Форум » A la guerre comme à la guerre » Когда Фортуна улыбается, 18 сентября 1627 года, около часа » Ответить
Когда Фортуна улыбается, 18 сентября 1627 года, около часа
Жийона Сальбер:
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Жийона Сальбер: Тетушка Элоиза была младшей сестрой отца Жийоны. В свое время она вышла замуж за преуспевающего владельца сыроварни мэтра Дюфо. Брак этот, однако, оказался недолгим, супруга унесла эпидемия чумы, свирепствовавшая в этих краях четверть века тому назад, овдовевшая дама продала сыроварню, перебралась в город, купила в Этре два дома, один небольшой для себя, второй - в качестве вложения денег - и жила на проценты с помещенного в банк капитала и доход от ренты. Своих детей у мадам Дюфо не было, потому она неизменно благоволила к детям брата, к его младшей дочери - особенно. Характер тетушки Элоизы был далек от ангельского, но Жийона со временем научилась его терпеть и даже по-своему любила строгую и чопорную тетку, являющую собой образчик стареющей, и оттого особо рьяной последовательницы Реформации. Домик мадам Дюфо, как и подобает дому одинокой богобоязненной женщины, был невелик, но зато располагался на одной из соседствующих с церковью улиц, то есть в самом центре Этре. Почтенная вдова к тому же была куда богаче, чем выглядела она сама и ее жилище, и в тайне лелеяла надежду облагодетельствовать любимую племянницу своим капиталом. Но при этом выдвигала последней столько строгих и практически невыполнимых условий, что Жийона давно перестала воспринимать обещания тетушки Элоизы всерьез. Мадемуазель Сальбер привыкла к тишине, царящей на аккуратной улочке, ведущей к тетушкиному дому. Но на этот раз она, неловко прижимающая к себе сира Соломона, оказалась едва ли не в центре разгорающегося прямиком на пороге дома мадам Дюфо скандала.
Serviteur: Город был переполнен приезжими, даже снять в общей комнате угол, отгороженный дешевой холщевой занавесью, не представлялось возможным. Даже дворянину. Шевалье де Контрэ находил такое положение вещей возмутительным. Особенно глядя на ухоженные домики, за стенами которых притаились еретики: спят в своих постелях, мерзавцы, на чистом белье, чинно обедают, сидя за столом, а доброму католику не найдется в этой дыре даже вшивого матраса? Он постучался в первый же приглянувшийся ему дом, и, когда на пороге показалась сухопарая женщина лет пятидесяти, от которой за лье тянуло гугенотами, сообщил ей: - Я и мои люди будут квартировать здесь. Шевалье сопровождало трое вооруженных слуг, дороги небезопасны, а де Контрэ дорого ценил свою шкуру. Он в общем-то не воевать в Этре приехал, - больно надо, - а уладить кое-какие дела при дворе. И не его вина, что «двор» и большинство высокопоставленных особ переместились из Парижа под стены Ларошели. - Вы… Простите, сударь, но это невозможно, - опешила мадам Дюфо, в изумлении глядя на четырех воинственных мужчин. – Я не сдаю комнаты в наем. - А я и не собираюсь тебя платить, старуха, - расхохотался де Контрэ. – Не нравится – выметайся. А хочешь остаться, подсуетись с обедом и выпивкой, мы устали с дороги и проголодались. Жак, сходи, глянь, что там внутри, - велел шевалье. – Нет ли клопов в перине у этой старой карги. Один из слуг с готовностью спешился и, бесцеремонно отодвинув мадам Дюфо плечом, попытался войти в дом. Хозяйка некрасиво взвизгнула, запоздало сожалея, что не догадалась быстро юркнуть в прихожую и запереть все засовы. Или и вовсе не открывать этим типам. Хотя что им мешает высадить дверь?! - Я позову стражу! – пригрозила она, намертво вцепившись в Жака. – Это произвол!
