Форум » A la guerre comme à la guerre » Игра на чужом поле. 21 сентября 1627г., в третьем часу дня и позже » Ответить

Игра на чужом поле. 21 сентября 1627г., в третьем часу дня и позже

Теодор де Ронэ:

Ответов - 41, стр: 1 2 3 All

Теодор де Ронэ: Первым, кого Теодор увидел, возвращаясь в «Герб Аквитании», был Паспарту, сидевший на выставленном на солнышко у входа чурбаке. Вокруг собралось не меньше полудюжины зачарованно слушавших женщин и девиц. Одной рукой он жестикулировал, а в другой держал солидную палку, служившую ему костылем. При виде своего господина он попытался подняться, театрально схватился за бедро и снова мешком опустился на место. – Вернулся, мошенник? А я боялся, тебя и без головы оставили. Вот тебе на новую ногу. – Увесистый кошелек, содержащий долю бретера от сегодняшней добычи, шлепнулся на колени слуги. – И догоняй! В битком набитом обеденном зале знакомых было не видать, и Теодор, не задерживаясь, поднялся в свою комнату и принялся раздеваться. Усилиями трактирщика выглядел он сейчас почти прилично, но штаны сохранили стойкий запах тины, а воротник сорочки и вовсе приобрел вид грязной тряпки. Но к тому времени, когда Паспарту доковылял наконец до двери, его господин успел уже переодеться. – Смотри. – Порывшись в полученном от Рошфора кошельке, он отыскал и вручил слуге монету с обрубленным краем. – Это для капитана де Кавуа. – Капитана кардинальской гвардии? – уточнил лакей. Взгляды двух мужчин встретились, и Теодор закусил губу, чтобы не рассмеяться. «Немного же вы платите капитану». – У меня назначена встреча, – посерьезнел он, – с некоторыми людьми, с которыми мне, возможно, придется уехать. Здесь же, в трактире. Если это случится, я постараюсь дать тебе знать. Но если не выйдет, если я просто с кем-то уеду – с кем-то, кого ты раньше не видел, скорее всего гугенотом, а капитан явится сюда, отдашь ему и все расскажешь. – Все – это что, сударь? – Мою личную жизнь можешь оставить в покое. А вот свою… Не задавай глупых вопросов. Про тех, с кем я уехал, расскажешь. И все, что сможешь. А об остальном не болтай. Я ложусь спать. – Спокойной ночи, сударь. – Паспарту красноречиво покосился на окно, из которого внутрь лился солнечный свет. Вместо ответа Теодор кивнул на разбросанную по всей комнате грязную одежду. – Займись. Руки-то у тебя целы? – Так нога болит же, сударь, сил нет. – Хочешь, чтоб заболело что-нибудь еще? Двигаясь довольно ловко, несмотря на страдальческую гримасу, слуга собрал с пола одежду и, прихрамывая, удалился. Бретер задвинул за ним засов, захлопнул ставни и как был повалился на кровать. Но не прошло, казалось, и четверти часа, как в комнату постучали. – Кого там черт несет? Сейчас! Прихватив на всякий случай перевязь со шпагой, он распахнул дверь. – О, прошу прощения, сударь. Заходите. Обменявшись с Атосом рукопожатием, он отправился открывать окно.

Атос: После солнечного дня комната с закрытыми ставнями показалась Атосу темной, и он не сразу разглядел смятую постель и самого де Ронэ, пребывающего в несколько неполном одеянии – вернее, одет он был полностью, но сапоги валялись на приступке кровати. Кажется, одноглазый бретер только что спал. В три часа дня? Вспоминая вчерашний вечер, можно было предположить, что ночью шевалье был занят чем-то более увлекательным. Воистину, все поэты одинаковы. Усмехнувшись краем рта, Атос прошел следом за бретером и уселся на табурет, ожидая, пока хозяин приведет себя в порядок. Скрипнули ставни, в комнату хлынул дневной свет, и на столе что-то блеснуло. Дага. Сощурившись от слепящего глаза солнечного зайчика, Атос невольно пригляделся к посеребренному, покрытому черненым узором щитку. Час назад он уже видел подобное. На эфесе шпаги капитана де Кавуа. Оба клинка выглядели так, словно вышли из рук одного и того же мастера и составляли пару... Атос взглянул на шевалье. - Великолепный кинжал, - медленно проговорил он. – Странно, что я не обратил на него внимания еще вчера. Ничего странного в этом не было – Атос готов был поклясться, что вчера у бретера была совершенно другая дага. С простым, порядком исцарапанным щитком. Который – теперь он был почти уверен в этом – сегодня тоже попадался ему на глаза.

