Форум » A la guerre comme à la guerre » Ищите и обрящете! 18 сентября 1627 года, раннее утро. » Ответить
Ищите и обрящете! 18 сентября 1627 года, раннее утро.
Атос: Участники: Атос, г-н де Тревиль, Провидение.
Ответов - 59, стр:
1 2 3 All
де Тревиль: Огонь свечи дрогнул от тяжелого дыхания двух мужчин, напряженно склонившихся над столом. Капитан внимательно вглядывался в текст приписки, которая действительно была выведена другими чернилами, менее качественными, так как поплыли от вина и заметно поблекли по сравнению с чернилами строк, написанных выше. Человек, писавший приписку явно торопился, от чего строчки неровно плясали. - Сообщаю также, что к нам вернулся наш лазутчик, отправленный в английский лагерь, которому удалось раздобыть сведения о готовящемся десанте. Прилагаю его доклад... - шепотом прочитал Тревиль. - Доклад? Нервным движением капитан перевернул размокшую плотную бумагу и тут заметил, приклеившийся еще один неровный лист. Осторожно, почти не дыша, он разлепил оба листка. Снова взявшись за подсвечник пробежал глазами еще одну записку, также сделанную плохими чернилами и еще более пострадавшую от вина, но тем не менее еще разборчивую. Человек, писавший это отличался от двух предыдущих явной безграмотностью. Записка сообщала совершенно неожиданную весть, что англичане имеют надежду захватить ставку кардинала в Каменном мосту, высадив десант в ночь на 21 или 22 сентября. Прочитав это, Тревиль вздрогнул и опустил подсвечник с глухим стуком на стол, подняв взгляд на стоявшего рядом Атоса. - Дъявол их побери.. - выдохнул капитан. Теперь, когда текст письма наконец был полностью прочитан, каким бы неожиданным он ни был, наступило какое-то мимолетное облегчение. По крайней мере одна тайна, которая беспокоила последние часы, была раскрыта.
Атос: - Десант?! – Атос коротко глянул на капитана и снова наклонился к письму, напряженно вчитываясь в корявые строчки и словно силясь разглядеть за ними нечто большее. Десант в Каменном мосту! Безумная затея, которая, однако, как и большинство безумных затей, имела все шансы увенчаться успехом. И тем более объяснимая, если вспомнить, что здесь, под стенами Ларошели, скрестились интересы не столько Англии и Франции, сколько Бэкингема и кардинала. Неожиданная высадка англичан, захват ставки… Им не удержать Каменный мост, но этого и не требуется. Достаточно пленить Ришелье. Атос медленно выпрямился, не отрывая глаз от разложенных бумаг. Он чувствовал себя как человек, затепливший свечу в потемках – и обнаруживший, что ее свет породил лишь неясные тени, раздробив и исказив очертания предметов и окончательно сбив с толку. Понятнее не стало. Зачем, черт бы побрал все на свете, зачем это письмо понадобилось подбрасывать во французский лагерь? Да притом так, чтобы оно наверняка попало к командованию? Бессмысленно… За пляшущими и гримасничающими тенями маячил размытый силуэт, который все никак не удавалось ухватить. Атос перевел взгляд на де Тревиля. - Это лишено всякого смысла, - подводя итог своим мыслям, негромко проговорил мушкетер. – Кому и, главное, зачем могло понадобиться, чтобы об этом десанте узнали французы? Господин де Кюинь очень хотел, чтобы письмо попало в руки командованию. Выходит, что либо он внезапно раскаялся и сделался нашим союзником, либо… Атос коротко вздохнул: смутные подозрения стремительно перерастали в уверенность. – Либо это какая-то ловушка.