Жийона Сальбер: Пронзительный визг тетки потряс Жийону до глубины души. Тетушка Элоиза всегда была сдержанной женщиной и редко повышала голос. И вот чтоб так… Пушистый кот в руках мадемуазель Сальбер зашипел и выпустил когти, а босерон предостерегающе зарычал и оскалил внушительные клыки. Последнее очень не понравилось лошадям приезжих, ближайшая, видно приняв крупную собаку за волка, с которым Арес действительно состоял в тесном и очевидном родстве, взбрыкнула и едва не скинула седока. Тот разразился богохульствами, хотя и без того ясно было, что обидчики тетушки Элоизы - католики. - Что вы тут делаете, что вам нужно?! - возмущенно воскликнула Жийона. - Немедленно отпустите мою тетку! - Жийона… Девочка… - теперь мадам Дюфо перепугалась уже не только за сохранность дома и имущества, но и за безопасность племянницы. Дворяне-католики творили в Этре, что хотели, и вряд ли пес будет достаточной защитой для девушки, вздумай эти негодяи причинить ей какой-нибудь вред. - Эти господа… Они квартиранты. - Квартиранты? - девушка привычно ухватила Ареса за ошейник, не доверяя выдержке своего стража. - С каких это пор о гостеприимстве не простят, а вырывают его силой, да еще и у беззащитных женщин? Ей невольно вспомнился недавний разговор в лавке торговца тканями. Пастор все же прав, а некоторые паписты могут и убить за любое брошенное поперек слово, с них станется.
Арамис: Мудрость гласит: никогда не вмешивайся в чужое дело - не наживёшь неприятностей. Вот что бы было пройти мимо, старательно не заметив, как подвергается штурму небольшой аккуратный домик? Тем более, что Арамис догадывался о причине бесцеремонности молодого дворянина. Мест в гостиницах нет, отдыхать под открытым небом - ниже собственного достоинства. Мушкетёр непременно прошёл бы мимо. У него имелись свои неотложные дела. Он около часа напрасно прождал отца Мартена в церкви, хотя служка и уверял, что кюре вот-вот вернётся. Священника следовало найти - и поскорее. Но в неприятной истории с заселением была замешана девушка. Арамис невольно заметил, что она красива - это невозможно было не заметить. - В чём дело, господа? - он постарался, чтобы на появление нового действующего лица обратили внимание даже в суматохе.
Serviteur: Де Контрэ обернулся к юной заступнице старой карги и наградил обнаглевшую девицу широкой волчьей улыбкой. Тетка? Как кстати. Значит, этот нежный гугенотский цветочек будет жить с ним под одной крышей? Недурно. А если еще и в одной постели, будет и вовсе замечательно. Правда рядом с девицей угрожающе скалилась собака, но шевалье не слишком об этом беспокоился. Если глупая простолюдинка вздумает угрожать дворянину, она закончит свои дни на дыбе. Кстати, было бы любопытно взглянуть на подобное зрелище. Фантазиям де Контрэ не удалось разыграться в полную силу, потому что в перепалку внезапно вмешался проходящий мимо мужчина. Дворянин? Ухмылка шевалье де Контрэ прокисла от вида шпаги на перевязи у незнакомца, как забытое на солнцепеке молоко. Ссориться с равным себе из-за двух мещанок он не хотел. - Не стоит затруднять себя вопросами, сударь, - огрызнулся де Контрэ. – Я же вижу, вы куда-то спешите. А у нас тут… маленькое недоразумение, которое уже почти улажено.
Арамис: - Ничего, - с отменной вежливостью ответил Арамис, - я уже не спешу. Мне показалось, или эта девушка говорила о том, что в доме не желают принимать незваных гостей? Кстати, она совершенно права. Дело в том, сударь, что все свободные комнаты по этой стороне улицы, - последовал лёгкий жест рукой, - заняты офицерами королевской армии. Разве вас об этом не предупредили? Вы не военный? Если вы прибыли в Этре по своим делам, то ваше маленькое недоразумение превращается в моё. Молодой человек впервые за последние сутки пожалел, что на нём нет мушкетёрского плаща. Форма полка Тревиля сразу же расставила бы акценты иначе. Сейчас он не знал, чем дело закончится, но отступать не желал.