Теодор де Ронэ: Теодор, успевший меж тем натянуть один ботфорт, потянулся за вторым. И сапоги, и шпоры были по-прежнему щедро заляпаны болотной грязью, но тут уж ничего было не поделать. – Это не мой, – легко ответил он. – Это мне… скажем, одолжили. Один дворянин, с которым мы дрались сегодня утром. Запоздало сообразив, что его слова можно было истолковать не так, он хотел было поправиться, но вовремя спохватился. Кавуа предупреждал его, что болтать об их знакомстве не стоит. Ну и пусть остается безымянным. В комнату постучали, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглянул Паспарту. – Вина, сударь? – Нет, мы уезжаем. Или все же… Он перевел на Атоса вопросительный взгляд.


Атос: - Не откажусь, - после недолгого колебания ответил Атос. Ему необходимо было сказать бретеру еще несколько слов, и присутствие слуги только мешало. Слишком много странностей. Не то чтобы это была тайна, но чем меньше ушей, тем лучше. Лакей кивнул и аккуратно прикрыл за собой дверь. - Должен вас предупредить, шевалье… - Атос еще раз окинул лежащую на столе дагу задумчивым взглядом. Любопытно. Один дворянин, вот как. Господин де Кавуа успел нарушить эдикты дважды за один день? Одалживаются обычно тем, чего не хватает… а бретер был совершенно не похож на человека, у которого может случиться нехватка оружия. Не похож он был и на того, от кого противник после дуэли уходит живым и невредимым. Впрочем, всякое бывает. - Я могу оказаться скверным спутником, сударь, - прямо сказал мушкетер. - Вчера вечером выяснилось, что кто-то очень хочет моей смерти – до такой степени, что даже нанял убийцу. А поскольку я еще жив, - Атос усмехнулся, - находиться рядом со мной может оказаться небезопасно. Действия слуги согласованы.

Теодор де Ронэ: Застегнув перевязь, Теодор извлек шпагу из ножен и подошел к окну. Поездка откладывалась, а на солнце лучше видно, где не сошла кровь. – Даже любопытно, – усмехнулся он, – кого могли здесь нанять. Вчера вечером… Скорее всего, продолжение вчерашнего дня, вы не находите? Если тот, кто охотится за госпожой графиней, позаботился обо мне, он мог включить в свой список и вас.

Атос: Атос отрицательно покачал головой. - Подозреваю, что меня включили в список значительно раньше. Убийцу наняли еще утром, когда никому еще в голову не могло прийти как-то связать меня и мадам де Люз. Скорее всего, дело не в ней, а в ее отце. Словом… Атос помолчал. Дело совершенно точно было в ее отце, но объяснять шевалье де Ронэ все хитросплетения было бы слишком долго и сложно. К тому же, хотя бретер и принимал деятельное участие в судьбе графини, дела мушкетерского полка его совершенно не касались, и Атосу не хотелось посвящать его в них больше, чем это было необходимо. – Словом, сударь, это долго рассказывать, но у меня есть основания думать, что за всем этим может стоять один и тот же человек. И, если вас не смущает моя компания… У мушкетера было время подумать. Покойный Нюайе, пытавшийся увезти мадам де Люз, водил дружбу с полковником Россильяком. Россильяк же, чтобы избавиться от него, Атоса, нанял незадачливого акробата, приняв его за Гаспара – стало быть, он был связан и с Кюинем тоже. А если окажется, что и лейтенант де Канувиль, организовавший вчерашнюю засаду, имеет к полковнику какое-то отношение… Все эти умозаключения, правда, были пока не более, чем кругами на воде, и потому Атос не поделился ими даже с друзьями. Не стал он и предупреждать в лагере, куда и с кем едет: во-первых, у него не было на это разрешения де Ронэ, без которого мушкетер предпочитал держать чужие задумки при себе, во-вторых, он не без оснований полагал, что его попытаются отговорить или даже удержать.

