Форум » A la guerre comme à la guerre » Чтобы продлились дни твои на земле. 18 сентября 1627г., в четвертом часу дня » Ответить
Чтобы продлились дни твои на земле. 18 сентября 1627г., в четвертом часу дня
Теодор де Ронэ:
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Теодор де Ронэ: Распрощавшись с супругами де Люз, Теодор вернулся к себе, где его поджидал Паспарту. Судя по тому, что со стола он убрать не успел, за время их отсутствия слуга успел собрать если не все трактирные сплетни о сумасбродной паре, то уж точно большую их часть. Однако, не успел он приступить к своему рассказу, как бретер оборвал его взмахом руки. – Не сейчас. Чем болтать попусту, займись делом, – вытащив из-за манжета бумажный комочек, он развернул его, бегло просмотрел написанное и щелкнул пальцами. – Моего Данте. Слуга, ожидавший распоряжений с тем преувеличенно почтительным видом, который неизменно вызывал улыбку на губах его хозяина, поклонился едва ли не до пола, извлек из седельной сумки потрепанный томик и, преклонив колено, на вытянутых руках преподнес его бретеру. – Заколю я тебя как-нибудь, мошенник, – беззлобно заметил тот, вытащил служивший ему закладкой итальянский карандаш и переписал на первый же пустой лист содержание записки. – Пойдешь к колодцу на рыночной площади, – сказал он, протягивая ее Паспарту сложенной, в той мере, что ему удалось, так же, как он ее нашел. – У правого столба, если встать спиной к площади, отсчитаешь снизу пятую доску в навесе и спрячешь там за стропилом. И чтобы никто не видел. И поторопись. Слуга без единого слова исчез, а бретер, чуть приоткрыв дверь, пододвинул стул так, чтобы без помех следить за дверью комнаты графа, не бросаясь при этом в глаза, взял со стола кусок сыра и задумчиво принялся жевать. Несколько минут спустя его терпение было вознаграждено: фигура в сером плаще и надвинутой на самые глаза широкополой шляпе взбежала вверх по лестнице и в нерешительности остановилась. Мадам Бовэ, пыхтя, поднялась следом и, не тратя попусту дыхания, указала на украшавшую нужную дверь цифру пять. Теодор приподнялся со стула, когда незнакомец постучался, но снова опустился на место, увидев, что трактирщица, теребя передник, остановилась за плечом незваного гостя.
Эмили-Франсуаза де К: Проводив мужа, Эмили снова вспомнила, что голодна. Остатки скорее даже не завтрака, а, судя по времени, раннего обеда еще красовались на столе. Графиня налила почти полную кружку вина и залпом выпила половину, решив, что немного опьянеть было бы даже неплохо. Под подсвечником лежала какая-то бумага... Подумав, что если бы это было что-то секретное, граф бы ее спрятал, Эмили взяла записку и развернула... Опустившись на табурет, какое-то время сидела, глядя на ровные строчки и соображая, что же делать. Никакой разумной мысли в голову не приходило - не бежать же вслед за мужем! Оставалось только ждать, как он и велел... Мадам де Бутвиль положила себе на тарелку ножку цыпленка, отломила кусок хлеба и принялась задумчиво жевать, однако не успела проглотить и нескольких кусков, как в дверь постучали. Вытерев руки салфеткой, она подошла к двери, раздумывая, открывать или притвориться, что никого нет. Но притворяться, пожалуй, было глупо... - Кто там? - здравый смысл подсказывал, что отпирать кому ни попадя не стоит, но Эмили устыдилась собственных страхов. В конце концов, Лапен неподалеку... - Что вам надо? - спросила она, увидев трактирщицу и незнакомца.
Теодор де Ронэ: – Прошу прощения, мадам, – быстро проговорила трактирщица, с нескрываемым любопытством заглядывая в комнату через голову юной графини. – Я только спросить, значится... Вам господин барон ключи велел передать, так вам, ваша милость, может, помощь нужна, вещи забрать? – Какие еще ключи, милейшая? – быстро спросил Сен-Шено. – А от комнат ихних. Трактирщица указала влево, и Теодор чуть не шарахнулся, хотя видеть его она никак не могла.