де Тревиль: На улице послышались голоса, приближающихся людей. Тревиль резко выпрямился и напряженно посмотрел на вход. Но голоса удалились так же быстро, как и появились. Кто-то прошел мимо. Тяжело вздохнув, капитан мушкетеров обошел стол вокруг и, наклонившись, достал из недр своего походного сундука карту местности, развернул и положил поверх разложенных писем. Сверху поставил подсвечник и машинально оглянулся на вход. Замаскировав таким образом бумаги, Тревиль сел на табурет и жестом предложил Атосу сделать тоже самое. На капитана навалилась какая-то усталость, но предстояло еще многое обсудить прежде, чем разойтись и начать что-то предпринимать. Прежде всего было вообще не ясно, что, собственно, предпринимать в этой ситуации. Бежать с докладом к кардиналу? Королю? Созывать военный совет? А если письмо подложное, что тогда? Опять больше вопросов, чем ответов. - Атос, скажите, черт побери, откуда вам так хорошо известно о намерениях этого тысячу раз проклятого Кюиня? И если в намерения этого господина входило, чтобы письмо попало в руки командования, то на кой подкидывать его вам? Не слишком ли окольный путь для того, кто хочет спасти кардинала...
Атос: - От Аг… - Атос запнулся и с непроницаемым выражением лица договорил: - От… мадемуазель Бомон. Резким движением, выдающим скрытое волнение, мушкетер придвинул к столу второй табурет; не глядя, дотянулся до кружки с вином, сделал большой глоток и, со стуком пристроив кружку обратно, наконец сел. - Прежде чем потерять сознание, она сумела пересказать мне часть подслушанного ею разговора, - глуховато проговорил он, не сводя глаз с колеблющегося пламени свечи. – Барон, приказывая подбросить письмо ко мне в палатку, несколько раз повторил, что это чрезвычайно важно – чтобы оно попало в руки начальства, чем выше, тем лучше. Вот и все, что я знаю. Атос крепко потер лоб. Если бы не предупреждение, так бы и вышло - письмо сейчас было бы у Сен-Вира, а он сам – на пути к виселице. Но какой же смысл? В этой игре он пешка, всего лишь пешка, пусть и угодившая волей судьбы в самую середину событий…
де Тревиль: Капитан Тревиль неплохо за годы службы узнал своего мушкетера, к которому питал глубокое уважение. Поэтому от его внимательного взгляда не ускользнула и запинка Атоса, и нервность его движений. - Атос, мне всегда казалось, что вы один из немногих, кто относится к... - капитан постарался подобрать правильное выражение. - К дамам с недоверием. Почему Вы так верите мадемуазель Бомон? Даже, если предположить, что она наговорила все это искренне, то где гарантии, что она не является всего-лишь инструментом в руках барона? Порой искусные интриганы дают подслушать именно то, что нужно им... Тревиль замолчал, взяв свою кружку, но так и не отпил вина, задумчиво глядя на Атоса.
Атос: Атос вскинул голову. Несколько мгновений он молча смотрел в глаза Тревилю. Почему? Черт возьми, почему он поверил этой маленькой сумасбродке? Почему он поверил девушке, которая отдала ему все, ничего не требуя взамен? В поступках которой, в каждом слове не было ни капли фальши, ни грана расчета – одна только искренность? Потому ли, что ему очень хотелось поверить? Нет. Так уже было. Тогда он был ослеплен. На этот раз… Глаза Атоса потемнели. - Понимаю, - медленно и очень спокойно проговорил наконец мушкетер. – Что ж, вы правы – я никогда не доверял женщинам. «И считал их бесчестными, лживыми созданиями. Всех. Я ошибался.» - Но мадемуазель Бомон я верю. Потому, что вчера она спасла мне жизнь, а сегодня – еще и честь. – Голос Атоса звучал ровно и отчетливо. - Потому, что ради этого она рискнула многим. Потому, что она сдержала свое обещание – разузнать о письме из форта. Что же касается гарантий… - Атос сделал паузу; на скулах мушкетера ходили желваки. – Если бы барон использовал ее как инструмент, рассчитывая, что она передаст мне его слова – хотя за каким чертом ему могло бы это понадобиться, я не представляю – то, согласитесь, ему незачем было ее убивать. А удар нанесли, чтобы убить - спросите у мэтра Дарлю, он подтвердит.