Теодор де Ронэ: Теодор сощурился, поправил повязку, чтобы лучше видеть. На клинке не было ни пятнышка. Солнечный свет, отражаясь от стали, бликами блуждал по потолку комнаты, по стенам, по его лицу. – Значит, мы с вами союзники. Вы были знакомы с господином бароном? Он любовно провел суконкой по лезвию.

Атос: - Видел один раз, - кратко ответил Атос. – Мне выпала возможность его задержать, после того как он улизнул от отряда городской стражи. Вряд ли это можно назвать знакомством, хотя он-то, кажется, меня знал – иначе с чего бы пытался дважды от меня избавиться, причем оба раза чужими руками? Мушкетер внимательно посмотрел на собеседника. Мадам де Люз утверждала, что это ее бывший телохранитель. Кто бы его не нанял, телохранителю полагалось знать об опасных связях своей подопечной. - Ну а вы?

Теодор де Ронэ: – Что я? – слегка удивился бретер. – А, понял. Нет, я даже и не подозревал, что он жив, пока не узнал, что он умер. Мои дела – с мадам де Бутвиль. Между прочим, может, все дело в ее муже? Еще раз изучив клинок, Теодор вернул его в ножны и принялся с тем же тщанием рассматривать свою новую дагу. И то, и другое он привел в порядок еще в том же придорожном трактире, где использовал, но освещение там было много хуже, а сталь любит внимание даже больше, чем женщины. Дверь распахнулась, впуская служанку с подносом, на котором красовался кувшин и две кружки.

Атос: - Умер? – удивился Атос. – Вы говорите – умер? Черт возьми, вот так новость! Служанка водрузила поднос на стол, разлила вино, кокетливо поглядывая на красавца-мушкетера, но, убедившись, что ее старания пропадают втуне, досадливо вздохнула и исчезла за дверью, напоследок пожав плечиком. Дождавшись, пока за ней захлопнется дверь, Атос встал и подошел к столу. - Неужели барона все-таки повесили? - Мушкетер задумчиво пригубил вино и одобрительно кивнул. – Ваше здоровье, шевалье! А я, признаться, был уверен, что господин кардинал не упустит возможности его использовать…

Теодор де Ронэ: Пока служанка возилась с вином, Теодор успел не раз мысленно проклясть свою глупость, но не придумал, как ее поправить. – Господин кардинал отчего-то не посвящает меня в свои планы, – смешок сам собой сорвался с его губ. – Но для мадам это было бы лучшим из возможных исходов. Увы. Юной графине де Люз он сказал больше, но Атоса судьба барона никоим образом не касалась. Хотя… В свою очередь протягивая руку к кружке, он вспомнил булочки Сюзон, которой можно было приписать и эти сведения, и с трудом подавил улыбку.

Атос: С точки зрения Атоса, все обстояло ровно наоборот. Вздумай Ришелье привлечь Кюиня к себе на службу, и судьба юной графини могла бы оказаться тем доводом, против которого барон не сумел бы возразить. Если, конечно, дочь не была ему совсем безразлична. Мысль о том, что это по-детски наивное и непосредственное существо могло бы превратиться в обменную пешку в политической игре, вызвала у Атоса отвращение. Но раз барон умер, то, по крайней мере, хотя бы от такой участи мадам де Люз избавлена… Кстати, а откуда же господин де Ронэ узнал о его смерти, если даже Тревиль об этом ничего не слыхал? Слухи в армии распространяются со скоростью степного пожара, и весть о том, что еще один шпион угодил на виселицу, непременно достигла бы мушкетерского лагеря. - Так барон все-таки казнен? – зорко глядя на бретера, поинтересовался Атос. – А мадам де Бутвиль знает об этом?

Теодор де Ронэ: – Знает. – Теодор отставил пустую кружку и наклонился за своими пистолетами, также оставленными на приступке кровати. – Но его не казнили, насколько я понял. Опять же, к счастью для той же графини. Вернувшись к окну, он положил один пистолет на подоконник и открыл пороховую полку другого. Убедившись, что порох не просыпался и вроде не отсырел, проделал то же самое с первым.