Эмили-Франсуаза де К: - Какие вещи, зачем? Ключи от комнат, мне? Тут Эмили сообразила, что отец, вероятно, так и не оставил мысли ее переодеть. Вот ведь далось всем это платье! А сам к ним стучать не стал, наверное, потому, что не хотел встречаться с графом. Потому что дражайший батюшка не нравится ее мужу, и графа можно понять... - Ну если велел передать, так давайте! - она протянула руку. - А где Агнесса? Если в гостинице, так передайте, пусть ко мне придет. Юная графиня подумала, что помощь рыжеволосой горничной ей бы сейчас не помешала. По крайней мере, в одиночку копаться в папашиных вещах сама Эмили точно не станет.
Dramatis personae: Трактирщица пожала плечами. – Так не у меня они, ваша милость, у мэтра Бовэ. А Агнессы этой никто с утра и не видел, ровно сгинула. Обокрала небось господина барона и сбежала. Воспользовавшись возможностью, она просочилась мимо юной графини и торопливо начала убирать со стола, бормоча что-то про разбитые тарелки и засохший сыр. Оставшийся на пороге Сен-Шено бросил на назойливую простолюдинку преисполненный раздражения взгляд, открыл было рот для гневной отповеди, но затем, очевидно передумав, свистящим шепотом обратился к мадам де Бутвиль: – Ваш батюшка... Нам нужно поговорить. Глазами он указал на мадам Бовэ.
Эмили-Франсуаза де К: - Оставьте там все, Лапен приберет, - быстро распорядилась графиня, обращаясь к трактирщице. Не хватало только, чтобы та заметила письмо и сунула в него нос. Да и доесть не мешало бы... Эмили обернулась к Сен-Шено. - Хорошо. Ступайте вниз, я сейчас приду, - оставаться с ним наедине в их с мужем комнате ей почему-то не хотелось. Мадам Бовэ отчего-то медлила, и юная дама поспешила ее поторопить: - Идите же! Ключи от комнат барона отдадите Лапену, и пусть он сюда придет.
Теодор де Ронэ: Сен-Шено и трактирщица заговорили разом и так же разом замолчали, уставившись друг на друга. В последовавшем негласном состязании взглядов неожиданно победила женщина. – Нет уж, простите, ваша милость, но этому мошеннику я ключей не доверю. Сегодня у него один хозяин, завтра – другой, а в комнатах вещи лежат. Мало ли к кому он завтра на службу поступит. – Тогда принесите их сюда и сию минуту, – вмешался Сен-Шено и, не то не заметив приказа подождать внизу, не то предпочтя его проигнорировать, проверил рукой крепость балюстрады, прежде чем присесть на нее. С интересом наблюдавший за происходящим Теодор невидимо для прочих скорчил скептическую гримасу: посланец барона раз уже дал слабину в присутствии юной графини, и сейчас она, он готов был спорить, вряд ли так просто оставит свои попытки им распоряжаться.
Эмили-Франсуаза де К: Юная же графиня, которая терпеть не могла, когда ее игнорируют (а происходило это в ее жизни, увы, довольно часто...), уже вздернула нос: - Что-то я не припомню, милая, чтобы я дала вам повод счесть, что меня интересуют ваши размышления. Ступайте и делайте, что велено. Если бы господин де Ронэ мог сейчас увидеть свою недавнюю спутницу, он бы удивился тому, насколько живое и нежное личико мадам де Бутвиль сейчас сделалось похожим на холодное и насмешливое лицо ее дяди. Впрочем, и в ее речи легко можно было узнать небрежно-высокомерную манеру Джорджа Давенпорта: - Сударь, - обратилась Эмили к Сен-Шено, - вы ведь хотели поговорить со мной, не так ли? Если вы действительно этого хотите, соблаговолите подождать меня внизу.