Жийона Сальбер: Жийона и ее тетка на этот раз не проронили ни звука, прислушиваясь к разговору двух дворян. Лишь молча переглянулись - ложь вступившегося за них молодого человека была очевидна, однако она избавляла домик мадам Дюфо от беспардонных притязаний заезжего грубияна и его людей на комнаты, обед и прочие услуги, о которых мадемуазель Сальбер в силу своей наивности не задумывалась, и которых ее умудренная жизнью родственница закономерно опасалась. Только Арес продолжал скалить клыки, равно полагая всех чужаков врагами. Его хозяйка между тем так не считала. У миловидного и со вкусом одетого молодого мужчины имелась шпага на бедре, но выглядел он далеко не так воинственно, как возвышающийся в седле де Контрэ. К тому же последнего сопровождают слуги. Сердце бедной девушки сжалось, опасаясь кровопролитья. Мужчины порой так легко ссорятся и так стремительно сводят счеты друг с другом и с жизнью. "Пожалуйста, господи, пожалуйста, - про себя взмолилась она, - защити этого любезного дворянина от его напыщенного единоверца".
Serviteur: - Ах, вот оно что, - протянул де Контрэ. Он бросил подозрительный взгляд на старшую гугенотку. И охота ей было орать «Как вы смеете?!» и «Позову стражу!», если в ее доме уже обосновался на постой какой-то королевский офицер. Или это вранье? Теперь шевалье смотрел на незваного заступника проклятых мещанок. И видел примерно то же, что видела Жийона, обманываясь учтивостью и изяществом молодого дворянина и не предполагая в нем военного. Тем более королевского мушкетера, одного из тех отчаянных рубак на службе короля, что даже спать ложатся, как поговаривают, с клинком в обнимку чаще, чем с красоткой. - Я велю своим людям осмотреть дом, - усмехнулся он наконец. – Вдруг королевские офицеры его пропустили, и тут все же найдется свободная комната. Жак! Слуга манерами под стать господину, то есть решительный и до крайности самоуверенный, с готовностью окончательно оттолкнул с дороги мадам Дюфо.
Арамис: - А ну-ка, погоди, милейший... - негромко и без тени угрозы в голосе сказал Арамис. Он просто обнажил шпагу и сделал пять быстрых шагов вперёд. Улочка была совсем узкой, потому мушкетёр оказался у двери дома. - Дело в том, сударь, что господин де Феррюсак, лейтенант королевских мушкетёров де Тревиля, и его друзья... собственно, некие Атос, Портос и Арамис сняли комнату именно в этом доме. На две недели. За особые заслуги перед королём им милостиво предоставили краткосрочный отпуск. Чертовски не хочется торчать в лагере, а уехать подальше нет возможности. Этре - мерзкое место, но всё же лучше, чем палатки. Мадам... - Арамис бросил быстрый взгляд на чепец пожилой дамы и убедился, что незнакомка - вдова. - Извините, сударыня, переговоры вёл не я, а господин Феррюсак, потому не запомнил вашего имени. Я же больше интересовался вот этим восхитительным созданием... - он кивнул в сторону девушки, но тотчас уточнил. - Мадемуазель меня тоже не знает, поскольку не видела. Зато с котом мы нашли общий язык. "Создание" он увидел впервые, как и гугеноток-хозяек, но кот был настоящим красавцем. Мадам д`Эгильон, сама страстная почитательница кошек, всегда удивлялась: её любимицы неизменно шли на руки к Арамису, даже если совершенно его не знали. Ни одного исключения из правила до сегодняшнего дня не случилось, и молодой человек молил Бога, чтобы это не произошло сейчас. При необходимости он намеревался воспользоваться своим счастливым талантом располагать к себе котов и кошек. Кот мог "подтвердить" самым убедительным образом: да, знакомы, общались уже! Мушкетёр бесцеремонно отстранил лакея, который уже собирался проникнуть в дом, и встал посреди дверного проёма. - Я собирался отправиться к исповеди, потому не счёл нужным надеть плащ. Но в Этре найдутся люди, которые подтвердят, что я - это Арамис, королевский мушкетёр.