Атос: - Час от часу не легче! – Атос допил вино и после краткого колебания налил себе еще. – Не удар же его хватил от угрызений совести! Де Ронэ, похоже, что-то недоговаривал, а мушкетер не хотел расспрашивать его слишком явно.

Теодор де Ронэ: – О, это вряд ли, – рассмеялся Теодор. Любопытство мушкетера было очевидно и понятно, но удовлетворять его он не собирался. – Увы, сударь – время для расспросов было неподходящее. Атос ничего не спрашивал о его отношениях с гугенотами, но, и оценив его деликатность, бретер не хотел платить за нее такой лишней сейчас откровенностью.

Атос: - Как и сейчас, пожалуй, - подытожил Атос. Было совершенно ясно, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. А не дело усложнять отношения с человеком, с которым предстоит отправляться в рискованное предприятие. Вот странность: де Ронэ был не до конца понятен, он явно что-то скрывал, но все это не мешало Атосу испытывать к нему безотчетное доверие. Не настолько, чтобы посвящать бретера в какие-либо секреты, но вполне достаточно, чтобы полагаться на него в случае драки. Возможно, просто потому, что его жизнь принадлежала ему одному, а вот большинство тайн - отнюдь не только. Мушкетер разлил по кружкам остатки вина. - Где-то я слышал, что самые непродуманные затеи удаются лучше всего, - протягивая кружку де Ронэ, с усмешкой проговорил он. – В таком случае, мы с вами прямо-таки обречены на успех!

Теодор де Ронэ: Теодор кивнул, принимая кружку, заглянул в нее и решительно отставил в сторону. Язык у него и без того был длинноват, а до ставки господина де Бассомпьера больше двух лье. – Сколько глупостей такого рода я уже слышал! Больше разве что наговорил сам, – усмехнулся он. – Но тут-то уж точно думать нечего. Приедем, найдем господина де Канувиля и побеседуем с ним. О шпионах. Я его ранил, но легко, так что из лагеря он никуда не денется. День выдался куда теплее чем утро, и в плащ он завернул оба пистолета.

Атос: То, что лейтенант мог, наоборот, воспользоваться своей раной как предлогом и выпросить увольнительную на пару деньков, де Ронэ, как видно, в голову не приходило, лишний раз доказывая, что к армии он не имеет никакого отношения. Вот если бы ранение было серьезным… Атос машинально отхлебнул из кружки. Побеседовать о шпионах… - Есть еще один вопрос, который я хотел бы задать этому самому Канувилю, - отставив кружку, сказал он. – Если получится. Бессмысленно было держать в секрете то, о чем его спутник все равно должен был услышать по приезде в лагерь. Во всяком случае, Атос не представлял себе, каким образом он сумел бы переговорить с Канувилем наедине – да еще так, чтобы тот соизволил отвечать на вопросы. Дай-то Бог, чтобы они с бретером вдвоем смогли чего-нибудь добиться. - Мне нужно знать, не связан ли он с полковником Россильяком, - решительно произнес мушкетер. - Не представляю пока, как мы это выясним, но нужно попытаться.

Теодор де Ронэ: – Ах вот как, – Теодор с новым интересом глянул на мушкетера. – А кто он такой, этот полковник? Что-то это имя мне говорит… - Он был закадычным приятелем убитого вами Нюайе, - неохотно пояснил Атос. – И он же нанял убийцу для меня. Я хочу понять, нет ли тут связи. Теодор, который никогда раньше имя полковника не слышал, но воспользовался трюком, которому его научил Рошфор, невольно присвистнул. – Право? А что говорит он сам? - А вы предлагаете просто спросить у полковника, чем я ему помешал? – с иронией поинтересовался мушкетер. – А вы предлагаете спросить это мне? - И не думал, - уже с легким удивлением ответил Атос. – Кажется, мы собирались расспросить Канувиля? – Тогда не будем это откладывать. Если бретера удивляло нежелание мушкетера побеседовать – по возможности, приставив к горлу клинок – по душам с человеком, который спустил на него наемного убийцу, то у него хватило ума не настаивать, и по дороге в ставку Бассомпьера они говорили на более общие темы: сперва о даге Кавуа и холодном оружии в целом, потом о голландских пистолетах, и наконец, о лошадях, в которых Теодор ничего не понимал, но слушал с интересом. Не доехав, однако, каких-то ста туазов до рогаток, преграждающих путь в военный лагерь подле Домпьера, он сдержал Козочку. – Что мы им скажем? – спросил он, кивком указывая на часовых. В соавторстве