Теодор де Ронэ: Прижимая к себе пустой кувшин, трактирщица вылетела за дверь и поспешила вниз по лестнице, что-то бормоча. Со своего поста Теодор не мог видеть ни юную графиню, ни лица ее визави, однако для того, чтобы сделать правильный вывод, хватило и поклона, который тот ей отвесил. – Я к вашим услугам, мадам. Повернувшись, Сен-Шено последовал за мадам Бовэ. Теодор, вытянувший уже губы трубочкой, чтобы насмешливо присвистнуть, вовремя удержался. Нет, конечно, дожидаться внизу было удобнее, но и подслушать там могло гораздо больше народу. Когда же, черт его побери, вернется Паспарту? Барон де Кюинь послал за дочерью – и ведь с нее станется поспешить на зов! Словно в ответ на этот вопрос по галерее разнесся шелест быстрых шагов, и мгновением позже слуга переступил через порог. Стул к этому моменту успел переместиться назад к стене, а бретер – к окну. Выходившему прямо на крышу сарая – одна из причин, по которым Теодор выбрал именно эту комнату. – Тот дворянин, что поднялся сейчас по лестнице. – Надо было решать, и быстро, но думать он не любил и, что греха таить, вряд ли умел. Проще всего было дождаться, пока она откроет дверь, войти и заставить ее остаться. Но ведь не мог же ее отец желать ей зла! Напротив, мог пытаться спасти… но с другими у него не слишком хорошо вышло! – Последишь на кухне. Я подожду в конюшне. Если они с мадам де Бутвиль выйдут через черный ход, беги за мной. Застегивая перевязь, он бросил быстрый взгляд на тени снаружи. Еще пару часов. До заката кто-то должен был появиться в обеденном зале, чтобы назначить ему свидание или забрать с собой. Если, конечно, кардинал вообще захочет его видеть – а ведь есть еще эта записка… Кинжал, шляпа, плащ – и он перелез через подоконник.
Эмили-Франсуаза де К: Идти или нет — об этом мадам де Бутвиль даже не думала. Ей казалось, что просто необходимо узнать, что хочет сказать барон. Хотя это могла быть очередная ерунда насчет ее внешнего вида... Она потерла щеку. Батюшка, черт бы его побрал... Но родителей не выбирают... Эмили откусила от куриной ножки — слава Богу, трактирщица все же ее не убрала, жуя, натянула берет, куснула хлеб и запила глотком вина — ладно, с голоду не помрет. Потом вытерла салфеткой руки, и, прихватив на всякий случай плащ, вышла из комнаты. Где ключ, она не знала — но Лапен же должен был вот-вот прийти? Через минуту юная графиня была уже рядом с Сен-Шено. - Говорите, сударь. Что вы хотели?
Dramatis personae: Сен-Шено, дожидавшийся ее в компании кружки с вином, поднялся, едва она появилась на лестнице, и, плотнее запахнув свой плащ, поспешил навстречу. - Ваш отец просит, нет, умоляет вас приехать к нему, - еле слышным шепотом сказал он. - И побыстрее, пока он еще жив.
Эмили-Франсуаза де К: Эмили судорожно вдохнула — внезапно стало не хватать воздуха, а внутри что-то сжалось. Наверное, сердце... Верно говорят, беда не приходит одна... Луи ушел — что означало это приглашение к кардиналу? Наверняка ведь ничего хорошего! Теперь отец, какой бы он там ни был... - Да, конечно! Идемте! Он ранен? Это далеко? А лекаря позвали?
Dramatis personae: – Далеко. Не в Этре. На парижской дороге. – Сен-Шено повел юную графиню к выходу из трактира. – У вас есть лошадь? Или вы сможете ехать позади меня?
Эмили-Франсуаза де К: - Нет, лошади у меня нет. Но я могу ехать за вами, это несложно. Эмили все же засомневалась. Далеко, не в Этре... И кто докажет, что этот человек действительно от барона? Но, с другой стороны, зачем ему врать? - Все же, что произошло? Если дело так плохо, давайте заедем за лекарем? Она не знала, где найти того лекаря, что помог графу, но в гостинице наверняка кто-нибудь знал...
Dramatis personae: – Мадам! – нельзя было ошибиться: в возгласе Сен-Шено прозвучал искренний ужас, смешанный с каким-то даже благоговением. Опомнившись, он снова понизил голос: – Вы что же, не знаете… чем занимается ваш отец? Последние слова он произнес шепотом и на всякий случай огляделся, но никого их беседа, похоже, не занимала. Распахнув входную дверь, он отступил в сторону, пропуская юную графиню вперед.
Эмили-Франсуаза де К: Проходя в дверь, Эмили удивленно глянула на Сен-Шено и пожала плечами. - Нет, не знаю. Он меня не посвящал. Но разве это важно? - Она понимала, что это очень важно. Ее отец наверняка того же поля ягода, что и дядя, и их дела... Лучше о них не знать. А может быть, наоборот, лучше знать? - Но вы мне так и не сказали, что случилось.