де Тревиль: По лицу Тревиля скользнула странная улыбка, он задумчиво провел рукой по лбу, будто стряхивая какие-то сложные воспоминания. "Женщины спасают нас... они же нас и губят" - промелькнуло в голове капитана. Этот разговор напомнил ему, что в лазарете нынче лежит некая тяжело раненая девушка, которая спасла жизнь Атосу. Мушкетер просил усилить охрану и даже готов лично нести караул возле палатки. Странно, почему же эта женщина так стремится помочь именно этому мушкетеру, даже ценой собственной жизни... Самому нелюдимому и осторожному в отношении противоположного пола человеку из всех, кто служит в полку. По крайней мере об этом говорят слухи, да и сам Тревиль кое-что примечает. - Ну, хорошо, - сказал, наконец, капитан. - Оставим пока в стороне рассуждения относительно того, верить или не верить женщинам, особенно в такой ситуации. Куда важнее сейчас понять - что нам делать с этим письмо дальше? Как вы понимаете, граф, согласно предписаниям, я обязан доложить о письме командующему. Но делать это, не разобравшись что к чему, признаюсь честно, мне бы не хотелось. Потому что в этом деле по какому-то чертовскому стечению обстоятельств накрепко завязаны лично вы. И подставлять вас под удар какими-то необдуманными действиями мне бы не хотелось. Хватит с нас не в меру усердного Сен-Вира... Тревиль помолчал мгновение, переведя дыхание, потом спросил: - Какие у вас есть идеи, Атос?
Провидение: В эту самую минуту еле доносившиеся снаружи голоса стали громче, позволяя разобрать, о чем шла речь, и почти сразу полог палатки чуть приоткрылся, позволяя одному из караульных заглянуть внутрь. - Господин капитан, капитан де Сен-Вир просит разрешения с вами побеседовать. Снаружи донеслось раздраженное хмыканье, но вмешиваться пикардиец не стал. Получив согласие своего начальника, мушкетер посторонился, пропуская капитана де Сен-Вира, взглянувшего сначала на мушкетера, затем на его начальника с видом настолько самоуверенным, что трудно было заподозрить, насколько он сейчас был неуверен в себе. - Прошу прощения за вторжение, - произнес он, отвешивая Тревилю короткий поклон, и тут же перенес все свое внимание на Атоса. - Вы были правы, сударь, экономка действительно исчезла.
Атос: Прежде чем караульный впустил Сен-Вира, Атос и де Тревиль обменялись молниеносными взглядами, после чего мушкетер быстро и бесшумно переставил второй подсвечник на тот угол карты, который скрывал под собой злополучное письмо. Так что вошедшему в палатку предстала вполне обыденная картина: офицер и его подчиненный, изучающие план ларошельских фортов. Вид у капитана де Сен-Вира, по обыкновению, был такой, словно все окружающее принадлежит ему, и у Атоса промелькнула даже надежда, что ему удалось задержать лже-экономку, но, увы, надежда эта тут же рассеялась. Впрочем, судя по расторопности людей барона, рассчитывать на это не приходилось с самого начала. - Это весьма досадно, - поднимаясь навстречу пикардийцу, сдержанно проговорил Атос, - но как будто подтверждает мое предположение… Однако, разве немолодая, как вы говорили, женщина могла успеть уйти далеко?
де Тревиль: Де Тревиль в тот момент, когда пикардийский капитан вошел, просто поднялся со своего места и встал так, чтобы как можно больше загородить собой стол, на котором под картой лежало то, что могло бы в одночасье погубить его и Атоса безо всяких "но"и "если". Это движение было чисто интуитивным. И как только он присел на стол и повернулся лицом к пикардийцу, спокойствие больше не покидало его. Капитан мушкетеров сложил руки на груди и внимательно, слегка наклонив голову, смотрел на Сен-Вира. - Когда исчезают свидетели, то дело начинает принимать неблагоприятный оборот для обвинителей... - тихо проговорил капитан, не меняя позы.