Serviteur: Трудно сказать, что произвело большее впечатление на Жака: речь господина, назвавшегося королевским мушкетером по имени Арамис, или острая шпага в руке этого самого Арамиса. Но он, не дожидаясь хозяйского распоряжения, предпочел ретироваться от двери обратно к лошадям. Шевалье де Контре, ведомый естественным для оскорбившегося дворянина порывом, возмущенно положил ладонь на эфес своей шпаги. И тут же убрал. От греха подальше. Уж больно много имен называл мушкетер. Что если придется драться с каждым? Возможность выспаться в чистой постели явно не стоила риска упокоиться вечным сном, так до нее и не добравшись. Метнув недобрый взгляд на старшую женщину и многообещающий – на младшую, он заметил примирительно: - Прошу меня простить, господин мушкетер. Ваша квартирная хозяйка не потрудилась проинформировать меня о том, что комнаты уже сданы. Кажется, она довольно глупа… Злословие – единственная месть, которую де Контрэ мог сейчас себе позволить. Тронув повод коня, он двинулся в путь, еще не окончательно расставшись с идеей силой подселиться к кому-то из местных, но, определенно, решив попытать счастья где-то подальше от центра Этрэ. - И вот так каждый день, - мадам Дюфо трагически заломила руки, хотя несчастье, подобное сегодняшнему, приключилось с ней впервые. – Просто спасу нет от этих па… Тут она осеклась, пристально глядя на их с Жийоной спасителя. Королевский мушкетер вряд ли был их единоверцем.
Жийона Сальбер: - Ну что вы, тетушка, - вмешалась мадемуазель Сальбер, не видящая необходимости в причитаниях, а тем более во лжи относительно их бедственного положения. - Поверьте, сударь, такое тут впервые, обычно господа приезжие ведут себя достойно и учтиво, - обратилась она к молодому человеку, с облегчением отмечая, что тот убрал шпагу в ножны. - Мы очень вам благодарны, если бы не вы… Продолжать она не стала, потому что даже думать не хотела о том будущем, в котором неприятный господин с маслянистым взглядом и его спутники по-хозяйски обосновались бы в доме тетушки Элоизы. А главное о том, чем бы это все закончилось, когда вечером приедет дядя Жан-Луи. - Если мы с тетушкой можем хоть как-то отплатить вам за вашу храбрость и великодушие, только скажите, и… Сир Соломон в ее руках довольно заурчал, не понимая смысла разговора, но самоуверенно принимая ласковый женский голос на свой счет. - Откуда ты взяла кота, Жийона? - Мадам Дюфо наконец-то обратила внимание на серый пушистый комок в руках племянницы. - Тетушка, коты помогают нам читать в людских сердцах. Разве вы не знали? К тому же я скоро уеду, и вы бы остались совсем одна, если бы ни этот красавец - я принесла его для вас! Девушка осторожно выпустила кота на порог, но тот, вместо того, чтобы устремиться в дом, принялся тереться об ботфорты молодого мушкетера.
Арамис: Арамис наклонился и осторожно взял кота на руки. Кот деловито обнюхал шею и лицо молодого человека, быстро сделал одному ему ведомые выводы - и замурчал громко и довольно. Причём мурчание почти сразу переросло в гортанные тирады: кот явно рассказывал мушкетёру какую-то историю. - Мой поступок не заслуживает никакой благодарности, сударыни! - Арамис обратился к обеим дамам сразу, хотя следовало бы разговаривать только со старшей. Но младшая была так мила! - Правда, я взял на себя грех солгать, но это не такая большая беда по сравнению с тем, что могло бы случиться... Позвольте принести извинения за грубость этого человека и его слуг. Увы, но дворяне бывают разными. Если бы вы столкнулись с моими ближайшими друзьями, вам бы не пришлось пережить сцену, подобную этой. Королевские мушкетёры умеют быть вежливыми. Несмотря на то, что они - паписты. Слово, которое минутой раньше застыло на губах пожилой дамы, молодой человек произнёс спокойно, как само собой разумеющееся. Кот захлебывался мурчанием, тёрся головой о плечо Арамиса, то и дело трогал лапой за подбородок, прикрывал глаза и всем своим видом демонстрировал, что совершенно счастлив. Арамис машинально почёсывал пушистого плута за ушком. - Эй, приятель, иди-ка домой! И я пойду... Не тут-то было! Ни одна из попыток избавиться от кота успешной не оказалась. Кот цеплялся лапами за камзол, разодрал тонкое кружево воротника, недовольно вопил и шипел. Ситуация, начинавшаяся как трагедия, превратилась в комедию. - Сударыни, меня взяли в плен. Кажется, - мушкетёр не мог удержаться от смеха, обращаясь к молодой девушке, - именно вы являетесь главнокомандующей. Принимайте решение: или меня насмерть раздерут когтями, или же я покорно отправляюсь туда, куда угодно вам... и вашему неукротимому солдату. Вы сказали, что подарили его своей тётушке. Не могу же я уйти и унести чужой подарок! Чёртов кот, даром, что был роскошен, уже нанёс определённый материальный ущерб бедному мушкетёру. Воротник не выдержит ещё одной попытки отодрать кота силой, а царапина на другой щеке (одну Арамис уже получил и отчётливо ощущал, что щека противно побаливает) окончательно превратит щёголя в объект всеобщего посмешища.
