с видом чуточку виноватым и чуточку смущенным, что выглядело почти забавно. Если не знать, на что способен в иных обстоятельствах этот зеленоглазый уроженец французского Севера. Эпизод завершен
полная версия страницы