Провидение: Сен-Вир не обратил особого внимания на перемещения Тревиля по палатке и только слегка сморгнул, когда оказавшийся у самого локтя последнего подсвечник тревожно закачался, но устоял. Более искушенный офицер на его месте догадался бы, что разложенные карты должны были продемонстрировать ему, насколько капитан мушкетеров доверяет своему подчиненному, но мысли пикардийца были всецело заняты услышанной колкостью. - Вы тоже находите смерть священника подозрительной? – нашелся он, проявив дипломатичность, которую никак не могли ждать от него те, кто его знал. – В таком случае я пошлю кого-нибудь в Сабль д’Олон за подробностями. На всякий случай. Последние слова были обращены уже к Атосу, к которому капитан испытывал теперь глубочайшее уважение, а потому стремился заверить его, что не испытывает более никаких подозрений. - Мы сможем так заодно проверить историю этой экономки, - продолжил он. – Но часовые на выходах ее не видели, так что она должна быть до сих пор быть в лагере. Я отдал приказ задержать ее, если она попытается уйти, так что не все еще потеряно. На столе, согласно предыдущему отыгрышу, стоят два подсвечника, из которых по крайней мере один с горящими свечами.
Атос: - Превосходная идея, сударь, - Атос отвесил Сен-Виру легкий поклон и вопросительно взглянул на де Тревиля. Успел ли капитан отправить в Сабль-д'Олон своего человека, мушкетер не знал, и в любом случае Сен-Вира было вовсе незачем посвящать в эти планы. Но раз уж эта мысль явилась ему самому – тем лучше. Атос был почти уверен, что искать в Сабль-д'Олон какие-то следы бесполезно, и остается лишь один способ узнать правду, но для этого следовало для начала отделаться от не в меру ретивого пикардийца. - Если господин де Тревиль не возражает… Г-н Сен-Вир, стол достаточно велик, чтобы на нем можно было разложить карты - следовательно, там хватит места и для де Тревиля, и для подсвечников. :-)
де Тревиль: Увы, но послать кого-то в злополучный Сабль-д'Олон Тревиль еще попросту не успел. Первой мыслью было сказать, что он также пошлет своего человека вместе с человеком Сен-Вира, но вовремя прикусил язык и подумал, что своего посланника он отправит не вместе, а параллельно с доверенным лицом пикардийца. Поэтому капитан мушкетеров состроил самую доброжелательную мину и кивнул: - Абсолютно не возражаю и считаю вашу идею, господин Сен-Вир, весьма своевременной!
Провидение: Глубоко возмущенный Сен-Вир открыл уже рот, чтобы заверить и мушкетера и его капитана, что он совершенно не нуждается в их дозволении, чтобы продолжить расследование свалившегося на него дела, когда донесшиеся снаружи голоса – в особенности, один, чрезвычайно знакомый голос его лакея – отвлекли его, и он невольно навострил слух. – А я говорю вам, что это очень важно, – растолковывал верный Поль, – стал бы я через пол-лагеря бежать из-за пустяка! Ответа мушкетера Сен-Вир не расслышал, но, судя по тому, что слуга снова принялся доказывать, как срочно ему нужно увидеть своего господина, пропускать его никто не собирался. – С вашего разрешения… Коснувшись рукой шляпы, пикардиец поспешно покинул палатку, чтобы почти сразу вернуться с глубоко встревоженным видом и охапкой одежды в руках. – Это ее платье, – объяснил он, переводя растерянный взгляд с Атоса на Тревиля и обратно. – Неужели ее тоже убили?