Жийона Сальбер: - Да он просто боится твоего пса, Жийона, - высказала предположение мадам Дюфо, заметно подобревшая, а главное, очевидно соболезнующая дорогому воротнику молодого католика. Она укоризненным взором оглядела Ареса, который, конечно же ей на зло, не демонстрировал никакой враждебности к коту, наоборот, умиротворенно улегся у порога дома. - Спасение за спасение, - на бледном личике мадемуазель Сальбер, подобно майской розе, расцвела нежная улыбка, отразившаяся теплым светом в больших синих глазах Жийоны. - Скорее заходите в дом. Покуда этот пушистый герой не растерзал вас, как львы - первых христиан в римском Колизее. В маленькую, но аккуратную прихожую сквозняком натянуло с кухни запахи настолько аппетитные, что красавец-кот прекратил царапаться и принялся заинтересованно принюхиваться. Тем временем девушка протянула руки к сиру Соломону, осторожно расцепляя когти картезианца и тонкое кружево. Вскоре мушкетер был освобожден, а чувствующий себя одновременно победителем и первооткрывателем картезианец, гордо распушив хвост, прошествовал вглубь дома. Откуда вскоре донеслось восхищенное оханье служанки. - Тетушка сейчас накормит вас обедом, - продолжила распоряжаться мадемуазель Сальбер, и мадам Дюфо, явив миру необычную для нее покладистость, тут же согласилась с предложением племянницы. - А я… Заштопаю ваш воротник. Если позволите. - Моя девочка очень искусна в шитье, - с готовностью подтвердила тетушка Элоиза. - Проходите в гостиную, сударь. Вот сюда, поближе к камину. Я старая женщина, поэтому топить в доме начинаю рано.
Арамис: - Охотно погреюсь! - Арамис вовсе не ощущал себя замёрзшим, но готов был согласиться на любое предложение. Он украдкой огляделся по сторонам. Маленькая гостиная сияла чистотой, но не это было главным. Бездомный скиталец, у которого, в сущности, никогда не было собственного дома (парижскую квартиру молодой человек снимал, а о семинарии даже вспоминать не хотелось) остро ощутил разницу между домом вообще и домом, в котором живёт хозяин. Здесь чувствовался уют, особая теплота, недоступная ни солдатской палатке, ни столичному особняку, ни съёмной квартире. Да, девушка права: тётушке не хватало именно кота. Арамис закончил обзор гостиной на собственных ботфортах. Увы! Они явно нуждались в том, чтобы их почистили. И он совершенно некуртуазно протопал по чистейшему полу... - Признаться, я не голоден, хотя от лёгкой закуски не откажусь! - в голосе молодого человека прорвалось смущение. - А воротник... Чёрт! Зашить, конечно же, надо, но это означает - придётся снимать камзол. Или не придётся? - Вы даже не представились, - потупившись, проговорил мушкетёр. - Моё имя вы слышали - я Арамис, королевский мушкетёр.
Жийона Сальбер: - Мое имя Жийона, - послушно представилась в ответ девушка. - Жийона Сальбер. А мою тетушку зовут мадам Дюфо. Запоминайте, вы ведь снимаете у нее комнату. Мадемуазель Сальбер предпочла шутку более подробной истории о своих родственниках. Вряд ли господину королевскому мушкетеру стоит знать, что ее отец - городской советник в Ларошели. Ей не нравилось быть подозрительной, но война разом все запутала, даже отношения между соседями, ходящими и не ходящими к мессе. Хотя этот молодой человек так легко назвал себя папистом, что стоило предположить в нем разумную снисходительность в вопросах веры. - Мне жаль, что стычка с этими неприятными господами задержала вас на вашем пути к исповеди. А возможно и удлинила ее, - вздохнула Жийона. И в конце концов решила осторожно спросить. - Скажите, местный священник… Он хороший человек? Вы хорошо его знаете? Странный вопрос, особенно когда его задает девушка, которая должна бы казаться местной, военному, что вне всякого сомнения приезжий в Этре.