Атос: - Правду, - пожал плечами Атос. – Заодно и узнаем, куда нам ехать дальше. И мушкетер уверенно направил коня к рогаткам. Часовые смотрели на двух приближающихся всадников с умеренным интересом. Один из них даже взялся за жердь, собираясь их пропустить, поскольку плащ королевского мушкетера сам по себе служил и паролем, и знаком принадлежности, но второй, то ли более любопытный, то ли более дисциплинированный, уже собрался было задать какой-то вопрос, но Атос его опередил. - Атос, мушкетер роты де Тревиля, - он коснулся полей шляпы, - и шевалье де Ронэ. Сержант, где нам найти господина де Канувиля, лейтенанта полка Эстиссак?

Теодор де Ронэ: Солдат приосанился. – А в палатке его, сударь. После капитанской, нашего капитана то есть. Вон, флаг видите? Так это господина полковника будет палатка. За ней направо свернете, доедете до коновязи, и прямо напротив три палатки будут. – Слева от вас, сударь, – дополнил его напарник. – Вот я и говорю, напротив. Вот средняя из них это капитанская. А за ней – господина лейтенанта. Он с благодарностью поймал брошенную бретером монету и оттащил в сторону жердь, позволяя двум всадникам проехать. Минуту спустя они спешились у коновязи и без труда отыскали нужную палатку, у входа в которую слуга старательно чистил седло.

Атос: - Господин де Канувиль у себя? Слуга поднял голову от работы, хотя его руки продолжали методично драить потертую кожу. - У себя. Спит он, - буркнул он. - Нам необходимо с ним поговорить. - Я ж сказал, ваша милость – спит он. Попозже приходите. Глаза Атоса сузились. Будь здесь Гримо, он бы объяснил нахалу, что дерзить его хозяину небезопасно - рука у него была тяжелая. Мушкетер шагнул вперед, без церемоний ухватил парня за ухо и рывком заставил подняться на ноги. Седло и тряпка полетели наземь; лакей хрюкнул от неожиданности и боли, попытался было оторвать от себя чужую руку, но наткнулся на холодный взгляд серых глаз и мигом передумал. - Так разбуди, - негромко и подчеркнуто спокойно посоветовал Атос. – Ну? - Понял я, ваша милость, понял! – Железные пальцы не давали лакею возможности кивнуть, не рискуя остаться с оборванным напрочь ухом, и тот лишь заморгал. - Пустите… Атос выпустил покрасневшее ухо, и парень, зыркнув исподлобья на гостей, нырнул в палатку.

Теодор де Ронэ: Уступив Атосу право решать, Теодор с молчаливым одобрением наблюдал за разговором и переступил порог палатки следом за слугой – как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот, склонившись над койкой, внезапно отпрянул. В лице, которое он обратил к бретеру, не было ни кровинки. – Ва-ва-ваша милость! Он… В два шага преодолев разделявшее их расстояние, Теодор также склонился над койкой. Серое походное одеяло было окрашено в багрянец. Холстина палатки у головы Канувиля была распорота. Отстранив лакея, Теодор перевернул безжизненное тело на спину. Колотая рана над ключицей не оставляла сомнений в том, как именно лейтенанта постигла смерть, и кровь уже начала подсыхать. – Как это мило. И что это за добрая душа делает мою работу за меня?