Dramatis personae: – Не посвящал? – широкополая шляпа затеняла лицо Сен-Шено, не позволяя вполне разглядеть его выражение, но растерянность в его голосе нельзя было спутать ни с чем. – А ведь да, верно, вы же женщина. Остановившись посреди двора, он чуть запрокинул голову, окидывая юную графиню пристальным, пусть и слегка пренебрежительным взглядом, затем, словно решившись, направился к коновязи, даже не глянув, следует ли мадам де Бутвиль за ним. – Его пытались убить, – сухо сказал он и начал отвязывать поводья.
Эмили-Франсуаза де К: Юная дама не удивилась. Она так и думала, но все же с тревогой попыталась заглянуть в лицо Сен-Шено: - Рана серьезная? Но кто-нибудь ему помог? У нас в комнате есть бинты и корпия, я сейчас сбегаю, захвачу. Что все-таки случилось с бароном? Он чем-то себя выдал? Или выдали его? Однако, чем бы ни занимался господин де Кюинь, в «Гербе Аквитании» он жил совершенно открыто... Эмили почувствовала угрызения совести: она должна с ума сходить от беспокойства, а вместо этого раздумывает, что да как, и какие тайны могли быть у папаши. Но, увы, особой любви к нему она не чувствовала, а вот интерес к его делам...
Dramatis personae: – Даже так? – вставив уже ногу в стремя, Сен-Шено быстро обернулся к мадам де Бутвиль. Рука, уже ухватившаяся за луку седла, напряглась. Помедлив, он взлетел в седло. – Его не бросили истекать кровью, не бойтесь. Не то, чтобы я думал, мадам, что от вашей помощи ему станет хуже, но, если мы не отправимся сейчас же, вы можете не успеть. Повинуясь едва заметному движению ноги, лошадь неторопливо направилась к воротам.
Эмили-Франсуаза де К: На пару мгновений Эмили все же замешкалась: что она делает? Луи же хотел, чтобы она дожидалась его в комнате... Но он поймет, что она не могла поступить иначе! - Тогда остановитесь хотя бы вон у того бревна. На ходу и без стремени я не умею, - юная дама почувствовала досаду от того, что пришлось объяснять. Все мужчины одинаковые! Интересно, как этот человек предполагал, каким образом она окажется у него за спиной? Будет карабкаться по его ноге?
Теодор де Ронэ: Полуобернувшись в седле, Сен-Шено сдержал коня и протянул ей руку. – Поставьте ногу на мой сапог. Я вам помогу. Расслышать эти слова Теодор, конечно, не мог, но угадать их по жесту – вполне. Чертыхаясь, он бросился к выходу из конюшни, но, не добежав какой-то пары шагов, остановился. Вряд ли дуэль в ее честь сильно испортит репутацию графини де Люз в этом городишке, но к ее защитнику она точно привлечет совершенно ненужное сейчас внимание. Выругавшись снова, он поспешил назад в денник, где ждала Козочка и откуда так удобно было наблюдать за двором. И надо же было оказаться таким болваном! Ведь можно же было заседлать лошадь, едва он увидел, что они остановились у коновязи. Один шанс – если бы они ехали куда-то в самом Этре, не стал бы Сен-Шено изображать из себя Рено де Монтобана, а значит, их можно будет нагнать за городскими воротами. Если повезет, можно будет даже никого по дороге не растоптать.
Эмили-Франсуаза де К: Эмили подала руку, поставила ногу на сапог Сен-Шено — и в следующее мгновение была у него за спиной, держась руками за заднюю луку седла. Ездить таким образом ей приходилось не раз, никаких трудностей это не вызывало. И все же юной графине было не по себе — она чувствовала, что поступает неправильно. Хотя что может быть правильней заботы о родителях?