Арамис: Арамис застыл на месте. Вопрос, да ещё исходящий с уст юной гугенотки, которую он посчитал местной жительницей, застал его врасплох. - Хороший, да, - пробормотал он, изумлённо глядя на м-ль Сальбер. - Постойте, про какого священника вы спрашиваете, сударыня? В Этре есть и пастор, и кюре. О пасторе я, сколько раз здесь ни бывал, слова дурного не слышал, а кюре... Для того, чтобы служить католикам в местности, где большинство жителей придерживаются реформатской веры, нужно быть больше чем хорошим священником. Нужно быть настоящим: искренним, честным, мудрым, добрым, справедливым, любить людей и вникать в их проблемы. Отец Мартен именно такой. С пастором они ладят. Я ответил на ваш вопрос? У него в голове мелькнула мысль, что девушка желает сменить веру из-за романтической любовной истории, о которой не может по понятным причинам рассказать своим близким.
Жийона Сальбер: - Да, конечно. Понимаете… Жийона замялась. Она вовсе не была уверена, что ей стоит впутывать малознакомого военного-католика в историю с рассказом мальчишки Жиля. Может ли вообще рассказ перепуганного мальчика быть безоглядно принят на веру? Нет, дяде она, конечно же, обо всем расскажет. Но дядя появлялся в Этре и исчезал непредсказуемо, занятый своей собственной войной за веру, в которую Жийоне велено было не соваться. Что если он вернется слишком поздно? Или решит, что у него есть дела и поважнее, чем россказни какого-то дальнего родственника аптекаря. - Сегодня я стала свидетельницей одного разговора. Случайного. И не все хорошо поняла, но… Мадемуазель Сальбер замолчала, потому что в гостиную явилась служанка с корзинкой для шитья, которую она подала девушке. Видно предусмотрительная тетушка успела об этот распорядиться. - Давайте же ваш воротник, сударь, - напомнила Жийона. Сама она нечасто имела дело с мужскими сорочками и предполагала, что кружевной воротник мушкетера - отдельная часть туалета и снимается без особого труда.
Арамис: - Воротничок подождёт! - отмахнулся Арамис. Не то что бы он не доверял ловкости этой девушки, но Базен зашьёт не хуже. После беготни по берегу, поиска орешков и неудавшейся любовной сцены в телеге молодой человек совершенно не был уверен в свежести своего наряда. Положим, внешне всё выглядело пристойно, но... Мушкетёр видел, что девушке непременно нужно высказать всё то, что её тяготит. - Расскажите же! Клянусь, если это в моих силах, я постараюсь помочь вам! Господь отрицательно относится к клятвам, особенно опрометчивых, но возможно ли удержаться, когда речь идёт о помощи вот такому юному прелестному созданию! Чёрт! Тихое сонное Этре оказалось настоящим цветником!
Жийона Сальбер: - Речь не обо мне, - невольно разочаровала мушкетера Жийона. Хотя пылкое обещание помощи лично ей просто не могло оставить девушку равнодушной. Особенно когда подобное обещает привлекательный молодой дворянин. - По дороге домой я заглянула в лавку с тканями, поговорила с хозяином… И вдруг, представляете себе, в эту лавку врывается какой-то перепуганный мальчишка и просит укрыть его от преследователей. Поначалу мы приняли его за воришку, но тот клялся, что виной всему разговор, который он случайно услышал. Речь шла… об убийстве пастора, - упавшим голосом завершила свою историю мадемуазель Сальбер, в волнении теребя в руках моток ниток, что так и не пригодились для спасения кружева на воротнике господина Арамиса. - Мы с мэтром Шапленом не поверили, да и кто же сходу поверит в подобное, но потом возле лавки действительно появились какие-то мужчины. Они искали мальчика. Арес… Мой пес не пустил их вовнутрь, а мальчик, пользуясь замешательством, ускользнул через задний выход. Эта история не дает мне покоя, сударь. Что если все правда и кто-то замышляет столь гнусное смертоубийство? К тому же… речь идет о пасторе, - неуверенно заключила она, не рискуя объяснять, что в двух шагах от осажденного протестантского города на убийство гугенота многие посмотрят сквозь пальцы.