Атос: - Вот дьявольщина! - Атос, вошедший в палатку сразу после де Ронэ, стремительно шагнул к изголовью койки и, оттянув распоротую холстину, бросил взгляд в отверстие. Там тянулся проход между задними стенками двух рядов палаток, но, разумеется, ни единой живой души в нем не было. Мушкетер потрогал окровавленную постель, поморщился и вытер пальцы об чистый край одеяла. – Убит спящим. И не очень давно. Увиденное самым скверным образом напоминало картину в палатке Фаволя. С той лишь разницей, что там почти не было крови. Атос резко повернулся к растерянно жмущемуся в углу палатки слуге. - Когда ты в последний раз видел его живым? - Ч-часа два, - выдавил слуга. – Да что ж это делается-то… - Вспоминай, кто к нему заходил со вчерашнего дня? Кто-то избавлялся от свидетелей. Канувиль не справился с задачей и должен был погибнуть. Мушкетер мысленно выругался. Если бы они приехали вчера… Или хотя бы сегодня утром…

Теодор де Ронэ: Слуга, вмиг растерявший всю свою наглость, почесал в затылке, то и дело бросая испуганные взгляды на покойника. – С утра, стало быть? Да многие, ваша милость. Господин граф, то есть господин полковник наш, господин капитан, господин де Мартье, господин де Барни… – Господин де Россильяк, – перебил Теодор. – Господин де Россильяк, это вчера заходили. Господин лекарь вот снова еще приходил… – Ступай к капитану и доложи… Или нет, погоди. Где находится палатка полковника де Россильяка? – Да там же вот. – Судя по роже лакея, он напрочь не понимал, в чем дело. – По соседству с господина графа палаткой. Но он – не наш полковник. – А с чего ты взял, что мне нужен ваш полковник? В гробу я его видал. – Бретер повернулся к Атосу. – Вы не возражаете?

Атос: Атос бросил еще один взгляд на неподвижное тело, затем – на бретера. С каждым новым убитым казалось, что дело зашло слишком далеко, и всякий раз оказывалось, что это еще не конец. У него уже не было никаких сомнений, что все эти умертвия – дело рук полковника, но, черт возьми, ни одного доказательства! Поймать Россильяка на подброшенном письме не удалось, и можно было быть уверенным - полковник не остановится на достигнутом. Если его не опередить. Будь в опасности он один, Атос бы, возможно, и согласился ждать, пока Россильяк выдаст себя, но… В палатке стоял приторный, тяжелый запах крови. Совсем как тогда… Мушкетер стиснул зубы. Следующей жертвой могла быть мадам де Бутвиль. Агнессу спасло чудо – а что спасет ее? - Не знаю, узнает ли он вас, но меня – наверняка, - сквозь зубы процедил он. – А когда узнает... Шевалье, я должен войти туда первым. Вы позволите? Узрев перед собой живехонького покойника, Россильяк мог растеряться, запаниковать, совершить какую-нибудь ошибку. А скорее всего –попытаться превратить мнимого мертвеца в настоящего. Выдать себя. Это могло сработать, могло и нет, и Атос это понимал.

Теодор де Ронэ: Теодор с легким недоумением взглянул на мушкетера. – Помилуйте, сударь, это ваш враг, не мой. Буду рад следовать за вами.

Атос: Отойдя от палатки на несколько шагов, Атос внезапно остановился и обернулся к бретеру. - А теперь два слова, шевалье, - понизив голос, проговорил он. - Если я прав и отряд Канувиля был послан Россильяком, то мадам де Бутвиль в опасности, и дорога каждая минута. Уезжайте. Прямо сейчас, пока вас не попытались задержать. Чем бы ни закончилась его попытка, мушкетер не мог быть уверен, что Россильяк не отдал уже новый приказ устранить дочь Кюиня. Беспечность юной графини и ее мужа могли обернуться бедой, а он не мог, черт возьми, оказаться в двух местах одновременно! - Найдите ее. Объясните графу, что его жену хотят убить, пусть не спускает с нее глаз, пусть увозит подальше, черт побери, иначе в самое ближайшее время он останется вдовцом! Она опасна для Россильяка… или он думает, что опасна. Россильяк был связан с ее отцом, теперь я в этом не сомневаюсь.

Теодор де Ронэ: Теодор выслушал мушкетера в молчании и честно попытался обдумать его слова, но сказал в результате то же, что и собирался с самого начала: – Если вы не поторопитесь сударь, то первым войду я, а вы этого не хотели. Еще несколько минут ничего не решают. Палатка с флагом полка Эстиссак, на котором красовался бело-голубой с красными шевронами герб рода Ларошфуко, осталась позади, и бретер насмешливо-любезным полупоклоном и взмахом руки указал на следующую.