Теодор де Ронэ: День давно перевалил за вторую половину, и оживленная суета на городских улицах начала стихать. Перейти на рысь было, конечно, безумием, но и шагом конь, пусть и отягощенный двумя всадниками, все же очень скоро оказался у городских ворот. Дежурный стражник скользнул по ним безразличным взглядом, и возвращавшиеся с рынка селяне также едва обратили внимание на необычное, но отнюдь не выходящее из ряда вон зрелище. Когда последний аккуратный палисад остался позади, посланец барона вздохнул с видимым облегчением и дал лошади шенкеля. – Держитесь крепче! Достигнув развилки, он в кажущейся задумчивости натянул поводья, и тут сзади донесся перестук копыт. Сен-Шено глянул через плечо, и его губы сжались в тонкую полоску. – Этот мерзавец, который за вами следил!.. Намеренно он допустил двусмысленность, или нет, сказать было трудно, но всадником, нагнавшим их в паре сотен туазов за поворотом, был Теодор. – Какая встреча, мадам! Пересаживайтесь, вы возвращаетесь. Явно выведенный из себя Сен-Шено открыл уже рот, чтобы дать наглецу достойный отпор, но затем повернулся к юной графине: – Мадам?
Эмили-Франсуаза де К: Графиням не положено неприлично браниться и поминать Нечистого, но графиня де Люз в сердцах помянула черта. Опять этот де Ронэ! Ну что ему все время надо?! - Не обращайте внимания и поехали, - с вызовом глянув на бретера, ответила она Сен-Шено. - Господин де Ронэ непонятно почему возомнил себя моей нянькой. - Эмили пожала плечами. - Бывает хуже.
Теодор де Ронэ: Сен-Шено бросил на бретера высокомерный взгляд. – Вы слышали даму. С места он однако не сдвинулся, словно понимая, что так просто этот спор не разрешится. – Это не дама. Это донельзя избалованный ребенок, – Теодор попытался, насколько мог, изгнать из голоса и взгляда неизбежную насмешку. – Барон де Кюинь имел несчастье обзавестись весьма сомнительной репутацией, а значит, его дочери по меньшей мере не следует отправляться к нему без ведома ее супруга. – Я сожалею, сударь, но господину барону нежелательно посвящать господина графа в свои дела, – Сен-Шено откинул полу плаща, словно собирался обнажить шпагу, не покидая седла и с женщиной за спиной. – В таком случае он должен не посвящать в свои дела госпожу графиню. Драться Теодору не хотелось. Не из внезапного человеколюбия, а потому что в этом не было никакой нужды. Неужели эта девчонка не понимает, что влечет за собой ее ответ? К тому же вокруг все равно было слишком много народу, и если подъезжавший к развилке сухопарый торговец верхом на муле покидал Этре, то крестьянская телега, как раз перевалившая через холм невдалеке, вполне могла направляться в город. Судя по тому, что Сен-Шено также огляделся прежде чем ответить, ему также была небезразлична репутация его спутницы. – Я, возможно, и согласился бы с вами, сударь, – явно неискренне сказал он, – но это дело касается только их. Надеюсь. Вы не будете против этого возражать? – Нет, это и мое дело тоже. Qui adprehendit auribus canem, сами понимаете. – Ничуть, – Сен-Шено сдвинул шляпу назад, обращая на бретера холодный взгляд серых глаз. – Пусть так, в том нет нужды. Довольно того, что я сказал: это и мое дело тоже. sicut qui adprehendit auribus canem sic qui transit et inpatiens commiscetur rixae alterius – лат. Хватает пса за уши, кто, проходя мимо, вмешивается в чужую ссору. (Пословицы, 26:17)
Эмили-Франсуаза де К: Эмили просто кипела от возмущения. Возомнил о себе! Сам он ребенок! И второй не лучше! Спорят, а ее будто нет! - Вам не кажется, господа, что это прежде всего мое дело? - язвительно спросила она. - Это мой отец и мой муж, и уж позвольте мне самой с ними как-нибудь разобраться. Строить высокомерные физиономии, сидя на крупе лошади, не очень удобно, но графиня все же попыталась, высунувшись из-за спины всадника. - Господин де Сен-Шено, барон, кажется, послал вас за мной? Не вижу смысла медлить. А вы, господин де Ронэ, сделайте одолжение, ступайте по своим делам.