Арамис: Арамис ощутил непонятную слабость и даже головокружение. Слишком много всего для одного дня. Кое-кто из сослуживцев считал, что под Ла-Рошелью невесело? Ему, Арамису, настолько некогда скучать, что он рад бы поделиться с кем-либо своим весельем! Горький сарказм вызвал подобие усмешки на губах молодого человека. Но Арамис тотчас овладел собой: негоже пугать эту милую девушку, почти ребёнка. - Что они говорили про убийство? Когда вы услышали рассказ мальчика? Только что? Это местный мальчишка? Вы его видели раньше?
Жийона Сальбер: Правильно заданные вопросы и облегчают, и упрощают разговор. Жийона уже сделала первый шаг, рискнула довериться "паписту", все последующие шаги давались мадемуазель Сальбер легче. Что именно сказано было про убийство, она не знает. Но со слов мальчугана выходило, что недоброжелатели обвиняют пастора в нетерпимости к католикам, в том, что от этого на Этре сыплются сплошные беды, и потому хотят с ним то ли поквитаться, то ли просто от него избавиться. Все произошло недавно, не более получаса тому назад. Мальчик не из городских, но он, опять-таки по его словам, родственник местного аптекаря и остался в городе на время, пока отец его занят делами. - Мне так жаль, что я не видела тех мужчин, - огорченно закончила свою историю девушка. - И не смогу их узнать. Может быть Арес… Фантастические предположение - Жийона никогда не сомневалась в незаурядном уме своего верного пса, но к несчастью он не умел говорить.
Арамис: - Нетерпимость? - Арамис поморщился, потирая висок кончиками пальцев. Обычно это движение имело достаточно кокетливый характер, вот только сейчас голова заболела по-настоящему. - Я не имею чести знать пастора, но знаю, что они с отцом Мартеном часто беседуют. Арамиса посетила новая мысль, и он тотчас высказал её. - Ваш Арес, без сомнения, умный пёс. Но припомните - вдруг вместе с вами в лавке был кто-то ещё? Вдруг кто-то видел тех мужчин?
Жийона Сальбер: - Мы с мэтром Шапленом не покидали лавку. Там была еще одна покупательница. Она вышла раньше и уже на улице перекинулась с этими мужчинами парой слов прежде, чем они ушли. Жийона задумалась, но не вспомнила ни одного намека на имя или положение белокурой красавицы. Она сначала заходила в аптеку, знала имя лавочника, что-то упоминала про «наш фургон». И это все, что навскидку приходило мадемуазель Сальбер в голову. Ну и еще красавец-кот был к незнакомке удивительно расположен. - Но я ее не знаю, - вынуждена была признать Жийона. - Возможно, сам мэтр мог бы помочь. Она чувствовала себя ужасно глупо. Обратиться за помощью к постороннему мужчине, пичкая его нелепым рассказом без подробностей. Щеки девушки постепенно наливались пронзительным румянцем неловкости. - Простите меня, сударь. Наверное, мне вообще не стоило заговаривать с вами об этом…
Арамис: - Почему же? - Арамис прикусил губу. Похоже, что быть священником в местности, где идёт война за веру - отнюдь не синекура, а очень даже рискованное дело. Кто-то не любит кардинала, кто-то мечтает убить пастора. Каждому своё. - Хорошо, что вы сказали. Я скажу про всё отцу Мартену. Он мудрый человек и может дать дельный совет. Затем схожу к вашему мэтру Шаплену. Он заговорщически подмигнул девушке. - Надеюсь, в лавке возможно приобрести кружево?
Жийона Сальбер: - Да, и очень недурное. Жийона улыбнулась с тем облегчением, что обычно испытывает человек, переложивший тяготившие его заботы на чужие плечи. Даже если это и могло считаться неблагодарностью по отношению к молодому мушкетеру, который и так уже оказал им с теткой огромную услугу. Из слов Арамиса явно следовало, что он не только поверил рассказу своей собеседницы, но и намерен продолжить расследование и окончательно разобраться в происходящем. Чего еще мадемуазель Сальбер могла желать в ее положении? - Сейчас многое не таково, как было до войны, - продолжила девушка с легкой ноткой грусти в голосе. - Даже кружево. Но для вас, сударь, у мэтра Шаплена найдется все самое лучшее, уверяю вас. Тот забавный случай, когда мещаночка готова была оказать протекцию мушкетеру у местных лавочников.