Атос: Мгновение Атос молча смотрел на своего спутника. Что-то подсказывало ему, что затевать спор бесполезно. К тому же время работало против них. - Через несколько минут у вас может не быть такой возможности, - пожал он плечами. - А вас, кажется, беспокоила судьба графини де Люз. Но черт с вами, будь по-вашему. Постарайтесь, по крайней мере, вырваться отсюда, если нас попытаются схватить. С этими словами он развернулся и направился к походному шатру Россильяка. - Доложите полковнику Россильяку, что мушкетер роты де Тревиля Атос просит аудиенции, - отчеканил он намеренно громко, чтобы его наверняка услышали изнутри палатки.

Провидение: Изнутри послышалось невнятное восклицание, затем наступила тишина. Часовой у входа помялся, но, не получив никаких распоряжений, кивнул товарищу и приподнял полог палатки. - Господин Атос из роты господина де Тревиля. - Пусть подождет. – Характерный гасконский акцент почти стерся из голоса Россильяка, но сейчас проявился снова. – Прошу прощения, сударь… Ему ответили, но так тихо, что разобрать слова было невозможно. Солдат вернулся на свое место и вновь обратился к Атосу. - Господин полковник передает свои извинения и просит вас, сударь, повременить. У него сейчас совещание.

Теодор де Ронэ: Не спеша последовать за своим спутником, Теодор задержался, почти вызывающе разглядывая проходившую мимо молоденькую маркитантку. Та, ожидаемо не оставшись равнодушной к вниманию дворянина, кокетливо опустила ресницы и замедлила шаг, но тут Атос во весь голос объявил о себе часовым, и бретер тут же думать забыл о ней. Двоякого толкования слова мушкетера не допускали, и Теодор, резко меняя курс, направился назад к палатке Канувиля, куда уже торопился долговязый дворянин без шляпы в сопровождении лейтенантского лакея и доброй полудюжины солдат – как видно, капитан.

Провидение: Какое-то время спустя полог палатки снова поднялся, выпуская двух немолодых дворян, учтиво поклонившихся Атосу, прежде чем направиться прочь. Часовые переглянулись, и один из них скорчил гримасу, которая должна была означать что-то вроде «простите, сударь, пока не позовут, ничего не поделаешь». Впрочем, еще минутой позже наружу выглянул лакей, больше, однако, похожий на бывшего наемника – от тесака на поясе до уродливого шрама, рассекавшего его лысую башку. - Господин полковник вас примет, сударь. В палатке было светло и неожиданно пахло амброй. Россильяк поднялся из-за походного стола и сделал шаг в сторону – вроде как навстречу мушкетеру, но его рука, легко опускаясь на кипу бумаг, как бы невзначай коснулась рукояти лежавшего сверху пистолета. - Господин Атос! Какой приятный сюрприз. Вы с поручением от господина де Тревиля? Жером, вина. Лакей беззвучно отступил в сторону, к походному сундуку, на крышке которого стояла корзина с бутылками.

Атос: Жест полковника был весьма красноречив, но Атос, не ожидавший теплого приема, сделал вид, что не понял его смысла. Была ли это проверка намерений мушкетера или Россильяк действительно его опасался, Бог весть, но присутствие вооруженного слуги, больше смахивающего на закоренелого головореза, наводило на мысль о второй причине. - Нет, сударь, я просил аудиенцию по иному поводу, - слегка поклонившись, ответил мушкетер. – Я желал бы поговорить с вами о деле, касающемся только вас и меня, и у меня есть основания полагать, что вы предпочли бы сохранить предмет разговора в тайне. Он не особенно рассчитывал, что Россильяк отошлет своего стража, но попытаться стоило. План, который пришел в голову Атосу за время ожидания у палатки и который мушкетер собирался осуществить, если не найдется иного выхода, смело можно было назвать безумным, а с учетом пристального внимания слуги он становился почти невыполнимым.