Атос: - Или же эта экономка, подобно змее, сбросила шкуру, чтобы ускользнуть неузнанной, - пробормотал Атос. Это бы его не удивило. Если господин де Кюинь имеет обыкновение устранять свидетелей, то он вполне мог пустить следом за лже-экономкой своего подручного, того самого Гаспара, который пытался убить Агнессу, но не слишком ли сложно – убить, раздеть, оставить на виду одежду, а тело спрятать? И все это – посреди военного лагеря, ежеминутно рискуя быть застигнутым? Мушкетер покачал головой. Напав на девчонку, убийца так спешил, что не удосужился даже проверить, мертва ли его жертва... Перед глазами Атоса помимо воли снова встало бледное лицо Агнессы, а в ушах прозвучал задыхающийся шепот: «Гаспар… служит барону… Он уже донес…» Дьявольщина, но почему – он? Почему бедная девочка твердила, что донес он? С доносом к Сен-Виру приходила экономка! Пока разум Атоса силился поймать за хвост смутную, ускользающую мысль, вызванную очередным несоответствием, его взгляд, машинально обегающий груду тряпок в поисках каких-либо следов, зацепился за нечто странное. Мушкетер стремительно шагнул вперед и двумя пальцами приподнял болтающийся рукав, поворачивая его к свету свечи. - Черт подери! – На грубой светло-коричневой ткани, пониже локтя, отчетливо выделялось несколько подсохших бурых пятен. Кровь, несомненно – Атосу доводилось видеть достаточно крови, и своей, и чужой, чтобы безошибочно ее опознать. – Взгляните-ка. Сдается мне, что вы правы.
Провидение: - Что-то крови маловато для убийства, - отозвался Сен-Вир, в свою очередь начиная изучать принесенные им тряпки. – И на рукаве… Не пальцы же ей отрезали. Встряхнув платье, он поднял его на вытянутых руках и, нахмурившись, снова перебросил через локоть, дабы внимательнее изучить корсаж. - Ха! А покойный кюре, похоже, предпочитал экономок погрудастее. Взгляните-ка! Он ткнул пальцем в разрезанную шнуровку лифа.
де Тревиль: Де Тревиль слегка оторвался от стола, который незаметно для незваного гостя старательно охранял, и протянул руку к корсажу, который держал Сен-Вир. Его чуткие и опытные пальцы на мгновение задержались на лифе. - Хм, - хмыкнул капитан мушкетеров, снова прислонившись к столу. - Сдается мне, что эта неуловимая экономка не совсем женщина... И добавил с лукавой улыбкой: - Если не исходить из того, что дама хотела обмануть природу, прибавив себе более заметные достоинства.
Атос: При последних словах Сен-Вира губы Атоса на миг покривились в презрительно-насмешливой гримасе – по счастью, пикардиец, занятый изучением платья, ее не видел, иначе наверняка счел бы за оскорбление. Однако уже в следующий момент мушкетер даже вздрогнул от внезапной догадки. Накладной бюст из какого-то тряпья, небрежно подшитый к изнанке корсажа и бесстыдно вылезший наружу, когда капитан встряхнул одежду, выглядел бы убедительно лишь в одном случае. Если бы под ним в самом деле ничего не было. Он, а не она! Атос еще раз окинул платье внимательным взглядом и на этот раз обнаружил еще несколько темных пятнышек – на юбке. Быстро наклонившись, мушкетер убедился, что вдобавок и нижний край тоже слегка замаран, будто его обладательница – или обладатель - чиркнула подолом по крови. Атос мгновенно вспомнил кровавый след, ведущий в палатку; глаза мушкетера сузились, скулы затвердели. - Боюсь, сударь, приказ задержать женщину несколько запоздал, - выпрямляясь, проговорил он сквозь зубы. – Обмануть хотели не природу, а нас… Но, может быть, еще не поздно?
Провидение: - Не совсем женщина? – Сен-Вир перевел взгляд с капитана королевских мушкетеров на Атоса. – Совсем не женщина, вы хотите сказать? Четыре тысячи чертей! Может, он еще в лагере? Мои извинения, господа. Отдав таким образом дань любезностям, капитан стремглав бросился из палатки, надеясь, пусть и вопреки всякой надежде, что так ловко обведший его вокруг пальца мерзавец задержался не только для того, чтобы полюбоваться на дело рук своих. Эпизод завершен. Продолжение здесь
полная версия страницы