Теодор де Ронэ: Оба мужчины повернулись к ней с почти одинаковым выражением лица. Но если один был возмущен, то другой казался скорее удовлетворенным. Теодор опомнился первым: – Живое подтверждение моих слов. Если мадам де Бутвиль сама не понимает, чем рискует... – Вы сомневаетесь в моей способности ее защитить? – взгляд Сен-Шено сделался ледяным. – Смею вас заверить, она по меньшей мере не уступает вашей, и если вы хотели бы в этом убедиться... Теодор не сдержал улыбки: – Давайте сойдемся на том, что у меня пока не было возможности удостовериться в ваших талантах и нет особого желания делать это сейчас. Если господин барон не может навестить свою дочь сам и с разрешения ее мужа, значит, ей не следует навещать его. – Даже на смертном одре? – Заметив, что его слова произвели впечатление на разом нахмурившегося противника, Сен-Шено слегка наклонил голову. – Мадам де Бутвиль уже сказала вам, что это не ваше дело. – Мадам де Бутвиль, при всех ее несомненных достоинствах, отнюдь не всеведуща и... – Теодор не сумел удержаться от усмешки, – скажем так, весьма неопытна. Но в сложившихся обстоятельствах... – Он мгновение помедлил. Вряд ли его высокопреосвященству это понравится. – Я еду с вами.
Эмили-Франсуаза де К: Как ни была Эмили возмущена нахальством бретера, после этих его слов ей стало спокойнее. Разумеется, она не собиралась говорить ему об этом, но с ним действительно было надежнее. - Господа, если вы договорились, быть может, все же поедем? Право, время дорого.
Теодор де Ронэ: Несмотря на согласие своей спутницы, Сен-Шено явно не счел предложенный бретером выход заслуживающим внимания. – Вы, верно, смеетесь, сударь. Если господин барон не желает посвящать в свои дела своего зятя, я не вижу причин сделать исключение для вас. В отличие от господина графа вы, сдается мне, не имеете никаких прав на его откровенность. – Не имею, – легко согласился Теодор. – И тем не менее буду на ней настаивать. Я еду с вами, или не едет никто. Сен-Шено на мгновение помедлил, а затем ослабил поводья и перебросил ногу через переднюю луку седла. – Прошу прощения за вынужденную задержку, мадам. Это ненадолго.
Эмили-Франсуаза де К: Ну что ты тут поделаешь, похоже, мужчины собрались драться! И на месте Сен-Шено она не стала бы так смело утверждать «это ненадолго»... Но он сам говорил, что времени нет... Эмили перелезла в седло и взяла поводья. - Господа, мне кажется, ничего не случится, если вы на время отложите разрешение вашего спора. Господин де Сен-Шено, вы же знаете, нам надо торопиться. - Она посмотрела на бретера. Насколько она успела его узнать, ни за что не отстанет! Разве что попробовать попросить... - Господин де Ронэ, мой отец при смерти. Каждая минута дорога. Пожалуйста, не мешайте.
Теодор де Ронэ: Теодор также соскользнул на землю, снял плащ и небрежно перебросил его через седло своей лошади. – Ваш отец не мог бы оказать вам большей услуги, умерев, не поднимая шума. Но... – Я, признаться, не собирался убивать вас, сударь, – перебил Сен-Шено, – но вы заставили меня переменить мнение. – Вы непостоянны, как бабье лето, – деланно вздохнул бретер и переложил шпагу в правую руку. – Что, мадам, у вас нет желания спасти мне жизнь, отказавшись от вашей затеи?
Эмили-Франсуаза де К: - Что-то мне не верится, что ваша жизнь нуждается в спасении! Вы можете оставить нас в покое, вас же просят?! - мадам де Бутвиль почувствовала едва ли не отчаянье. Не оставит он их в покое и не отстанет. Вот ведь мерзавец! - Не связывайтесь с этим человеком, господин де Сен-Шено, - попросила она. - Давайте лучше поедем. Не будет же он бросаться под копыта! «Под копыта — не будет. Что-нибудь еще придумает», - Эмили обреченно вздохнула про себя.
Теодор де Ронэ: Взгляды обоих мужчин устремились к юной графине, но только на мгновение. – Не тревожьтесь, мадам, мы успеем. – Сен-Шено, решив, как видно, что любовника она защищала бы с большим жаром, также обнажил шпагу. – Вы думаете, сударь, что вам удастся спрятаться за дамскими юбками? Теодор выразительно пожал плечами. Наемный убийца не может позволить себе вспыхивать, как солома, от брошенного оскорбления, но такого рода вызов никак не мог его задеть. – У нашей дамы нет юбок. Вы твердо вознамерились меня убить? Вместо ответа Сен-Шено обмотал плащ вокруг левой руки. Бретер снял шляпу и повесил ее на луку седла. – Тогда, если понадобится заказывать заупокойную мессу, я – Теодор. А вы? Уговаривать он не умел, и убеждать он не умел, и спорить, и разгадывать чужие тайны. Сейчас, когда ничего этого больше было не нужно, он чувствовал себя так, будто у него выросли крылья. Называя свое имя, он ни на миг не верил в то, что оно и в самом деле понадобится, но если Сен-Шено в ответ назовет свое... Когда-то мадам де Бутвиль придется узнать, каково это, когда кто-то другой платит за твои ошибки, но быть может, не в этот раз. – Мое имя вам ни к чему. Довольно тянуть время, сударь, в позицию! – Вы рассчитываете на мое христианское милосердие, не называясь? Зря. – Мишель. Ну же!