Провидение: Ответный взгляд Россильяка был разом понимающим и оценивающим. Если известие о том, что мушкетер жив, застало его врасплох, то сейчас ни по его лицу, ни по его поведению это нельзя было заметить, но вряд ли он мог не понимать, какие выводы сделать из его появления вкупе с ложным докладом солдата, посланного им, чтобы убить мнимого Гаспара. - Ах, вот как, - протянул он. – Ну что ж, у меня нет тайн от Жерома. О чем вы хотели со мной побеседовать? Слуга, успевший между тем наполнить два кубка, подошел ближе и остановился на примерно равном расстоянии от обоих дворян, протягивая один одному, а другой другому. Россильяк словно не заметил.

Атос: - Например, о том, почему погиб лейтенант де Канувиль, - очень внимательно глядя на полковника, предложил Атос. – Уж не потому ли, что не сумел справиться с возложенным на него поручением? Брать кубок он не торопился. Случайно или нет, но слуга подал вино так, что взять его пришлось бы правой рукой. А это означало, что в случае чего первый удар или защиту придется доверить левой, положиться на которую Атос сейчас не мог. Пальцы Россильяка продолжали ненавязчиво касаться пистолета. Согласовано.

Провидение: Черные глаза Россильяка полыхнули ненавистью, и он, не скрываясь больше, взял пистолет со стола. Рожа его подручного оказалась еще более красноречивой, и ухмылка, которой он встретил вопрос Атоса, позволяла предположить, что случившееся не было для него тайной. - А что вам, сударь, за дело до господина лейтенанта? – высокомерно спросил полковник, не делая, впрочем, ни малейшей попытки изобразить удивление. – И что за дело до него мне – он даже не из моего полка! Жером весь подобрался, как готовящаяся к прыжку рысь.

Атос: Атос остался внешне спокоен. Дуло пистолета продолжало смотреть в пол, и курок не был взведен – мгновенного выстрела не последует. Выбить козлы из-под края стола, и тяжелая столешница врежется в полковнику в бедро, сбивая прицел… Куда больше мушкетера сейчас беспокоила хищная физиономия лакея, но и тот, хотелось бы надеяться, не станет действовать без приказа. Происходящее пока больше походило на демонстрацию. - Полно, сударь, - холодно проговорил он, - вам ведь придется объяснять в лагере, почему вы меня застрелили. Поднимется шум, а вам это ни к чему. Полагаете, я один знаю, кто нанял Канувиля, Нюайе и Гаспара?

Провидение: Губы Россильяка раздвинулись в нехорошей усмешке, до странного похожей на ухмылку Жерома. - Ничего вы не знаете. И никому ничего не сказали. Иначе не явились бы сюда в одиночестве. Щелкнул взведенный курок. - Я – нанял Канувиля? Я – нанял Нюайе? Да вы смеетесь, сударь!

Атос: - Ну, если вам так спокойнее, - безразлично пожал плечами Атос, – можете думать как вам угодно. Только имейте в виду, что вы ошиблись, считая, что нанимаете Гаспара. Его к тому времени уже не было в живых. Россильяк все еще не поднимал пистолета, а значит, слова мушкетера его все же заинтересовали, и Атос догадывался, почему: прежде чем пытаться с ним разделаться, полковнику нужно было понять, что еще известно незваному гостю, а также – кому этот гость мог проболтаться. - Признаться, он даже вызвал у меня подобие уважения, - добавил мушкетер. – Во всяком случае, он не побоялся скрестить со мной оружие. Красноречивый взгляд Атоса ясно давал понять, что к Россильяку он подобных чувств не питает.

Провидение: Россильяк словно не заметил недвусмысленного намека в словах и взгляде мушкетера. Или же его слишком занимало услышанное. - Не Гаспар, - повторил он – и кого бы не заинтересовал вопрос, с кем же он тогда разговаривал? - Какая незадача. Ваш человек? Увы, я не знал Гаспара в лицо. Только слышал о нем от господина барона. - Я говорил, не надо его впутывать. – Решив, как видно, что вина не желает ни один собеседник, Жером вернул оба кубка на крышку сундука. - Ты займешься девчонкой. Черт с ним, что у нее в голове, принесешь мне голову. Взгляд, брошенный им на мушкетера, не оставлял сомнений в том, что эти жестокие слова были произнесены не без расчета. Эпизод завершен



полная версия страницы