Арамис: - О, сударыня! - Арамис вспомнил о том, что он молод и недурен собой. Девушка, сидевшая рядом с ним, тоже была молода и восхитительно хороша. Милый ребёнок! Но почему бы не пококетничать немного, причём совсем невинно? - Вы составите мне протекцию? Я не смею надеяться, что вы проводите меня... но я могу сослаться на ваше имя? Он наклонился и галантно поцеловал - о, не руку! - лишь воздух над нежными пальчиками. Пока молодой человек не знал, какую пользу извлечь из сведений о возможном покушении на пастора. Но твёрдо решил поговорить с отцом Мартеном начистоту. Однако, зачем забивать прелестную головку молодой особы всякой ерундой? Пусть лучше думает о кружевах, а не об убийствах.
Жийона Сальбер: - Конечно можете, господин Арамис. Сударь. Девичий взгляд на миг сделался растерянным, а затем в нем плеснулась теплая синева. Решительно, ей посчастливилось встретить самого любезного католика в Этре и его окрестностях. И… "Я обязательно нарисую ваш портрет, господин Арамис, - мысленно пообещала себе девушка. - Это будет легко. Потому что позабыть вас - совсем наоборот". - Обед, месье, - напомнила о своем существовании мадам Дюфо, преисполненная желания раздать христианские долги и окружить любезного молодого человека всей доступной ей заботой. Из благодарности, разумеется. К тому же он дворянин. И такой обходительный дворянин. Что если… В жилах ее племянницы и любимицы по крайней мере половина благородной крове. А недостающую половину ее брат, господин Сальбер, возместит материально. Все же он один из самых успешных негоциантов Ларошели. Наделенная богатым воображением и бедными возможностями для исполнения своих фантазий дама с заметной укоризной глянула на корзинку для шитья. Глупышка Жийона и не думала ничего штопать, вы только подумайте! О временах, когда девица могла очаровать мужчину, не прибегая к готовке и рукоделию, тетушка Дюфо уже успела позабыть.
Арамис: Арамис, столкнувшись взглядом с мадам Дюфо, тотчас оценил намерения почтенной особы. О, нет! Увольте! - К сожалению, мадам, я вынужден откланяться! - молодой человек встал и отвесил обеим дамам грациозный поклон. - Я и так задержался, и теперь боюсь не застать отца Мартена на месте. А мне необходимо его увидеть. Если вы позволите, я загляну к вам на днях. Надеюсь, ни один грубиян вроде сегодняшнего не потревожит ваш покой. Ещё один поклон - и Арамис решительно шагнул к дверям.
Жийона Сальбер: Обитательницы спасенного Арамисом от вторжения незваных квартирантов дома прощались со своим паладином пылко и искренне, хотя в тоне мадам Дюфо порой проскальзывали нотки разочарования: всегда огорчительно отказываться от намерений, которые могут надолго развлечь и занять женский ум. Особенно если речь идет о благонравной и отчаянно скучающей даме. - Ты слышала, моя дорогая, шевалье заглянет к нам на днях, - воскликнула тетушка Элоиза, запирая за мушкетером дверь. - Такой приятный и обходительный молодой человек. И так хорош собой! - Тетя! - теперь забеспокоилась и сама Жийона. - Через несколько дней вам придется привечать господина Арамиса без моего участия. - Ужасно, - вздохнула тетка, рассеянно поглаживая своего нового питомца. Кот был хорош, но не шел ни в какое сравнение с мушкетером. - Неужели обязательно нужно уезжать? Замок твоего деда похож на склеп. Даже если бы я была так же богата, как твой отец, - на всякий случай прибеднилась мадам Дюфо, - никогда не стала бы жить в замке. Жийона предпочла промолчать. Натянутые отношения между ее знатными м не очень родственниками никогда не были для мадемуазель Сальбер тайной. Да и не важно было, придет красавец-мушкетер к ним в гости через несколько дней, или нет. Главное, чтобы он избавил от опасности городского пастора. Завершаем?
полная версия страницы