Эмили-Франсуаза де К: - Черт побери, прекратите, господа! - Эмили не знала, что ей делать. Еще мгновение — и эти двое скрестят шпаги, и один из них убьет другого. По крайней мере, де Ронэ постарается... А она не видела никакой возможности их остановить! Разве что наехать конем... Если бы это могло помочь, мадам де Бутвиль не задумалась бы ни на миг. Но ведь не поможет! Она все же ослабила поводья и чуть тронула бока лошади пятками, заставляя ее сделать шаг вперед. А вдруг? Отвлечь внимание на себя, конечно, опасно, но ее-то убивать никто не будет...
Теодор де Ронэ: – Оставайтесь на месте! – Не лезьте не в свое дело! Два возгласа прозвучали почти одновременно, и противники снова перевели взгляды друг на друга – один, усмехаясь, второй с заметным смущением. – Проклятье! Вы будете драться или мне проткнуть вас на месте? В следующее мгновение клинки скрестились, и крестьянская телега, успевшая к тому времени приблизиться на расстояние полусотни туазов, остановилась, точно налетев на каменную стену. Дуэлянты едва это заметили, всецело поглощенные поединком. Заходящее в облака солнце уже не могло ослепить, но, оказавшись к нему лицом, Теодор попал в более невыгодную позицию, и его противник знал, как соблюсти свое преимущество. Не прошло и минуты, как бретер пожалел о своем великодушии: давно уже ему не приходилось сталкиваться со столь искусным фехтовальщиком: как и он сам, Сен-Шено умел использовать приму и октаву, как и он – не оставлял времени для ремизов. Возможно, виной тому были те полтора месяца в осажденном городе, в течение которых бретер вынужденно ни разу не взял в руки шпагу – но, когда они, мокрые от пота, не сговариваясь, отступили каждый на шаг, ни на одном из них не было ни царапины. – Вы лучше, чем я думал, – тяжело дыша, признал Сен-Шено. – Да, – отозвался бретер. Несмотря на все его усилия, его голос также не прозвучал ровно. – Вы не первый, кто делает эту ошибку. Он перебросил шпагу в левую руку и обнажил дагу. Глаза Сен-Шено расширились. – У меня нет кинжала, сударь. – Я заметил. Я готов позволить вам признать себя побежденным. Вместо ответа Сен-Шено метнулся вперед. Лезвия, сшибаясь, высекли белую искру, освободились, скрестились вновь – но исход был уже предрешен. Сталь зазвенела, встречаясь forte против forte и неотвратимо уходя в сторону, Теодор шагнул ближе, оказываясь с противником лицом к лицу, corps-à-corps, и короткий клинок по самую рукоятку вошел в грудь. Глаза Сен-Шено закатились. Бретер отступил, высвобождая оружие и позволяя безвольному телу соскользнуть на землю. – Мои извинения, мадам, но мне придется попросить вас спешиться.
Эмили-Франсуаза де К: В лице мадам де Бутвиль не было ни кровинки, а широко распахнутые от ужаса глаза казались почти черными. - Вы... вы чудовище! Она ничего не смогла и ничего не успела. Остановилась, повинуясь приказу обоих соперников сразу. А могла ли что-то изменить? Думать об этом было так же невыносимо, как невыносимо было смотреть на бездыханное тело, только что бывшее живым и полным сил молодым мужчиной. - Вы!.. - Эмили задохнулась. - Не смейте ко мне приближаться! Не помня себя, она рванула поводья, разворачивая коня, и, изо всех сил ударив каблуками о конские бока, пустила его в галоп. Куда? Какая разница?! Туда, далеко, куда глаза глядят! Эпизод завершен
полная версия страницы